| Перепись haceлehuz при прокураторе Квиринии вызвала особенно крупный мzmeж ревнителей под руководством Иуды Гaлuлezhuha. Поскольку наибольшее число приверженцев зилоты имели в Галилее, их часто называли raлuлezhaмu. При реализации своих принципов ревнители использовали самые крайние, террористические методы boздeйcmbuz на благонамеренную и лozльhyю часть haceлehuz Иерусалима, что нашло zpkoe отражение в «Истории иудейской войны» Иосифа Флabuz. Своим происхождением napmuz зилотов oбzзaha древнееврейской секте фарисеев, komopaz пользовалась большим bлuzhueм в в. до Фарисеи демонстративно bыcmabлzлu ceбz pebhumeлzмu строгого coблюдehuz oбpzдob и ритуальной чистоты (см.: Мф. 15:1–2, 11–12 ; Лк. 17:10–11 ) и нередко обладали nonyлzphocmью в высших и средних cлozx городского haceлehuz (см.: Мф. 23:5–7 ), презрительно omhoczcь к земледельцам. Против yчehuz фарисеев часто были обращены слова Христа (см.: Мф. 16:1–3, 6, 12 ; Мф. 23:2–4, 13–39 ; Мк. 7:1–23 ), а фарисеи, в свою очередь, были одними из инициаторов pacnzmuz Иисуса Христа (см.: Мф. 27:21 ) и в последующем преследовали христиан. За несколько лет до naдehuz Иерусалима из среды фарисеев выделились два meчehuz, получившие haзbahuz по именам своих верховных учителей: настроенные миролюбиво и терпимо к zзычhukaм гиллелиты и воинственные радикалы шаммаиты. Характер новых течений даже ompaзuлcz в пословице: «Будь кротким, как Гиллель, а не вспыльчив, как Шаммай». Шаммаиты как раз и составили партию зилотов и довели Иудею до boccmahuz и полного разгрома, а nocлeдobameлzм Гuллeлz удалось создать свой духовный центр и положить начало талмудическому иудаизму. 435 Возможно, источником этих сведений послужила «Иудейская война» Иосифа Флавия (см.: ИВ. V. X. 3; V. XIII. 7; VI. III. 3–4). Вероятно, в древнерусском переводе «Истории Иудейской войны» ряд выражений был заимствован из «Хроники» Георгия Амартола, где также содержится рассказ о жене, съевшей своё дитя (см.: Мещерский–1958. С. 525; ср.: ХГА. С. 215). 437 Агриппа – прокуратор восточных провинций Римской империи, сын и преемник Ирода ( Деян. |
| На вопрос в каком виде дошла до нас эта летопись?-историк Соловьёв отвечает: летопись дошла до нас во множестве списков, из которых самый .древний не ранее XIV века, из всех этих списков нет ни одного, в котором бы не было заметно явных вставок; следовательно, все списки летописей, древние и позднейшие, представляются нам в виде сборников. При рассмотрении этих списков мы замечаем, что в них начальная, летопись о русской земле, сохраняя явственно одну общую основу, разнится не только по языку, что легко объясняется временем составления того или другого списка или сборника, но также разнится в подробностях событий, и в одних списках недостает под известными годами таких событий, какие находим в других 398 . Далее, на главный для историка вопрос: как пользоваться этими подробностями, этими лишними известиями, которые находятся в одних, преимущественно, позднейших сборниках и недостает в других?– Он отвечает: «Критика историческая прошедшего столетия решила этот вопрос так, что должно пользоваться только известиями, находящимися в древних списках, и считать прибавочные известия поздних сборников за позднейшие сочинения, вымыслы. Но в наше время, при возмужалости исторической критики, таким приговором удовольствоваться нельзя. Одно обстоятельство позднего составления сборника не может, в глазах историка, заподозрить верность известий, в нем содержащихся, потому что составитель позднейшего сборника, например, XVII века, мог пользоваться списками древнейшими, для нас потерянными; следовательно, всякое новое известие, находящееся в позднейших сборниках, должно быть подвергаемо критике само по себе, без отношения к позднему составлению. С первых строк начальной летописи, продолжаёт г. Соловьев, виден уже источник и образец-летопись византийская: русский летописец начинает свою повесть точно так же, как и летописец византийский, исчислением стран, которые достались потомству трех сынов Ноевых; это исчисление взято из греческого летописца Георгия Амартола» 399 Г. Соловьев неоднократно указывает на сшивки и вставки в русских летописях 400 . Приводя летописное сказание О крещении Руси, он говорит; «Все это предание очень верно но обстоятельствам в своих подробностях, и не может быть отвергнуто» 401 . |
| Историк русской литературы и исследователь древней письменности И.Я. Порфирьев (1823 – 1890 г) о начальной летописи русской говорит: «Во всех списках наша древняя летопись имеет форму погодного рассказа, как в пасхальных таблицах, со множеством пустых годов, которые выставлены числами, но не заключают при себе никаких заметок. Многие известия в летописи сходны с пасхальными заметками, которые, очевидно, служили для них пособием. За пасхальными таблицами исследовали летописные заметки, а потом и целые летописи, более или менее подробные, которые велись, надобно думать, как духовными, так и светскими грамотными людьми в разных местах, особенно при монастырях и церквах. Первым русским летописцем Татищев признавал новгородского епископа Иоакима, умершего в 1030 году. В своей Российской истории он напечатал отрывок из так называемой Иоакимовской летописи найденной им в рукописи XVIII в. известно, что начальная новгородская летопись (до 1016 г.) до нас не дошла; может быть эта и была Иоакимовская летопись и с нее и уцелел найденный Татищевым отрывок. Но, во в всяком случае, первая из сохранившихся до нас летописей с самых древних времен приписывается Нестору. Подлинник летописи Нестора до нас не дошел... Из сохранившихся до нас списков летописи Нестора самый древний список лаврентьевский, составленный иноком Лаврентием в 1377 году для Суздальского князя Дмитрия Константиновича. Но и в этом списке летопись Нестора представляется не в том виде, в каком она могла выйти из под пера первого летописца 402 . «Летопись Нестора, говорит профес. Порфирьев, имеет такое заглавие: «Се повести временных лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первые княжити, и откуда русская земля стала есть». Но по обычаю греческих летописцев, Нестор начинает эту повесть не от начала Русской земли, а от времен библейских, с разделения земли между сыновьями Ноя, после потопа... С 852 г. начинается собственно летопись русской земли: «В лето 6360 (852 г.) наченшу Михаилу царствовати, начася прозывати русская земля».. С этого года; с которого Русь в первый раз записана в греческом летописце, начинает и наш летописец историю русской земли. Темже говорит летописец, отселе начнем и числа Положием С этого времени, впереди выставляются года, которые прежде не выставлялись, летоисчисление начинается от сотворения мира и начало года считается с Марта месяца. Летопись пользовалась разными, как греческими, так и славянскими и русскими сочинениями из греческих сочинений источниками для летописи послужили Палеи и Хроники и особенно Хроника Георгия Амартола... Кроме письменных источников, Нестор, несомненно, пользовался и устными сказаниями и народными преданиями, как он сам об этом упоминает» 403 |
| Н. И. Надеждин (1804–1856) также находил скептицизм, в отношении к древнейшему периоду русской истории, имеющим известные основания. «По несчастию говорит он, единственные памятники запечатленные несомненною достоверностью (грамоты и официальные документы) простираются не дальше XIII века... Памятниками целых четырех столетий остаются одни летописи, не имеющие дипломатического ручательства достоверности. Скептицизм в отношении к нашим, равно как и ко всем вообще летописям, не совсем безоснователен. Чтобы иметь полную достоверность к сказанию, необходимо убеждение в его подлинности» 354 . П. М. Строеве (1795–1876) в своей интересной статье о византийском источнике Нестора-говорит следующее: «В начале наших летописей так мало отечественных сказаний, что топоэтнография древней России, три договора и некоторые сказки (о смерти хитростях Олега, хитростях Ольги, Белгородском кисиле и пр.) все остальное-почти византийское». 355 С.М. Строев (1815–1840) историк выступил жарким противником М. П. Погодина, доказывал неосновательность его мнений о русской летописи и отвергал ее древность и достоверность «Летописи наши, утверждал он, суть не что иное, как сборники, составленные в конце XIII или начале XIV столетий из различных сочинений, писанных отдельно разными лицами и в разные времена. Сочинения, входившие в состав русских летописей: 1) перевод греческих летописей (именно Георгия Амартола), 2) жития святых, писанные различными лицами в разные времена, 3) монастырские записи о важных событиях монастырских и городских, 4) послания духовных лиц о разных предметах и 5) отдельные повести о битвах, князьях и проч.» 356 . Крупный исследователь и знаток древней церковнославянской письменности, известный филолог-славист И. И. Срезневский (1812–1880 гг.), после сравнительного исследования Новгородских летописей, пришел к заключению: «во первых, что в одно и то же время ведены были русские летописи в разных местах различные, и что Нестор воспользовался многими из этих летописей, но не всеми; во вторых, что впоследствии за летописью Нестора-потому ли что она была лучше всех или по какой другой причине-осталось первенство, а другие были употребляемы только как пособие для пополнения сказания Нестора;-в третьих, что летописцы Новгородские, даже и поздние, не все знали или хотёли пользоваться Нестором, а держались только своих местных записок и нередко пользовались только кое-чем, а не всем, что должно было им показаться уместным если бы все пособия были у них под руками» 357 . |
| Времена, действительно, прошли, но спокойное научное исследование не привело, однако, ни к чему положительному, неоспоримому: одни нагромождали вероятности одну на другую лишь бы выйти из заколдованного Мира, другие, делали большие натяжки, чтобы фиксировать свои положения некоторые же шли путем наведения, скользя т. с. по поверхности предмета и потому кардинальный вопрос о настоящем первоисточнике русской летописи сравнительно мало подвинулся вперед. Русские ученые остановились там, где нужно было энергично начать ученое исследование, когда следовало привлечь к исследованию новые историко-литературные материалы, а не терять ариаднину нить. Большинство ученых и исследователей древней русской письменности считают греческую хронику Георгия Амартола (грешник) главнейшим источником русской летописи 449 . На этом и застыли, как корабль, которого обратил могучий земли колебатель Посейдон в скалу, закрывшую собою город Феакийский 450 . И все это происходит от того, что первоисточник русской летописи искали и ищут там, где его совсем не было. Русь приняла крещение от греков, говорит профес. Ф. Я. Фортинский, и потому в русских и византийских памятниках приличнее всего искать наиболее обстоятельные и верные известия об этом событии” 451 . Значит г. Фортинский за исключением русских и византийских памятников считает неприличным изучение литературных памятников других народов для выяснения указанного события. Но наука не имеет ни Рувимов, ни Вениаминов, пред лицом ее все равны. Это высокомерие мало принесло пользы России, и в научном деле оно служит не малым тормозом Еще пол столетия тому назад великий мыслитель и вождь славянофильства A. C. Хомяков – поэт, философ и богослов – указывал, что в „Новом Израиле“, как любил величать себя российский народ, 452 заметны несимпатичные черты Ветхого Израиля (мы дети Авраама)-та-же национальная гордость, высокомерие, презрительное отношение к другим национальностям и пустосвятство. 453 , Историк Н. И. Костомаров также указывает на эту черту москвичей. |
| «В XIII b. был более или менее русифицирован морфологический строй церковнославянского языка, как утверждал П. С. Кузнецов и утверждает Б. О. Унбегаун; в сфере лексических и семантических новообразований начали устанавливаться приемы и принципы сочетания и разграничения восточнославянских и церковнославянских морфем (например, одиночество в Хронике Георгия Амартола, среда и середа, вредити– в отвлеченном моральном смысле – в «Поучениях» Владимира Мономаха и вередити– о физическом членовредительстве и т. п.). ». (Основные вопросы и задачи изучения истории русского языка до XVIII b.//Виноградов. Избр. тр.: История русск. лит. языка, с. 260). «В истории русского литературного языка происходили разнообразные процессы стилистического взаимодействия параллельных форм русских и югославянских, приводившие то к слиянию их в семантических системах однородных лексем, то к превращению в самостоятельные слова (ср. в современном русском языке формы одних и тех же слов: тождество – тожество; тождественный – тожественный; рождество и просторечное рожество; середа – среда для обозначения дня недели; чрез – через; ворота и торжественно-поэтическое врата, например, у врат царства и т. п.)». (О формах слова//Виноградов. Избр. тр.: Исследования по русск. грамм., с. 46). «Не меньшую роль в истории русского литературного словаря сыграл процесс семантического слияния старославянских и русских омонимов, если между ними легко устанавливалась близкая смысловая связь. Ведь очень много слов в старославянском языке было однородно с восточно-славянскими. В этом сказывалась общность славянского наследия, былое единство славянской языковой системы. (Ср. историю слов и выражений: среда – середа, невежда – невежа, правда и др. под.)». (Основные проблемы изучения образования и развития древнерусского языка//Виноградов. Избр. тр.: История русск. лит. языка, с. 135). См. также: Виноградов. Очерки, с. 389–390; О новых исследованиях по истории русского литературного языка//Виноградов. Избр. тр.: История русск. лит. языка, с. 248. – Л. А. |
| 1246 Хрисополь – портовый город на противоположном Константинополю, азиатском берегу Мраморного моря. 1248 Ира (Еега) – Гера, верховная греческая богиня, царица олимпийских богов, сестра Зевса и его супруга. 1249 Согласно мифам, спасаясь от укусов чудовищного овода, насланного Герой, Ио – корова бежала в Египет, где и находится под Александрией о. Фарос с маяком, некогда известным всему античному миру 1250 Кекропс – древнеаттическое божество земли, которого изображали в виде получеловека-полузмеи. По легенде, он считается первым царем Афин. Имел несколько дочерей, две из которых Аглавра и Герса погибли, в ужасе бросившись с обрыва Акрополя после того, как увидели младенца Эрихфея (Эрихфония), змеевидного сына земли. 1251 Здесь назван Филипп II (382–336 гг. до н. э), царь Македонии, который положил основу македонскому господству в Греции. В 357 г. он захватил богатое фракийское побережье от Пидны до Геллеспонта (Дарданелл), в 352 г. установил контроль над Центральной Грецией, завладев Фессалией и Фермопилами, в 348 г. разрушил Олинф, в 340 г. осадил Византий. В 338 г. при Херонее Филипп наголову разгромил антимакедонскую греческую каолицию под предводительством Афин. 1253 Та же надпись приводится и в хронике Симеона Логофета (Pseudo-Symeon (Symeonismagistri annales)//Theophanes continuatus. Ioannes Cameniata. Symeon magister. Georgius monachus/Rec. Im.Bekkerus. – Bonnae,1838. – P. 729 В), а о телице упоминал и Продолжатель Георгия Амартола (Georgius monachus continuatus//Theophanes continuatus. Ioannes Cameniata. Symeon magister. Georgius monachus/Rec. Im. Bekkerus. – Bonnae, 1838. – P. 814). Константину Багрянородному могла быть особенно памятна эта колонна с изображением коровы и надписью потому, что в его детстве там произошла важная стычка (см. там же). В Путеводителе по Константинополю, изданном в XIX в. Ильинским скитом, указывалось, что турки до настоящего времени называют гавань Скутари «Окюз-лиман», то есть «Залив девы», а укрепление на оконечности Скутарийского мыса, «Кыз-кулен» или «Кыз куле», то есть «Крепость девушки». |
| Этим раздвоенным самосознанием проникнуто все предисловие Нестора. Универсалистская перспектива обозначена в нем с самого начала. Изложение начинается с разделения земли между сыновьями Ноя и расселения народов после Вавилонского столпотворения, к числу этих народов добавлены и Словене 15 . Сама схема заимствована из различных византийских источников, прежде всего из Хроники Георгия Амартола. Византийская схема усваивается, однако, в редуцированном виде. Для византийской историографии характерно описание мировой истории как последовательности царств (империй), последовательности, которую христианская Византия (империя ромеев, т. е. империя Римская) замыкает. К этой имперской перспективе летописец остается вполне равнодушен. Как замечает С. Франкли н, «когда киевские авторы рассуждают о путях мировой истории, они выбирают в качестве значимых категорий не империи, а народы и религии: переход от язычества к христианству, от иудаизма к христианству, от закона к благодати, происхождение народов от сыновей Ноя, вавилонское разделе ние народов и их чудесное соединение на Пятидесятницу. Ни одна из этих схем не была придумана в Киевской Руси, но в совокупности и при отсутствии империй они выстраиваются во вполне невизантийскую конфигурацию» 16 . Таким образом, само построение истории в терминах племен и народов представляет собой адаптацию классических схем к более привычным для автора категориям, апеллирующим к родовым отношениям. Построение истории в терминах народов оказывается общим для Илариона и Нестора. Двойная идентичность Нестора приводит к постоянному конфликту универсалистской христианской точки зрения и локальной отграниченности. Народ состоит из составляющих его племен. Эти племена по определению не могут не быть варварскими и языческими, так что их характеристика соответствует топике пространства, лежащего вне пределов цивилизации. Рассказывая о нравах восточнославянских племен, Нестор противопоставляет полян, которые «обычаи имуть кротокъ и тихъ», всем остальным восточнославянским племенам, живущим «звериньскимъ образомъ» 17 . Описание скотских нравов древлян, радимичей, вятичей, северян и кривичей довольно однообразно, они, во-первых, нарушают пищевые запреты, во-вторых, запреты сексуальные. Древляне ядяху вся нечисто. И брака у нихъ не бываше, но умыкиваху у воды девиця 18 . |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Тот самый ДэЭс. Евгений Водолазкин о своем учителе Дмитрии Сергеевиче Лихачеве 17 мин., 28.11.2016 28 ноября исполняется 110 лет со дня рождения академика Дмитрия Сергеевича Лихачева — человека, который не просто был известнейшим отечественным специалистом по древнерусской культуре, но и одним из духовных лидеров общества. Мы беседуем о нем с писателем Евгением Водолазкиным . Честно говоря — Евгений Германович, каким образом состоялось Ваше знакомство с академиком Лихачевым? — В 1986 году, закончив филфак Киевского университета, я приехал в Ленинград и поступил в аспирантуру Института русской литературы, знаменитого Пушкинского Дома. Защищал диссертацию о хронике византийского монаха IX века Георгия Амартола. И вышло так, что Дмитрий Сергеевич прочитал мою диссертацию, заинтересовался — и спросил: не хотел бы я остаться в возглавляемом им Отделе древнерусской литературы. Я, разумеется, согласился. Но это уже было после, в 1990 году, а познакомились мы с ним, когда я только поступил в аспирантуру. Было заседание в отделе древнерусской литературы, я делал сообщение по теме своей диссертации, и Лихачев что-то у меня спросил. Я начал ему отвечать — и употребил расхожее выражение «честно говоря». Дмитрий Сергеевич улыбнулся и спросил: «А что, все остальное вы говорили не честно?» Тогда я несколько растерялся, мне казалось, что это вполне нормальное выражение, дающее некий оттенок речи — но спорить с Лихачевым не решился. Уже значительно позже я понял, что он прав, потому что в «честно говоря» есть некое кокетство: речь должна быть в стилевом отношении более прямой, более определенной. И вот с 1990 года я стал работать в Отделе древнерусской литературы. Надо сказать, что все сотрудники этого Отдела попали туда не случайно, их всех пригласил Дмитрий Сергеевич, «ДэЭс», как мы его называли. Неудивительно, что атмосфера у нас в отделе была совершенно неказенная, семейная. И это выражалось не только в интересном общении, не только в разговорах на высокие темы. Дмитрий Сергеевич постоянно помогал своим сотрудникам в каких-то бытовых вопросах. Мне и моей семье он тоже неоднократно помогал. |
| ВСКОРМЛЕНЫ. Амартол опустил знаменательную фразу источника, которая есть в слав. пер. Малалы: и брете жена плъскаа, вц. и оумасрдившис, ко же бста родившис добра, въземши, въскорми своимъ млкомъ. въ тои ж земли влъчи цами зовоуть и досел жены плъскы, иже пас ть, вца, рекше все свое съ влъкы препроводить по полю. (Малала VII. 179). Голос Малалы не поколебал вечной легенды о Капитолийской Волчице, вскормившей Ромула и Рема и ставшей символическим изображением города. См. Стендаль «Прогулки по Риму», гл. История Лациума до Рима: «Волчица или женщина, известная под этим бранным именем, вскормила Ромула и Рема своим молоком». И41 ДОЛЖНО=«следует»: ναγκαον εναι Б23 8 . В пер. добро И41 2 – предок совр. выражения хорошо бы «следует». У переводчика заметна склонность переводить «необходимое» в план положительно оцениваемого. См. И28 2 . ДО ОТА: до та ; в Малала VII. 179 доже и досл . КОРМИТЬ: κτρφειν Б23 13 . В Тр. написати И41 5 – описка значимая: это начало переосмысления всего отрезка. У ЧУЖИХ КОРМИТЬСЯ – толкование Малалы. Лат. brumalis значит «зимний». Интересно, что брумалии – чисто визант. праздник, неизвестный в Риме. См. об этом [Ельницкий, 346]. Малала (VII. 179) в рассказе о брумалиях ссылается на рим. историка Ликиния. В [Дьяч. 101] объясняется связью с именем Врум (прозвищем Диониса) и со ссылкой на Кормчую книгу. ИПАТАМИ И СТРАТИГАМИ: π πτων... κα στρατηγν Б23 24 . Β пер. сохранены греч. термины. Лат. наименования этих должностей: консул ( πατος превосх. «самый высший, верховный») и претор ( στρατηγς). To же на И205. Эти греч. термины широко употреблялись в слав. средневековой письменности (см. комм. М.И.Чернышевой в [Малала Истр., 415, 416]). В Лет упать... воеводь ЛМ8 26 . ЗАСТАВИЛ – так можно понять каузатив παρεσκεασε аор. Б24 3 букв. «подготовил», «убедил». Во Врем. разврати Тр. л. 256, у Истрина възврати И41 15 – ошибка издания. В Лет првща ЛМ8об. 1 . ГАЛЛЫ: Γλλοι – кельтское племя, обитавшее в 1 тыс. до н. э. в Европе. Так у Амартола и в его источнике (Малала VII. 5), так в слав. пер. Малалы: гали , так в Лет: галии ЛМ8об. Однако во Врем галатне И41 16 – так называли галлов, поселившихся в III в. до н. э. в Малой Азии. Наш переводчик лучше ориентируется в ближневосточной географиии, чем в европейской. |
|
|
