| В.В. Виноградов Сени. Сень. Осенить СЕНИ. СЕНЬ. ОСЕНИТЬ Ф. И. Буслаев в «Исторической грамматике русского языка. Синтаксис» т. 2 (М., 1869, с. 10) писал: «...одно и то же слово в различные времена, или по различным н аречиям одного и того же языка, имеет различные значения: так слово сни в древнерусском имеет значение залы или жилой комнаты вообще (откуда выражение: сенные девушки), а теперь означает, напротив того, такую комнату, в которой не живут, но которая с надворья ведет к жилым покоям; в церковнославянском же языке и у нас в книжной речи, слово снь зн. тень, точно так же, как при слове стна – стнь, с пск. твер. стнок, стнко – тень, бросаемая предметом». Акад. В. М. Истрин отметил слово сни в русском переводе «Хроники Георгия Амартола» (в соответствии с греч. λιακς) и признал это выражение русским, восточнославянским. Миклошичу слово неизвестно, но в наших летописях и грамотах оно встречается постоянно. В Житии Евтихия передано через «помост» (Истрин, Хроника Георгия Амарт., 2, с. 304). Старославянское слово снь употреблялось преимущественно в единственном числе. Оно обозначало не только тень, отбрасываемую предметом, но и «навес», а далее «шатер», «палатку», «сооружение, дающее тень». Например, в «Слове о полку Игореве»: «подъ снию зелену древу»; в «Пандектах» Никона: «Единого же домоу пуста доидоста и сдъша в сни подъ стнью»; в «Хронике Иоанна Малалы»: «Създа велику снь на четырхъ стлъпхъ»; в Юрьевском Евангелии 1119 г.: «Хощеши, да сътворимъ сьде трии сни» (τρες σκηνς). Таким образом, в этом конкретном значении, слово снь располагало формами множественного числа. Но, кроме того, с словом снь в высоком и отвлеченном славянизированном слоге был связан целый ряд переносных абстрактных значений: 1. Нечто неясное, туманное, мечта. В Октоихе 1250 г.: «Въ истиноу соуета всячьская житие, снь и сънъ»; 2. Образ, символ, прознаменование. Например, в Ефремовской Кормчей: «Дрвльняя же образы и сни яко истиньнааго въображения начьртания, ц(е)ркви прданыя, чьтоуще, благодть прже чьтемъ и истиноу» (σκις, umbras); 3. Покров, защита. Например, в книге Исайи: «подъ снию рукы моея покрыю тя» (см. Срезневский, 3, с. 897–898). |
| Младшие сыновья Бранко Григорий (Гргур) († не позднее авг. 1385) и Вук († 1397) в 1365 г. даровали Хиландарскому мон-рю земельные владения от имени своего старшего брата. Из источников 70-х гг. XIV в. известно, что Радоня и Вук также делали вклады в мон-рь Кутлумуш ( С. 170). Изображения Григория и Вука включены в композицию портала капеллы св. Григория ц. Богоматери Перивлепты в Охриде ( Джурич. С. 217). Григорий держал обл. Полог в Сев.-Зап. Македонии ( Записи. 4, 6045), он был женат на Феодоре, вышедшей вторично замуж за серб. кор. Марко. Вук, вероятно, унаследовал владения брата после его смерти и значительно расширил их, выступив в союзе с кн. Лазарем Хребеляновичем (на старшей дочери к-рого Марии (Маре) он женился ок. 1371). Ему принадлежали Скопье и обл. Косово с городами Приштина, Печ, Призрен, Вучитрн и Звечан. В 70-х гг. XIV в. Вук претендовал на значительную самостоятельность: присоединил к своему имени династическое имя Неманичей Стефан, именовал себя «господином... северным странам, градовом и землям, Серблем и Греком и Подунавию» (градозданная надпись из Приштины 1378/79?), однако вынужден был признавать сюзеренитет тестя. Его правление ознаменовалось значительным экономическим и культурным подъемом в регионе. В столице своего удела Приштине он построил мощную крепость, вел активное храмовое и монастырское строительство, ок. 1378/79 г. был украшен фресками соборный храм Липлянской митрополии. Вуком сделаны значительные вклады в Хиландарский мон-рь (грамоты 1365, 1376/77, 1389-1396 и 1392). В 1376/77 г. он подарил этой афонской обители мон-рь св. Георгия в Скопье со всеми его владениями и доходами (СпомМакед. Т. 1. С. 239-241), после 1389 г.- с. Гадимле, а в 1392 г. им было сделано еще одно пожалование. В землях Вука в 80-х гг. XIV в. довольно активно велось книгописание. Сохранился созданный для него в 1387 г. в ц. Архангелов около Призрена список Хроники Георгия Амартола (Ath. Pantel. Slav. 17), в колофоне к-рого он фактически назван соправителем кн. Лазаря. В том же скриптории Липлянской митрополии был создан ряд книг, в частности неск. комплектов Торжественника минейного очень архаичного состава ( Л. Писари грачаничког npoлora-мuheja//АрхПр. 1979. 1. С. 133-166). |
| Часть 1. Русское духовное присутствие на землях православных восточных церквей IX – начало XX в. Глава I. Русь и византийский мир. IX–XV вв. I. Источники по истории русского присутствия в Византии в X–XV вв. Первостепенное значение для изучения древнейшего периода русско-византийских отношений, понимания места в них византийской столицы – Константинополя имеют греческие источники, современные описываемым событиям. 57 Византийские письменные памятники, с одной стороны, представляют собой самый объемный корпус свидетельств, воспроизводящих непрерывную картину развития восточноевропейского региона средневековья. С другой стороны, эти свидетельства обладают достоинством повествований очевидцев – непосредственных участников исторических событий начальной истории Древнерусского государства и Церкви (Константинопольский патриарх Фотий, император Константин Багрянородный, Лев Диакон, Михаил Пселл и др.). Византийские актовые и нарративные тексты составляют основной фонд сведений о Древней Руси начиная с IX в. Для древнерусского летописания огромное значение имели греческие памятники 1Х-Х вв., легшие в основу славянских переводов и летописных текстов по начальной истории Руси, славян, всего окрестного мира. Это хроники Георгия Амартола (завершена ок. 866/67 г.), Продолжателя Георгия (Логофета) (доведена до 978 г.), Псевдо-Симеона (доведена до 963 г.) и другие хронографические, часто анонимные тексты (например, «О Льве Армянине»). Орел. Византийское шитье на шелке. Ок. XI в. Храм св. Евсевия. Оер. Франция Историография эпохи «византийского энциклопедизма» X в. представлена сочинениями императора Константина Багрянородного (905959 гг.), хроникой Продолжателя Феофана (создана ок. 950 г.), включая «Жизнеописание императора Василия», «Книгами царств» Генесия (середина X в.), «Историей» Льва Диакона (написана в конце X в.). Почти все они, будучи выдающимися памятниками средневековой мысли, содержат обширные, в основном уникальные – при отсутствии других синхронных источников – сведения по истории Руси, ее политическому стройству, церковному строительству, военным кампаниям, просопографии, хозяйственно-экономической жизни, дипломатии и культуре. |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Конявская Е. Л. Сочинения митрополита Киприана: хронологический аспект С самого раннего времени сочинения русских книжников обнаруживают их знакомство с хронологией мировой христианской истории. Хронологические выкладки, заимствованные из Хроники Георгия Амартола, «Летописца вскоре» Патриарха Никифора и других Малых хроник, были уже в самых ранних древнеславянских и древнерусских памятниках – Изборнике 1073 г., Начальном своде и Повести временных лет. Русские летописцы включали в свои произведения как заимствования из них, так и собственные тексты, построенные по этому образцу. Знание мировой истории в рамках «Летописца вскоре» было, видимо, обязательным для просвещенного христианина: сходный текст (правда, без числа лет) вложен в уста св. Александра Невского в его Житии, когда он демонстрирует папским послам свою осведомленность в Священной истории: «От Адама до потопа, от патопа до разделения языкъ, от разьмшениа языкъ до начяла Авраамля, от Авраама до проитиа Иисраиля сквозе море, от исхода сыновъ Иисраилевъ до умертвия Давыда царя, от начала царства Соломоня до Августа и до Христова Рожества, от Рожества Христова до Страсти и Воскресения, от Въскресения же Его и на небеса възшествиа и до царства Константинова, от начала царства Костянтинова до перваго збора и седмаго – сии вся добр съвдаемъ, а от вас учения не Наличие таких выкладок в русских летописях в связи с русской историей, «одиночные» расчеты, касающиеся тех или иных значимых событий («От Федорьчюковы до Олгердовы рати лт свидетельствуют о появлении в русской историософии рефлексии относительно связи прошлого, настоящего и будущего и, быть может, попытки понять некие закономерности в судьбах народа и мира. Для нарративов в качестве хронологической вехи, как правило, указывалось имя правителя, при котором случилось то или иное событие, могли приводиться подсчеты, на какой год правления оно приходится («въ пятонадесятое лто царства Тактамышева, въ седмое же лто княжения великого князя Василия Дмитриевича, индикта третегонадесять, по Татарщин, и московскомъ взятии, бысть замятня велика во |
| Главным подвигом жизни преподобного было составление «Повести временных лет» 9 ноября. ПРАВМИР. Преподобный Нестор Летописец родился в 50-х годах XI века в Киеве. Юношей он пришел к преподобному Феодосию († 1074, память 3 мая) и стал послушником. Постриг Преподобного Нестора преемник преподобного Феодосия, игумен Стефан. При нем же он был посвящен во иеродиакона. О его высокой духовной жизни говорит то, что он в числе других преподобных отцов участвовал в изгнании беса из Никиты затворника (впоследствии Новгородского святителя, память 31 января), прельщенного в иудейское мудрствование. Преподобный Нестор глубоко ценил истинное знание, соединенное со смирением и покаянием. «Великая бывает польза от учения книжного, – говорил он, – книги наказуют и учат нас пути к покаянию, ибо от книжных слов обретаем мудрость и воздержание. Это реки, напояющие вселенную, от которых исходит мудрость. В книгах неисчетная глубина, ими утешаемся в печали, они узда воздержания. Если прилежно поищешь в книгах мудрости, то приобретешь великую пользу для своей души. Ибо тот, кто читает книги, беседует с Богом или святыми мужами». В монастыре преподобный Нестор нес послушание летописца. В 80-х годах он написал «Чтение о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба» в связи с перенесением их святых мощей в Вышгород в 1072 году (память 2 мая). В 80-х годах преподобный Нестор составил житие преподобного Феодосия Печерского, а в 1091 году, накануне престольного праздника Печерской обители, игумен Иоанн поручил ему ископать из земли для перенесения в храм святые мощи преподобного Феодосия (память обретения 14 августа). Главным подвигом жизни преподобного Нестора было составление к 1112–1113 годам «Повести временных лет». «Се повести временных лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуда Русская земля стала есть» – так с первых строк определил цель своего труда преподобный Нестор. Необычайно широкий круг источников (предшествующие русские летописные своды и сказания, монастырские записи, византийские хроники Иоанна Малалы и Георгия Амартола, различные исторические сборники, рассказы старца-боярина Яна Вышатича, торговцев, воинов, путешественников), осмысленных с единой, строго церковной точки зрения, позволил преподобному Нестору написать историю Руси как составную часть всемирной истории, истории спасения человеческого рода. |
| Деяние и мучение святых и славных и всехвальных апостолов Петра и Павла Подготовка текста, перевод и комментарии Е. Г. Водолазкина ДЕЯНИЕ И МУЧЕНИЕ СВЯТЫХ И СЛАВНЫХ И ВСЕХВАЛЬНЫХ АПОСТОЛОВ ПЕТРА И ПАВЛА «Деяние... апостолов Петра и Павла» – одно из самых ранних (II–III вв.) апокрифических сочинений о новозаветных событиях. Возникшее в среде ранних христиан, это произведение несет отпечаток традиций эллинистического романа. Историю деятельности апостолов, рассказанную в канонических «Деяниях» сдержанно и реалистично, апокриф заменяет красочным повествованием с обилием чудес. Подобно множеству других апокрифов, появление настоящего сюжета о Петре и Павле может объясняться недосказанностью произведения канонического, обрывающегося на сообщении о двухлетнем пребывании апостола Павла в Риме. Апокрифическое «Деяние» посвящено окончанию жизни святых апостолов. Хронологически и географически описываемые события сопоставимы с четвертым и последним миссионерским путешествием апостола Павла. Напомним, что по каноническим «Деяниям» путешествие это было вынужденным: Павел ехал в Рим на суд кесаря. Помимо общей географии каноническое и апокрифическое повествования об апостолах сближаются своей проблематикой, в частности освещением взаимоотношений христиан и иудеев. Наконец, апокрифическое «Деяние» упоминает тех же исторических лиц, что и «Деяния» канонические, но упоминания этих в обоих произведениях различны (например, о Симоне волхве или епархе Агриппе). Переводы апокрифических сюжетов о Петре и Павле были известны на Руси уже в XI в. Прение Петра и Павла с Симоном и их мученическая смерть отражены в нескольких сюжетно близких произведениях. Так, наряду с публикуемым текстом в ВМЧ под 29 июня существует еще один, более краткий. О популярности данного сюжета свидетельствует и включение его (с добавлениями по Хронике Георгия Амартола) в ряд древнерусских хронографов. Символика этого апокрифа использовалась не только в средневековье. В качестве примера можно привести барельеф «Низвержение Симона волхва апостолом Петром» на Петровских воротах Петропавловской крепости, где в аллегорической форме прославлялась победа России над Швецией. |
| Изучение византийской истории и ее тенденциозное приложение в Древней Руси. Выпуск 1 (Читано в историческом обществе летописца Нестора) Содержание Источники для изучения византийской истории в древней Руси А Хронографы Иоанн Малала Антиохийский Черты из византийской истории по Амартолу Продолжатель Георгия Амартола Константин Манассия Черты византийской истории по Конст Манассии Иоанн зонара Прологи и жития святых, как источники для византийской истории. 1) Св мученики 2) Св иноки 3) Св иерархи 4) Св миряне 5) Исторические события, занесенные в минеи четьи Черты византийской истории по прологам и житиям святых в период от торжества православия до падения Византии (842–1453) IX век (с 842 г.) X век XI век XII век XIII век XIV век Из печатного пролога московскаго издания 1643 г. История всегда была учительницей народов, сколько-нибудь цивилизованных и сознающих себя не чуждыми членами в общей семье человечества. Редкий вопрос, волновавший когда-либо общественное сознание, решался только на основании современных или априорных данных без ссылок на историю pro и contra. Редкий преобразователь, пытаясь провести в жизни свои нововведения, не старался доказать, что он воскрешает только дорогую забытую старину. Редкий оратор, пытаясь подействовать на слушателей, не проводил сближений и противоположений из истории. Вообще история времен, давно минувших постоянно вызывалась на сцену современности с целями практическими. Было время, когда в таком практическом приложении и полагалась вся важность изучения истории. Наши предки не составляли исключения в ряду других цивилизованных народностей. В течение многовековой исторической жизни они постоянно имели охоту ссылаться на историю, чтобы дать направление общественному мнению относительно тех или других явлений современности. Предки знали историю несравненно хуже нашего, но руководительный авторитет истории стоял для них несравненно выше, чем для нас. Это попятно: для них была чужда идея прогресса или возможности постепенного усовершенствования человечества в будущем; от их сознания была далека мысль о том, что в общем счету человечества каждое последующее поколение старше и опытнее предыдущего, а потому может быть и лучше и счастливее. |
| Легенда о царе Авгаре Подготовка текста, перевод и комментарии Ε. Η. Мещерской Цикл легенд об эдесском царе Авгаре принадлежит к числу апокрифических сказаний, которые получили широкое распространение у всех христианских народов. Первоначальная письменная фиксация легенды о переписке Авгара с Христом восходит ко времени правления Авгара VIII Великого (177–212 гг.) – царя небольшого эллинистического государства Осроэна, располагавшегося в северо-западной Месопотамии. Эта запись по своей форме может быть отнесена к документам «царского архива» и ее литературное оформление связано с утверждением в сирийской Осроэне христианства в конце II–haчaлe III в. н. э. В качестве идеологического обоснования процесса христианизации легенда положила начало серии аналогичных сказаний, наличествующих в различных христианских литературах и посвященных теме обращения монарха и подвластного ему народа в новую веру. Славянские версии легенды об Авгаре разнообразны и существуют во многих редакциях. Мы публикуем здесь версию легенды, дошедшую в рукописи XIII века, и представляющую собой своеобразный перевод-переделку греческого оригинального текста, который был составлен в связи с историческими событиями 944 г. (см. сн. 12 к тексту Легенды). Уже в 30-е годы X в. благодаря успешным действиям византийского полководца Иоанна Куркуаса, Византии удалось отвоевать у арабов города Мелитину и Самосата. Создалась непосредственная угроза арабской Сирии. Все это заставило эмира г. Эдессы заключить с византийцами «вечный» мир и передать им пользовавшуюся громкой известностью на Востоке святыню – нерукотворенный образ Иисуса Христа. Отвоевание реликвии должно было символизировать успехи Византии в борьбе с арабским миром, возвещать грядущие новые победы. Поэтому перенесение образа и встреча его в Константинополе были обставлены весьма торжественно. Это событие описали арабские и византийские историки: Яхья Антиохийский, Продолжатель Феофана и Продолжатель Георгия Амартола. В честь доставки иконы в Константинополь греческая церковь установила специальный праздник, отмечаемый 16 августа (так называемый «третий Спас»). Греческая рукописная традиция сохранила несколько литературных произведений, посвященных столь знаменательному событию: «Повесть» псевдо-Константина и два текста минейно-синаксарной традиции, которые являются сокращенным изложением «Повести». Однако изучение славяно-русских рукописных материалов, связанных с легендой об Авгаре, позволяет предположить существование на греческом языке еще одной синаксарной версии сказания о перенесении образа Христа в Константинополь. Сам греческий оригинал, видимо, до нас не дошел, но его славяно-русские переводы известны по нескольким спискам. |
| М.А. Шангин Статьи и исследования Б. Т. Горянов. Ф. И. Успенский и его значение в Византиноведении. (К столетию со дня рождения 1845 – 7 февраля – 1945 г.). Введение. 1. Русское византиноведение до Ф. И. Успенского Русская историческая наука внесла большую и ценную долю в сокровищницу мировой науки, в частности, – в византиноведение. Причины этого коренятся прежде всего в особых условиях развития исторической науки в России. Нужно иметь в виду, что первыми источниками, по которым русское общество знакомилось со всеобщей историей, были византийские летописи и хронографы. Содержащиеся в них исторические факты, перемешанные с апокрифическими сказаниями, перешли в русскую историческую литературу уже начиная от первых летописцев. В древнерусской литературе византийская история была представлена повестями, компиляциями и пересказами из византийских историков и хронистов – Георгия Амартола, Иоанна Малалы, Константина Манассии, Иоанна Зонары, Симеона Логофета и других. Научное византиноведение зародилось в России в конце XVIII в. по почину и под руководством Академии Наук. Академик Шлецер неутомимо проповедовал необходимость византиноведческих занятий в России, указывая, что научная разработка вопросов византийской истории является обязательным, настоятельно необходимым делом русских историков. Академия Наук поручила Щтриттеру (17401801) составить собрание сведений, сообщаемых византийскими писателями о народах, населявших в древности территорию России. Щтриттер выполнил колоссальную подготовительную работу, на основе которой в 17701779 гг. вышли четыре больших тома капитального издания „Memoriae populorum, olim ad Danubium etc… incolentium», переведённого впоследствии на русский язык. Эта работа и до настоящего времени служит ценным пособием для исследователей, занимающихся древнейшей историей Византии и южных славян. В начальном периоде русского византиноведения наиболее видным его представителем был академик А. А. Куник (18141899). Как отмечал впоследствии Ф. И. Успенский, научная разработка византиноведения была задачей А. А. Куника на протяжении всей его жизни. Для развития византиноведения в России большое значение имело выступление в 1850 г. Т. Н. Грановского. „Нужно ли говорить, – писал он, – о важности византийской истории для нас, русских? Мы приняли от Царьграда... начатки образования. Восточная империя ввела молодую Русь в среду христианских народов. Но, кроме этих отношений, нас связывает с судьбой Византии уже то, что мы – славяне. Последнее обстоятельство не было, да и не могло быть по достоинству оценено иностранными учёными... На нас лежит некоторого рода обязанность оценить явление (т. е. византинизм), которому мы так многим обязаны 23 . Поэтому, уже после выступления Т. Н. Грановского, А. А. Куник выступал на почве возросшего интереса учёного мира России того времени к вопросам византиноведения. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ДОСИФЕЙ (Топорков (Вощечников); † после 1547), мон., младший брат Вассиана (Топоркова) , племянник, ученик и 1-й биограф прп. Иосифа Волоцкого, писатель, книгописец. Из дворянского рода крупных вотчинников, род известен связями с митрополичьим домом с сер. XV в. ( Веселовский С. Б. Топонимика на службе у истории//ИЗ. 1945. Т. 17. С. 40-41). В записи на книге, вложенной Д. в Савватиев тверской Знаменский мон-рь, и в Кормовой книге Иосифова Волоколамского в честь Успения Пресв. Богородицы муж. мон-ря названы монашеские имена родителей Д.- Евфимий и Иулия. Д. был пострижен в монашество в Иосифовом Волоколамском мон-ре прп. Иосифом. Сведения об этом периоде жизни Д. содержатся в Кратком монастырском летописце, созданном в обители во 2-й пол. 20-х гг. XVI в., и в Житии прп. Иосифа (в редакции Крутицкого еп. Саввы (Чёрного) ). Оба источника сообщают об участии Д. и его брата Вассиана в кон. 1485 г. в росписи монастырского Успенского собора, осуществлявшейся под рук. Дионисия иконника. Нек-рые исследователи полагают, что Д. и его брат Вассиан, живя в Иосифовом Волоколамском мон-ре, учились у Дионисия иконописному мастерству. В рассказе о росписи Успенского собора в Волоколамском патерике, составленном Д., братья Топорковы не упомянуты (Древнерус. патерики. С. 323). В кон. XV - нач. XVI в. Д. в Волоколамской обители трудился над перепиской книг. В монастырских описях 1545, 1573 и 1591 гг. содержатся многочисленные упоминания о книгах (ок. 10), переписанных Д. (Псалтири, Октоих и Ирмологий, Лествица, к-рая «писана с святогорской», и др.). По-видимому, ранее 1515 г. Д. перешел в Пафнутиев Боровский в честь Рождества Пресв. Богородицы мон-рь . В сент. этого года Д. вместе с братом присутствовал на похоронах прп. Иосифа. Д. распорядился о распределении части книг, принадлежавших прп. Иосифу (см., напр.: ГИМ. Епарх. 357. Л. I). В 1516-1522 гг., как установил Б. М. Клосс , подтвердивший гипотезу А. Д. Седельникова, в стенах Иосифова Волоколамского мон-ря был создан Русский Хронограф 1512 г. (редакция из 208 глав; в извлечениях и переработке сочинение сохранилось в списке 20-х гг. XVI в.- РГБ. Ф. 113. Волок. 583), главная роль в этой работе принадлежала, по-видимому, Д. В выходной записи на начальных листах одного из древнейших списков (ГИМ. Увар. 356, 1538 г.) обозначено, что рукопись создана «замышлением и повелением... старца Досифея». В переписке Хронографа 1512 г. участвовали и др. монахи Волоколамского мон-ря (напр., Нил (Полев) и Фотий были писцами части кодекса РГБ. Ф. 113. Волок. 650). С деятельностью по составлению Русского Хронографа следует связывать упоминаемые в описи книг Иосифо-Волоколамского мон-ря 1545 г. списки Хронографа 1512 г. («Бытие в десть») и Хронику Георгия Амартола («Криница») «перевода» Д. (т. е., по-видимому, им отредактированные). |
|
|
