| Младший современник Никифора Влеммида Георгий Акрополит (ок. 1217–1282) писал в своей «Хронике», что историк, прежде всего, должен быть беспристрастен; его задача писать «не только без зависти, но и без всякого недружелюбия и пристрастия, а единственно ради самой истории, дабы не были преданы бездне забвения… чьи бы то ни было дела, безразлично, добрые или худые» 221 . Георгий Пахимер начинает свою широко известную «Историю» с заявления, что он сам был очевидцем многих из описываемых им событий; об остальных же он «до точности» узнавал у их участников. Для него главное в историческом описании – правда, «ибо истина, как сказал кто-то, есть душа истории: дело истины – дело святое» 222 . Отсюда труд историка весьма почетен. Гуманист следующего поколения Никифор Григора возводит искусство историографии на самую высокую ступень. Он убеждает своих читателей, что рукой историка водит сам Бог и поэтому его сочинения почти ничем не отличаются от величайших творений Бога – неба и земли. История – это фактически единственное, в чем запечатлевается на века жизнь людей во времени, их взгляды и деяния, их философия и т. п. Более того, «история делает своих читателей предвещателями, давая им возможность по прошлому судить о будущем». Поэтому историков Никифор ценит выше сочинителей комедий и трагедий (Byz Hist. I 1, p. 4–6). Истина и для Григоры – главный предмет истории. При этом он усматривает её отнюдь не только в кропотливом собирании и описании всего множества исторических фактов, событий, деталей. Ему отнюдь не чужда идея древних мудрецов об идеализаторских приемах историков, в которых они уподобляются живописцам. Хорошие же живописцы утверждает Никифор устами Андроника Палеолога, «если и есть в оригинале какой-либо природный недостаток – меньше или больше надлежащего какая-нибудь часть тела, – стремятся изобразить на портрете не все в точности; они где-то прибавят для большего сходства, а где-то убавят, чтобы природный недостаток не бросался в глаза постоянно и не давал повода насмешникам острить и смеяться» (р. 11). Известный со времен античности эстетический принцип идеализации Григора переносит с изобразительных искусств на историографию для того, чтобы и его поставить на службу истине. Идеализация осмысливается им здесь не как приукрашение истории, а как прием, направленный на устранение из картины действительности того, что может отвлечь внимание воспринимающих её от главного в ней, то есть может помешать пониманию правды истории. Сам он, однако, не увлекается этим принципом и стремится, по его заверению, излагать события как можно точнее (р. 13). |
| Ибо практический философ издает законы для города, для дома, для ученика и для себя и судит других, восхваляя хорошо поступающих и порицая поступающих дурно». Значит, философия, по воззрениям византийцев, охватывала, кроме логики и метафизики, науки естественные, математические (арифметику, музыку, геометрию и астрономию), богословие, этику, политику, юриспруденцию и другие. Все эти науки охватывали тогда весь круг «высшего образования». Никифор Влеммид и был представителем этой универсальной философии и занимался преподаванием «всех указанных наук» в своей школе в Имафиях (С. 60). Об этом свидетельствуют его сочинения – руководства для учеников: толкование на некоторые псалмы, составленное для учеников-монахов, сочинения по логике, физике, географии, астрономии, медицине. Некоторые из этих сочинений, например, по логике и физике, были школьными учебниками в Византии и долгое время после Влеммида. Из учеников Влеммида известны Георгий Акрополит, выдающийся деятель XIII века, и император Феодор Ласкарис, который, по собственному его отзыву, «тщательно изучил у Влеммида все, что есть лучшего в философии». Вообще, Никифор Влеммид славился своей педагогической деятельностью и привлекал в свою школу немало лиц, желавших поучиться у знаменитого философа. «Сюда стремились лучшие люди того времени, здесь усматривали источник мудрости, здесь учились добродетели» (С. 58–65). Последние годы своей жизни Никифор Влеммид провел в научных занятиях и аскетических трудах в своей обители, мало интересуясь современными политическими и церковными событиями. Он скончался в своей обители в 1272 г., среди общего уважения со стороны народа и монахов. Его обитель Θεο το ντος была присоединена к Галисийскому монастырю. Впоследствии она была совершенно разрушена, а вся та местность, где некогда возносились в многочисленных монастырях ежедневные молитвы Господу Богу о мире и спасении всего мира, стала представлять пустынную область (С. 65–68). Современники были весьма высокого мнения об уме, познаниях и нравственном характере Никифора Влеммида, – как это видно из представленных г. |
| Филитер – пергамский правитель (283–263 гг. до н.э.) и основатель династии Атталидов. Ему было поручена охрана сокровищ царя Фракии Лисимаха в крепости Пергам. Долгое время Филитер верно служил царю, но из-за ссоры с его женой Арсиноей начал вести самостоятельную политику и выступил против Лисимаха. Условно подчинялся Селевкидам. Перед смертью передал власть племяннику Эвмену. Эвмен I – наследовал власть (263–241 гг. до н.э.) после своего дяди Филитера и сумел подчинить окружающие области. Вступил около Сардиса в сражение с Антиохом I, сыном Селевка, и победил его (Страбон: 13; 4; 2). Самым большим из успехов Эвмена было то, что он заставил галатов отступить от моря вглубь страны. Аттал I Сотер – пергамский правитель (241–197 гг. до н.э.) из династии Атталидов, который унаследовал престол от двоюродного брата Эвмена (Павсаний: 1; 8; 2) в 241 г. и принял царский титул в 230 г. Аттал отказался выплачивать дань малоазиатским кельтам (галатам) и, разгромив их под стенами Пергама, стал именовать себя царем и спасителем. Эвмен II Сотер – пергамский царь (197–160 гг. до н.э.), при котором Пергамское царство достигло зенита своего могущества, а Пергам стал соперничать с Александрией за статус главного центра эллинистической культуры. Сын Аттала I Эвмен продолжал отцовскую политику союза с Римской республикой против сирийцев и македонян. Осенью 190 г. вместе с римлянами разгромил Антиоха III в битве под Магнесией, после чего овладел территориями Селевкидов в Малой Азии. Во время Третьей Македонской войны поддерживал римлян и для укрепления союза в 172 г. посетил Рим. В царствование Эвмена были воздвигнуты почти все грандиозные сооружения пергамского акрополя, включая знаменитый алтарь Зевса. При нём библиотека Пергама стала соперничать с александрийской, что вынудило Птолемеев запретить экспорт папируса из Египта. Аттал II Филадельф – пергамский царь (160–137 гг. до н.э.), наследовавший своему старшему брату Эвмену II и правивший до самой смерти в 137 г. Ещё в царствование Эвмена Аттал зарекомендовал себя как талантливый военачальник, отличился в Галатии (189 г.) и Греции (171 г.). Как пергамский царь держался союза с римлянами и участвовал на их стороне во всех войнах, которые тогда велись в Малой Азии и Греции. |
| Между церковью и фрагментом античной улицы были обнаружены гробницы и саркофаги эллинистического периода, можно предположить, что здесь было кладбище. Раскопки Фиатиры были очень фрагментарны и непродолжительны, т.к. античный город находится прямо под современным. Огорожена лишь небольшая часть, представляющая несомненный интерес для раннехристианской археологии. Некоторые интересные экспонаты, обнаруженные здесь в ходе археологических раскопок, находятся в археологическом музее города Манисы (Магнезии) в 50 километрах от Акхисара. Сардис Сардис является интереснейшим местом для всех, интересующихся историей античности, историей религии и библейской археологией. Здесь можно увидеть и величественный акрополь на горе, и руины грандиозного храма Артемиды, входившего в тройку самых больших храмов Анатолии, руины самой большой за пределами Палестины синагоги, руины самых древниххристианских церквей Анатолии, датированных серединой IV века, множества городских построек, рассказывающих о жизни античного города. За семьсот лет до того, как была написана Книга Откровения, Сардис был одним из величайших городов древнего мира. Здесь в восточном блеске правил своей империей лидийский царь. В то время Сардис был чисто восточным городом, враждебно относящимся ко всему греческому. Город был построен на одном из неприступных отрогов горного кряжа Тмол высотой около 500 метров – такое положение делало его практически неприступным. Сардис называли гигантской сторожевой башней, охраняющей долину Герма. Но настало время, когда узкая полоска на вершине плоскогорья стала мала для разраставшегося города, и Сардис «сошёл вниз», развиваясь вокруг подножия горного отрога, на котором стояла крепость. История города и царства Название Сардис (греч. – Σρδεις) в действительности существительное множественного числа, потому что было два города – один на горе, а другой – внизу, в долине. По предположениям некоторых археологов, история Сардиса восходит ко временам хеттов, то есть к XII в. до н.э. Первые правители Лидии, согласно Геродоту, принадлежали династии Гераклидов и правили в течение почти 500 лет. Упоминание о Сардисе в «Илиаде» также весьма спорно – считается, что Гомер в VII веке до н.э. вспоминает именно этот город (Илиада, II, 844; XX, 385) и называет его «Гидой, расположенной на золотоносном Пактоле». Предположительно в VI веке до н.э. город и цитадель получает название Сардис. Ксанф Лидийский утверждал, что название Сардис дано городу переселенцами из Фракии, что означало на их языке «солнце» или «год». Имя города «Сардис» упоминает Эсхил в 472 г. до н.э. как город Персии. |
| Древнегреческий географ и историк Страбон писал о красоте улиц, отличных мостовых и больших кварталах этого античного мегаполиса (География. XIV, 1.37). Самой знаменитой была Золотая улица, которая пересекала предгорья Пагоса и шла от храма Зевса на одной стороне города и заканчивалась храмом Кибелы на другой. Театр и стадион располагались на склонах Пагуса, а акрополь эллинистического города был построен на самой высокой точке горы. Руины храмов Немезиды и Кибелы говорят о том, что все эти здания использовались и в римский период. В III-II вв. до н.э. Смирна входила в состав Пергамского царства, впоследствии её судьба была тесно связана с Римом. Цицерон называл Смирну «одним из самых верных и самых старых из наших союзников». В войне с Митридатом на востоке Риму не всегда сопутствовала удача, и когда римские воины страдали от голода и холода, жители Смирны брали на себя снабжение армии провиантом и тёплой одеждой. В 195 году до н.э. в городе был построен храм богине Роме, как знак особой дружбы между Римом и Смирной (Тацит. Анналы, IV.56). От построек как эллинистического, так и римского периодов практически ничего не осталось – только руины агоры и прилегающих к ней зданий. Остатков древних христианских храмов в Смирне не сохранилось – лишь мраморные кресты на мостовой агоры указывают, что когда-то (в 40;-40;И вв.) здесь были церкви. Разрушенный в 178 году н.э. землетрясением, город был отстроен Марком Аврелием, в связи с этим Смирна получила ещё два названия – «город страдания» и «город жизни». Строительство нового города велось прямо на месте руин прежнего – это объясняет тот факт, что в городе очень немного мест археологических раскопок эллинистического периода. Исследования показывают, что на Пагосе каждая цивилизация оставила свой слой каменной кладки – эллинистический, римский и византийский, выстроенные один на другом (Ekrem Akurgal. Ancient Civilization and ruins of Turkey. – Istanbul, 2007. – P. 121–123). С перенесением столицы в Константинополь падает значение Смирны как основного порта Анатолии в торговле с западом, однако город продолжал быть экономически стабильным и в Византийский период, имея население более 100000 жителей. |
| Там застал он человека, которого Вотаниат послал взять флот и переправить Мелиссина. Палеолог тотчас арестовал его и приказал матросам отшвартовываться. Затем он вместе с флотом отплыл и прибыл к акрополю 269, где совершил громкое славословие. Гребцам же он приказал опустить весла и стоять на месте, чтобы отразить все попытки переправиться с востока. Вскоре Георгий заметил корабль, который причаливал к Большому дворцу 270; приказав гребцам своего корабля налечь на весла, он догоняет это судно. На нем Палеолог увидел своего собственного отца. Поднявшись на корабль, он, как и полагается детям, совершил преклонение перед родителем. Однако отец без радости взглянул на сына и не назвал его «светом очей своих», как это сделал некогда итакиец Одиссей, увидев Телемаха 271. Ведь там были пир, женихи, состязание, тетива, лук, в качестве награды победителю – целомудренная Пенелопа, и Телемах приходил не как враг, а как сын, помогавший отцу. Здесь же, напротив, сражение, война и сын с отцом, враждебные друг другу. Хотя их мысли еще и не претворились в дело, каждый из них хорошо знал о настроении другого. Назвав сына глупцом, отец спросил: «С какой целью явился ты сюда?» На что тот ответил: «Так как спрашиваешь об этом ты, мой отец, то ни с какой». А отец ему: «Подожди немного, если император послушает моего совета, то ты вскоре узнаешь». Упомянутый Никифор Палеолог прибыл во дворец, где увидел, что воины мятежников рассеялись в разные стороны и занимаются грабежом. Поэтому он решил, что ему не составит труда одолеть их, и попросил Вотаниата дать ему варваров с острова Фулы 272, намереваясь с их помощью изгнать из города Комниных. Вотаниат, который потерял всякую надежду спасти свое положение, сделал вид, что не хочет возникновения междоусобной войны. «Если хочешь послушаться меня, – сказал он Никифору, – то иди к Комниным, которые уже находятся в стенах города, и предложи им мир». Никифор пошел, хотя и без всякого желания. 12. Тем временем Комнины вступили в город и, уверенные в победе, остановились на поле святого великомученика Георгия Сикеота 273, обсуждая вопрос о том, следует ли им отправиться сначала к своим матерям, совершить полагающееся преклонение и лишь после этого идти во дворец. |
| 591 Nicephorus Blemmydes. Curriculum vitae et carmina, ed. A. Heisenberg, pp. XL-XLII; 63—71. 592 См.: J. D. Mansi. Amplissima collectio conciliorum, vol. XXIII, pp. 279—319; G. Golubovich. Bibliotheca bio-bibliographica, vol. I, pp. 163—169. Наиболее полный текст Disputatio Latinorum et Graecorum есть в следующем издании: Archivum Franciscanum Historicum, vol. XII, 1919, pp. 428—465. 593 См.: J. D. Mansi. Amplissima collectio conciliorum, vol. XXIII, p. 306; G. Golubovich. Archivum Franciscanum Historicum, vol. XII, pp. 463—464. См. также: W. Norden. Das Papsttum und Byzanz... S. 350—352. 594 Matthaei Parisiensis Chronica Majora, ed. H. R. Luard. London, 1880, vol. IV, p. 434. 595 A. Luchaire. Innocent III. La Question d " Orient. Paris, 1907, p. 280. 596 Текст письма есть в следующей книге: W. Norden. Das Papsttum und Byzanz... S. 756—759 (Appendix, n. XII). 597 Так пишет Георгий Акрополит (Annales, cap. 53, ed. A. Heisenberg, рр. 106—107). В своей автобиографии Влеммид пишет о том, что отказался от предложения императора (Curriculum vitae et carmina, ed. A. Heisenberg, caps. XLIII-XLV, pp. 41—45). А. Гейзенберг придерживается точки зрения Акрополита (р. XX), которой следуем мы. В. Барвинок отвергает точку зрения Акрополита, придерживаясь версии Влеммида ( В. И. Барвинок. Никифор Влеммид и его сочинения. Киев, 1911, с. 49—54.) 598 В исходной русской версии 1923 г (с. 41) встречается иное объяснение политики Феодора по отношению к Риму и папским претензиям: «Преемник Ватаца Феодор II Ласкарь с большой осторожностью относился к папским притязаниям...» Примечание научного редактора. 599 См.: W. Norden. Das Papsttum und Byzanz... S. 378—379; L. Bréhier. Attempts at Reunion of the Greek and Latin Churches. — Cambridge Medieval History, vol. IV, p. 609. 600 См.: F. Schulmann. Zur byzantinischen Politik Alexanders IV. — Romische Quartalschrift, Bd. XXII, 1908, S. 108—131. Автор из архивов Ватикана опубликовал двенадцать новых документов о переговорах между Никеей и Римом в 1256 г. |
| (Ст. 27–33). Пятая угроза: Господь говорит: «Я пойду противу вас.... Будете есть плоть детей ваших.... Разорю высоты ваши и повергну трупы ваши на обломки идолов.... города сделаются пустынею. .... вас разсею между народами. Все эти наказания постигли Израиля. Голод, доводящий до людоедства, был в Самарии, когда Венадад, царь Сирийский, осадил Самарию (4 Ц. VI, 28). Над Иерусалимом свершилось то же наказание во время осады его Титом (Флав. Иосиф: Война Иуд. кн. V, гл. XX40;II). Разорение высот и сожжение костей умерших Иудеев на жертвенниках идольских было сделано при Иосии после находки книги Завета в Иерусалиме (4, Ц. XXIII, 10–16). Наконец, опустение всей Палестины и рассеяние между народами совершилось при Навуходоносоре, царе Вавилонском, а впоследствии окончательно после взятия Иерусалима Титом. Высоты (стих 30), кажется, не суть природные возвышения, хотя и они употреблялись для культа языческих божеств. С большею вероятностью можно предполагать, что высоты были копии с тех искусственных возвышенных платформ, сложенных из кирпичей или тесаных камней, которые находят ныне в Варке, Муггейре, Борсиппе и др. местах древней Халдеи. Еще Лэйард (Layard) заметил, что все храмы Халдеи и Ассирии построены были «на высотах», говоря словами пророков, т. е. на террасах, и мы убеждены, что этот всеобщий характер храмов, находимый даже в Акрополисе и в Капитолии, был характеристическим признаком идолослужения; кажется, поэтому и в Исх. (XX, 24–25) положительно высказано запрещение делать Господу жертвенник «из тесаных камней и всходить по ступеням к жертвеннику». Жертвенник Господу должен был стоять на земле, не на высоте; притом как мы видели, нигде вполне законно нельзя было приносить Господу жертву, кроме как в скинии и впоследствии в храме. Отступления от этого мы видим в Ц. III, 2, до постройки храма; но даже после его постройки при Иоасе, не смотря на то, что он был царь богобоязненный, он не мог воспретить народу приносить жертвы на высотах. Вообще, в исторических книгах Ветхого завета не считается преступлением приносить жертву Господу вне определенного места богослужения (напр., Давид приносит жертву Господу на гумне Орна, и Господь милостиво принимает жертву ( 1Nap. XXI, 29 ) но принесение жертвы на высотах, хотя бы Иегове, упоминается всегда с укором, потому что «высоты», как мы выше сказали, всегда имели характер языческого богослужения, и служение Иегове мешалось в уме народа с культом Ваала, которому обыкновенно посвящены были высоты, как, напр., знаменитый храм Бела в Вавилоне Навуходоносора, построенный на громадной террасе. |
| Из учеников Влеммида известны Георгий Акрополит, выдающийся деятель XIII b., и император Феодор Ласкарис, который, по собственному его отзыву, «тщательно изучил у Влеммида всё, что есть лучшего в философии». Вообще, Никифор Влеммид славился своей педагогической деятельностью и привлекал в свою школу немало лиц, желавших поучиться у знаменитого философа. «Сюда стремились лучшие люди того времени, здесь усматривали источник мудрости, здесь учились добродетели». Последние годы своей жизни Никифор Влеммид провёл в научных занятиях и аскетических трудах в своей обители, мало интересуясь современными политическими и церковными событиями. Он скончался в своей обители в 1272г., среди общего уважения со стороны народа и монахов. Его обитель Θεο το ντος была присоединена к Галисийскому монастырю. Впоследствии она была совершенно разрушена, а вся та местность, где некогда возносились в многочисленных монастырях ежедневные молитвы Господу Богу о мире и спасении всего мира, стала представлять пустынную область. Современники были весьма высокого мнения об уме, познаниях и нравственном характере Никифора Влеммида. Так, император Феодор Ласкарис называл его «мудрейшим», «сокровищем мудрости», «источником разума», «кладезем словес», «скалой догматов», «истинным философом, возвышающимся над всем миром», «жилищем всякой мудрости». Своей педагогической деятельностью и учёными трудами Влеммид создал Никее славу города философов. «Как Коринф некогда славился музыкой, Фессалия тканями и пр., так Никея – философией». А Никифор Григора говорит о Влеммиде: «Это был муж, отлично знакомый с учёностью: и с той, которую передали потомкам древние греки, и с той, которой ознаменовали себя представители и ораторы нашей Церкви». С большой похвалой о благочестии и учёности Влеммида отзывались последующие писатели – иезуит Петавий, историк Бароний и другие. Вообще, «не восхвалять Влеммида было невозможно», – писал император Феодор Ласкарис. И как моральная личность, Никифор Влеммид заслуживает большого внимания. Глубокая религиозность Влеммида и непрестанное стремление к Богу, пламенная любовь к науке и научным занятиям, любовь ко всем людям и даже к врагам, суровая подвижническая жизнь, исполненная и иноческого делания, и мистического созерцания, смирение и непрестанное служение церковной правде, прямота и независимость в моральной оценке поступков и лиц, высокое нравственное воздействие на окружающую среду – вот некоторые особенности Влеммида как моральной личности в высшей степени цельной, оригинальной и исключительной. |
| Два круглых симметричных храма с северной и южной сторон центральной базилики некогда представляли собой единый храмовый ансамбль, соединённый как под землёй, так и над землёй с базиликой. В каждой из башен имелось только одно круглое окно в куполе диаметром 2 метра, что создавало атмосферу полумрака и таинственности, в стенах – ниши для статуй богов, а в западной части – ступени, ведущие в подземный бассейн. Обе башни, как и главный храм Сераписа, в IV веке были обращены в церкви; сегодня одна из башен является музеем, другая – действующей мечетью. Храмовый комплекс имел огромный внутренний двор (ныне частично застроен современными домами), по периметру украшенный колоннадой высотой 15 метров и небольшими бассейнами для ритуальных омовений. Вход в храм египетских богов, скорее всего, не был открытым. Весь комплекс, как средневековый замок, был обнесён 8-метровой стеной, фрагменты которой сохранились до настоящего времени. Сегодня весь внутренний двор комплекса представляет собой поле тематически разложенных археологических находок, которые исследуются учёными немецкой археологической экспедиции. Храмы Акрополя Акрополь представляет собой естественную гору высотой около 400 метров, на которой располагались в три яруса храмовые и административные постройки древнего города. На самом верхнем ярусе, видимом со всех сторон на многие километры, находился возведённый во II веке н.э. гексастильный храм Траяна – он был построен в классическом греко-римском стиле и занимал площадь 75x90 метров. При раскопках в храме были найдены четырёхметровые статуи двух императоров – Траяна и Адриана, перед которыми, вероятно, и находился главный городской жертвенник общеимперского культа. Анализируя материалы археологических раскопок в различных храмах Малой Азии, можно сделать некоторые обобщения: христиане с IV века стали обращать многие языческие храмы в церкви – на это красноречиво указывают вырезанные кресты на входах и даже в святилищах храмов Сераписа, Изиды, Артемиды, Аполлона, Асклепия. Но в храмах императорского культа никаких христианских знаков обнаружено не было – эти постройки либо уничтожались, либо осквернялись каким-то низким использованием. Храмы императоров в христианском мировоззрении были действительно «престолами сатаны», ведь именно через них происходили кровавые столкновения Церкви и зверя-империи. |
|
|
