| Вот забирается в машину Володя, учится он во втором классе. На нём красивые чёрные брюки, модный чёрный свитер, модные ботинки. Другие дети одеты также красиво и модно. -Ничего себе, - удивляюсь я, - гуманитарная помощь. _У нас гуманитарки нет, - поправляет матушка, - время от времени кто-то из отцов едет с ребёнком в Казань и покупает всё необходимое… Детдомовские дети совсем не на одно лицо. Каждый из них личность, за развитием которой внимательно наблюдают. Вот, например, Володя любит литературу, иностранные языки. Школьные учителя дают ему именно эти предметы более обстоятельно, чем остальным. А Серёжа, напротив, технарь. Ему в расширенном объёме даётся математика. У детей кажется есть всё, даже классная комната оборудована компьютерами. Старшеклассников учителя вечерами усиленно готовят в институт. И дети туда поступают. Вот так, из гадких утят, вшивых, сопливых, ободранных, в новую жизнь дети входят благообразными, современными, образованными молодыми людьми… Великая княгиня Леонида Георгиевна, принимавшая приютских детей в Париже, до такой степени была очарована десятилетним Ромкой Веселовым, или как его ласково зовут Ромашкой, что предложила остаться ему во Франции. «Может, останешься? – спросил мальчика отец Силуан, - будешь именоваться Георгиевичем. -Не-е-е, - Роман ни на секунду не задумался, - хочу остаться Силуановичем. Батюшка смеётся: «Наш Ромка по своей великой рассеянности хитро путается в своём отчестве, называя себя то Иоанновичем, то Силуановичем, но чаще всего – Всеволодовичем». ОТЕЦ ВСЕВОЛОД Дети его просто обожают. Несмотря на житейскую умудрённость, высоту положения, известность в общении с детьми он по-детски прост, умеет задушевно общаться с ними. И дети понимают, что батюшка действительно любит их, живёт с ними в гармонии. Он и сам хлебнул в детстве лиха, знает, что это такое – выйти во двор, когда нет, скажем, зимней обуви. Слава в семье был шестым ребёнком. Отца не было, мать за шестьдесят рублей работала стрелочницей на железной дороге. «В доме, - вспоминает отец Всеволод, - зачастую не было даже подсолнечного масла, белый хлеб выдавался по большим праздникам, жареная картошка казалась неземным лакомством. Редкая конфетка делилась на шесть частей». |
| Читая сказания летописцев, мы отличаем князей защитников и благодетелей России, не щадивших собственной жизни для блага Отечества, каковы были: Ярослав и Георгий Всеволодовичи, Александр Ярославич, Михаил Ярославич и многие другие; но встречаем и таких, которые усугубляли всеобщее бедствие своими распрями и междуусобиями. Современники, страдавшие от них, смотрят на это снисходительно, без особенной желчи и ненависти к ним, скромно выражаясь: «Божиим попущением, по грехам нашим, учинилось зла не мало», «бысть сеча зла»; или приписывают все это доброненавистнику–диаволу; бранят Татар «окаянных и проклятых», но на приведших их князей смотрят не как на злодеев, а как вообще на людей, способных допустить ошибку, уклониться от истины и добродетели. Остережемся и мы произносить строгий суд над их делами, замечая в них более общечеловеческие слабости и ошибки; а не намеренные злодеяния людей преступных и доброненавистных. Углубимся в причины их распрей. Одна Божественная вера может непреткновенно руководить человека во всех его помыслах и делах, – во всех путях его жизни; одно учение Христово, проповедующее мир и любовь, способно ограждать человека от искушений самолюбия, гордости и своекорыстия. И на сколько дух Христов проник в душу и сердце человека, на сколько закон Христов сделался правилом жизни и деятельности христианина, на столько и жизнь его, и дела и все поступки чище, святее, благотворнее. И напротив, хотя бы мы и «соуслаждались закону Христову», но если не поставили его главным началом и руководителем жизни, водясь другими стремлениями; то мы легко изменим этому закону, при первом же противоречии его с нашими пожеланиями и стремлениями жизни, и в действиях наших будет проглядывать самолюбие, своекорыстие, уклонение от чистых правил нравственности. С такой точки зрения можно смотреть на действия наших князей. Ни об одном из князей нельзя сказать, чтобы он не любил своего Отечества и не желал блага своему народу. Но у одних желания эти были чисты, основаны на законе Христовой любвн. Такие князья, с полным самоотвержением и бескорыстием, не щадя собственной жизни, отстаивали благо своего народа. Они твердо помнили и хорошо усвоили заповедь Господа: «будите мудри яко змия, и цели яко голубие» 5 . А другие примешивали к заботе о благе Отечества иныя цели–своекорыстия и самолюбия, которые и увлекали их от прямого пути. |
| В соответствии с программой, утвержденной Святейшим Синодом 5 февр. 1864 г. (1864. 2. С. 35-40), в офиц. части «Н. е. в.» печатались: Высочайшие манифесты и повеления, грамоты и рескрипты по духовному ведомству, указы Синода, как общие, так и относящиеся к Нижегородской епархии, распоряжения нижегородского епархиального начальства; известия о новых духовных учреждениях, преподанных благословениях и выраженных благодарностях Синода и правящего архиерея, о назначениях и увольнениях должностных лиц по епархиальному и духовно-училищному ведомствам, об открытии и упразднении приходов и приходских школ; извлечения из отчетов по разным частям епархиального и училищного управления, а также разнообразные «вызовы и объявления», в т. ч. разрядные списки учащихся Нижегородской ДС и духовных уч-щ. В неофиц. части должны были печататься материалы вероучительные и нравоучительные (выписки из Свящ. Писания и творений св. отцов, статьи догматического и нравственного содержания, лучшие поучения, советы священнослужителям), историко-статистические статьи по истории нижегородских церквей, описания церковных древностей, статьи, «разъясняющие религиозно-нравственное состояние православных жителей края и православного духовенства», сведения о неправосл. жителях епархии и иноверцах, известия о текущих событиях церковной и гос. жизни, воспоминания о достопамятных лицах и др. Во исполнение этой программы в 1864-1869 гг. в неофиц. части публиковались отрывки из святоотеческих и аскетических творений, нравоучительные статьи и заметки о текущей церковной жизни, в основном заимствованные из книг, столичных церковных и светских журналов и газет и иных епархиальных ведомостей. Среди немногочисленных самостоятельных исследований по агиографии, церковной истории и краеведению примечательны: «Св. блгв. вел. кн. Георгий (Юрий) II Всеволодович» А. П. Понятовского (1864. 3, 6, 9, 11, 13, 18, 22); «О христианстве, как оно начиналось в пределах нынешней Нижегородской епархии» (1864. 17. С. 26-39; 19. С. 22-41; 21. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 17 голосов: 3.2 из 5) Часть четвертая. Первые схватки с монголами Во всей нашей истории не было более страшного, рокового события, которое могло бы произвести более потрясающее впечатление на воображение наших предков, чем этот опустошительный ураган, пронесшийся почти над всеми землями Руси, поглотивший сотни тысяч человеческих жизней, покрывший наше отечество пожарищами, развалинами и поработивший остатки населения ненавистному татарскому игу. Всев. Миллер. Былины Глава первая. Русское посольство к Батыю Грозные вести о наступлении татарских полчищ заставили крепко призадуматься князя Феодора и обо всем позаботиться перед выездом в Дикое поле. Был он хотя и молодой, но настоящий домовитый хозяин, ничто не ускользало от его зоркого глаза. Он переговорил и с боярами, и с прибывшими с разных концов князьями и воеводами, и с простыми крестьянами, заполнившими своими возами городскую площадь. Хотел он знать, крепко ли они будут стоять за русскую землю и о чем и как придется ему договариваться с татарским царем? Все говорили одно: «За нас не бойся! Мы своей грудью встретим первый удар. Суздальцы хотя и соседи, но, как это и раньше бывало, не захотят нам помочь. Еще обрадуются, что рязанцы ослабнут. Суздальцы, пожалуй, надеются, что князь владимирский спрячет под свою полу всю ослабевшую рязанскую землю и сделает ее старых бояр своими конюхами. Не бывать этому!» Никто не знал, о чем совещался надменный владимирский великий князь Георгий Всеволодович с молчаливыми, угрюмыми татарскими послами. Что он выговорил у них в свою пользу? Что ему пообещали косоглазые соглядатаи? Приехавшие из Дикого поля раздетые и ограбленные половецкие ханы рассказывали, что татары и мунгалы жалости ни к кому не имеют, что слова своего они не держат. Один половецкий хан, раньше владевший конскими табунами в десятки тысяч голов, прискакал со своим слугой только на трех конях; он говорил: – Татары через своих гонцов обещали: «Сдавайтесь на полную нашу волю, и мы тогда вас не тронем! Мы оставим вам все ваши табуны и стада!» Кто им поверил и поклонился в ноги хану Батыю, тот был ободран в тот же день, как баран. Татары заставили их работать конюхами. Татары хвастают: мы-де отдыхаем в Кипчакских степях, коней подкармливаем и готовимся к набегу на урусутов. «Мы охватим облавой, как петлей, все урусутские города и выгребем из них все дочиста». Эй, рязанские друзья, готовьтесь к смертному бою! Не верьте татарским уговорам! |
| В лто 6745. В фторое на десят лто по принесении чюдотворнаго образа ис Корсуня 421 прииде безбожный царь Батый на Русскую землю со множество вой татарскыми, и ста на рце на Воронеже 422 близ Резанскиа земли. И присла на Резань 423 к великому князю Юрью Ингоревичю Резанскому 424 послы бездлны, просяща десятины въ всем: во князех и во всяких людех, и во всем. И услыша великий князь Юрьи Ингоревич Резанский приход безбожнаго царя Батыа, и воскоре посла в град Владимер к благоверному к великому князю Георгию Всеволодовичю Владимерскому, 425 прося помощи у него на безбожнаго царя Батыа, или бы сам пошел. Князь великий Георгий Всеволодович Владимръской сам не пошел и на помощь не послал, хотя о собе сам сотворити брань з Батыем. И услыша великий князь Юрьи Ингоревич Резанский, что нсть ему помощи от великаго князя Георьгия Всеволодовича Владимерьскаго, и вскоре посла по братью свою по князя Давида Ингоревича Муромского, и по князя Глба Ингоревича Коломенского, 426 и по князя Олга Краснаго, 427 и по Всевалада Проньского, 428 и по прочии князи. И начаша совещевати, яко нечистиваго подобает утоляти дары. И посла сына своего князя Федора Юрьевича Резаньскаго 429 к безбожному царю Батыю з дары и молении великиими, чтобы не воевал Резанския земли. Князь Федор Юрьевич прииде на реку на Воронеже к царю Батыю, и принесе ему дары и моли царя, чтобы не воевал Резанския земли. Безбожный царь Батый, лстив бо и немилосерд, приа дары, охапися лестию не воевати Резанскиа земли. И яряся-хваляся воевати Русскую землю. И нача просити у рязаньских князей тщери или сестры соб на ложе. И нкий от велмож резанских завистию насочи безбожному царю Батыю на князя Федора Юрьевича Резанскаго, яко имет у собе княгиню от царьска рода, и лпотою-тлом красна б зело. Царь Батый лукав есть и немилостив в неврии своем, пореваем в похоти плоти своея, и рече князю Федору Юрьевичю: «Дай мн, княже, вдети жены твоей красоту». Благоврный князь Федор Юрьевич Резанской и посмяся, и рече царю: «Не полезно бо есть нам християном тоб нечестивому царю водити жены своя на блуд. Аще нас приодолеши, то и женами нашими владти начнеши». Безбожный царь Батый возярися и огорчися, и повел вскор убити благоврнаго князя Федора Юрьевича, а тло его повел поврещи зверем и птицам на разтерзание; и инех князей, нарочитых людей воиньских побилъ. |
| К XII в. исследователи относят формирование крупных мордов. общностей - мокши и эрзи (основную территорию проживания эрзи локализуют на юго-востоке совр. Н. о.). В 20-х гг. XIII в. летописи сообщают о мордов. князьях Пургасе, союзнике булгар (подвластные ему земли - Пургасова волость - находились, вероятно, в междуречье Тёши и Мокши), и Пуреше, «ротнике» владимирского кн. мч. Георгия (Юрия) Всеволодовича . На дальнейшее развитие региона сильно повлияло монг. нашествие, во время к-рого мордва и черемисы были покорены, в 1238 г. разорен Городец. С 60-70-х гг. XIII в. существовало Городецкое княжество (в 1320 вернулось в состав Владимирского вел. княжества). В 1341 г. хан Узбек изъял Н. Новгород и Городец из состава владений вел. князей Владимирских и передал их суздальскому кн. Константину Васильевичу, в результате чего возникло самостоятельное Нижегородское вел. (Нижегородско-Суздальское) княжество. Его правители поощряли освоение земель, основали ряд укреплений, в т. ч. Бережец, Городище на Ватоме, Кишь, Курмыш (1372), крепость на Оленьей (Олениной) горе близ Лыскова, Сару. В XIV в. начали складываться система обороны рубежей Нижегородского вел. княжества и пограничная служба. Пограничная линия представляла собой засечную черту, проходившую, по предположению И. А. Кирьянова, от Мурома по левому берегу р. Серёжи, междуречью Серёжи и Пьяны, далее по левому берегу Пьяны до места впадения ее в Суру и по левому берегу Суры до ее устья. Она включала цепь небольших пограничных крепостей-острожков, а ее главным опорным пунктом на востоке был, по-видимому, Курмыш. В окрестностях Н. Новгорода появились княжеские и монастырские вотчины. В XIV в. на правобережье Оки и Волги сложились 2 основные области, заселенные русскими: на муромском участке Оки, между устьями Велетьмы и Кишмы (входила в Муромское княжество), и в междуречье Кудьмы, Волги и Оки, близ устья последней (Нижегородское вел. княжество). Центром освоения Заволжья был Городец: увеличилось количество рус. поселений на освоенных в домонг. |
| Опасность эта, замеченная и объявленная впервые православно-русскими деятелями Финляндии, была констатирована вскоре представителями администрации, духовенства и общества русской Карелии, которые совместно – на многолюдных, – съездах, уяснив сущность ее и размеры, признали ее серьезной государственной важности опасностью, для борьбы с коей нашли необходимым объединиться в Православное Карельское Братство с задачами просветительными, благотворительными и экономическими. И православно-русские деятели не ошиблись. Вопрос о панфинской опасности оказался настолько важным, что вызванное им движение и оживление местных деятелей Карелии не осталось не замеченным финляндской периодической прессой, что в свою очередь вызвало внимание к этому вопросу и со стороны русской периодической печати, разносторонне осветившей его, и возбудило серьезный интерес к нему со стороны православно-русского общества и правительства. Правдивое освещение вопроса о панфинской опасности в Карелии, на основании имеющихся печатных данных и текущей переписки Православного Карельского Братства, и характеристика деятельности последнего со времени его открытия по настоящее время и составляет задачу настоящего очерка. Но в виду того центрального положения, которое занимают в подлежащему разрешению вопросе карелы, необходимо прежде всего привести краткие исторические сведения о Карелии и дать характеристику положения ее до возникновения вопроса о панфинской опасности. Исторические сведения о Карелии Первые сведения о Карелии и, при том, как самостоятельном племени, восходят к XII веку. По летописи – в 1143 г. «карелы ходиша на емь» – другое финское племя; в 1149 г. в войсках князей мстиславичей карелы помогали новгородцам в их борьбе с князем Суздальским Георгием Владимировичем; въ1191 году они помогали тем же новгородцам в борьбе с финским племенем емью; въ 1241 году карелы под знаменами князя Александра Невского ходили под Копорье, в XIV в. они участвовали в походах новгородцев на Норвегию. Такая солидарность карелов с новгородцами за столь продолжительный период времени и, при том, в таком важном вопросе как война не прошла для них бесследно. Русское влияние на карел чрез новгородцев было несомненно и сильно. Существенным выразителем этого влияния было принятие карелами у новгородцев христианства. Начало последнего в Карелии относится к 12 веку, что усматривается из устава Святослава, в коем в числе данников новгородского Владыки упоминаются Обонежские погосты с карельскими наименованиями. Более ясные и точные сведения о принятии карелами православия находятся в летописи под 1247 годом, где говорится, что Ярослав Всеволодович, «крестил множество карел, мало не все люди». |
| Тихо в боевом лагере. Все спит. Враг далеко. Кто забредет в жестокие морозы в такую трущобу! Ни дозорного оклика, ни стука, ни скрипа шагов… Князь присел на бревенчатой кладке. Тоска охватила его сердце. «О русская земля! – думал он. – Лежишь ты прекрасная, привольная, раскинувшись на снежных полянах, в лесных чащах. Только лесные буераки да мужицкая сила – вся твоя защита! Эх, сбежались бы все мужики со всех погостов, повел бы их в бой старый Илья Муромец! Какой коварный враг устоял бы тогда? Отогнали бы всех врагов, как раньше отгоняли! Ворвался к нам народ чужой, злобный и немилостивый. Пробрался он в самую глубину, в сердце русской земли, расколол ее на мелкие клочки и грызет, и гложет, и рвет, не давая передышки… Эх! собраться бы с силой и сбросить с плеч насевшего врага!..» Слышно, как брякнуло стремя. Впереди скользит тень. Всадник все ближе. Князь застыл на месте и вглядывается. Кому сейчас дело, кому забота бродить среди ночи по лагерю? Не князь ли Георгий? Конь высокий, стройный, половецкий. Всадник не русский! Как он попал сюда? А вдруг это татарин?.. Князь Василько сжимает рукоять меча и бросается вперед. Конь прыгает в сторону, всадник мчится прочь поляной, к лесной просеке и скрывается в густых елях. – Татарин!.. Лазутчик!.. Василько бросился за ним, но не догнать! С другой стороны показался новый всадник. Впереди него пегий пес-волкодав. «Опять враг? Нет, уж его не упущу…» Всадник все ближе. Конь поджарый, стройный, идет спокойной тропотой. Пес зарычал и остановился. Всадник натянул повод. – Кто идет? – Гонец из Владимира. К великому князю Георгию Всеволодовичу. – Попал как раз куда надо. Давно ли из Владимира? – Давно. Уже дней пятнадцать. Пришлось кружить. Татары грозят отовсюду. Раза три от них отбивался. Только добрый конь выручил. – Что слыхать о Владимире? – Я выехал – Владимир еще стоял. А в пути уже ходили дурные слухи… – Ужели пал Владимир? – Да, говорят, сожжен! Рассказывают, небо три дня было красным… Князь Василько опустил голову. Но лишь на миг. |
| Юный князь Владимир и воевода Филипп Нянька помчались немедленно, чтобы скорее попасть в Москву. Сопровождали их десять дружинников верхами. У каждого был заводной конь. За ними следовали десять саней, груженных кольчугами и другим оружием, с запасом еды для ратников и ячменя для коней. Ехали сперва по реке Клязьме, потом направились зимними путями, напрямик, чтобы избежать речных извилин и перевертов. Всюду, в глухих лесных деревушках, встречали тревогу. Вся северная Русь всколыхнулась. Мужики вострили топоры и рогатины и расспрашивали, где собирается ратный люд. Но никто толком ничего не знал, и не было одной головы, чтобы собрать воедино всю русскую силу. Князь Владимир остановился в лесном поселке покормить лошадей. Он сидел возле избы на завалинке. Из лесу показался высокий человек с большой рогатиной в руке и луком за спиной. Он нес на плече дикую козу и шел мерным твердым шагом. Охотник остановился перед Владимиром и снял меховой колпак. На плечи упали белые волосы, пожелтевшие на концах. Он вытащил из-за воротника седую бороду, рассыпавшуюся по груди. Узнав, что перед ним сын князя владимирского, старик опустил к ногам молодого князя козью тушу: – Кушай, княжич, на здоровье! Полдничай вместе с твоими ратниками. Слышал я от монаха-странника, что на Русь навалилась несметная сила. Вот и я не удержался и вышел из своего звериного логова. Уж много лет живу я в болотах с медведями и сохатыми, да еще бортничаю – кормят меня дикие пчелки!.. Теперь я поднялся скликать на войну сыновей и внуков, а их у меня двадцать семь молодцов. Все вместе пойдем отбивать лихих ворогов. По паре коней на каждого у них да отнимем! Где нам собираться? – Иди в город, что поближе, – во Владимир. – Это к батюшке твоему, князю Георгию Всеволодовичу? Нет, к нему я не пойду! У него рука тяжелая и незадачливая. Тому назад годов двадцать стоял твой батюшка с суздальским войском на реке Гзе, а потом на Липице. Оттуда он перешел на Авдову гору и зря уложил там все свое войско. Десять тысяч мужиков-суздальцев тогда пало. Да какие все молодцы! А кто нас рубил? Свои же земляки: новгородские, смоленские, ростовские. А для чего рубились? Ты не скажешь? Нет, ты этого не знаешь!.. |
| Артемию веркольскому, 628. Борису и Глебу, 22, 116, 348, 462, 548, 551, 558, 559, 562–565, 568–571, 577, 580, 582–585, 597, 599, 600, 611–616, 620, 623, 646, 653. Варлааму хутынскому, 264, 275, 494–497, 500, 501, 604, 617, 618, 620, 621, 623, 631, 640, 645. Василию Блаженному, 275, 338, 461, 624, 797. Василию и Константину, князьям, 628. Владимиру в. князю, 462, 568–571, 577–580, 583–585, 597, 599, 600, 613–615, 620, 623, 624. Всеволоду-Гавриилу кн. псковскому, 624, 626, (стихиры на преставл. и обретение мощей), 442. Георгию Всеволодовичу в. кн., 628. Григорию пелышемскому, 478, 479, 624. Григорию и Кассиану авнежским, 624, 635. Гурию и Варсонофию казанским, 659, 661. Димитрию прилуцкому, 263, 315, 321, 525, 528, 606, 607, 617, 618, 620, 623, 624, 642, 643, 651, 765. Димитрию царевичу угличскому, 625, (стихиры под 19 окт. две), 443. Дионисию глушицкому, 263, 321, 564, 603, 619, 623, 624, 626, 790, 791. Дионисию радонежскому (канон), 662, 700. Евфросину псковскому, 624, 626. Евфросинии полоцкой, 565. Евфросинии суздальской, 337. Евфимию суздальскому, 337, 626. Евфимию новгородскому, 541, 542, 620, 621, 623, 624, 626. Ефрему новоторжскому, 275, 628. Ефрему перекопскому, 619, 626. Зосиме соловецкому, 556, 622, 624, 626, 633, 634, 788. Зосиме и Савватию соловецким, 611, 619, 623, 627, 629, 634. Игнатию ростовскому, 551, 564, 611, 616, 618, 620, 621, 623, 626, 630. Игнатию прилуцкому, 628, 657. Исаии ростовскому, 564, 611, 616–618, 623, 626, 630. Исидору ростовскому, 611, 616, 618, 624, 626, 630. Иакову ростовскому, 623, 624, 626, 630. Иакову галичскому, 625. Иакову боровицкому (стихиры), 443. Иоанну архиеп. новгородскому, 329, 341, 478, 479, 541, 604, 622–624, 626, 629. Иоанну еп. суздальскому, 337. Иоанну устюжскому, 565, 628. Иоасафу каменскому, 658. Ионе митр. киевскому, 539–541, 512, 611, 620, 621, 622, 623, 624, 626. Ионе архиеп.новгородскому, 604, 623, 625. Иосифу водоколамскому (стихиры), 427. Кириллу белоезерскому, 263, 268, 269, 275, 276, 564, 568, 569, 570, 572–575, 597, 600, 612, 613, 614, 619, 620, 623, 627, 645, 646, 764, 771, 796. |
|
|
