| И только когда распятый и воскресший Христос открывает писание, чтобы показать, как надлежало Ему пострадать и войти во славу, только тогда сердца учеников начали гореть, чтобы быть готовыми узнать Его в преломлении хлеба. Но узнанный, распятый и воскресший Господь исчезает из вида ( Лк.24:31 ). В тот самый момент, когда ученики наконец узнают Христа, Он становится невидим им! Теперь мы ожидает Его пришествия — пришествия Того, Кого мы раньше не постигали, Кто появляется и исчезает, порождая в нас желание Его пришествия. Итак, как говорит апостол Павел, теперь мы, “забываем заднее и простираемся вперед”, откликаясь на “вышний зов Бога во Христе Иисусе” ( Фил.3:13-14 ), зная, что наше “жительство” — не здесь на земле, а “на небе”, от которого “мы ожидаем Спасителя нашего, Господа Иисуса Христа” ( Фил.3:20-21 ). “Первое пришествие”, как таковое, нельзя с легкостью отделить от “второго пришествия”. Таким образом, встреча со Христом — всегда эхатологична, и сама является содержанием эсхатона. О ней говорят в апокалиптических терминах: распятый и воскресший Христос, открывающий книги Писания, чтобы свидетельствовать о том, что Ему надлежит пострадать и войти во славу ( Лк.24:27 ), — это закланный Агнец, Который один может открыть книгу ( Отк. 5 ), чтобы мы могли увидеть, что все было написано, написано “в наставление нам, достигшим последних веков” ( 1 Кор.10:11 ). Имея Писание, таким образом открытое им, апостолы и евангелисты говорили языком Писания для проповеди Грядущего, Того, Кто был распят “в последние дни” и Кто и родился, “когда пришла полнота времен” ( Гал.4:4 ). И это опять же эсхатологическое событие с сообщением о Его рождении, основанном на сообщении о Его Страстях (“гробу соответствует чрево”, как сказал Августин [DT 4.2.9] — о чем так ясно говорится в иконографии праздника Рождества). Распятый и воскресший Христос, так проповедуемый апостолами “по Писанию”, является таким образом начальной и конечной точкой богословского рассуждения — Он Альфа и Омега ( Отк.1:8 ); Он Тот, Кем все сотворено, и конец, к которому идет все, соединяясь в Нем как Главе всего, и это безусловно замысел Божий от вечности ( Еф.1:9-10 ). |
| И только когда распятый и воскресший Христос открывает Писание, чтобы показать, как надлежало Ему пострадать и войти во славу, только тогда сердца учеников начали гореть, чтобы быть готовыми узнать Его в преломлении хлеба. Но узнанный, распятый и воскресший Господь исчезает из вида (Лк. 24:31). В тот самый момент, когда ученики наконец узнают Христа, Он становится невидим им! Теперь мы ожидает Его пришествия — пришествия Того, Кого мы раньше не постигали, Кто появляется и исчезает, порождая в нас желание Его пришествия. Итак, как говорит апостол Павел, теперь мы, " забываем заднее и простираемся вперед " , откликаясь на " вышний зов Бога во Христе Иисусе " (Фил. 3:13-14), зная, что наше " жительство " — не здесь на земле, а " на небе " , от которого " мы ожидаем Спасителя нашего, Господа Иисуса Христа " (Фил. 3:20-21). " Первое пришествие " , как таковое, нельзя с легкостью отделить от " второго пришествия " . Таким образом, встреча со Христом всегда эхатологична, и сама является содержанием эсхатона. О ней говорят в апокалиптических терминах: распятый и воскресший Христос, открывающий книги Писания, чтобы свидетельствовать о том, что Ему надлежит пострадать и войти во славу (Лк. 24:27), — это закланный Агнец, Который один может открыть книгу (Отк. 5), чтобы мы могли увидеть, что все было написано, написано " в наставление нам, достигшим последних веков " (1 Кор. 10:11). Имея Писание, таким образом открытое им, апостолы и евангелисты говорили языком Писания для проповеди Грядущего, Того, Кто был распят " в последние дни " и Кто и родился, " когда пришла полнота времен " (Гал. 4:4). И это опять же эсхатологическое событие с сообщением о Его рождении, основанном на сообщении о Его Страстях ( " гробу соответствует чрево " , как сказал Августин [DT 4.2.9] — о чем так ясно говорится в иконографии праздника Рождества). Распятый и воскресший Христос, так проповедуемый апостолами " по Писанию " , является таким образом начальной и конечной точкой богословского рассуждения — Он Альфа и Омега (Отк. 1:8); Он Тот, Кем все сотворено, и конец, к которому идет все, соединяясь в Нем как Главе всего, и это безусловно замысел Божий от вечности (Еф. 1:9-10). |
| Божественный Основатель новозаветной Церкви, пришедший не разорити закон или пророки, но исполнити, тем начал и продолжал дело учения своего, что изъяснял Писания ( Лк.4:16–21 ; Мф.5:17–48 ; Лк.24:27,44–45 и др.) и отверзал ученикам своим ум разуметь их. Устные беседы и писания апостольские исполнены таких же изъяснений (напр. Деян.2:16–36, 3:12–26 ; Гал.4:22–31 ). В первые времена христианства, после Апостолов, священное Писание было изъясняемо непосредственно учениками сих богодухновенных писателей и преемниками их – пастырями и учителями Христовой Церкви. Сии пастыри и учители при изъяснении ветхого завета руководствовалась примером своих наставников; а для изъяснения нового завета, по близости ко временам писателей, имели необходимые сведения обо всех обстоятельствах, при которых написана та или другая священная книга; а потому конечно не имели нужды в особенных правилах для уразумения и изъяснения слова Божия. Но по мере того, как промежуток времени между писателями и читателями священных книг становился больше, и истинное разумение смысла Писания делалось более и более трудным: явилась нужда в правилах, при руководстве коих можно было бы и легче находить и вернее изъяснять подлинный смысл священного Писания. Первое составление таких правил относится к III христианскому веку и принадлежит Оригену , который в четвертой книге своего сочинения «О началах» изложил учение о божественности священного Писания и о том, как читать и толковать его, да и в самых изъяснениях священных книг оставил много замечаний, относящихся к определению подлинного смысла их. Такие же замечания и правила оставили в своих сочинениях отцы и писатели IV века: Иоанн Златоуст , Иероним, Августин, который изложил их в четырех книгах «Христианской науки» 8 ; а некто Тихоний, еще прежде Августина, написал «Книгу правил», которые, по словам его , должны быть как бы ключами и светильниками для открытия сокровенного в священном Писании 9 . За ними следуют: в V веке Адриана «Введение в священное Писание»; в VI веке М. Авр. Кассиодора «Наставление в чтении божественного Писания»; Юпилия, епископа африканского, «Две книги о частях божественного Писания» 10 . Впрочем, в произведениях христианской древности толковательные правила не были приведены в систематическую форму науки, а предлагалась в роде примечаний, большею частию при самом изъяснении священного Писания, или вместе с другими предметами христианского учения. Уже позднейшему времени, именно с XVI столетия, принадлежит изложение правил толкования священного Писания в форме науки. Частые споры богословов греческих с латинскими, возникшие в следствие давнего уклонения последних от чистоты учения православной веры, реформация и происшедшая от нее вольность в изъяснении слова Божия побудили богословов заняться ученым, систематическим изложением правил толкования священного Писания. |
| Мф.1:5–7 . «Салмон же роди Вооза от Рахавы. Вооз же роди Овида от Руфы. Овид же роди Иессеа. Иессей же роди Давида царя. Давид же царь роди Соломона от Уриины. Соломон же роди Ровоама. Ровоам же роди Авиа. Авиа же роди Аса.» О трех женах, Рахаве, Руфи и Урииной, то есть Вирсавии, упомянул Евангелист. Рахав есть та самая иноплеменная Раав блудница, принявшая присланных во Иерихон смотрителей, которая, будучи спасенною Иудеями, была причислена к ним ( Руф.4:21 ; 1Пар.2:11 ; 2Цар.12:24 ; 3Цар.11:43, 14:31, 15:8 ) 18 . Упомянул же о сей и Пророко-царь Давид, говоря: «помяну Раав и Вавилона ведущим мя» ( Пс.86:4 ). Руфь же хотя была также иноплеменная, родом Моавитянка, однако оставив идолопоклонство, отечество и родство, уверовала в истинного Бога и присоединилась к Иудеям, почему и Вооз взял сию себе в жену. А Вирсавия есть та самая, ради которой Давид, учинив прелюбодеяние и убийство, явил грешникам пример покаяния. Упомянул убо Евангелист о Рааве и Руфи, да сим покажет, яко пред Богом «несть Иудей, ни Еллин: несть раб, ни свободь: несть мужеский пол, ни женский» ( Гал.3:28 ); но все, к Нему приходящие, суть едино и то же. И как Раав, приняв смотрителей, спаслась: также и Руфь, оставив отеческую веру и уверовав в Бога, удостоилась быть прародительницею Христовою: так языческая церковь , прияв Апостолов и оставив идолослужение, приобщилась спасению. О Вирсавии же упомянул, да покажет силу покаяния и обнаружит, что оно так заглаждает грех, что раскаявшийся грешник не почитается грешником, но праведным. Мф.1:8–10 . «Аса же роди Иосафата. Иосафат же роди Иорама. Иорам же роди Озию. Озиа же роди Иоавама. Иоавам же роди Ахаза. Ахаз же роди Езекию. Езекиа же роди Манассию. Манассиа же роди Амона. Амон же роди Иосию.» Озия был тот царь, который дерзнул приносить жертву во храме и ради того был поражен проказою. Он же был двуименный, ибо назывался Азариею. Знать же надобно, что Озиа или Азариа не был сын Иорамов, но был от его колена. Ибо Озиа или Азариа был сын Амассии, Амассиа же Иоассов. Из чего видно, что Евангелист Матфей умолчал о сих трех именах: Охозии, Иоасса и Амассии ( 1Пар.3:10, 15, 26:19, 3:11–12 ; 4Цар.15:1 ). Умолчал же о сих либо потому, что они были склонными к неверию и пороку, как свидетельствует Божественное Писание, либо поелику, яко неверных и порочных, были исключены имена из Еврейских книг, либо Евангелист с намерением представил токмо три четыредесятницы от Авраама до Христа ( 4Цар.8:27 ; 2Пар.24:18, 25:14 ). |
| Итак, в древнегреческом языке слово «ставрос» может иметь значения кол, шест, свая, крест, однако для понятия «крест» в греческом языке нет другого термина, кроме «ставрос», тогда как слову столб соответствует греческое слово «στιλος» (стилос), а слову «кол» «σκολοψ» (сколопс). Тем не менее, из всех перечисленных терминов, новозаветные авторы используют по отношению ко Кресту Христову только слово «ставрос», когда же речь идёт о столбе, употребляют слово стилос, например, Гал. 2:9 , 1Тим. 4:15 , Откр. 3:12 и Откр. 10:1 . В Септуагинте 2 слово «ставрос» вообще не употребляется, а слова со значением «столб» передаются словом «стилос», например, Быт. 19:26 , Исх. 13:21-22 и др. В качестве ещё одного аргумента в защиту своего взгляда на форму Креста СИ пытаются представить тот факт, что в некоторых местах Нового Завета по отношению ко Кресту употреблено слово «ξυλον» (ксилон), намекая на то, что дерево чаще всего имеет форму столба. Однако для обозначения дерева как растения в греческом языке используется другое слово – «δενδρον» (дендрон), а «ксилон» употребляется, когда речь идёт о дереве как о материале. В Новозаветных текстах это хорошо видно. Там слово «ксилон», помимо обозначения Креста Христова, употреблено применительно к кольям, с которыми вышли иудеи на Иисуса ( Мф.26:47,55 ; Мк.14:46,48 ; Лк.22:52 ), колодкам, в которые были закреплены ноги апостолов ( Деян.16:24 ) 3 , строительном материале ( 1Кор.3:12 ), товарам из дерева ( Откр.18:12 ). В Апокалипсисе словом «ксилон» названо древо жизни, однако здесь явно присутствует аллюзия на Крест Христов. Понимание Креста как древа жизни содержится и в послании Игнатия Богоносца († 107) к траллийцам: «Итак, убегайте злых произрастений, приносящих смертоносный плод: кто вкусит от него, тот немедленно умирает. Ибо еретики не насаждение Отца. Если бы они были это, то являлись ветвями креста, и плод их был бы нетленен» (Трал.11). Отдельного рассмотрения требует Лк.23:31: «Ибо если с зеленеющим деревом (ксилон) это делают, то с сухим что будет?». На первый взгляд кажется, что в этом стихе употреблено слово «ксилон» по отношению к растению, однако в греческом тексте речь идёт не о «зеленеющем» дереве, а о влажном. Таким образом, в Новом Завете нет ни единого случая употребления слова «ксилон» по отношению к дереву как растению. |
| Созерцаемое нами животворящее древо крестное подает врачевство очам того, кто был обольщен в раю воззрением на убийственное древо. Прикасаясь к сему древу устами и предлагая оное очам своим, мы тем самым освобождаемся от вкушения и осязания смертоносного древа. О, великий дар, столь торжественно предлагаемый ныне! О, неизреченное блаженство!.. Некогда умерщвленные древом, мы ныне чрез древо же получаем жизнь, - прежде обольщенные древом, мы ныне древом же прогоняем древнего змия. Поистине, дивное и преславное изменение! Вместо смерти нам даруется жизнь, вместо тления - нетление, вместо бесчестия - слава. И потому не без причины святый апостол взывал: мне да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа, им же мне мир распяся, и аз миру (Гал.6,14). От креста просиявает высочайшая премудрость, которая посрамляет гордую мирскую мудрость и являет ее буйством. Бесчисленные благодеяния, доставленные нам крестом, подавили семена злобы и нечестия. Даже один вид и изображение сего древа еще с самого начала мира были уже предвестниками и предтечами великих событий. Всякий, кто желает знать это, тотчас может увидеть. Ной вместе с своими сыновьями и их женами и со всякого рода животными не избег ли по воле Божией всеобщего потопа посредством малого древа (Прем.10,4). А что обозначал жезл Иосифов, на верх которого поклонился патриарх Иаков (Евр.11,21, Быт.47,31), как не образ того животворящего древа, которому ныне воздается поклонение. Не был ли образом креста и жезл Моисеев, который претворил воду в кровь и поглотил мнимых змей, - одним ударом разделил море, другим снова соединил воды моря и таким образом в одно и то же время и потопил врагов, и сохранил избранный народ. Тем же точно, т.е. образом креста, был и жезл Ааронов, в один день процветший и тем доказавший законность священства (Чис.17,8). Но нам пришлось бы слишком распространиться, если бы мы захотели здесь совокупить все предзнаменования креста. Его прообразовал и Авраам, когда возложил своего сына на костер дров (Быт.22,13). Его прообразовал и Иаков, когда положив руки одна на другую, преподал благословение Иосифу (Быт.48,14). Сверх того, сам Моисей в своем лице явил образ креста, когда поднятием рук обращал амаликитян в бегство (Исх.17,11). Также смотри, и на Елисея, который бросил кусок дерева в воду и сим деревом из глубины извлек железо (4Цар.2,8). Но не только в ветхом завете, а и в законе благодати образы креста неоднократно обнаруживали свою дивную силу в одержании побед над врагами в отгнании бесов, в исцелении болезней и во многих других бесчисленных случаях. |
| Так новозаветное толкование из уст Самого Господа и Его апостолов выводит нас за пределы буквы Писания, возводя к истине духа его, ибо не мыслимо было бы и само искушение первых людей ко злу от диавола ( Быт. 3 ), если бы сам диавол не носил в себе корень зла; – но и сам он не мог быть таковым носителем от начала природы своей, ибо Сам Творец не причастен злу (Второз. 32:4 сн. 1Ин. 1:5; 3:3 ) и все, что Он творит, по началу было добрым ( Быт. 1:4; 10:12,18,21,25,31 ; 1Тим. 4:4 .), если бы не нарушил долг совершенного повиновения Богу, и таким образом не отпал от Него, и не впал в самолюбие, гордость и злобу» 115 . Но от мира невидимого новозаветное толкование нисходит и к миру видимому, как о нем повествуется в книге Бытия. Он ближе к конечной цели Ветхого Завета – приведению к спасению во Христе, – Спаситель этого мира, как чувственно-разумного, т. е. человеческого (срав. 1Ин. 2:2 и др.), так и неразумной твари (срав. Римл. 8:19–23 ): суете бо тварь (κτσις) повинуся и волею, но заповинувшаго ю на уповании ( Рим. 8:20 ). «Суетой» толкует бл. Феодорит, «апостол называет тление; ибо вскоре за сим учит: яко и сама тварь свободится от работы истления. Научает же он, что вся видимая тварь получила в удел смертное естество, потому, что Творец всяческих предвидел преступление Адама и тот смертный приговор, который будет на него произнесен. И было бы несправедливо тому, что для него создано, получить в удел нетление, а ему самому, ради кого все это создано, быть тленным и страстным. Но когда он через воскресение приимет бессмертие, тогда и созданное для него получит также в удел нетление» 116 . Так тесна, в смысле св. новозаветных толкователей, связь между первоначальным созданием и благодатным воссозданием. Отсюда удивительно ли типическое соотношение между древней тварью (κτσις) Рим. 8:19–22 и новою тварью (καιν κτσις), 2Кор. 5:17 ; Гал. 6:15 . Срав. Еф. 2:15; 4:24 и Кол. 3:10 , срав. так же Иак. 1:18 ) 117 . «Новой тварью», объясняет бл. Феодорит Гал. 6:15 , «в собственном смысле называет (апостол) будущую по воскресении из мертвых перемену вещей. |
| Как же σρξ относится к синонимическому σμα? С последним термином в Ветхом завете соединяется представление, как о цельном теле, организме человека. Здесь, как и у классиков, оно особенно охотно употребляется в смысле трупа, значит со всеми элементами тела, но только вне состояния жизни ( Втор.21:23 ; Нав.8:29 ; 1Цар.31:10–12 ; Ис.37:36 ; Дан.7:11 ). Впрочем, реже σμα обозначает и живое тело ( Наум.3:3 ; Лев.6:10; 14:9; 15:3 ; Дан.4:30 ). Отношение понятия σρξ к σμα можно установить на основании Иов.41:14 и Притч.5:11 σρξ σματος и на основании Сир.23:22 σμα σαρκς. Σαρξ прежде всего есть составная часть σμα и вместе с ним обозначает человеческий организм. Потом она есть жизненная сила организма. А вообще в материальном смысле σρξ есть живое, одушевлённое тело человека и никогда не заменяет σμα в смысле трупа. Употребление слова σρξ в материальном смысле у ап. Павла основывается на господствующем словоупотреблении Ветхого завета, но идёт далее. Апостол считает σρξ наряду с στον составным элементом тела ( Еф.5:30 ), причём раздробляет общее понятие σρξ (ссылка на Быт.2:24 ). Здесь апостол имеет в виду обозначение родственной близости и очевидно находится под влиянием ветхозаветного оборота. Далее в том же почти смысле (телесная близость супругов) он употребляет одно σρξ – μα σρξ ( Еф.5:29–31 ) и опять ссылается на приведённое место из кн. Бытия. Но здесь строгость ветхозаветного словоупотребления падает. Таким образом, в употреблении слова σρξ пока надо видеть не расширение его смысла сравнительно с первоначальным смыслом, а просто фигуральность употребления. Вероятно, на этой же фигуральности, но уж более последовательно и однообразно слово σρξ обозначает телесное происхождение. Плотские дети τ τκνα τς σαρκς (Ρим.9:8; Гал.4:23 ); плотские родители ο τς σ. πτρες ( Евр.12:9 ). Но единство происхождения, обозначаемое у апостола понятием единства плотского, у него расширяется до единства национального ( Рим.1:1–4; 9:3; 11:14 ; 1Кор.10:18 ) и даже до единства общечеловеческого ( Флм.1:16 ). Но что в этом последнем смысле слово σρξ имеет фигуральное значение, можно доказать Деян.17:26 , где единство человеческого рода апостол обозначает словами: «от одной крови (ξ νς αματος) 1 он произвёл весь род человеческий». Отсюда можно заключать, что слово σρξ в материальном смысле почти совпадает с σμα. II. «Плоть» в смысле всего человека |
| «Скажите мне вы, желающие быть под законом: разве вы не слушаете закона? 22 Ибо написано: Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной. 23 Но который от рабы, тот рожден по плоти; а который от свободной, тот по обетованию. 24 В этом есть иносказание. Это два завета: один от горы Синайской, рождающий в рабство, который есть Агарь, 25 ибо Агарь означает гору Синай в Аравии и соответствует нынешнему Иерусалиму, потому что он с детьми своими в рабстве; 26 а вышний Иерусалим свободен: он — матерь всем нам. 27 Ибо написано: возвеселись, неплодная, нерождающая; воскликни и возгласи, не мучившаяся родами; потому что у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа. 28 Мы, братия, дети обетования по Исааку. 29 Но, как тогда рожденный по плоти гнал рожденного по духу, так и ныне. 30 Что же говорит Писание? Изгони рабу и сына ее, ибо сын рабы не будет наследником вместе с сыном свободной. 31 Итак, братия, мы дети не рабы, но свободной». (Гал. 4. 21-31) Это типичное агрессивное миссионерство — некий текст используется для того, чтобы с его помощью донести те смыслы, которые сам автор, может быть, даже не предполагал. Апостол Павел именно так цитирует тексты языческих философов и поэтов. Например, «для меня смерть есть приобретение» — слова из «Апологии Сократа» Платона . Но контекст там следующий: Сократ размышляет о том, что после смерти либо происходит продолжение моего сознания, работы моей души, либо нет. Если ничего для нас за гробом нет, то тогда смерть – это ничто, тогда со мной ничего не происходит. Представьте себе ночь, в которую ты не увидел никаких сновидений. Просто лег, закрыл глаза, и все. Не скажешь ли ты, что это самая счастливая ночь в твоей жизни? И если смерть действительно такова, тогда для меня смерть – это приобретение. Честно скажем, это позиция атеистическая. Но апостол Павел, взяв красивую фразу, наполнил ее совсем другим смыслом. Для него смерть есть выход ко Христу, а не к Харону . В этом случае смерть — приобретение. Со всеми другими случаями цитат из языческих источников апостол Павел поступает точно также. За это на любом современном филфаке ему просто поставили бы двойку и исключили из университета за такое обращение с первоисточниками. Но ап. Павел не экзамен сдает, он убеждает людей принять лекарство, потребное для их же спасения. И поэтому в знакомый им пузырек наливает другой, целебный, смысл. |
| На данном этапе следует знать, что наши способы толкования Библии в корне отличаются от тех, которые использовались в ранней церкви. Отцы церкви не считали зазорным «вчитывать» в тот или иной текст собственные богословские идеи при условии, что эти идеи получали подтверждении в Библии. Более того, любой другой способ толкования Писания считался нехристианским. Отцы церкви были убеждены в том, что вся Библия была книгой о Христе, и поэтому они стремились читать каждый отрывок Писания с точки зрения того, что в нем говорится (прямо или косвенно) о Христе, об отношении отдельных верующих ко Христу или всей церкви в целом. В наше время Отцов церкви часто критикуют за их аллегорические прочтения писаний, за «вчитывание» идей, которых нет в непосредственно изучаемом тексте. К примеру, мы часто говорим о том, что в Книге Песни Песней рассказывается о любви мужчины и женщины, а не о любви между Христом и церковью. Поэтому, когда Отцы церкви толкуют эту книгу как прообраз отношения Христа к своей церкви, нас это возмущает и отталкивает от патристической экзегезы. Однако, по всей видимости, мы забываем, что в пятой главе Послания к Ефесянам Павел недвусмысленно связывает отношения мужа и жены с отношениями между Христом и его церковью. Если между этими отношениями существует прямая аналогия, то почему мы не можем сказать, что в Песне Песней говорится не только об одних отношениях, но и о других? Почему, например, мы не можем принять того, что Агарь и Сара были не только историческими персонажами, но и прототипом того, что Бог предвещал совершить в будущем, когда сам Павел говорит в Гал.4:21–31 , что именно так их и следует понимать? А также, почему мы не можем принять того, что Божья любовь к Израилю, описанная в Книге Осии, отражает его любовь к своему Сыну, когда в Мф.2:15 одно связано с другим и даже приводится отрывок из Ос.11:1 : «Из Египта воззвал Я Сына Моего». Эти примеры показывают, что определенные события, люди или отношения, описанные в Ветхом Завете, на самом деле служат прообразами будущих реалий. Независимо от того, знал об этом автор подобных текстов или нет, осознавала это первоначальная аудитория или нет, очевидно, что у Святого Духа было особое намерение, предусматривающее такие связи, при которых определенные люди или события из Ветхого Завета должны были стать прообразом более славных реалий в Новом. Нас беспокоят новозаветные отрывки, в которых встречаются подобные случаи, потому что в них попахивает аллегорией. Но если посмотреть на отношение ранней церкви к таким отрывкам, то мы не найдем ни малейшего повода для беспокойства. Более того, Отцы церкви рассматривали их как ключ к богатствам Ветхого Завета, и сами исследовали еврейские писания в поисках прообразов и предзнаменований Христа и церкви. |
|
|
