| Закрыть itemscope itemtype="" > Церковь в условиях пандемии: заботиться о главном, несмотря ни на что 30.05.2020 954 Время на чтение 7 минут Источник: Sakhalinmedia.ru Своими наблюдениями поделился клирик храма святителя Иннокентия, митрополита Московского Южно-Сахалинска священник Юрий Добренко Клирик храма святителя Иннокентия, митрополита Московского Южно-Сахалинска священник Юрий Добренко. Фото: из архива храма святителя Иннокентия, митрополита Московского Южно-Сахалинска Экстремальная ситуация, вызванная пандемией коронавируса, испытала на прочность не только систему отечественного здравоохранения. Она серьезно сказалась на многих отраслях экономики, на образовании и сфере культуры, так или иначе затронув почти каждого жителя России. Последствия ограничительных мер в полной мере испытали на себе и приходы Русской Православной Церкви. Своими наблюдениями поделился клирик храма святителя Иннокентия, митрополита Московского Южно-Сахалинска священник Юрий Добренко. — Отец Юрий, расскажите, пожалуйста, как давно Вы служите на Сахалине? — Я родился на острове. Уже во взрослом возрасте одиннадцать лет назад принял Таинство Крещения с именем Юрий, в честь новомученика Юрия Новицкого, осужденного по делу о сопротивлении изъятию церковных ценностей и расстрелянного в 1922 году. Закончил заочный сектор Хабаровской духовной семинарии. С 2012 года служу на приходах Южно-Сахалинска, сначала в Воскресенском кафедральном соборе, а затем в Свято-Иннокентьевском храме. В 2014 году был рукоположен в иерейский сан и уже шесть лет стою у престола. Матушка моя родом из Хабаровского края. На Сахалине ей нравится. — У вас большая семья? — Всего у нас с матушкой четверо детей. Они у нас чередуются парами: девочка – мальчик. Старшей дочери Марине – 15 лет, старшему сыну Сергию – 7 лет, Софии – 3 года, Григорию – 2 года. Семья Юрия Добренко. Фото: из архива храма святителя Иннокентия, митрополита Московского Южно-Сахалинска — Каков был круг Ваших пастырских обязанностей до начала пандемии? |
| Юрий вел теперь (1317 г.) на своего врага татар под начальством татарского князя Кавгадыя, ехавшего с ним в качестве татарского посла. Послы от хана бывали часто на Руси в те времена, - иные только под видом послов шатались по Руси. Все они были настоящими бичами жителей. Когда им со своими татарами приходилось идти посреди русского населения, они на каждом шагу желали показать, что они господа, а русские рабы, грабили, делали всякого рода насилия жителям. Так было и теперь. Суздальские князья, сообразивши, что Юрий в милости у царя, пристали к нему; но это не помешало татарам бесчинствовать на пути в Костроме, Ростове, Дмитрове и Клине. С татарами были хивинцы и мордва. Путь их лежал в тверскую землю. Юрий хотел наказать своего противника. Если, проходя по суздальской земле, татары не слишком уважали собственность и личность русского человека, то, вступивши в тверскую землю, они без разбора жгли всякое жилье, попадавшееся на пути, и мучили разными муками людей, которых захватывали в свои руки. Михаил выступил против них и 22 декабря 1317 года встретился с ними за сорок верст от Твери на урочище, называемом Бортенево. Рать Юрия была разбита. Сам Юрий ушел в Торжок, брат его Борис, жена Агафия и Кавгадый попались в плен. Юрий из Торжка прибежал в Новгород. Если известие о походе Юрия на Тверь не могло прийти в пору к новгородцам и побудить их подать помощь Юрию, то теперь они дружно принялись за дело своего союзника; к ним присоединились псковичи. С новгородским ополчением пошел и новгородский владыка Давид. Недавно был заключен новгородцами мир с Михаилом; нападать на Михаила было бесчестно: поэтому новгородцы решили прежде послать к Михаилу требование сделать все угодное Юрию, а вступить с ним в войну предполагали только тогда, когда он откажет. Михаил был сговорчив, потому что боялся ханского гнева. Отпустить жену Юрия было невозможно: она умерла в плену; говорили, что ее там уморили зельем. Михаил выдал Юрию только тело ее, которое отвезено было для погребения в Ростов, в церковь Пресв. Богородицы. При посредстве новгородцев, соперники порешили на том, чтобы им обоим идти в Орду. Кавгадый, находясь в плену у Михаила, уверил его, что он помогал Юрию и напал на Михаила без ханского дозволения. |
| Против юного великого князя сразу же выступил его дядя Юрий Дмитриевич, оспоривший законность перехода престола от отца к сыну и апеллировавший к древнему «лествичному» принципу престолонаследия: от старшего брата к младшему. От позиции митрополита в этом конфликте зависело очень многое, и свт. Фотий вместе с матерью Василия Васильевича великой княгиней Софьей Витовтовной фактически принял управление государством в свои руки. Митрополит безоговорочно встал на сторону Василия Васильевича по ряду причин. Прежде всего, наследование престола от отца к сыну уже успело стать почти вековой традицией в Московском великокняжеском доме. Оно было символом и политическим стержнем того объединительного курса, который проводили московские государи. Юрий же апеллировал к удельному порядку, отжившему свое и ставшему препятствием на пути к объединению Руси. Фотий не мог не поддержать Василия II и потому, что являлся духовным гарантом завещания Василия Дмитриевича. Наконец, встать на сторону Юрия Звенигородского означало бы для Фотия вновь рассориться с Витовтом и, следовательно, снова потерять юрисдикционный контроль над западнорусскими епархиями и разрушить с таким трудом достигнутое единство Русской Церкви. Внутри Московского княжеского дома, прежде всегда на редкость единого и дружного, впервые возникла серьезная распря, вылившаяся в усобицу. Юрий Звенигородский стал собирать полки. Сторонники Василия также начали готовиться к военным действиям. 27 февраля 1425 г. митрополит Фотий направил своего боярина Иакинфа Ослебятева в Звенигород к князю Юрию Дмитриевичу с требованием признать великим князем Василия II Однако Юрий продолжал упорствовать. Он бежал в Галич Мерьский и стал готовиться к выступлению на Василия. Но благодаря усилиям свт. Фотия кровопролития удалось избежать. Митрополит лично поехал в Галич на встречу с Юрием Дмитриевичем, надеясь уговорить его прекратить Переговоры прошли безрезультатно – Юрий не собирался отказываться от своих амбиций. Митрополит Фотий уехал в Москву, отказавшись выполнить просьбу Юрия и благословить князя, его дружину и жителей После этого в Галиче начался падеж скота и мор среди людей. |
| «Письмо к народу» породило истерику среди властвующих либералов, проклинающих тех, кто подписал сие имперское послание. Виктор Астафьев немедля дал интервью телевизионной программе " Вести " : «Лицемерие, которое в общем-то свет не видел... обращаются с грязными руками... они, вчерашние коммунисты, разоряли, унижали, расстреливали... старая коммунистическая демагогия... не верьте ни единому слову... это голый обман... коммунисты, компартия наша на ладан дышит... попытка защитить тонущий корабль... наглость от имени народа говорить. От имени народа может говорить избранный народом президент. Это " Слово " рассчитано на тёмную силу, которая есть в любом государстве... я не хочу сейчас давать оценку поступку Бондарева и Распутина, пусть это останется на их совести... [Валентин Распутин] ставит подписи под самыми черными документами...» Напомним, ещё вчера Распутин и Бондарев были заветными друзьями Астафьева, а ныне стали врагами; и Виктор Петрович упрекал Ельцина в мягкотелости по отношению к врагам, пугая кровавым русским бунтом: «Если президент и его правительство будут и дальше действовать уговорами, увещеваниями, анкетами, восторжествует самая оголтелая, самая тёмная сила. И заговорит она пулемётами, танками, колючей проволокой». Президент внял упрёкам и, вдохновлённый «Письмом 42-х. «Раздавите гадину», из танковых пушек расстрелял «Белый дом», где помещался Верховный Совет России, - расправился с народными избранниками, а заодно и с русскими националистами. Так возжелали вдохновители жестокой расправы, ярые антисоветчики, при советской власти издаваемые многомилионными тиражами, получающие великие гонорары и великие премии, а попутно ордена и медали. Вот они великие гуманисты, возжаждавшие народной крови: Алесь Адамович , Анатолий Ананьев , Артём Анфиногенов , Виктор Астафьев, Белла Ахмадулина , Григорий Бакланов , Зорий Балаян , Татьяна Бек , Александр Борщаговский , Василь Быков , Борис Васильев , Александр Гельман , Даниил Гранин , Андрей Дементьев , Юрий Давыдов , Даниил Данин , Михаил Дудин , Александр Иванов , Эдмунд Иодковский , Римма Казакова , Сергей Каледин , Юрий Карякин , Яков Костюковский , Татьяна Кузовлёва , Александр Кушнер , Юрий Левитанский , Дмитрий Лихачёв , Юрий Нагибин , Андрей Нуйкин , Булат Окуджава , Валентин Оскоцкий , Григорий Поженян , Анатолий Приставкин , Лев Разгон , Александр Рекемчук , Роберт Рождественский , Владимир Савельев , Василий Селюнин , Юрий Черниченко , Андрей Чернов , Мариэтта Чудакова , Михаил Чулаки . Прости им, Господи, не ведали, что творили; да иные, может, и раскаялись, покаялись, а Бог милостив не по грехам нашим... |
| В начале 1237 года орды Батыя прошли через мордовские леса и пошли на Рязань. Деревянные стены города не выдержали ударов стенобитных орудий. Татары ворвались в Рязань, убили князя и княгиню, всех бояр, иереев, чернецов и простых людей — мужчин, женщин и детей, обесчестили монахинь. Во время погрома Рязанской земли великий князь Юрий Всеволодович поспешно собирал ополчение. Передовая суздальская рать и великокняжеская дружина с сыном Юрия — Всеволодом, шедшие на помощь Рязани, встретились с татарами под Коломной. Была великая и жестокая сеча, и суздальская рать была разбита. Всеволод едва успел бежать. Татары двинулись через Москву на Суздаль. Юрий, потерявший свою дружину под Коломной, ушел на север собирать новое ополчение. Набрав его, он стал станом на берегу реки Сити, поджидая прихода своего брата Ярослава — отца Св. Александра. В день памяти Св. Симеона Богоприимца татары подошли к стольному Владимиру. Захватив Владимир, татары облавами рассыпались по всей земле. Частью они пошли на великого князя, а частью на другие города Суздальской области и взяли их четырнадцать за один месяц. Великий князь Юрий стоял станом на Сити, когда пришла весть, что Владимир взят. Тотчас же за этой вестью к великому князю пришло известие, что татары уже окружают его. Юрий стал строить свою рать. Произошла злая и великая сеча 4 марта 1238 года, и русские войска были разбиты. Юрий был убит, а его племянника, ростовского князя Василько, татары захватили в плен. Это был первый князь мученик, принявший от татар смерть за веру. Между тем татары продолжали рыскать по всей суздальской земле, громя встречные города. Жители ожесточенно оборонялись и гибли, а оставшиеся в живых бежали в леса. Воевода Юдин с татарским отрядом, взяв Переяславль Залесский, вышел в новгородские земли. Дойдя до новгородского города Торжка, татары обложили его и через две недели взяли город. Все жители были посечены. От Торжка татары пошли на Новгород, где княжил Св. Александр. Новгород пришел в смятение. У Св. Софии служились молебны и горели тысячи свечей. Св. Александр начал укреплять город и готовиться к обороне. Впереди была безнадежность и лютая смерть, избиение жителей, позор женщин, разграбление церквей, как в других русских городах. |
| Для выяснения конкретных причин поездки митрополита, прежде всего, рассмотрим, сложившуюся там политическую ситуацию. В то время галицко-волынской землей управлял князь Юрий-Болеслав. Из-за недостатка источников и их противоречивости остается неясным, когда князь вступил во владения и даже являются ли Юрий и Болеслав одним и тем же лицом. И. Режабек при сопоставлении различных данных доказал, что Юрий и Болеслав – одна и та же личность, являющаяся племянником владимирского князя Андрея – сыном его сестры, Марии, и мурзавецкого князя Тройдена. Юрий-Болеслав вступил на галицко-волынское княжение около 1325 года, так как более близких родственников Даниловичей не осталось. Есть также косвенные указания, что уже в конце 1320-х годов Юрий-Болеслав становится католиком 191 . Начавшаяся католизация западных земель русской митрополии и могла послужить причиной приезда Феогноста на Волынь. В византийских источниках есть интересные сведения, сообщаемые Мануилом Эфес-ским. В переписке он вспоминает о своей поездке с неким специальным поручением на Русь. Это довольно туманное сообщение приурочивается именно к концу 20-х годов XIV века 192 . Возможно, поручение могло касаться галицко-волынских дел, что свидетельствует об обеспокоенности Византии сложившейся ситуацией. Следовательно, действия Феогноста вполне могли быть ею санкционированы. О ненадежном положении православной церкви на галицко-волынских землях говорит и сохранившаяся греческая опись ценностей, принадлежавших какому-то умершему митрополиту 193 . М. Д. Приселков довольно убедительно датирует опись временем поездки на Волынь митрополита Феогноста, и составлялась она, скорее всего, на имущество литовского митрополита Фео-фила 194 . Из описи видно, что вещи пропали, следовательно, имущественные права церкви в этих землях оказались также незащищенными. 25 августа 1331 года митрополит Феогност на Волыни утвердил в чине специально прибывшего для этого новгородского архиепископа Василия. Во время его избрания присутствовал Федор, уже как епископ Га-лицкий, а также епископы Малой Руси – Владимирский, Холмский и Перемышльский. 6 декабря того же года митрополит Феогност еще поставил епископа Луцкого Трифона. При этом присутствовали те же епископы, кроме Перемышльского, который уже, видимо, отправился в свою епископию 195 . |
| Князь же Юрий, видя невозможность остаться в Москве, сам отправился в Галич, велел объявить племяннику, что уступает ему столицу, где Василий скоро явился с торжеством и славою, им не заслуженною, провождаемый Боярами, толпами народа и радостным их кликом. Зрелище было необыкновенное: вся дорога от Коломны до Москвы представлялась улицею многолюдного города, где пешие и конные обгоняли друг друга, стремясь вслед за Государем, как пчелы за маткою, по старому, любимому выражению наших Летописцев. Но бедствия Василиева княжения только что начинались. Хотя Юрий заключил мир, возвратил племяннику Дмитров, взяв за то Бежецкий Верх с разными волостями, и дал слово навсегда отступиться от больших сыновей, признав их в договорной грамоте врагами общего спокойствия: однако ж скоро нарушил обещание, послав к детям свою Галицкую дружину, с которою они разбили Московское войско на реке Куси. Великий Князь разорил Галич. Юрий ушел к Белуозеру: собрав же силы и призвав Вятчан, вместе с тремя сыновьями, Косым, Шемякою, Димитрием Красным, одержал в Ростовских пределах столь решительную победу над Василием, что сей слабодушный Князь, не смев возвратиться в столицу, бежал в Новгород, оттуда на Мологу, в Кострому, в Нижний; а Юрий, осадив [в 1434 г.] Москву, через неделю вступил в Кремль, пленил мать и супругу Василиеву. Народ был в горести. «Не изменяй мне в злосчастии», – писал Великий Князь к двоюродному брату, Иоанну, сыну умершего Андрея Можайского. Иоанн ответствовал ему: «Государь! Я не изменю тебе в душе; но у меня есть город и мать: я должен мыслить об их безопасности; и так еду к Юрию». Уже Шемяка и Димитрий Красный стояли с войском в Владимире, готовясь идти к Нижнему: Василий трепетал и думал бежать в Орду: на сей раз счастие услужило ему лучше Москвитян. Юрий, снова объявив себя Великим Князем, договорными грамотами утвердил союз с племянниками своими, Иоанном и Михаилом Андреевичами, Владетелями Можайска, Белаозера, Калуги, и с Князем Иоанном Федоровичем Рязанским, требуя, чтобы они не имели никакого сношения с изгнанником Василием. |
| В 1263 году Миндовг был убит, а в следующем году скончался Даниил Галицкий (тогда же почил и св. Александр Невский). Войшелк завладел всею Литвою, и присоединил к Литве Слоним и Волковыск. Он хотел отдать Литву сыну Даниила Шварну (зятю), но его убил Лев, и литовцы избрали Тройдена (1267 г.), врага христианского. В 1269 году Василько удалился в монастырь, 67 лет, передав власть Иоанну Владимиру Философу (1288), который построил Каменец на Лесне (прозванный Литовским), украсил церкви, и поставил столбы в Бресте и Каменце. Сам писал священные книги. Тройден взял Дрогичин при помощи Гроднян в 1274 году в день Пасхи. В 1276 году Тройден поселил пруссов в Гродне и Слониме. Князья Владимир и Лев захватили пруссов в Слониме, а Тройден раззорил Каменец Литовский. Владимир же взял Турийск на Немане. В 1277 году татары пошли на Литву, а Мстислав и Юрий Львович двинулись из Бреста на Гродну, но поход этот был бесплодным. Приехавши из Бреста в Каменец Владимир заболел. Потом переехал в Райгрод, куда вызвал Мстислава Данииловича, которому завещал всю Володимерию, а своей жене – г. Кобрин и Городель (Кобр, у.), а также мызу Сомино и монастырь св. Апостолов. Юрий просил Бреста, но Владимир отказал. Лев прислал епископа Мемнона с просьбою о том же, но и ему было отказано. Владимир скончался в 1288 году. Князь Юрий Львович захватил Брест, Каменец и Бельск, но убоявшись угрозы Мстислава, что он приведет татар, оставил Брест, разрушивши его, как и Бельск, Каменец. Литовские князья отдали Мстиславу г. Волковыск. Юрий I употреблял титул короля Русского и князя Владимирского, но княжил недолго (1301). Сыновья его умерли в 1324 году. Юрий II употреблял титул князя Малой Руси. Он умер в 1339 году. Сестра его была за литовским князем Любартом, который и призван был во Владимир Волынский, а сын Тройдена Болеслав, был призван в Галич. С этого времени история страны между Неманом, Припетью и Бугом тесно связывается с историей Литовского государства. По договору 1366 года князья литовские получили земли: Бельскую, Брянскую, Дрогичинскую, Мельницкую, Брестскую, Каменецкую и Кобринскую, а король Польский Казимир – Волынь и часть Галиции. Но по смерти Казимира литовцы завладели Волынью, и управляли ею до Люблинского соединения. Русский народ охотно подчинялся литовским князьям, так как они не только охраняли их веру, обычаи и язык, но и сами воспринимали все это от русских. Борьба между литовцами и поляками глубоко напоила кровью всю землю нашего края. Много крови пролито было и под стенами Гродно. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 16 голосов: 4.3 из 5) Игорев полк Эти три героя могут считаться современниками. Одно-два столетия – минута в истории. Каждый из них был выразителем мышления и психики своего народа и своего времени, его идеалом. Многие их черты живут в среде их народов и до сих пор. Имена этих героев: Зигфрид, Роланд и князь Игорь. Внешне они сходны. Все три – рыцари, безупречно смелы, великодушны, жертвенны. Но их внутренний мир глубоко различен, и это различие ярко сказывается прежде всего в стимуле их подвигов и в целях, ради которых они не щадят своих жизней. Зигфрид побеждает дракона ради утешения самого себя, своей личной славы. С Брунгильдой он борется ради интересов своего тоже личного друга. Борется с нею нечестно, в результате обманывает и ее, и друга Гунара, что и становится причиной дальнейшей драмы и гибели всех Нибелунгов. Зигфрид – явный зачаток сверхчеловека, рыцарь, преступающий даже свои рыцарские законы ради личного самоутверждения. Франк Роланд – человек иного склада. Он борется и погибает во имя своей рыцарско-феодальной традиции, но родины у него нет. О ней в песне ни слова, да и не может быть, т. к. целью борьбы является не защита своего племени, своей земли от врага, но покорение и порабощение противника. Рыцарская традиция в душе Роланда мощнее его самого и служению ей он отдает свою жизнь. За землю Русскую! – основной стимул, ведущий на подвиг князя Игоря. Борьба за нее – стержень всей повести, идея, владеющая и самим Игорем, и курянами Буй-тур Всеволода, и дружиной путивлян, к которой принадлежит сам автор «Слова», с предельной ясностью выразивший настроенность и мышление всех участников похода: – О, Русь!.. Не путивльская, не курская, даже не киевская, но единая, общая, подпирающая копьями Карпаты и могущая шеломами вычерпать Дон. Эту Русь и призывает к осознанию ее национального единства воин-поэт, ей служит князь Игорь, ее имени подчинена вся борьба. Идейно-политическую насыщенность «Слова о полку Игореве» одним из первых понял и отметил Карл Маркс. Его слова теперь ежегодно повторяются и заучиваются во всех восьмых классах всех средних школ СССР, где на изучение «Слова» отведено столько же часов, сколько и на Лермонтова. Немного менее, чем на Пушкина. |
| — Соня, оказывается, с мамой ушла к тете Вере. А это… я нашел там… — Он посмотрел на пепелище. — Не сразу, а где-то через неделю, под кирпичами… Ивка размотал плоский газетный сверток. Боже мой! Это была любимая бабушкина реликвия, старая акварель. На картинке размером с тетрадь был изображен наш дом. Не среди многоэтажных корпусов, а на фоне густых яблонь и высоких тополей. Такой, каким он был сто лет назад. Бабушка рассказывала, что за несколько лет до ее рождения эту акварель написал для ее мамы (моей прабабушки) местный художник по фамилии Игорев. Он был не очень известный, но талантливый. Может, потом он и стал бы известным, но рано умер от чахотки. В мою прабабушку художник Игорев был тайно влюблен, потому и сделал ей такой подарок. Бабушка любила вспоминать, как замечательно жилось в доме, когда рядом был большой сад, а не «эти урбанистические монстры». — Ивка! Бабушка с ума сойдет от счастья! Это ведь память о всей ее жизни! — Плохо только, что рамка погибла, — вздохнул Ивка. Да, коричневая, с узорами и завитушками, рамка сгорела наполовину. И плотная желто-серая бумага обуглилась в нижнем углу. Но не сильно. Кое-где на бумаге были пятнышки, словно от брызг. Однако в основном акварель уцелела. Видимо, ее чем-то завалило при пожаре. — В рамке было стекло, но разбитое, я его выбросил, — опять вздохнул Ивка. — Стекло сделаем новое! И рамку! Главное — сама картинка… Ивка, помоги положить ее в рюкзак. Ивка помог. И тихо попросил: — Ты приезжай еще, ладно? — Да. Конечно… — И звонить можешь. Ты помнишь наш номер? — Помню… Только у нас-то теперь нет телефона. — Можно ведь с автомата. Иногда… — Да, конечно. Я буду… Ну, мне пора. Ивка проводил меня до трамвая. Трамвай поехал, и я увидел сквозь заднее стекло, как Ивка на краю дороги машет мне вслед. Лицо у Ивки было серьезное — в отличие от смеющихся лун и солнышек на его костюме. Я тоже помахал Ивке. И показалось, будто я перед Ивкой в чем-то виноват… Аистенок Лифт не работал. Впервые за все время, как мы тут поселились. Мне показалось это скверной приметой. Конечно, я не пенсионер, но изрядно запыхался, пока шагал на нашу верхотуру. |
|
|
