| Тяжело было положение молодого новгородского князя после погромов Батыя. Хотя Новгород и уцелел, но зато он был предоставлен собственным силам и средствам в борьбе с многочисленными врагами, без всякой надежды на помощь из других областей. В прежние годы Ярослав Всеволодович, защищая Новгород, приводил с собою суздальские полки; следовательно, новгородцы сражались не одни 94 . Теперь Ярославу Всеволодовичу было не до Новгорода... Враги новгородцев – шведы, ливонские немцы и литовцы, спешили воспользоваться столь благоприятными обстоятельствами. Покорность русских князей татарам, как ни была унизительна и горька сама по себе, однако не приносила бесчестья: русский народ на себе испытал страшную силу татар и ясно видел всю бесполезность какого бы то ни было сопротивления. Можно ли было укорять князей за то, что они подчинялись неотразимой необходимости? Но как оправдать покорность пред врагами, которых неоднократно побеждали русские раньше? Отступить пред шведами, немцами и литовцами, покориться им, – не значило ли это навсегда опозорить себя? Да и в одном ли бесславии заключалась беда? Можно ли было забыть, что за этими ближайшими врагами двигалась страшная сила всего Запада, возбуждаемого непрестанными буллами и энергическими посланиями римского папы? Оставалось одно – положиться на Бога и взяться за оружие. Александр Ярославич во всем объеме сознавал всю опасность, всю ответственность своего положения. Он знал, что он должен быть щитом, прикрывающим родину, уже обессиленную татарами, от других более опасных врагов. Прежние князья, не имея недостатка в военной силе, грудью отражали врагов. Но при изменившихся обстоятельствах, при малочисленности наличных сил одного Новгорода, пришлось подумать о другого рода защите. И вот новгородский князь, едва окончив свадебное торжество, спешит постройкой укреплений на западных границах новгородской земли с целью оградить себя от внезапных нападений 95 . В то же время, подобно древнему Святославу, Александр Ярославич старается набрать дружину отважных бойцов, людей беззаветной удали, которых среди новгородцев можно было найти скорее чем где-нибудь. «У князя Александра бе множество храбрых, яко же древле у Давыда царя; бяху бо сердца их аки сердца львов». Про него также можно было сказать: каков сам, такова и дружина. Не долго пришлось ему оставаться без дела... |
| Давыдович попытался было уговорить к тому же и Святослава Ольговича, но понапрасну, тот отвечал: " Я крест целовал Юрию, не могу без причины встать на него " . Отказ Ольговича не помешал, однако, союзникам порешить походом против Юрия: Изяслав должен был выступить с полками черниговскими и смоленскими, которыми начальствовал Роман, сын Ростиславов; в то же время Мстислав Изяславич должен был ударить на Юрия с запада; но в тот самый день, когда Давыдович хотел двинуться к Киеву, оттуда прискакал к нему гонец с вестию: " Ступай, князь, в Киев, Юрий умер " . Это посольство от киевлян служит доказательством, что они знали о намерении союзников и были готовы к принятию Давидовича, иначе не послали бы прямо к нему с вестию о смерти Юрия и с приглашением приехать княжить у них. Изяслав, получив эту весть, заплакал и сказал: " Благословен еси, господи, что рассудил меня с ним смертию, а не кровопролитием " . 10-го мая (1157 г.) Юрий пировал у осменика Петрилы, в ночь занемог и через пять дней умер. В день похорон (16-го мая) наделалось много зла, говорит летописец: разграбили двор Юрьев Красный и другой двор его за Днепром, который он сам звал раем, также двор Василька - сына его - в городе; перебили суздальцев по городам и селам, имение их разграбили: эти действия киевлян служат ясным знаком нерасположения их к Юрию и его суздальской дружине, которую он привел с севера. Смертию Юрия кончилось третье поколение Ярославичей. Главным характером княжеских отношений в их время была, как мы видели, борьба младших дядей с племянниками от старшего брата, кончившаяся торжеством дядей, т. е. торжеством права всех родичей на старшинство; в это же время успели восстановить свое право на старшинство обе линии Святославичей - Ольговичи и Давыдовичи. Из событий в отдельных княжествах мы упоминали о деятельности Владимирка галицкого и сына его Ярослава; видели деятельность потомков Изяслава Ярославича - Юрия Ярославича и внуков Вячеслава Ярославича, причем, однако, ничего не знаем о их волостях; из потомков Давыда Игоревича встречали известия о внуке его Борисе Всеволодовиче, князе городенском. |
| Всеволод не настаивал и тем подтвердил подозрение, что хотел продолжения беспокойств на юге, не хотел окончательного усиления здесь Ростиславичей. Помирившись с Ярославом, он послал сказать Рюрику: " Я помирился с Ярославом, он целовал крест, что не будет искать Киева под тобою, а Смоленска - под братом твоим " . Рюрик сильно рассердился и послал ему такой ответ: " Сват! Ты клялся, что кто мне враг, тот и тебе враг; просил ты у меня части в Русской земле, и я дал тебе волость лучшую, не от изобилья, но отнявши у братьи своей и у зятя своего Романа; Роман после этого стал моим врагом не из-за кого другого, как только из-за тебя, ты обещал сесть на коня и помочь мне, но перевел все лето и зиму, а теперь и сел на коня, но как помог? Сам помирился, заключил договор, какой хотел, а мое дело с Романом оставил на волю Ярославову: Ярослав будет нас с ним рядить? А из-за кого же все дело-то стало? Для чего я тебя и на коня-то посадил? От Ольговичей мне какая обида была? Они подо мною Киев не искали; для твоего добра я был с ними недобр и воевал, и волость свою пожег; ничего ты не исполнил, о чем уговаривался, на чем мне крест целовал " . В сердцах Рюрик отнял у Всеволода все города, которые прежде дал, и роздал опять своей братье. Всеволод, по-видимому, оставил это без внимания, но уже, разумеется, не мог после этого желать добра Рюрику. На западном берегу Днепра Всеволод потерял волость, но на восточном продолжал держать в своем племени Переяславль Южный, или Русский, - здесь по смерти Владимира Глебовича сидел другой племянник Всеволодов, Ярослав Мстиславич, ходивший совершенно по воле дяди; доказательством служит то, что Переяславль даже и в церковном отношении зависел от Всеволода: в 1197 году он послал туда епископа. В следующем, 1198 году умер Ярослав Мстиславич, и на его место Всеволод отправил в Переяславль сына своего, Ярослава (1201); Всеволод послал также (1194 г.) возобновить отцовский Городок на Остре, разрушенный еще Изяславом Мстиславичем. Недаром Рюрик так беспокоился насчет отношений обоих к волынскому князю: скоро (1198) могущество последнего удвоилось, потому что по смерти Владимира Ярославича ему удалось опять с помощью поляков сесть на столе галицком и на этот раз уже утвердиться здесь окончательно. |
| Борис Всеволодович 395. Борис Всеволодович, второй из осьми сыновей Всеволода III Дмитрия Юрьевича (Георгиевича), прозгиаиием Большое-Гнездо, великого кпязя владимиро-суздальского 58), от первого брака с Марией Шварновной, в иночестве Марфой, по одним – книжкой чешской (богемской), по другим – Ясыней. т. е уроженкой города Ясс 129). – Род. в Владимире на Клязьме, 2 мая 1187 г,; ум, там же, в 1188 г. – Тело его погребено во Владимирском Успенском соборе. 396 Борис-Рогволод Всеславич 396 Борис-Рогволод Всеславич, князь полоцкий, третий из семи сыновей Всеслава Брячиславича, князя полоцкого 60), от брака с неизвестной, праправнук св. равно-апостольного князя Владимира 54). – О времени и месте его рождения сведений нет: по Татищеву, ходил на Ятвягон и, возвратясь с победой, основал нынешний город Борисов (минской губернии), в 1102 г.; по летописи, «победиша Зимегола Всеславичь, всю братию , и дружины убиша 9 тысящь», в 1106 т.; ум., неизвестно где, в 1128 г. – Место погребения тела его не указывается. – От, брака, с неизвестной, оставил: сына Гогволода, князя друцко-полоцкого ), и дочь Звениславу 780). – Примечание. Князю этому Карамзин даёт ещё сына. Брячисслава, князя изяславльского 413). Но, вероятнее, что Карамзин ошибся, принимая другого Брячислава, Давидовича 415), родного племянника Борисова, за сына Борисова. 397. Борис Вячеславич 397. Борис Вячеславич, князь изгой (без-удельный), единственный сын Вячеслава Ярославича, князя смоленского 601), от брака (как полагает Карамзин) с Одой Леопольдовной, дочерью графа штадтского ). – Род. в Смоленске, около 1053 г; по смерти отца, как догадывается Карамзин, увезён матерью в Германию, в 1057 г.; явившись юношей в, Русь, овладел Черниговом, 4 мая, по уже оставил его, чтоби. удалиться в Тмутаракань, 12 мая 1077 г.; вместе с Олегом Святославичем, изгоем-князем черниговским 154), привел Половцев, разбил своего дядю, Всеволода Ярославича 59) на р. Сожице (Оржице?), между Золотоношей и Перяславом, 25 августа; после чего занял на некоторое время Чернигов, но, сразившись с соединенными силами дядей своих, Изяелава I, великого князя киевского 107) и Всеволода, погиб в бою на Нежатиной ниве. |
| Выгнавши племянников, Ярославичи распорядились волостями в пользу своих детей: Святополка Изяславича посадили в Новгороде, брата его Ярополка - в Вышгороде, Владимира Всеволодовича Мономаха - в Смоленске. Но изгнанные князья не могли жить праздно в Тмутаракани: в 1078 году Олег и Борис привели половцев на Русскую землю и пошли на Всеволода; Всеволод вышел против них на реку Сожицу (Оржицу), и половцы победили Русь, которая потеряла много знатных людей: убит был Иван Жирославич, Туки, Чудинов брат. Порей и многие другие. Олег и Борис вошли в Чернигов, думая, что одолели; Русской земле они тут много зла наделали, говорит летописец. Всеволод пришел в брату Изяславу в Киев и рассказал ему свою беду; Изяслав отвечал ему: " Брат! не тужи, вспомни, что со мною самим случилось! во-первых, разве не выгнали меня и именья моего не разграбили? потом в чем я провинился, а был же выгнан вами, братьями своими? не скитался ли я по чужим землям ограбленный, а зла за собою не знал никакого. И теперь, брат, не станем тужить: будет ли нам часть Русской земле, то обоим, лишимся ли ее, то оба же вместе; я сложу свою голову за тебя " . Такими словами он утешил Всеволода и велел собирать войско от мала до велика; другого не оставалось больше ничего делать, потому что Святославичи, конечно, не оставили бы в покое Изяслава, главного врага своего. Изяслав выступил в поход с сыном своим Ярополком, Всеволод - с сыном Владимиром. Последний находился в Смоленске, когда узнал о вторжении изгнанных князей; поспешил на помощь к отцу и оружием проложил себе путь сквозь половецкие полки к Переяславлю, где нашел Всеволода, пришедшего с битвы на Сожице. Ярославичи с сыновьями пошли к Чернигову, жители которого затворились от них, хотя Олега и Бориса не было в городе; есть известие, что они ездили в Тмутаракань собирать новое войско. Чернигов имел двойные стены; князья приступили к внешней ограде (городу); Мономах отбил восточные ворота, и внешний город был сожжен, после чего жители убежали во внутренний. |
| Скачать epub pdf 53. Владимир II Всеволодович, прозванием Мономах, великий князь киевский сын Всеволода I Ярославича, великого князя киевского, от брака с греческой царевной, «мономахиней», достоверно неизвестной по имени (см. 30). Родился в Киеве в 1053 г.; 13-летним ребенком уже ходил из Переяслава (Полтавского), удела его отца, к Ростову в 1066 г.; из Смоленска посылался отцом к Владимиру-Волынскому и Бресту в 1068 г.; опять ходил к Владимиру в 1069 г.; получил в удел от дяди своего Святослава II Ярославича, великого князя киевского, Смоленск в 1073 г.; по приказанию того же дяди ходил с сыном его Олегом (см. 154) через Чехию (Богемию) за Глогау (в нынешней Селезни) против немецкого императора Генриха IV в 1075 г.; по приказанию другого дяди, Изяслава I Ярославича, великого князя киевского, дважды ходил на Полоцк в 1077 г.; вместе с отцом и дядей осаждал Чернигов и был в бою на Нежатиной ниве 3 октября 1078 г.; по вокняжении отца в Киеве посажен на столе черниговском, опустошил владения полоцкие, бился на р. Десне с половцами в 1079 г.; смирил торков в 1080 г.; ходил на вятичей в 1082 г.; преследовал Ростиславичей, князей-изгоев (безместных), отогнал за Хороль половцев, взял «изъездом» (внезапно) Всеславов Полоцк, не оставя там «ни челядина, ни скотины», в 1083 г.; отнял у Ростиславичей Владимир-Волынский и возвратил его Ярополку Изяславичу летом 1084 г.; по удалении того же Ярополка, друга Мономахова, в Польшу, захватил его город Луцк с семьей и имуществом беглеца в 1085 г.; но успел примирить Ярополка со своим отцом в 1086 г. и послал сына своего, Мстислава, на стол новгородский, покинутый Святополком II Изяславичем, в 1088 г.; уступив по смерти отца стол киевский этому же Святополку как старейшему князю, бился с половцами на р. Студне под Киевом, тут потерял единственного брата своего Ростислава, князя переяславского, и, осажденный Олегом в Чернигове, без кровопролития удалился в Переяслав в 1093 г.; отсюда вместе с великим князем Святополком II ходил громить «вежи» (станы) половецкие и на Святославичей, князей черниговских, к Смоленску в 1095 г.; снова утвердился в Чернигове, отнятом у Олега, в 1096 г.; за вероломное ослепление Василька, князя теребовльского (см. 50), после любечского съезда князей в 1097 г. начальствовал осадою Киева, но, упрошенный мачехой своей, не отнял его у Святополка в 1098 г.; |
| 644 ...Олегъ и Борисъ ...поидоста на Всеволода с половц. – Олег, сын Святослава Ярославича, и Борис, сын Вячеслава Ярославича, сидевшего в Смоленске, видимо, оказались без уделов: в родовом городе Святослава – Чернигове – сидел Всеволод, а Олег находился у него, вероятно, в роли подручного князя. Претендовал на Чернигов и Борис, захвативший город в 1077 г. и просидевший там 8 дней (комментарий к этому событию см.: Яценко Б. И. Кто такой Борис Вячеславич «Слова о полку Игореве»//ТОДРЛ. Л., 1976. Т. 31. С. 296–304). «Слово о полку Игореве», обращаясь к событиям 1078 г., говорит об «обиде Ольгове», то есть о нарушении его феодальных прав, имея в виду, вероятно, то же право на Чернигов. 645 Олегъ же и Борисъ не бяшета в Чернигов. – Место в летописи неясное: отрицание «не» добавлено в текст на основе Р: в Л, И и X его нет. Но по смыслу князья находились не в городе (Изяслав и Всеволод идут от Чернигова «противу Олгов»), а «затворились» верные им горожане. 646 ...положиша тло его ...в раку камяну и мраморяну. – В Л и Р – «в раку мраморяну». Исследователей смущало, что вопреки древнейшим летописям в «Слове о полку Игореве» говорится, что Изяслав был погребен в Софийском соборе. В Софийской первой и Новгородской четвертой летописях (на что обратил внимание Ив. М. Кудрявцев в статье, опубликованной в 7 томе ТОДРЛ) также сообщается о погребении князя в Софийском соборе. Но стоит обратить внимание на контекст, явно смонтированный из разных источников: «Убиенъ бысть Изяславъ Ярославичь с Борисомъ Святославличемъ (так!), бьяся по Всеволод съ братеници, съ Олгомъ Святославличемъ и з Борисомъ Вечеславличемъ у града Чернигова. Ту же и воеводу убиша Всеволожа Ивана Жирославича, и Тукия, и иных много бояръ, привели бо бяше половцевъ на Рускую землю. И положиша Изяслава в святй Софи въ Киев» (Новгородская четвертая летопись. ПСРЛ. Т. 4, Ч. 1. Вып. 1. Пгр., 1915. С. 133–134). 651 ...и бывшу ему... – Эти слова читаются только в И и X. Текст, видимо, оборван – не указано место гибели князя. |
| С смертию Святослава, впрочем, не умерла его система; только усиливаться стал не его род. После Святослава Киевским или Великим Князем, сперва было сделался Всеволод, но, чрез полгода, Изяслав возвратился с Поляками, и Всеволод, на выгодных условиях, уступил ему Киев; и сии два последние Ярославича поделили Русскую землю между своими родами на счет Святославова рода. Во первых, за уступку Киева, Изяслав уступил Всеволоду Чернигов, а тамошнего князя Олега, Святославича, оставил без удела на житье у Всеволода; потом, Всеволодову сыну, Мономаху, отдал Смоленск, своего старшего сына, Святополка, посадил в Новгороде на место Глеба, убитого в Заволочье, а меньшего, Ярополка, поместил в Вышегороде. Таким образом могучий род Святославов, владевший более, нежели половиною Руси, в один год так обеднял, что остался при одной Тмутаракани, куда к Роману пришел и Олег, бежавший от Всеволода. С Олегом вместе пришел в Тмутаракань другой безудельный князь, сирота Борис Вячеславичь; оба они подговорили Половцев и, с их полчищами, пошли отыскивать уделов; на первый раз они заняли Чернигов, откуда Всеволод бежал к Великому Князю, который немедленно вооружился против обиженных племянников. Умный Олег хотел было вступить в переговоры с дядями, но Борис на это не согласился и началась Нежатинская битва, на которой Борис и Изяслав пали, Олег убежал опять в Тмутаракань, Всеволод же сделался Великим Князем, а Чернигов отдал сыну своему, Владимиру Мономаху . Таким образом закон старейшинства, по видимому, опять получил свою прежнюю силу; но, на самом деле, он был только благовидным прикрытием Святославовой системы усиления родов: Всеволод точно был старшим из наличных князей, но, конечно, не старшинство, а сила доставила ему Великокняжеский престол. И так завет Ярославов, которым он думал поддержать на долго закон старейшинства, не просуществовал и одной четверти века; в продолжение трехкратного княжения Изяслава все Ярославово исчезло, и только старый закон старейшинства остался влачить дни свои, но уже не для себя, а для прикрытия новых идей, к которым еще не привыкли люди. |
| Русский историк М.К. Любавский так писал о значении северо-восточной Руси: «Великорусская народность во всем разнообразии составных элементов сложилась в бассейнах верхней Волги и Оки до их слияния. Здесь же она нашла свой политический базис и здесь же, приемущественно, накопился её колонизационный фонд, тот человеческий материал, который с половины XVI века она стала разбрасывать по лесам востока и севера и по степям юга и юго-востока. Откуда набралось население Ростово-Суздальской земли? Отвечая на этот вопрос, приходиться обозначить несколько течений, приливавших в этот край: из области словен новгородских и кривичей смоленских, с юго-запада и юга из области вятичей и Подонья. Ко времени прибытия татар славяно-русская колонизация охватила весь бассейн верхней Волги до соединения его с Окой и весь Окский бассейн. Ростово-Суздальская земля по смерти Всеволода III выделила из себя: великое княжество Владимирское, сделавшееся переходным владением князей, признанных старшими или великими среди потомков Всеволода III; княжество Ростовское, доставшееся старшему сыну Всеволода Константину и удержавшееся во владении его потомков; княжество Переяславское, доставшееся Ярославу Всеволодовичу, выделившее из себя позже княжество Тверское и Московское; княжество Юрьевское, доставшееся следующему сыну Всеволода Святославу и удержавшееся во владении его сына, внука и правнука (до 1340 года); княжество Стародубское, доставшееся младшему сыну Всеволода Ивану и удержавшееся во владении его потомков. После прибытия татар, из великого княжества Владимирского выделилось ещё княжество Суздальско-Нижегородское, которым наделил сына своего Андрея великий князь Ярослав Всеволодович, и которое удержалось и за его потомками; княжество Галицко-Дмитровское, доставшееся следующему по старшинству князю Константину Ярославичу и удержавшееся за его потомками; Костромское, доставшееся младшему сыну Ярослава Всеволодовича Василию» Глава 2. Княжич. Владимир. Переяславль-Южный. Рязань. Переяславль-Залесский. 1191–1212 годы |
| В остальных княжествах происходили волнения другого рода. В Твери до 1346 года княжил Константин Михайлович. Стремясь, подобно всем князьям, усилить себя на счет родичей, он начал теснить вдову брата своего Александра, Анастасию, и сына его, Всеволода Александровича, князя холмского, силою захватывал бояр и слуг их. Всеволод не мог сносить этих притеснений и ушел в Москву к Симеону; потом в том же 1346 г. и Константин и Всеволод поехали в Орду, где Константин умер, а Всеволод выхлопотал у хана ярлык на княжение, несмотря на то что у него оставался еще дядя, Василий Михайлович, князь кашинский. Последний, услыхав о братней смерти, спешил также в Орду, но, зная, что туда незачем ездить с пустыми руками, взял дань с племянниковой Холмской волости и отправился; Всеволод, узнавши о поступке дяди и о поездке его в Орду, выехал оттуда к нему навстречу вместе с ханским послом и ограбил его, вследствие чего Василий должен был возвратиться в свою отчину - Кашин. Понятно, что вражда между дядею и племянником не кончилась этим, а только началась. " Была между ними ссора, - говорит летописец, - а людям тверским тягость, и многие люди тверские от такого нестроения разошлись; вражда была сильная между князьями, чуть-чуть не дошло до кровопролития " . Однако любопытно, что кровопролития не было: не любили его северные князья, старались кончить дело какими-нибудь другими средствами. В 1349 году епископу Феодору удалось помирить князей; Всеволод уступил Тверь дяде, и оба укрепились между собою крестным целованием, поклялись жить в совете и единстве, и вот когда узнали, что князья помирились, то пошли к ним отовсюду люди в города их и волости, народонаселение умножилось, и все тверпчи сильно радовались. Но радовались они недолго; только что Василий получил ярлык из Орды, как начал опять сердиться на племянника, припоминая, как тот ограбил его на дороге в Орду; средства к угнетению племянника употреблены были и Василием те же самые, какие прежде употреблял Константин: он стал притеснять бояр и слуг холмского князя. Но подобные явления происходили не в одном Тверском княжестве: мы видели, что рязанский князь Иван Иванович Коротопол убил родственника своего, Александра Михайловича пронского. В 1342 году сын убитого Александра, Ярослав, выхлопотал себе ярлык и выгнал самого Коротопола из Переяславля Рязанского, потом встречаем известие, что Коротопол был убит неизвестно где, кем и как, а под 1344 годом упоминается о смерти Ярослава пронского. Под 1349 годом упоминается о смерти рязанского князя Василия Александровича, как видно брата Ярославова, после чего видим в Рязани князем знаменитого Олега Иоанновича. В 1344 году умерли князья Василий Давыдович ярославский и Василий муромский; преемник последнего, Юрий Ярославич, обновил отчину свою Муром, запустелый издавна, со времен первых князей; Юрий поставил двор свой в этом городе, его примеру последовали бояре, вельможи, купцы и черные люди. |
|
|
