| Друзья Д. Герасимова, Геннадий и Иосиф, как домоседы, еще не усвоили себе этой формулы. Но она нашла на Руси в ближайшем же поколении вдохновенных и властительных проповедников. Приступая к изображению личности и деятельности преп. Иосифа Волоцкого, старый исследователь И. Хрущов невольно вспоминает предание о Пересвете и Ослябе, — этих богатырях в иноческой одежде: «Эпический тип богатыря донесла до нас устная народная поэзия. Исторический же тип основателя монастыря сохранила нам наша письменность». Это полу поэтическое признание очень трезвого и делового исследователя обнаруживает в нем чуткого историка, отмечающего некий важный историософский фон в судьбах северно-русского монашества. Его творцы и вожди являют собой не просто трудолюбивых пахарей, бороздящих по преемству праотеческую ниву, а богатырей новаторов, открывающих новые земли. Историческая трагедия татарского разгрома Руси внесла неожиданные последствия не только в жизнь русской церкви, но и в построение самого корпуса национальной государственности. Территориальная база южной киевской государственности как бы обмелела. Массы населения, спасаясь, отхлынули в северо-западные лесные просторы, своим этническим превосходством и превосходством государственной культуры покоряя и ассимилируя себе тамошнее финское население. На фоне этого общего факта татарская оккупация естественно слабела, а вместе с тем и легализовала этот факт самосохранения русского племени, облекшийся в формы, соответствовавшие религиозному мировоззрению азиатских завоевателей. Для тех без всяких ограничений все профессиональные общины монахов и богомольцев были людьми самым своим существованием завоевавшими себе право не нести государственного тягла, военного и податного. Их государственная служба была службой молитвенников за государство. В эти восточно-молитвеннические одежды и по расчету, и по инстинкту в значительном своем проценте и облеклось все русское население северо-восточной Руси татарского времени. Мирское, земледельческое население окружало скромного отшельника-молитвенника, помогало ему отстроить себе самый примитивный монастырский дворик, обслуживало его физическое существование и являло собой пред лицом татарских баскаков (сборщиков податей) привычную для них картину буддийского монастыря, обслуживаемого примыкающим к нему населением и за это освобождаемого от излишнего налогового бремени государства азиатского, теократического. |
| Несмотря на случавшиеся праздничные утешения, а иногда и послабления, в монастырях не забывали, что праздник – это прежде всего духовное торжество, а утешение должно соответствовать правильной мере. Старцы напоминали братии завет Спасителя: «Да не когда отягчают сердца ваши объядением и пиянством» ( Лк.21:34 ) и слова апостола: «Аще ясте, аще пиете, аще ино что творите, все во славу Божию творите» (РНБ. Кир.-Бел. 489/746. Л. 220–220 об.). По обиходникам Иосифо–Волоцкого, Кирилло-Белозерского и Соловецкого монастырей легко можно сделать вывод, что трапеза здесь была довольно разнообразной и калорийной. Но этот вывод не удается распространить на другие русские обители. Монашество средних и малых русских монастырей жило иначе, часто спасаясь от голода случайными подаяниями и государевой милостыней. Достаточно вспомнить уже упомянутые выше северные монастыри или перелистать хозяйственные книги Нило-Сорского скита. Жил скит в основном за счет государевой руги (жалованья) и своих огородов. Получив запас, строитель (настоятель) раздавал его братии. По записям строителя можно судить, из чего состоял обычный рацион сорского монаха: ржаной хлеб (немного пшеницы в скиту было, но она уходила, видимо, на просфоры, по крайней мере, братии пшеничную муку не выдавали), толокно, крупы, сущ, горох, соль. Когда умер строитель скита старец Корнилий Затворников, то новый строитель составил опись его «собинного» (собственного имущества), которое отошло в общий монастырский амбар. В келье оказалось «запасу»: «четверик муки ржаной, полосмины муки овсяной, по осмине солоду ячново и овсяново, осмина ржи, овса полосмины, сухарей ржаных полосмины, полчерпка круп запарных, полчерпка толокна, соли полпуда» (ФИРИ. Ф. 115. Оп. 1. Ед. хр. 693. Л. 23). На престольные, двунадесятые праздники и в дни именин членов царской семьи строитель «кормил» братию и богомольцев, то есть устраивал праздничный общий стол. Для этого он покупал солод ржаной и ячневый на квас (медового или паточного кваса здесь вообще не пили), крупы и масло на кашу, «рыбу всякую большую и малую», лук и чеснок, печеный хлеб (РНБ. СПб. ДА. 46. Л. 8 об. – 9). Такой же стол устраивался в обители 7 мая – на память ее основателя, преподобного Нила Сорского . Чтобы накормить братию, строителю приходилось с риском для собственной жизни и большим трудом добывать причитавшийся скиту государев запас, так как весь казус русской жизни заключался в том, что без калачей, резных ложек и расписных братии царское жалованье воеводы и подьячие люди не выдавали. Однажды строитель Маркелл даже купил в Вологде пять лимонов, чтобы белозерский воевода Степан Никифорович Чепчагов велел выдать деньги и отписать нужную грамоту, не мешкая (ГИМ. Ф. 484. On. 1. Д. 74. Л, 29–29 об.). |
| Если ученые приходят к вере, то наука от этого только выигрывает. – Это на личном примере показал владыка Питирим: истинное знание не противоречит вере, а подтверждает ее. – Владыка говорил об этом, но сам он был богословом, а не ученым, то есть изучал не материальный мир, а духовный. Тем не менее он был осведомлен о главных достижениях естественных наук, мог говорить с учеными на их языке и убеждать их научными аргументами. И вообще владыка был интересным собеседником для людей культуры, науки и техники, потому что хорошо разбирался во многих их областях. Следил особенно за достижениями фототехники. Прекрасно играл на виолончели. При этом в общении он был человеком деликатным, который не подавлял другого своей личностью, обширностью познаний и остротой ума, а говорил на его языке о том, что было интересно собеседнику. Владыка легко находил общий язык не только с великими учеными, но и с самыми простыми людьми. С ним легко чувствовали себя и академики, и малограмотные бабушки. Для каждого он находил нужное, доброе слово. И в этом тоже владыка может служить нам примером. Благословение владыки Митрополит Питирим за пасхальным богослужением/Фото А. Жданова Как отзывалось в сердцах людей доброе слово митрополита, рассказала мне директор учебно-методического музейного центра истории МИИТа Анна Константиновна Николаенко. Владыка Питирим впервые после долгого перерыва (в юности, еще мирянином, он был студентом этого вуза) появился в институте, когда в 1996 году праздновалось его столетие. Тогда в средствах массовой информации резко критиковали студенческие строительные отряды: мол, повсюду идет перестройка, теперь за все надо платить, а тут бедных студентов заставляют работать даром, как при социализме! И в разгар этой кампании владыка выступил… за возрождение ССО в МИИТе! Он доказывал, что студенческие строительные отряды – это прекрасный способ сохранить лучшие в мире традиции высшего образования, наработанные в России, которые начали методично оплевывать и разрушать «перестройщики». Владыка призвал студентов участвовать в святом деле – в восстановлении Иосифо-Волоцкого монастыря. И попросил руководителей вуза сформировать для этого строительные отряды. |
| В пользу Филогона, как иноземца, говорит, далее, и то безразличие, какое обнаруживает автор жития к представителям двух враждебных партий – Нилу Сорскому и Иосифу Волоцкому , и тот своеобразный стиль с древними оборотами и формами, какой так рельефно выступает во всем житии. Хронологические данные о жизни Филолога вполне совпадают со временем появления Жития. Установлено, что похвальные слова Зосиме и Савватию могли быть написаны Филологом только в период времени с 1534 г. по 1542 г. ( Н. И. Субботин ). Житие же пр. Иосифа появилось между годом смерти Дионисия Звенигородского (1539 г.) и годом поступления ркп. в библиотеку Иосифова монастыря от князя Д. И. Оболенского (1560 г.). 30 Трудно решить теперь, что раньше вышло из-под пера Филолога: слова или житие? Судя по письму Филолога к монаху Богдану, в котором он себя называет «слабым и унылым, состаревшимся от многих грехов, обветшавшим от зол» можно лишь предположить, что об Иосифе Филолог писал раньше, чем обратились к нему с просьбой соловецкие иноки составить «похвалу» Зосиме и Савватию, когда автор был стар, слаб и хил. Сравнительный анализ жития и похвальных слов также приводит нас к выводу, что это есть дело одного автора. Прежде всего, обратим внимание на то обстоятельство, что как в житии, так и в словах автор очень часто прибегает к цитатам из книг Свящ. Писания. В том и другом случае автор одинаково свободно относится к подлиннику: он то сокращает его, то изменяет, то распространяет собственными вставками и дополнениями. Места, приведенные в житии: Сир. 7:1 (стр. 22); Иов. 39:10 (с. 22); 42:16 (с. 18): Пс. 41:2 (с. 14); Мф. 7:12 (с. 22); 10:10 (с. 38); 21:41 (с. 14); 25:36, 34 (с. 17); 26:52 (с. 23); 1Пет. 2:2 (с. 24); 1Пет. 2:9 (с. 23–24); Рим. 12:3 (с. 39); 1Кор. 3:16, 17 (с. 35); 1Кор. 9:13 (с. 38); 1Кор. 10:23 (с. 39); 1Кор. 12:2 (с. 22): 2Кор. 6:7 (с. 17); Гал. 3:27 (с. 35); Евр. 2:18 (с. 17); 7:28 (с. 13); 12:14 (с. 36). В словах: 31 Исх. 34:20 (т. II, с. 230); Пс. 41:2 (т. II, 363); 67:36 (т. II, 463); 118:158 (II, 360); Мф. 5:16 (II, 348); 23:14 (II, 368); Рим. 1:21–23 (III, 107); 8:28 (II, 363); 1Кор. 12:38 (II, 238). |
| 73, л. 42–44 об., Солов. 1092/1201, л. 191–193, Соф. 1061 , л. 222–224. Q.I.851. л. 185 об.–188 об., ВВ-Арханг. С. 235: Арханг. С. 235, л. 88–89. 908 О влиянии южнославянской книжности на русскую культуру в XVI в. см.: Наумов Е.П. Из истории русско-сербских средневековых связей (Второе житие Стефана Дечанского в сочинениях Иосифа Волоцкого )//Учен. зап. Института славяноведения М., 1963. Т. 26. С. 47–57; Динеков П. Из истории русско-болгарских литературных связей XVI-XVIII вв.//ТОДРЛ. М.; Л., 1963. Т. 19. С. 323; Турилов А.А. Памятники южнославянской книжности в русских библиотеках//Советское славяноведение 1977. 1. С. 70; Хорошкевич А.Л. Русское государство в системе международных отношений конца XV– начала XVI в. М., 1980. С. 247–248; Турилов А .А., Чернецов А.В. К изучению «отречённых» книг. С. 111–140. 913 См.: Дополнения к Актам историческим, собранные и изданные Археографической комиссией СПб., 1846.Т. 1. С. 27–30, 57–60; Живая старина. Вып 1 С. 130; Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества ..; Псковские летописи/Пригот. к печ. А. Насонов М.; Л., 1941. Вып. 1. С. 90–91; Повесть о Петре и Февронии/Подгот. текстов и исслед. Р.П. Дмитриевой Л., 1979; Лавров Л.С. Колдовство и религия в России... Смилянская Е. Б. Волшебники, богохульники, еретики... 916 Пос-Погод. 308: Погод. 308, л. 284–285. Виноградова Л.Н. Плотникова А .А. Крещение//Славянские древности. Т. 2. С. 667–672. 919 Румянц. 373, л. 259–261 об. Опубл.: Востоков А. X. Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума С. 551–552, Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества... Т. 2. С. 92–95. Подробное описание празднования дня Ивана Купалы на рубеже XIV–XV вв. на Псковщине содержится и послании игумена Псковского Елеазаровского монастыря Памфила наместнику великого князя в Пскове (Псковские летописи. Вып. 1. С. 90–91). 920 Пос-Погод. 308: Погод. 308, л. 284–285. О банях для покойников на материале средневековых источников см. Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества... |
| О их судьбе можно было бы только гадать, если бы не одно обстоятельство. С Волоцким уделом связал свою жизнь и сын А. Ф. Голенина – Андрей Андреевич. Подобно отцу он служил волоцкому князю Борису, затем его сыну Ивану, а после смерти последнего в 1503 г. перешел к внуку Бориса Волоцкого – Юрию Ивановичу, владевшему Рузой, где и находились земли Голениных. В 1508 г. он еще упоминается как воевода князя Юрия, но вскоре (во всяком случае до 1515 г.) постригся в монахи под именем Арсения и стал одним из самых видных старцев Иосифова монастыря. Именно к этому времени относится данная Андрея Андреевича, согласно которой он отдал обители ряд своих владений, в том числе и село Скирманово, относительно которого специально оговаривалось, что оно входило в «те земли, коими землями жаловал государь наш князь Борис Васильевич отца нашего князя Ондрея Федоровича» 117 . Отсюда становится ясным, что А. Ф. Голенин реально владел указанными селами, хотя и не упомянул их в своем завещании. Данное обстоятельство объяснить довольно легко, если вспомнить, что боярин при переходе к новому сюзерену обычно получал определенные земельные владения в его уделе. При этом он должен был оставить свои земли в прежнем уделе старому сюзерену. Между тем, начиная с московско-тверского докончания 1375 г., княжеские соглашения фиксируют новую норму – право бояр сохранять при отъезде свои вотчины в прежнем княжении 118 . Однако, учитывая право свободного отъезда бояр, теоретически возможно представить ситуацию неоднократного отъезда бояр к новым сюзеренам и сохранения за собой полученных вотчин. Неудивительно, что в этих условиях князья предпринимают усилия по предотвращению подобных коллизий. В первую очередь это отразилось на крестоцеловальных записях. Сохранившийся в митрополичьем архиве формуляр крестоцеловальной записи свидетельствует о том, что боярин начинает приносить присягу князю и его детям не только лично, но и от имени своих детей: «А мне, имярек, и детей своих болших к своему государю, к великому князю имярек, привести, и к его детем» 119 . В случае с вотчиной Голениных в Волоцком уделе видим, что только после смерти сына князя, которому они приносили присягу, полученная от сюзерена вотчина становится их полным владением. До этого момента она представляла условное владение и могла быть отобрана в случае прекращения службы. Подобные земли, в отличие от родовых, впоследствии получили название выслуженных вотчин. |
| Некоторые, недовольные монахами, в доказательство необходимости отобрать монастырские земли приводят соображение, что доходы с них все равно тратятся напрасно, на содержание не заслуживающих уважения монахов. Но думать так, значит не отдавать себе отчета в действительном положении дела. Я уже обращал внимание, что понятие «монастыри» теперь совсем не совпадает с понятием «монахи». Земли принадлежат монастырям, а доходы с них и других недвижимых имений идут на общие нужды монастырей, как церковных учреждений. Если же некоторая часть доходов употребляется собственно на содержание, приставленных к монастырю и служащих ему в разных отношениях монахов, то, конечно, они имеют право на получение от этого учреждения содержания, без которого нельзя жить и исполнять свои обязанности в нашем мире. Не забудем, что и русский народ в своей массе умеет различать понятие монастыря и монахов, что, как мы видели, ясно обнаруживается еще у св. Иосифа Волоцкого . Если народ замечает неправильную жизнь монахов, то это в его глазах не подрывает еще значение монастырей, как учреждений, и возможность для него пользоваться хранящимся в монастырях духовным богатством. Приведенные выше статистические данные показывают, что количество монастырских земель в России еще гораздо меньше, чем церковных. В Европейской России оно не достигает 0,1% ее пространства, в Азиатской составляет лишь немногим более 0,001%, а во всей России около 0,02%. Монастырской земли в России оказывается столь мало сравнительно с разными другими ее видами, что крики именно об ее отчуждении в интересах облагодетельствования крестьян, которым могут быть отведены другие земли, становятся прямо смешными, если только они не направляются скрытым стремлением чем-либо повредить монастырям. Таким образом в настоящее время ни о каком отчуждении принадлежащих монастырям земель не должно быть и речи. Помимо всего другого это пошло бы в разрез с самими государственными интересами России. На основании всего сказанного я прошу IV Отдел Присутствия обсудить и принять следующие положения: В настоящее время не только невозможно отчуждать недвижимые церковные имущества с какими бы то ни было целями, но эти имущества следовало бы увеличить в интересах более прочного доставления Православной Церкви в России нужных средств для ее целей, в которых она терпит недостаток. |
| - Однажды ко мне обратился приятель, попросил взять на экскурсию свою тётю. Когда мы подъехали к Троицкому подворью, где в своё время находился в заключении патриарх, женщина вдруг воскликнула: «А вот здесь, на 3-м этаже, я жила в детстве! Из этого подъезда увезли в 30-е годы моего отца, а в доме напротив на балкон по утрам выходил какой-то дядя и делал зарядку». Как выяснилось, «дядей» был Лаврентий Берия. Таким образом наши экскурсии нередко переплетались с живыми воспоминаниями экскурсантов. Постепенно мы стали расширять географию - ездить в Дивеево, Оптину пустынь. У нас появились постоянные не просто клиенты или партнёры, а настоящие друзья. Что труднее - прорубать окно или конкурировать? Поначалу служба «Радонеж» не была конкурентом для профессиональных турфирм. Их сферы деятельности практически не пересекались. Но постепенно на рынке становилось теснее. Появились последователи. А религиозную тему стали эксплуатировать и те, кто не очень знаком со спецификой паломничества. - Трудно сравнивать сегодняшнюю ситуацию с тем, что было 30 лет назад, - говорит Юрий Ахметович. - Проблемы очень уж разные. Тогда нам негде было перенимать опыт - мы сами его создавали. Но и поле деятельности открывалось огромное. Теперь за клиентов идёт борьба. Но сегодня в паломническом туризме много непрофессионализма. А наш козырь - тесная связь с настоящей церковной жизнью. Мы организуем поездки, в ходе которых турист может не только узнать историю религиозных памятников, но и побывать на церковной службе, причаститься, исповедаться. Есть у нас и религиозно-просветительские путешествия, и миссионерские поездки, и классическое паломничество, и образовательные туры. От Синая до Соловков Выбор маршрутов для современного паломника у «Радонежа» велик. Не зря девиз службы остаётся неизменным: «От Синая до Соловков». Ведь русское паломничество и складывалось из двух ветвей: путешествия на Святую землю и по святым местам Руси. Вот и сейчас большим спросом пользуются однодневные поездки по святыням Подмосковья - от Троице-Сергиевой лавры до Иосифо-Волоцкого монастыря. А летом на пике популярности туры на Валаам и Соловецкие острова. |
| л. тот же. Его же: «Послание к великому князю Василию Ивановичу на еретиков». л. 205. Его же: «Послание к великому князю Ивану Васильевичу на еретика Кленова». Напечатано в журнале Мин. Нар. Просв., за 1866 г., июль (отчет по истории Русск. Литературы). л. тот же. Его же: «Послание к некоему вельможе, возбраняющу ему раб своих пострищи в черньцы». Издано Костомаровым в Памятниках старинной Русской литературы (вып. IV) по рукописи Волоколамскаго монастыря, находящейся ныне в библиот. Моск. дух. акад. л. 208. Его же: «Послание о чернце, расстригшемся и от правил пространно». л. 211. Его же: «Четыре послания о епитимьях к некоим вельможам, в мире живущим, детям его духовным». д. 217. Его же: «Послание к некоей княгине вдове, давшей по своим детям на сорокоуст и пороптавшей». Напечатано с незначительными пропусками в журн. Мин. Нар. Просв. (там же). Заглавие это не верно, как будет показано в своем месте. л. 222. Его же: «Послание к некоему вельможе (Ивану Ивановичу Третьякову), зазирающу ему о бывшей брани со архиепископом Серапионом». Обширные отрывки из него и полный пересказ его содержания см. в журн. Мин. Нар. Просв. (там же). л. 245. Его же: «Послание к епископу Нифонту на еретиков». Напечатано с выпусками в Чтениях Моск. Общ. Ист. и Древн. (1847 г., 1). л. 249. Его же: «Послание к Симону митрополиту». Издано в Памятн. старин. Русской литер. (вып. IV). л. 250. «О преставлении старца Антония Галичанина в Павловой пустыне 7034 года, в июле». Повесть неизвестного автора. Она встречается и в других сборниках XVI века, например, в сборнике Имп. Публ. библ. (Толст., отд. II, 254), в сборнике Моск, духовн. академии 156 (520), л. 368. Жизнь лица до поступления в монашество и старые грехи инока являются здесь на суд по смерти во всей наготе. Смерть является иноку в живом образе; ей предшествуют бесы, очерченные не менее живо. Вообще статья любопытна для характеристики нравов XVI века. «… лежа в недузе долгое время и перед смертию видение виде: приидоша демони... иные стояли, яко древо высота его и подперся палицею великою, а ине стояше и кричаше, аки свиньия...» Оружие бесов: удицы, клещи, пилы малые, рожны, шила, бритвы; «а ин глаголет: распорем да опять сошьем его...», «… на некоем месте обретохся незнаеме и видех тамо яко некую улицу и в ней множество человек рищущих и вси ходяще тужат и горюют и глаголют: ох, ох, горе, горе! Аз мнехся поверху их: ни се хожу, ни се летаю, яко невидимая сила ношаше мя по воздуху, яко с человека высотою: от земля летати ми яко на полотне носиму. И видех пред собою грехи моя от юности моея, ни кым же держимы, яко круги, или аки доски; всякий грех воображен написан не книжными словы, яко на иконах и не красными, писано дегтем но толико прозрачно и разумно; как взриши, так и спомнишь лето и месяц, и день... Ещё ми сущу пяти лет мати моя спаше.... ино так и написано. Да замахивался есми на мать свою батогами, и тако она седит, и яз как замахнулся, ино тако ес и написано и батог от туть» и т. д. |
| Уже в марте 1919 г. на VIII съезде Российской коммунистической партии (большевиков) в принятой партийной программе была сформулирована первостепенная задача добиться «полного отмирания религиозных предрассудков» с. 114]. В то же время было принято идеологическое решение о полном запрете преподавания любых и всех вероучительных предметов детям и подросткам не достигшим 18-летнего возраста, в первую очередь это касалось преподавания в школах «Закона Божия». Национализировались здания церковных приютов, а самих детей направляли в различные детские дома, в так называемые, в частности, «детские городки». Весьма характерным примером здесь является закрытие в 1920 г. Иосифо-Волоцкого монастыря и создание на его территории и в его зданиях «Детгородка» под руководством Катанской А.Л. , близкой соратницы Крупской Н.К. Еще 28 февраля (13 марта) 1918 г. было принято и доведено до верующего народа Постановление Св Патриарха Тихона и Св Синода «О деятельности церковно-административного аппарата в условиях новой государственной власти», в котором, в частности, призывал к созданию союзов (коллективов), которые должны были не иметь в названиях церковно-религиозной принадлежности, но одновременно защищать от посягательств святыни и церковное достояние. Более того вновь организуемые коллективы должны были реализовывать «просветительские и благотворительные задачи» [ст. 3–4]. Особая роль при этом отводилась монастырям, предписывалось, что они «организуют подобные союзы (коллективы) из окрестных жителей и постоянных богомольцев обители и всех преданных обители лиц» [ст. 6] , с. 121–122]. «Основной закон о социализации земли» принятый Советом Народных Комиссаров 27 января (09 февраля) 1918 г. дал монастырям возможность преобразовывать свою хозяйственную деятельность в формы сельскохозяйственных артелей и коммун. Ст. 4 этого Закона определяла, что «Право пользования землей не может быть ограничено: ни полом, ни вероисповеданием, ни национальностью, ни подданством» Принятый закон содержал в себе целый ряд противоречий статье 4-ой и предоставлял широкие возможности для ущемления интересов монастырей и организованных ими или на их основе землепользований. |
|
|
