| Очередную годовщину своего крещения нынешняя Русь встречает среди военных тревог, и самое время, отступив от сложившегося трафарета, рассказать о Владимире Святославиче как о полководце, вспомнить о тех его заслугах, что заслонены главным делом жизни – крещением своего народа. Так сложилось, что перипетии его юности, борьба с братом Ярополком в первый, языческий период жизни Владимира, а также обстоятельства крещения оказался куда лучше известны, чем его государственная деятельность, особенно в годы после принятия христианства. С занятием Киева новому князю пришлось восстанавливать единство ослабленного усобицей государства. В этот период русские войска сражаются на всех направлениях, укрепляя границы и возвращая отпавшие племенные территории под власть Киева. Владимир, в противоположность отцу, проявляет себя в большей степени как защитник интересов всей Руси, а не завоеватель чужих далеких земель. За первые восемь лет самостоятельного правления Владимир Святославич совершил около десяти (!) походов, не все из которых перечислены в летописи. Первым стал поход на Волынь и Червенские города, на которые стало претендовать растущее Польское королевство. «Повесть временных лет» (ПВЛ) относит его к 981 г., но в действительности он состоялся, скорее всего, годом – полутора ранее. Связанная войной на западе, Польша не успела ни подчинить себе эти земли, ни серьезно помешать в этом Владимиру. Легко одолев поляков, он заключил с ними мирный договор, по которому те отказывались от претензий на Червенскую землю и даже должны были выплатить дань. Тогда же Владимир укрепил свое влияние на Волыни постройкой нового города-крепости, названной в его честь. Не исключено, что власть киевского князя распространилась и южнее – на область проживания восточных «белых» хорватов: Поднестровье и Прикарпатье. Едва вернувшись с запада, князь немедленно устремился на восток – восстанавливать власть над недавно покоренными отцом вятичами. Через год они восстали снова, и тут же последовал новый поход с наложением (по сведениям В.Н. Татищева) более тяжелой дани. Тот же автор свидетельствует, что во втором походе на вятичей Владимир прошел еще дальше и поставил под свой контроль Залесское Ополье. |
| Помолчав, повернулся князь к боярам и старшей дружине: – Что скажете о том, мужи? По сердцу ли вам вера греческая, православная? – По сердцу, Святославич, – отвечали бояре. – Коли дурен был бы закон греческий, не приняла бы его бабка твоя княгиня Ольга, мудрейшая среди всех женщин русских. Увидев единство во всех мудрых мужах киевских, князь Владимир обрадовался. – Быть по сему. Где же примем крещение? – спросил он. – Где тебе будет любо, – ответила ему верная дружина. Вскоре после того, в 988 году, случились у русичей разногласия с греческим городом Корсунем. Корсунский наместник нанес несправедливую обиду киевским торговым людям, и князь Владимир решил наказать его за это. Не в обычаях русичей было прощать обиды. Оскорбление одному было оскорблением всем. Собрав большое войско, русичи осадили Корсунь и стали под ней укрепленным лагерем. Стенобитных орудий у них с собой не было, и, чтобы войти в город, князь Владимир велел насыпать у стен Корсуни земляной вал. Однако замысел этот не увенчался успехом, поскольку жители провели со своей стороны подкоп и, выбирая ночами землю, которую насыпали русичи, разносили ее потом по городу. Безуспешная осада затягивалась. Греки со стен Корсуни насмехались над русичами почти безнаказанно: мощные укрепления города делали штурм бессмысленным. Осаду пришлось бы снять, если бы среди корсунцев не отыскался друг русских по имени Настас. Этот Настас поднялся на стену и, привязав к стреле записку, пустил ее в русский стан. На свернутом пергаменте было написано: «Князь! Перекопай и перейми воду из колодца, который лежит от тебя к востоку. Вода из этого колодца по трубе идет в город. Нет в Корсуни иных колодцев, кроме этого». Метко пущенная стрела вонзилась неподалеку от высокого шатра Владимира. Поутру Добрыня нашел ее и принес князю. Когда прочитали ему письмо, обрадованный Владимир радостно воскликнул: – Если случится так, что от этого Корсунь сдастся, то будет это знамение, чтобы мне и народу моему креститься! Вскоре вода из колодца была перекопана и отведена в другое русло. Защитники города стали страдать от жажды и через несколько дней открыли ворота. Русские рати вошли в город и заняли его. |
| Общерусское же прославление святых Владимира и Ольги состоялось лишь в 1540-е годы, во время московских Великих соборов. Тогда же за святыми окончательно закрепился статус равноапостольных. Три Владимира «Повести временных лет» Первым из древнерусских летописцев Владимира Святославича очень подробно описал составитель «Повести временных лет». Но, читая его повествование, ловишь себя на мысли: автору не позавидуешь. И дело не только в том, что жил составитель летописи в начале XII столетия, а его герой в X веке, что ко времени написания летописи вопрос о канонизации князя – крестителя Руси – всё ещё не был решён. Просто автору летописи нужно было совершить почти невозможное: он, православный монах, должен был описать язычника и раскаявшегося грешника, но при этом не уронить честь фактического основателя правящей династии. А ведь проявления, достойные сильного князя и христианского святого, так различны, что порою противоречат друг другу. Временами создаётся впечатление, что в древней летописи – перед нами не один князь, а, как минимум, три разных человека. Язычник «Первый Владимир» летописи – воинственный и коварный язычник. Он скор на подъём, решителен в действиях и никому не позволяет оскорбить себя. Стоило дочери полоцкого князя язвительно и публично намекнуть Владимиру на его низкое происхождение («Не хочу розути робичича», – заявляет строптивая княжна, у которой на примете есть более почётный жених), как Владимир нападает на Полоцк и берёт Рогнеду в жёны насильно, убив её отца. Владимир пытается убить Рогнеду, но её сын, князь Изяслав преграждает ему путь. (Миниатюра из Радзивилловской летописи, XV век). Владимир-язычник не только отбирает у старшего брата невесту, но и идёт на него самого войной. Всё, что в силах сделать здесь летописец, – это снять со своего героя часть вины. Так убийство Ярополка, замысленное Владимиром, в его повествовании оказывается выполнено руками варягов по наущению изменника-воеводы Блуда. Сам же Владимир проявляет даже некоторое благородство, заранее предупреждая брата о том, что пойдёт на него войной. |
| Мы видели, что одною из главных сторон деятельности князей наших было построение городов, население пустынных пространств: Роман заставлял побежденных литовцев расчищать леса под пашню, но тщетно казалось для современников старание Романа отучить дикарей от грабежа, приучить к мирным, земледельческим занятиям, и вот осталась поговорка: " Роман! Роман! худым живешь, литвою орешь " . Но опасности и беды для сыновей Романовых только еще начинались. В следующем 1206 году все Ольговичи собрались в Чернигов на сейм - Всеволод Святославич Чермный с своею братьею, и Владимир Игоревич северский со своею братьею; к ним пришел смоленский князь Мстислав Романович с племянниками, пришло множество половцев, и все двинулись за Днепр; в Киеве соединился с ними Рюрик с двумя сыновьями, Ростиславом и Владимиром, и племянниками, берендеи и пошли к Галичу, а с другой стороны шел туда же Лешко польский. Галицкая княгиня с приверженными к ней людьми, слыша новую сильную рать, идущую со всех сторон, испугалась и послала просить помощи у венгерского короля; Андрей поднялся сам со всеми своими полками. Но вдова Романова с детьми не могла дожидаться прихода королевского: около них встал сильный мятеж, который принудил их бежать в старинную отцовскую волость Романову - Владимир-Волынский. Галичане остались без князя, а между тем король перешел Карпаты, с двух других сторон приближались русские князья и поляки, но те и другие остановились, услыхав о приходе королевском; Андрей также остановился, боясь столкнуться вдруг с двумя неприятельскими войсками. Внутренние смуты, возбуждаемые поведением королевы Гертруды и братьев ее, отзывали Андрея домой: он спешил вступить в мирные переговоры с Лешком польским, уговорился с галичанами, чтоб они приняли к себе в князья Ярослава, князя переяславского, сына великого князя Всеволода суздальского и отправился назад в Венгрию. Русские князья прежде еще двинулись назад, но галичане, ожидая две недели приезда Ярославова и боясь, чтоб Ольговичи, узнав об отступлении короля, не возвратились к их городу, решились послать тайно к. Владимиру Игоревичу северскому звать его к себе в князья: этому решению их много содействовали два боярина, которые, будучи изгнаны Романом, проживали в Северской области, а теперь возвратились и расхваливали Игоревичей. Владимир Игоревич с братом Романом, получив приглашение, в ночь украдкою от остальных князей поскакали в Галич, Владимир сел здесь, а Роман - в Звенигороде: Ярослав Всеволодович также был на дороге в Галич, но опоздал тремя днями и, узнав, что Игоревич уже принят галичанами, возвратился назад в Переяславль. |
| Вскоре Олег Святославич, посаженный отцом в Древлянской земле, убил Люта, сына воеводы Свенельда. В 6485 (977) г. Свенельд подговорил Ярополка напасть на младшего брата. После проигранной битвы Олег пытался укрыться в городе Овруче, но когда все торопились проскочить по мосту, дружинники спихнули юного князя в ров. Сверху на него упали еще люди и кони и задавили князя до смерти. После гибели брата Владимир и его дядя Добрыня бежали из Новгорода «за море». О дальнейших событиях рассказывается в статье 6488 (980) г. Владимир вернулся с варяжской дружиной, захватил Новгород и объявил войну Ярополку. Затем он посватался к дочери князя Рогволода Полоцкого, Рогнед, но она отказала Владимиру: новгородский князь был сыном ключницы-рабыни, а к ней сватался сам Ярополк. Владимир захватил Полоцк, взял в жены Рогнед и пошел дальше на Киев. Летописец подробно пишет о Блуде, воеводе Ярополка, предавшем своего князя. Сначала он убедил его бежать из города, а затем, когда Ярополк был осажден уже в Родне, уговорил сдаться Владимиру. Во время переговоров в Киеве князь был убит на Теремном дворе варягами младшего брата. Заканчивается статья 6488 (980) г. рассказами о так называемой «языческой реформе» Владимира, о его многочисленных женах, наложницах и детях. Под 6489(981)–6493(985) гг. летописец пишет о походах Владимира на окрестные славянские племена и болгар. Под 6491 (983) г. помещен рассказ о мучениках за веру, безымянных варягах-христианах. В благодарность за победу над ятвягами было решено в жертву богам принести юношей и девушек. Жребий выпал на сына варяга, но отец отказался его выдать, и они оба были убиты язычниками-киевлянами (подробнее см.: Гл. 3 и 6.2). Рассказ о крещении Руси начинается с известия 6494 (986) г. о приходе к Владимиру миссионеров. Первыми были мусульмане из Волжской Болгарии, затем пришли послы от папы римского, а последними были иудеи из разгромленной еще Святославом Хазарии. Никому из них не удалось убедить Владимира в своей правоте. Последним прибыл некий греческий Философ. В диалоге с князем он раскрыл ему значение ветхозаветных и новозаветных событий и разъяснил основные догматы христианской веры (подробнее см.: Гл. 4.3). Закончив свою речь, Философ показал Владимиру «запону» (завесу), на которой был изображен Страшный суд. Это произвело большое впечатление на князя, и казалось, он должен был креститься, но вместо этого он говорит: «Пожду еще мало». Странное решение Владимира летописец объясняет тем, что князь хотел «испытати о вс хъ в рахъ». |
| Суеверие, конечно! Что тут скажешь?! Но этот мирный славянский культ на острове Руян-Буян продержался очень долго - до второй половины XII века. Все остальные славяне на континенте давно уже приняли Христианство, а тут держались древних обычаев, пока в 1168 году на остров Руян не прибыл со своей дружиной знаменитый Датский конунг-царь Вальдемар I Великий (1131 - 1182). Датский-то он датский, но это ещё как посмотреть! Точнее - как присмотреться. Был оный Вальдемар, кстати, первый на Западе государь с таким именем, прапраправнуком Святого Равноапостольного Великого Князя Русского Владимира Святославича и правнуком Святого Благоверного Киевского и всея Руси Великого Князя Владимира Всеволодовича Мономаха, а также внуком Великого Князя Мстислава Владимировича. К тому же Вальдемар был женат на Княжне Софье Володаревне - дочери Минского Князя Володаря (Владимира) Глебовича и польской Княжны Рыксы Болеславовны. Ещё раз отмечу, что «западные» знаменитые Вальдемары появляются на исторической сцене не ранее первой трети XII века, то есть на два с половиной века позже, чем известные в истории славянские Владимиры, если считать от Великого Князя Болгарии Владимира Борисовича Расате, княжившего в 889-893 годах. Некоторые же филологи ошибочно считают имя «Владимир» славянским звукоподражательным аналогом «германского» имени «Вальдемар», тем более что в латинских хрониках зачастую известных князей-славян Владимиров называют Вальдемарами. Но сама «германская» природа имени «Вальдемар» (по-немецки wald - власть, а meri - знаменитый ) находится под большим вопросом. Совсем не исключено, что это западнославянский, варяжский диалектный вариант имени «Владимир», поскольку имя «Вальдемар» в древности совершенно не встречается в чисто германском контексте «дальнего» Запада и Северо-Запада Европы, но его бытование у германцев связано с областями, где германцы соприкасались с западными славянами. Из этого можно сделать вывод, что как раз западная версия сугубо славянского имени «Владимир» является его звукоподражательным «онемеченным» вариантом. И позже западный вариант имени «Вальдемар» стал более популярным у западных славян - поляков и чехов, чем среди собственно германцев. Именно такая историческая последовательность: от «Владимира» - «Вальдемар», а не наоборот, указывает и на то, что при выяснении этимологии и семантики имени «Владимир» не имеет смысла строго опираться на немецкие значения корней в имени «Вальдемар». |
| Отметим здесь, что инициатором княжеской междоусобицы был не Владимир, а сам Ярополк, который решил отобрать волости (владения) у двух своих младших братьев: Олега и Владимира, нарушив тем самым волю своего отца Святослава. В результате похода Ярополка на волость Олега (Деревскую землю), Олег погиб. Владимир имел все основания считать, что в случае победы Ярополка, такая же судьба ждала бы и его самого. Кроме того, рядом учёных обоснована точка зрения, согласно которой известия о жене Ярополка являются поздними вставками, сделанными позднейшим редактором летописи с целью дискредитации Святополка Окаянного (в частности, указывалось на возможную параллель с антихристом, который, по «Откровению» Мефодия Патарского, должен родиться от монахини). Рогнеда пытается убить спящего Владимира. Иллюстрация из летописи. 5. «Примерно по такому же принципу князь формировал и свои «похотные дворы». Туда силой и побоями сгонялись «жены и девицы» с окрестных городков и сел. По подсчетам летописцев, только в Вышгороде, Белгороде и Берестове, в сексуальном рабстве у крестителя единовременно содержалось не менее 800 лиц женского пола. Разумеется, в «похотных дворах» Владимир имел возможность насиловать чужих жен и дочерей вдумчиво и почти «без всякой помехи», так как униженные и избитые мужья и отцы рыдали «за тыном», т. е. за оградой». «Похотных дворов» Владимира источники не знают, но это частности. Действительно, в летописи сообщается о гаремах Владимира именно в тех местах, которые указывает А. Невзоров. Выше говорилось о том, что количество наложниц и сам летописный рассказ о гаремах Владимира мог быть смоделирован по библейскому образцу. Тем не менее, женолюбие и распутство Владимира (с христианской точки зрения) до его крещения подтверждается и независимым от летописи источником – немецкой латиноязычной хроникой Титмара Мерзебургского, который был современником Владимира Святославича. Титмар пишет о склонности Владимира к блуду и иллюстрирует эту характеристику подробностями, которые вполне могли быть использованы А. Невзоровым, если бы он знал этот источник. Однако, что ещё более существенно для нашей темы, тот же Титмар – весьма прохладно относившийся к Владимиру – признаёт, что впоследствии Владимир «смыл пятно содеянного греха». А чтобы покаяние сопровождалось делами, он усердно творил «щедрые милости». Это независимое свидетельство подтверждает летописную традицию о покаянии Владимира после принятия христианства и перемене им образа мысли и жизни. |
| С другой стороны, союз с Византией обусловил участие русских войск в болгаро-византийской войне в 90-х годах X века. На рубеже первого тысячелетия, в 1000 году, сам Владимир принял участие в походе на дунайскую Болгарию, а шесть тысяч его войска сражались на стороне Византии с Арменией. Поход Владимира Святославича в 992 году к русско-польскому пограничью, закреплял приобретения прикарпатских территорий, сделанные здесь еще в 982 году. Необходимость данного похода была обусловлена обозначившимися притязаниями нового руководства Польши (короля Болеслава) на русские земли в Закарпатье. В течение ряда лет польский король Болеслав I пытался воевать с Владимиром, пока, наконец, в 1008 году не был заключён мир, подкреплённый династическим браком между сыном киевского князя Святополком и дочерью Болеслава. Лишь на закате жизни Владимира, в 1013 году, Болеслав посмел в очередной раз пойти на Русь. Но данная военно-политическая акция, по мнению историков, была обусловлена стремлением использовать конфликт между князем Владимиром и его сыном (пасынком) князем в своих интересах. Причем этот поход Болеслава был скоординирован с вторжением на Русь печенегов. В целом, отношения с европейскими государствами того времени носили дружественный характер. Как отмечает летопись, Владимир Святославич «жил в мире с окрестными князьями – с Болеславом Польским, и со Стефаном Венгерским, и с Андрихом Речь, таким образом, шла о мирных отношениях с монархами Польши – Болеславом, Венгрии – Стефаном I (Иштваном), Чехии – Олдржихом (Андрихом). В отличие от отца, Святослава Игоревича, князь Владимир чаще использовал дипломатию и при осуществлении вторжений в чужие земли предпочитал не заводить войска глубоко в территорию противника, как результат – итоги его внешнеполитических действий были более стабильны, чем у отца. Киевская Русь при князе Владимире, таким образом, достигла расцвета и ее влияние распространилось далеко за ее пределы. Лишь бесконечные набеги печенегов вынуждали Владимира периодически браться за оружие. Начиная с 990 года, эти набеги обрели характер системной военно-политической угрозы. В 992 году печенегами был осажден Переяславль, в 993 и 996 – произошли битвы у Василева, в 997 году – печенеги уже напали и осадили Киев. Помимо этого, крупными были также вторжения печенегов на Русь в 1001 году и в 1013 году – скоординированный с поляками набег. Сражения с печенегами – «рать велика без перестани» – продолжались до самой кончины Владимира Святославича. |
| И когда переправились за Мерлу, встретились с половцами – ехал Обовлы Костукович с четырехстами воинами воевать на Русь, и тут помчались им навстречу на конях. Половцы же, по повелению Божьему, обратились в бегство, и русские погнались за ними, и победили их тут, и возвратились восвояси. В это же время Владимир Ярославич Галицкий, шурин Игорев, находился у Игоря, так как был изгнан отцом своим из Галича. Тот Владимир прежде всего отправился во Владимир к Роману, но Роман, боясь его отца, не разрешил ему поселиться у себя. Оттуда направился к Ингварю в Дорогобуж, и тот, из страха перед отцом его, не принял Владимира. И он оттуда поехал в Туров, к Святополку, и тот также не пустил его, к Давиду в Смоленск – и Давыд его не пустил, в Суздаль к Всеволоду, дяде своему, но и там Владимир Галицкий не обрел покоя и пришел в Путивль, к зятю своему Игорю Святославичу. Тот же встретил его радушно и с честью великою и два года держал у себя, а на третий год примирил его с отцом и послал с ним сына своего, зятя Рюрикова, Святослава. В год 6692 (1184) . Двинулся окаянный и безбожный и трижды проклятый Кончак с бесчисленными полками половецкими на Русь, надеясь захватить и пожечь огнем города русские, ибо нашел он некоего мужа басурманина, который стрелял живым огнем. Были у них и луки-самострелы, едва пятьдесят человек могли натянуть у них тетиву. Но всемилостивый Господь Бог противится гордецам и козни их разрушает. Кончак же, придя, стал на Хороле и послал с хитростью к Ярославу Всеволодичу, предлагая ему мир. Ярослав же, не подозревая обмана, направил к половцам мужа своего Ольстина Олексича. А Святослав Всеволодич послал к Ярославу, говоря ему: «Брат мой, не верь им и своего мужа не посылай, я на них войной иду». Святослав Всеволодич и Рюрик Ростиславич со всеми полками своими без промедления двинулись на половцев. Рюрик и Святослав отрядили Владимира Глебовича в передовой полк и Мстислава Романовича с ним, а сами Рюрик и Святослав двинулись следом за ними. Когда они были в пути, встретились им купцы, шедшие навстречу из Половецкой земли, и сказали, что половцы стоят на Хороле. |
| Ярополк вошел в город Олега, взял на себя власть его и послал искать брата. Долго искали князя и не могли найти. Тогда один древлянин сказал: " Я видел, как вчера столкнули его с моста " . Стали вытаскивать трупы изо рва с утра до полудни, наконец, нашли Олега под трупами, внесли в княжий дом и положили на ковре. Пришел Ярополк, начал над ним плакаться и сказал Свенельду: " Порадуйся теперь, твое желание исполнилось " . Заключали ли в себе эти слова упрек или Ярополк хотел ими просто объявить старику, что желание его удовлетворено, хотя первое правдоподобнее по связи с плачем - во всяком случае предание признает, что дело совершено преимущественно под влиянием Свенельда, и очень естественно, что князь не действовал самостоятельно: ему было только 16 лет! Ярополк, как сказано выше, взял братнюю волость. Третий Святославич, Владимир, узнал в Новгороде, что Ярополк убил Олега, испугался братнего властолюбия и бежал за море, а Ярополк послал в Новгород своих посадников и стал владеть один на Руси. Через три года Владимир возвратился с варягами в Новгород и прогнал оттуда Ярополковых посадников, приказав им сказать брату: " Владимир идет на тебя, приготовляйся к войне " . Наступательное движение Владимира против Ярополка было необходимо: Владимир не мог надеяться, чтоб старший брат спокойно снес изгнание своих наместников из Новгорода; Владимиру нужно было предупредить его, тем более, что у него теперь были наемные варяги, а Ярополк не собрался с силами; варягов надобно было употребить в дело, отпустить их ни с чем было невыгодно и опасно, оставить их у себя в Новгороде было еще невыгоднее и опаснее; отпустивши их, дожидаться, пока Ярополк, собравши все силы юга, двинется против Новгорода, было безрассудно. Но прежде начатия борьбы обоим братьям было важно приобрести себе союзника во владетеле полоцком; в это время в Полоцке сидел какой-то Рогволод, пришедший из-за моря; каковы были отношения этого Рогволода к правнукам Рюрика, из летописи определить довольно трудно. Дочь этого Рогволода Рогнеда была сговорена за Ярополка. |
|
|
