| При вступлении в отправление такого давно уже не существовавшего рода служения, конечно, как нельзя более уместно и нужно было напомнить священникам и левитам о возлагаемых на них обязанностях и о их святом долге проходить их во всем сообразно с предписаниями закона Божия. Потребные при этом наставления и напоминания, без сомнения, и даны были в свое время первосвященником Иисусом, или кем-либо из современных пророков 1715 , но очень вероятно предположить, что вслед за голосом первосвященника или пророков, чтобы глубже напечатлеть их наставления в памяти служителей Господних, возвышает свой голос и чуткий к современным религиозным потребностям псалмопевец, кратко повторяя их в своей песни, которою бы, как народ, так и сами священники и левиты могли взаимно возбуждать друг друга к неуклонному, благоговейному исполнению вновь возложенных на них обязанностей. Предположение это является тем вероятнее, что вновь начавшееся служение священников и левитов при храме производило на народ особенно отрадное впечатление. По замечанию книги Неемии (12:44–45), «Иудеям радостно было смотреть на стоящих священников и левитов, которые совершали службу Богу своему, и были певцами и привратниками по установлению Давида и сына его, Соломона». А такое чувство радости народной псалмопевец вполне естественно и прилично мог выразить обращенным от лица народа к левитам и священникам такого рода возбуждающим к служению воззванием, какое мы имеем в рассматриваемом псалме. «Благословите ныне Господа все рабы Господни, стоящие в доме Господнем во время ночи. Воздвигните руки ваши к святилищу, и благословите Господа» 1716 . Нельзя не заметить, что и самое выражение: «благословите ныне» ( вот, δο δ или как в слав.: «се ныне»), дает предполагать, что рабы Господни, стоящие теперь в доме Господнем, до того времени не благословляли Господа во время ночи и не воздевали рук своих к святилищу, и что ко времени происхождения псалма только что положено было начало этого рода служения Господу; а это в свою очередь ведет к заключению, что псалом относится к первому времени после построения второго храма Иерусалимского, или точнее к открытию в нем богослужения, когда священники и левиты опять поставлены были по чередам их, чтобы содержать и днем и ночью обычные стражи при дверях храма и совершать установленное законом служение во святилище 1717 . |
| При этом, как отмечает уже другой толкователь – священник Николай Вишняков, здравый разум, внушающий признание бытия Божия, на этой крайней степени развращения не в состоянии бороться с влечениями злого сердца и делается рабом его, усиливаясь, вопреки всем свидетельствам истины, уверить себя в том, что нет Бога, и тем дать возможность грешнику спокойно предаваться злу без страха наказаний, без смущения и угрызений совести. Так как в этих случаях отрицание бытия Божия совершается вследствие помрачения здравого разума грехом, то таких нечестивцев псалмопевец прямо называет безумными . Ведь именно лишь отказавшийся от ума, от очевидной логики, по словам митрополита Вениамина (Федченкова), может сказать это. Если человек не знает ничего о Боге и Его существовании, каковы неверующие, то он только это и имеет право сказать: «Не знаю». И конец! А если он дерзнул сказать: «Нет Его!» – то уже пошел против ума; он по всей справедливости оказывается без ума, «безумным» . Такие речи, продолжает святитель, совсем не от «ума», а от «сердца»: «Рече безумен в сердце своем» – это находится в прямой зависимости от растления души: «Все совратились… все растлились; несть творящих добро» (Пс. 13: 3) . Говоря о справедливости такого определения (безумным), протоиерей Григорий Разумовский напоминает евангельскую притчу о безрассудном богаче, который, быв предан любостяжательности и сластолюбию до забвения о Боге, не знал надлежащего употребления временному богатству своему и думал употребить его на свою роскошь и пресыщение, за что именно и назван был от Самого Господа Иисуса Христа «безумным» . Наряду с этим Священное Писание говорит о неверии, которое чаще всего в известном смысле проявляется в Новом Завете. Наиболее наглядной иллюстрацией этому являются слова Евангелия от Иоанна: «Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (Ин. |
| Приписывая творение всего в мире одному Богу, Моисей оставляет без объяснения большое разнообразие существ, населяющих мир; «если бы не было никакого различия между небом и человеком, между Зевсом и змеями, дикими животными и рыбами, которые плавают в море, тогда мог бы быть один творец всего; но так как есть громадное различие между бессмертными и смертными, то чтобы ничего не прибавлять этим смертным существам и ничего не отнимать у них, необходимо, чтобы причина, которая создала одних, была отлична от той, которая создала других». 424 Самый способ творения упрощен до последней степени в одно приказание «да будет», которое ничего не объясняет в природе и происхождении тварей. Рассказ о творении человека также бессодержателен и нечего не объясняет о природе человека: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию, и да обладает он рыбами морскими и птицами небесными и всеми гадами, пресмыкающимися по земле; и сотворил Бог человека, по образу Божию сотворил его и т.д. 425 Этой космогонии великого иудейского пророка, «с которым, по словам Писания, иронически замечает Юлиан, Бог говорил лицом к лицу», он хочет противопоставить космогонию Платона, «который поклонялся идолам»; в первой он не находит ничего, кроме «да будет», во второй он видит полное объяснение разнообразия и природы тварей; творение мира изображается здесь не как у евреев, не как произведение вещи по одному приказанию, причем тварь получает свою природу не из сущности творца и может не иметь с ним ничего общего, а как отображение мира разумного в чувственном мире, и соответственно разнообразию мира творение его приписывается не одному, а многих богам. Юлиан приводит из платоновского «Тимея» слова, которые автор диалога влагает в уста творца в момент творения, и которые обращены к низшим богам: «Боги богов, я творец ваш и всех вещей: то, что сотворено мною, не погибнет никогда, согласно моей воле. Правда все сотворенное преходяще, но желать уничтожения того, что хорошо устроено и хорошо существует, не есть дело доброе. |
| Пророчество Захарии Захария же в пророческом воодушевлении видит, подобно Деве Марии, Мессию как бы пришедшим уже и совершившим великое дело искупления человечества; обращаясь же к сыну своему, он повторяет предсказание ангела о том, что Иоанн будет велик пред Господом (наречется Пророком Всевышнего), предъидет пред Ним (предъидешь пред Лицом Господа), дабы представить Господу народ приготовленный (приготовить путь Ему), и многих из сынов Израилевых обратит к Господу Богу их (Лк. 1, 15—17) (дать уразуметь народу Его спасение в прощении грехов их, просветить сидящих во тьме и тени смертной). О детстве и дальнейшей жизни Иоанна до явления его на проповедь покаяния Евангелист Лука говорит очень кратко: возрастал и укреплялся духом, и был в пустынях (Лк. 1, 80). По преданию, слух о необыкновенных обстоятельствах, окружавших зачатие и рождение сына Захарии, Иоанна, дошел до царя Ирода. Подозрительный Ирод тогда как будто не обратил на это никакого внимания; но вот, являются в Иерусалим восточные мудрецы и спрашивают: «Где родившийся Царь Иудейский?» Трепетавший за свой царский престол Ирод решился избить в Вифлееме и его окрестностях всех младенцев, а потом, вспомнив о сыне Захарии, послал убийц и в Иутту. Захария в то время отправлял служение при храме, а Елисавета, узнав о замысле Ирода, скрылась с сыном в пустыне. Рассерженный неудачей, Ирод послал к Захарии в храм спросить, где скрыл он своего сына? Старец ответил: «Я теперь служу Господу Богу Израилеву и не знаю, где сын мой». После угроз лишить жизни Захария повторил, что не знает, где сын его, и пал под мечами убийц между храмом и жертвенником (Вишняков. Святой Великий Пророк и Предтеча Господень Иоанн. С. 54—55 4 ). Когда скончалась и Елисавета, то Предтеча Христов остался сиротой и жил в пустыне. Рождение Иоанна Предтечи празднуется 24 июня. 3. Православная Церковь учит, что Ангелы созданы Богом ранее создания Им видимого мира. Поэтому мое выражение «строгая последовательность в сотворении живых существ, начиная от растительной клеточки и доходя до человека, должна была продолжаться далее и остановиться на создании мира духов», — может показаться некоторым читателям как будто противоречащим учению Церкви. На самом же деле никакого противоречия тут нет. Бог, по всеведению Своему, наперед знал, что и в каком порядке Он создаст; по всемогуществу же Своему, Он мог создать мир и не в той последовательности, которая представляется нашему воображению; следовательно, Он мог сотворить мир духов ранее мира материального. Создал ли Господь духов вначале или в конце Своей творческой деятельности (хотя конца этой деятельности нет: Отец Мой доныне делает, и Я делаю (Ин. 5, 17)), — это, для доказательства бытия ангелов безразлично. Но, если рассматривать все, уже сотворенное Богом, то нельзя умолчать о требованиях разума, чтобы между Богом и человеком были существа, более близкие к своему Творцу, чем человек. Далее этого требования разума я не иду в желании своем доказать существование ангелов. |
| С точки зрения этого общего взгляда на ветхозаветный закон св. Кирилл и объясняет отношение христиан к ветхозаветным жертвам, обрезанию, закону о чистой и нечистой пище и т.д. Жертвы христиане отвергли совсем не потому что теперь не спускается огонь с неба и нет Иерусалима, в котором только велено было приносить жертвы; – заповеди о неприношении для жертвы огня чуждого и совершении жертв только в Иерусалим даны были с той целью, чтобы евреи не прилеплялись к иному богу, и самими евреями соблюдались не всегда, как это можно видеть из примера Авраама, Давида и Илии. Христиане отвергают кровавые жертвы потому, что Богу не может быть приятно убийство животных; Он ищет поклонения в духе и истине, и они приносят Ему духовную жертву, единственно Ему приятную, – добродетельную жизнь. Что Богу ненавистны кровавые жертвы, об этом можно найти свидетельство у самих учителей Юлиана. Так Порфирий отвергает кровавые жертвы и говорит, что они, принося не богам, а злым демонам, и что первобытный культ был чужд их. Известный делосский жертвенник назывался «жертвенником благочестивых», потому что на нем никогда не закалались животные. Если же Бог дозволил все-таки ветхозаветным людям приносить кровавые жертвы, то только потому, что они привыкли к ним в Египте. – Он знал, что для евреев тяжелы были бы высокие правила новозаветного закона и совершение только духовного культа. «Ты не слыхал и не знал об этом», говорит Бог еврейскому народу, «и Я не открыл ушей твоих, ибо Я знал, что ты вероломно отвергнешь». 592 Но допуская кровавые жертвы, Бог устроил так, чтобы в этих жертвах содержался и духовный культ. В них изображались новозаветные тайны, так что жертвы в образах приготовляли евреи к восприятию евангельской истины; с другой стороны, от приносящего жертвы требовались нравственно добрые дела, без которых жертвы теряли всякую силу. Об этом сам законодатель говорит через пророка Иеремию: «Когда они поститься будут, не услышу прошения их и если принесут всесожжения и жертвы не приму их»; 593 ибо сами по себе жертвы – ничто. «Возьмем», говорит св. Кирилл, «иудея, обрезанного и преданного жертвам, но в то же время нечестного, несправедливого и порочного, и не иудея, – необрезанного по плоти, не приносящего жертв, но святого, справедливого, не подверженного порокам и полного добродетелей, – второй, не лучше ли будет первого, хотя он и не приносит жертв?» 594 . |
| Сам в нужде и опасности от гонителя, он всегда готов был на помощь своим соотечественникам, как и помог жителям Кеиля во время нападения на них Филистимлян 521 , и при первой возможности спешит выразить им свое расположение, посылая напр. дары из добычи взятой у врагов Господних 522 . Напротив того, находясь среди Филистимлян и пользуясь их покровительством, он, как истинный Израильтянин, не мог победить своего отвращения к язычникам и сделаться, как полагал Анхус, слугою его во век 523 . Подобную мысль о своей привязанности к народу Божию и отвращении своем к язычникам выражает и псалмопевец, – и в Пс.15 выражает ее в таких словах, что в них слышится как бы ответ Давида на злобную, но бессильную насмешку врагов его, какую напоминает он в речи своей Саулу: «сыны человеческие изгнали меня ныне, чтобы не принадлежать мне к наследию Господа, говоря: ступай, служи богам чужим» 524 . Но это изгнание, как бы так отвечает на это псалмопевец, все-таки не изменило ни любви моей к Богу и привязанности к истинным чтителям Его, ни отвращения к идолам и нечестивым поклонникам их: «ненавижу почитателей суетных идолов» 525 . «Во святых, которые на земле, и в великих», т.е. верных почитателей Иеговы, которых Он благоволил возвеличить и возвысить в народ свой 526 , «все утешение мое. Пусть другие умножают идолов своих, бегут к богу чужому; я не возливаю им кровавых возлияния их и не положу имен их во уста мои. Господь есть моя доля наследия и чаши; Ты возносишь жребий мой» 527 . Подобным образом изъявление своего упования на Господа и Ему предоставления возмездия гонителям, встречающееся в каждом из рассматриваемых псалмов и высказываемое в более или менее сходных выражениях, в Пс. 34 доходит почти до совершенного тожества с словами Давида, которыми он в речи своей с Саулом призывает Господа стать судьей между ним и его гонителем. «Да рассудит Господь между мною и тобою, и да отомстит тебе Господь за меня. Господь да будет судьей и рассудит между мною и тобою. Он рассмотрит, разберет дело мое и спасет меня от руки твоей» 528 . |
| Само собою разумеется, что те из братьев и родственников Давида, которые оставались в своем отечестве, должны были для своей безопасности совершенно отказаться от Давида, и удаляться от всякого свидания с ним, чтобы не быть заподозренными в сношениях с ним. Такое именно положение гонимого и представляется у псалмопевца: «от всех врагов моих я сделался поношением даже у соседей моих, и страшилищем для знакомых моих; видящие меня на улице бегут от меня 513 . Чужим стал я для братьев моих и посторонним для сынов матери моей 514 ». Но не находя себе сочувствия, сострадания или утешения в своем несчастном положении 515 даже между самыми близкими и родными из своих соотечественников, гонимый Давид, с своей загадочною судьбой, то неизвестный пастырь, то победитель Голиафа, то любимый оруженосец, военачальник и зять царя, то страшный, ненавистный враг его, против которого предпринимаются военные походы, как против враждебных неприятельских народов, Давид в своем преследовании от Саула, по естественному порядку вещей, должен был обратить на себя всеобщее внимание, сделаться самым обычным и современным предметом разговоров и всевозможных толков народных, – и в семейном быту или при встрече между знакомыми, и в общественных собраниях у городских ворот и в какой-нибудь пирушке за чашей сикеры. А так как высказывать сочувствие гонимому царем было опасно, то само собою понятно, что большая часть толков были не в пользу Давида, направлены были к его осуждению, унижению, осмеянию и т.п. 516 . В таком именно положении и представляется во многих псалмах гонимый псалмопевец: «я сделался поношением даже у соседей моих 517 ; увидев меня, кивают головами своими 518 . Я сделался притчею; о мне толкуют сидящие у ворот, поют в песнях пьющие сикеру» 519 . Впрочем, если Давид и не встречал от своих соотечественников ничего, кроме выражения холодности и оскорблений и, казалось, по выражению Анхуса царя Филистимского, «опротивел народу своему, Израилю» 520 , тем не менее сердце его обращено было к родному наследию Господа. |
| Содержание Пс. 8 -го, который даже Гитциг не решается оспаривать у Давида, живо напоминает нам раннюю пору юности этого псалмопевца когда, он вскоре после помазания пророком Самуилом еще продолжал пасти стада отца своего. Читая его, невольно представляешь себе, как в одну тихую, торжественную ночь, каких Давиду в пастушеской его жизни не мало, конечно, приходилось проводить на Вифлеемских пажитях на страже у своего стада 471 , взор его поражается прекрасною картиною необъятного свода небесного с сияющей на нем луною и бесчисленными звездами, и эта картина, глубоко проникая в душу, возбуждает его к прославлению величия всемогущего и премудрого Творца вселенной. Но при этом, обращаясь к себе, юный псалмопевец не может не сознавать, как слаб еще его голос для такого возвышенного хваления; а сравнивая себя с необъятностью созерцаемой им картины природы, не может не чувствовать, как ничтожен человек пред величием Творца. Но с другой стороны, озаряемый благодатным веянием Духа Божия 472 , он в собственном недавнем опыте предпочтительного его помазания пред братьями находит себе одобрение в своем намерении хвалить Господа. «Из уст младенцев и грудных детей Ты устрояешь себе хвалу, вопреки враждующим против Тебя, чтобы сделать безмолвным врага и мятежника» 473 , – многознаменательно и пророчески говорит 474 , он Господу, явно применяясь к словам его Самуилу пророку о старшем брате псалмопевца: «не смотри на вид его и на высоту роста его; Я отринул его; Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце» 475 . С тем вместе особенно попечение о нем Господа, из безвестной доли пастуха предизбравшего его вождем народа Своего, Израиля 476 , во свете божественного откровения переносит его от настоящего ничтожества падшего человека к высокому назначению его быть владыкою природы и он духом созерцает полное осуществление такого назначения в образе малым чем умаленного в страданиях своих пред ангелами, но затем прославленного и возвеличенного пред всем миром Искупителем человечества 477 . |
| Таким образом по всем представленным соображениям можно с несомненностью полагать, что описанное в рассматриваемых псалмах положение Израиля не восходит далее периода времени между царствованием Манассии и окончательным падением царства Иудейского при Седекии, и есть то самое бедственное положение, которым Господь угрожал Иудеям при нечестивом Манассии, говоря, что Он «отвергнет остаток удела Своего, и отдаст их в руку врагов их, и будут на расхищение и на разграбление всем неприятелям их 1099 ». В большей или меньшей степени оно относится ко всему этому периоду, который справедливо можно назвать периодом постепенного падения царства Иудейского. Во все это время одни народы за другими нападают на Иудею и производят в ней опустошения; при Манассии ее опустошают Ассирияне, которые и самого царя постыдным образом отводят в плен 1100 ; при Иосии и его преемнике – египетский фараон Нехао 1101 : далее при Иоакиме и Иехонии – Вавилоняне с толпами Халдеев, Сирияне, Моавитяне и Аммонитяне 1102 , пока наконец при Седекии Навуходоносор, царь Вавилонский, в новом своем нашествии не довершил ее опустошения, положив вместе с тем конец политическому существованию народа Иудейского 1103 . К которому именно из этих опустошений относится написание псалмов, – нельзя решить. Судя по тому, что псалмопевец жалуется на продолжительность бедствий и множество врагов, кажется вероятнее относить составление их ко времени Иоакима. В этом случае, быть может, жалоба на то, что виноградник Божий «обрывают все проходящие по пути» 1104 , представляет исторический намек на недавнее двукратное опустошение Иудеи фараоном Нехао, когда он проходил чрез нее на войну с царем Ассирийским и обратно в свою землю. В частности относительно псалма 76-го некоторые ученые полагают 1105 , что он древнее песни пророка Аввакума (в 3 гл. его кн.) и послужил образцом при составлении ее. Сходство псалма с означенною песнью действительно не подлежит сомнению 1106 ; только, по нашему мнению, трудно решить, пророк ли подражал псалмопевцу, или наоборот – псалмопевец старался воспроизводить звуки лиры пророческой. |
| Таковы и были покаянные молитвы благочестивого Ездры 1698 ; так без сомнения молились тогда и все сыны Израилевы, когда во дни общественного покаяния «постящиеся и во вретищах, и с пеплом на головах своих исповедовались пред Богом в грехах своих» 1699 . Такую именно молитву представляет собою и псалом 129-й. Подобно благочестивому Ездре, псалмопевец живо чувствует всю глубину нравственного повреждения Израиля и в сознании того, что он не только недостоин милостей Божиих, а заслуживает гнева и наказания Божия, возносит молитвенный вопль к Господу, чтобы Он не был строгим судиею и карателем его преступлений, но по Своему милосердию, ради обещанного от Него помилования кающимся грешникам, даровал ему прощение всех беззаконий его. «Из глубины взываю к Тебе, Господи. Господи! Услышь голос мой… Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония; Господи! Кто устоит? Но у Тебя прощение… Надеюсь на Господа, надеется душа моя; на слово Его уповаю. Да уповает Израиль на Господа; ибо у Господа милость и многое у Него избавление и Он избавит Израиля от всех беззаконий его (ст. 1–8)» 1700 . – Нельзя впрочем оспаривать и другого мнения, что рассматриваемый псалом воспет был первоначально еще во время плена Вавилонского, а потом уже, подобно некоторым древнейшим песням Давида и Соломона 1701 , принят был в число песней, которые пелись Иудеями во время и после возвращения в свое отечество 1702 . Состояние в плену Вавилонском не меньше, если только не гораздо больше, чем последующие затем бедствия, пробуждали в Иудеях сознание своей виновности пред Богом и вызывали покаянно-молитвенные вопли о помиловании 1703 . И тем живее и сильнее пробуждались в сердцах пленников покаянно-молитвенные чувствования, чем ближе приходил к концу предсказанный Иеремией 70-летний срок для продолжения пленения, а между тем еще не видно было наступления обещанного от Господа избавления 1704 . В это-то время в числе многих горячих молитв о прощении грехов страждущего народа и избавлении его от наказания очень могла произойти и та покаянная молитва , какую представляет собою рассматриваемая нами песнь восхождения. |
|
|
