| Это то богатство внутреннего содержания канонов и выделяло их всегда из общего состава утреннего Богослужения и привлекало к ним особенное внимание со стороны церковного клира и народа. Так, по крайней мере, было в древней Византии, в самую блестящую эпоху её общественной жизни (VII–VIII в.). Величественный храм св. Софии в Константинополе перед началом пения канона обыкновенно переполнялся народом. Нередко во время пения канона приезжали в храм и сами Византийские императоры, окруженные свитой придворных. Не участвовавшее в совершении богослужения духовенство обыкновенно группировалось около патриаршего места в храме. Все богомольцы с нескрываемым нетерпением ожидали начала исполнения канона, устремляя глаза на канонарха, руководившего хором певцов. Но вот канонарх подал знак певцам, и пение канона началось. Весь храм – одно внимание и глубокая сосредоточенность. Стихи, строфы и припевы следуют одни за другими, сопровождаемые приятной для слуха сладкогласной мелодией. Голоса певцов растекаются под высокими сводами св. Софии. Гармонические звуки ирмосов и тропарей канона льются в душу богомольца, а вместе с ним доходят до его сердца и ума возвышенные мысли песнотворца. Впрочем, такое исключительно благоговейное отношение клира и народа к канону на утрени было не только в старой Византии, но и на Руси в древние времена. Оно выражалось у нас тогда в составлении многочисленных русских оригинальных канонов, конечно по образцу византийских с целью прославления собственно русских святых, а также отечественных церковных праздников. И как в Византии, так и на Руси в старину духовные и миряне с особенной любовью и благоговением внимали пению канонов, вынося от слушания их бездну религиозно-нравственного назидания и умственного просвещения. К сожалению, в ближайшее к нам время дело об- —466— стоит несколько иначе. Едва ли не около столетия назад, на пение канонов перестало у нас выделяться чем-либо особенным из круга песнопений всего утреннего Богослужения. Теперь богомольцы едва ли даже не меньше внимают песням канона, нежели прочим песнопениям службы – и, вообще говоря, эта часть утрени проходит сравнительно незаметной для религиозного назидания молящихся. |
| Библейская молитва Когда в византийской Литургии было три чтения, в промежутках между ними пелись респонсорные псалмы: между пророческим и апостольским чтением – прокимен (греч. «предшествующий»), а между Апостолом и Евангелием – аллилуарий. Певец пел один стих из псалма, который за ним повторял весь народ. Затем пелись остальные стихи этого же псалма, после каждого народ повторял тот же самый первый стих. Тем самым народ активно участвовал в богослужении и, поскольку книг у большинства верующих обычно не было, они (в том числе и необразованные) имели возможность учиться библейским текстам. Псалом обычно выбирал сам предстоятель, причем даже длинные тексты пели без сокращений (постепенно они уменьшились до нынешних трех стихов). Распеваемым стихом было либо начало псалма, либо самое важное из него место. Практика респонсорного пения существовала уже в ветхозаветную эпоху: в Псалтири есть псалмы с повторяемой частью (например, «Яко в век милость его»), которую народ под управлением левитов пел в Иерусалимском храме. Мы также нередко встречаем псалмы с припевом «аллилуйя». В синагогальном богослужении было особое молитвословие «галлел» – предстоятель запевал «аллилуйя», а община повторяла его, отвечая на стихи избранных псалмов. Такая же практика предшествовала чтению Евангелия во время христианской Литургии, однако пение «аллилуйя» здесь обращено ко Христу как к эсхатологическому Владыке, приходящему в Своем Слове в Свою общину. Согласно Откр. 19,6-7 именно «аллилуйя» воспевают на эсхатологическом браке Агнца, предвосхищением которого является каждая Евхаристия, открывающая нам дверь в Царство Божие. «Аллилуйя» предшествовало чтению Евангелия практически во всех церковных областях, за исключением мозарабской литургии, где оно следовало за ним, что интересно толкует Исидор Севильский: наша жизнь после чтения Евангелия должна стать всецелым славословием Бога. Все эти элементы в той или иной форме сохраняются в нашем богослужении до сих пор. Православный христианин может не быть специалистом в области библеистики, догматического богословия или церковной истории. |
| В 1858 году Синод вернулся к работе над переводом Священного Писания, и начались первые разговоры о переводе богослужебных текстов на русский язык. В церковной периодике появляются переводы отдельных богослужебных последований, сделанные по личной инициативе различными священниками. К этому времени в результате успехов народного образования растет число людей, для которых русский литературный язык более понятен. И эти переводы, которые еще в начале века казались экзотикой, теперь становятся востребованными. В обществе начинается дискуссия о том, нужно ли переводить богослужение. Всё чаще начинает звучать мысль, что богослужение непонятно. Меняется концепция понимания: я могу знать наизусть Псалтирь, но перевести на русский не могу, значит, не понимаю. — Как церковные власти пытались решить проблему понятности богослужения? Активные дискуссии об этом начались после 1905 года, когда стали говорить о подготовке Поместного собора, призванного решить основные проблемы, стоявшие перед Церковью. В церковной печати появилось множество статей о языке богослужения и о понятности богослужения. Аргументация данных статей, несмотря на их огромное количество (несколько сот), была довольно стандартна: сторонники перевода говорили о непонятности славянского языка, приводили всевозможные анекдоты, возникающие из-за непонимания богослужебного текста, и считали, что всё это будет решено в результате перевода. Противники перевода указывали на то, что есть еще невнятное чтение и пение и что сами тексты довольно сложные, все-таки это переводы византийских поэтических текстов, понять которые без понимания контекста тяжело. То есть да, язык непонятен, но все проблемы вы переводом не решите. Конечно, это была такая журналистская полемика: эффектно, громко, но какие-то результаты она принести едва ли могла. В 1905 году русским архиереям был разослан вопросник о том, какие реформы необходимо провести в Церкви. О языке богослужения вопроса не ставилось, тем не менее очень многие архиереи указали на проблему непонятности богослужения. Одни писали о необходимости перевода, другие – о необходимости упрощения богослужебных текстов. Пути предлагались разные. То, что существенная часть епископата видела в этом проблему, указывает на серьезность вопроса. |
| Гривна, гривенник – русская серебряная монета достоинством 10 копеек. Чеканилась с 1701 г. Диван – собрание высших должностных лиц при государе с совещательными, судебными или законодательными функциями. Диптих – список лиц, поминаемых во время церковного богослужения. Драгоман («переводчик») – 1) чиновник в патриархии, ведавший сношениями со светскими мусульманскими властями, организацией паломничества и т.п. 2) «Великий драгоман» Высокой Порты – высокопоставленный чиновник в аппарате службы внешних сношений Османского государства. Вплоть до Греческого восстания 1821 г. на эту должность назначались выходцы из среды греков-фанариотов. 3) В дипломатической практике XIX в. – чиновник консульства или посольства, как правило из местных уроженцев, выполнявший посреднические функции при дипломатическом представителе. Друзы – секта крайних шиитов, сложившаяся в XI века в Ливанских горах. В вероучении друзов сочетаются элементы ислама, христианства, иудаизма и зороастризма. Воспринимались мусульманами-суннитами как еретики. В османскую эпоху друзские эмиры и шейхи контролировали значительную часть Горного Ливана. Ектения – молитвенное прошение, возглашаемое во время церковного богослужения. Ефимок – русское название серебряного европейского талера (28–32 г). С 1655 г. приравнивался к 64 копейкам. Зиммии (араб. ахль аз-зимма, «покровительствуемые») – иноверцы, проживавшие на землях ислама и обладавшие приниженным социальным статусом. Кади (араб.) – шариатский судья. Каймакам (араб. каим макам, «заместитель») – должностное лицо, управлявшее провинцией в отсутствие наместника. Кассис, касс (араб.) – иеромонах или священник без прихода. Ср. хури. Каффар – пошлина, взимавшаяся с христианских паломников за передвижение по дорогам империи и посещение Св. мест. Кирш (араб. от славянского «грош», мн. куруш) – османская серебряная монета достоинством 40 пара. В середине XVII века приравнивалась к 80 акче, в конце XVII века – к 120 акче. Копты – субэтнос, объединяющий автохтонных египетских христиан. Генетически восходят к древним египтянам эпохи фараонов, однако самосознание и культура коптов не имеют отношения к древнеегипетской цивилизации; их идентичность сложилась в первые века н. э. под воздействием христианской религии. В V–VI вв. копты приняли монофизитское исповедание (см.) и создали свою церковную структуру, параллельную византийской православной церкви. На протяжении X–XIV вв. были арабизированы. Коптский язык сохранился лишь в качестве сакрального языка богослужения. В османскую эпоху составляли около 10% населения Египта. |
| Первое чистое выражение этой теории культа и, следовательно, посвящения, как участия в нем, мы находим у пс. Дионисия Ареопагита: «…берегись, дабы не нарушить святотатственно тайны святой между всеми тайнами… Будь осторожным и почитай Божественную тайну познаниями духовными, умными и невидимыми; сохраняй от соприкосновения с какой бы то ни было профанной нечистотой, не сообщай святые истины, как только священными способами святым людям, святыми озарениями… . Вначале эта категория посвящения применяется еще ко всей Церкви, ко всем верным. У Дионисия Ареопагита все они посвященные — ierwmenoi в отличие от anieroi — непринадлежащих к Церкви. Крещение и миропомазание определяются поэтому, как первые посвящения. Но и «на этом острие учение о посвящении не удержалось — пишет о. Н. Афанасьев, так как идея посвящения имеет свою логику. Византийская мысль пришла к заключению, что подлинной мистерией посвящения является не крещение, а таинство поставления. В силу этого большая часть тех, кого раньше рассматривали как «посвященных», оказались «непосвященными» . Нам важно подчеркнуть, что основа этой эволюции в новом и мистериальном переживании культа. Культ, ставши мистерией, стал и совершаться посвященными, требовать особого посвящения. Он отделился от непосвященных не только «психологически», но и в своей внешней организации. Его местом стал алтарь, святилище, а доступ в святилище закрылся для непосвященных… На этом мы можем прервать наш краткий анализ того мистериального «прорыва», в котором мы усматривает главную литургическую перемену после–константиновской эпохи и исходный пункт дальнейшей эволюции богослужения. В нашу задачу не входил детальный анализ указанных явлений. Важно было указать на общий их характер и сказанного для этого достаточно. Вряд ли можно сомневаться в том, что вся история византийского богослужения глубочайшим образом отмечена прививкой этого иерургического, мистериального элемента, и это касается как богослужения в целом, так и отдельных его частей. |
| Настоящая работа представляет собой, как мне кажется, достаточно полное изложение широкого круга проблем, связанных с рассматриваемым вопросом на данной стадии его исследования, где много неизвестного, масса гипотетического и масса работы, которую еще предстоит проделать. Невозможно написать исчерпывающую историю византийского богослужения до тех пор, пока не будут решены следующие задачи: изданы наиболее важные рукописи с критическими комментариями, помещающими их в соответствующий литургический и исторический контекст; проведены более глубокие исследования литургико-теологического материала канонического права с той же контекстуализацией; глубоко изучена византийская музыка» не просто в плане музыкознания, но и с точки зрения ее места в истории литургии; 9 необходима также таксономия или типология средневековых литургических книг, подобная той, что существует для Запада. 10 Однако для создания полной картины византийского обряда даже этого недостаточно. «Византийский синтез» охватывает, как мы увидим, нечто гораздо большее, чем ритуал. Несмотря на эти трудности, мы все же кое-что знаем об истоках и эволюции этой традиции – намного больше, чем мы знали поколение назад. На основе современного состояния наших знаний я попытаюсь, вслед за Теодором Клаузером, создать мою собственную краткую историю византийского богослужения. Однако я не имею намерения изложить в данной работе основы или дать описание византийского богослужения. Вместе с моими коллегами по ИИапскому Институту восточных исследований (Pontificio Instituto Orientale) в Риме, профессором Матеосом, 11 и профессором М. Арранцем, 12 я уже сделал это в другой работе, в более или менее популярной форме» 13 равно как и во многих исследованиях более специального характера. 14 Я также не намереваюсь дать здесь полную историю византийского обряда от его истоков до настоящего времени. Моя цель, скорее, – проследить истоки этой традиции в период ее формирования: грубо говоря, от самых ранних известных нам сведений до конца существования Византийской империи. История византийского обряда, конечно, не закончилась в 1453 г, и византийское литургическое творчество тоже не прекратилось с этого момента. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ЕВХОЛОГИЙ [греч. Εχολϒιον], собрание молитв и иных текстов для совершения богослужения священнослужителями, один из основных видов литургических книг. Содержание Е.- молитвы чина Божественной литургии и чинов др. таинств и треб . Наименование «Е.» (распространенное не только в греч. традиции, но и в ряде ориентальных, напр. коптской) обычно также применяется и к сборникам, не содержащим текстов евхаристической литургии (слав. Требник), тогда как сборники, содержащие тексты литургии, но без чинопоследований др. таинств, могут обозначаться как Литургиарий, или Литургикон (слав. Служебник), и т. п. Эквивалентом Е. в лат. традиции является Сакраментарий . Наиболее ранние сохранившиеся Е.- Барселонский папирус (P. Monts. Roca inv. 154b-157b, IV в.) и Серапиона Евхологий (Ath. Laur. 149. Fol. 1-24v, XI в.) - были составлены в IV в. и относятся к егип. традиции (см. ст. Александрийское богослужение ). Древнейшая сохранившаяся рукопись к-польского Е. (см. ст. Византийское богослужение ) - Vat. Barber. 336, кон. VIII в. (содержащиеся здесь чины имеют к-польскую основу, но отражают влияния нек-польских традиций; см. Барберини Евхологий ), палестинского Е. (см. ст. Иерусалимское богослужение ) - Sinait. МГ. 53, VIII-IX вв. (ркп. не опубл. и не исследована). Начиная с IX в. известно множество рукописей визант. Е.; то или иное их количество имеется в каждом заметном собрании греч. рукописей. Особой известностью пользуются к-польские Виссариона Евхологий (Crypt. Γ. β. I, основной текст - ок. 1020 г.) и Стратигия Евхологий (Paris. Coislin. 213, 1027 г.), периферийные (имеющие к-польскую основу, но отражающие нек-польские влияния) Порфирия Успенского Евхологий (РНБ. Греч. 226, X в.), Севастьянова Евхологий (РГБ. Греч. 474, XI в.), целый ряд Е. из б-к Синая (напр., Sinait. gr. 959, XI в.), Гроттаферраты (напр., Crypt. Γ. β. VII, X в.) и др. Слово «Е.» фигурирует и в наименовании одной из древнейших сохранившихся слав. рукописей, Синайского глаголического Евхология (Sinait. slav. 37, X-XI вв.; в первоначальный состав рукописи нек-рые исследователи также предлагают включать глаголические Синайский Служебник и Синайский Миссал ), но это наименование является условным и в самой рукописи не содержится; в последующей слав. традиции термин «Е.» распространен мало, хотя и встречается в некоторых поздних рукописях и изданиях (самоназванием ранних рукописей Служебника - напр., РНБ. О. п. I. 5, 1-я пол.- сер. XIV в.,- также иногда является слав. пер. слова «Е.»: ); в слав. традиции Е. соответствуют Служебник и Требник . |
| Таким образом, моление «Ангела мирна» является одним из отпустов, подобных «Идите с миром», и лобзание мира обычно завершало синаксис. Это «соотносит литургическое действо с обычной жизнью; именно поэтому каждый молится за ангела, приносящего мир и спокойствие; эсхатологическое напоминание помогает поддерживать напряженность христианской жизни». 1198 После молитвы верных в литургии этисиса не было, потому что богослужение для них на этом не заканчивалось. В этом контексте нужно также отметить, что синапта перед Великим входом, которая является остатком полной синапты, изначальной литании верных, не включает заключительного воззвания Τς παναγας [Пресвятую]. 1199 Это прослеживается даже по самым древним источникам, которые еще не сократили синапту в этом пункте, или уже передвинули ее к Трисвятому или началу литургии. 1200 Она была опущена, вероятно, потому что этисис был отсрочен до отпуста верных в конце литургии. В заключительной литании византийской евхаристической литургии первое прошение «Ангела мирна» 6 в тексте выше) было соединено с древним возглашением αυτος κα λλλους [сами себе и друг друга], которое вводит молитву благодарения после причастия: Τν μραν πσαν τελεαν, γαν, ερηνικν, κα ναμρτητον ατησμενοι, αυτος κα λλλους, κα πσαν τν ζων μν Χριστ τ Θε παραθμεθα. День весь совершен, свят, мирен и безгрешен испросивше, сами себе, и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим. Х. Матеос добавляет: «это – единственное место, где нужно выразить это прошение в евхаристической литургии». 1201 Присутствие αυτος κα λλλους в других литаниях, таких как начальная синапта литургии, объясняется тем, что все они являются позднейшими дополнениями, датируемыми периодом, когда заключительное прошение развилось в поминовение Пресвятой Богородицы (Τς παναγας) и заключило почти каждую литанию в византийской традиции. 1202 Проблема этисиса в ЗЛАТ и ВАС Если раннее свидетельство, по-видимому, указывает на литанию оглашенных как исконную позицию этисиса, как он оказался в тех местах, где пребывает доныне в ЗЛАТ и ВАС? Легко понять его использование в качестве моления отпуста верных (oratio fide- lium) в службах суточного круга. Верные должны были, покинув синаксис, продолжить борьбу против зла и упорно продвигаться к христианскому завершению жизни. 1203 Неудивительно, что мы находим «Ангела мирна» непосредственно перед молитвой главо- преклонения или прежним заключительным благословением византийской вечерни и утрени. |
| Но это, однако, не значит, чтобы византийское церковное пение ничем не отличалось от византийского же светского пения. Хотя руководящие мотивы и темы византийской церковной мелодии одинаково, как мотивы и темы византийского светского пения, неизбежно вытекали из самих гласов – гамм и, стало быть, также одинаково со светским пением были античного (языческого) происхождения: тем не менее, византийское церковное пение, бывшее, как выше было замечено, в тесном единении с текстом богослужебных песнопений, в своём тематическом музыкальном развитии, получало от этого священного текста свой особый, резко отличавшийся от мелодического содержания светской песни, колорит церковного характера. Это был колорит религиозно-вдохновенного восторга и благонастроенности чувства, коим окрашивалось всё мелодическое содержание византийского церковного пения. Конечно, церковность такого колорита усиливалась привнесением в Византийскую церковную мелодию – мелодии ветхозаветно-еврейской; но всё же такая церковность колорита проистекала главным образом от тесного внутреннего единения пения с вдохновенным содержанием текста богослужебных песнопений, представлявших собой нередко самые неподражаемые образцы религиозной поэзии. И действительно, на свете нет таких удивительных звуковых сочетаний и таких особенных музыкальных эффектов, которые могли бы заменить собой внутреннее единение мелодии с молитвенным текстом песнопений, – единение, которое сообщает церковному пению силу воздействовать на сокровенную природу души молящихся. Такая сила располагает молящихся отрешаться, во время Богослужения, от мира земного и чувственного и возводить —268— их в мир сверхчувственный – небесный, так что они, по выражению известной богослужебной молитвы «в церкви стояще, на небеси стояти мнят себя». Но молящемуся не достаточно во время церковной службы одной возвышенной молитвенной настроенности, которая отрешает его от земли и возводит в мир сверхчувственный. Такая настроенность слишком неопределённа и действует только на общее чувство человека. |
| Сочинения Петридиса «Хорал и вариации 2 на «Христос воскресе»» для струнных (1939/41-1943) ( Slonimsky et al. 1997) и «Хорал и вариации 1 на «Господи сил»» для струнных (1940) основаны на известных правосл. песнопениях. В качестве тем использованы гармонизованные мелодии визант. церковных распевов, а вариации представляют собой их полифоническую разработку. Произведения Петридиса «Византийская жертва» (Βυζαντιν θυσα) (1934-1935 или 1936), переработанная в 1958-1964 гг., и оратория «Святой Павел» для чтеца, 4 солистов, хора и оркестра (1950) также обнаруживают влияние византийского пения. А. Евангелатос. Фотография. Кон. XX в. А. Евангелатос. Фотография. Кон. XX в. Пониридис, современник Петридиса, использовал элементы греч. церковного пения в произведениях «Три византийские мелодии» (Τρα βυζαντιν μλοι), op. 1 (1922), op. 2 (1938) и «Кассия» (Κασσιαν), «византийская» кантата для меццо-сопрано, смешанного хора и оркестра (1939). В музыке Пониридиса связь с церковнопевч. искусством проявляется в звуковысотной и ритмической областях ( Merakos). Влияние церковного пения также слышно в произведении композитора того же времени Евангелатоса «Византийская мелодия для струнного оркестра» (1936). Хотя автор не цитирует ясно и полностью церковную мелодию, он включает в произведение элементы, близкие к певч. традиции: фоновое звучание, напоминающее исократиму, к-рое высвечивает мелодию с преобладающим поступенным движением, формульность мелодического материала, обороты, близкие к церковным напевам. М. Каломирис. Фотография. 40-е гг. XX в. М. Каломирис. Фотография. 40-е гг. XX в. Ведущий представитель греч. национальной композиторской школы Каломирис написал неск. произведений, включающих гармонизации церковных распевов. Его «Религиозные песни», 3-я ч. соч. «Приношения греческой молодежи: Песни для школьных, армейских и рабочих хоров» (1917-1955),- это собрание гармонизаций песнопений визант. традиции (нек-рые из них присутствуют в виде обработок и в др. произведениях Каломириса). В течение XX в. гармонизации греч. церковных мелодий, часто для голосов a cappella (в т. ч. предназначенные для богослужения), делали и др. значительные композиторы: Э. Риадис (1880-1935), К. Сфакианакис, Н. Ламбеле (1864-1932), Т. Георгиу, Э. Яннидис, Т. Зес (род. в 1927), Т. (Р.) Папаконстантину (1948-1969) и др. |
|
|
