| Питирим, ревностный блюститель паствы и неутомимый в попечениях о ее благе, употреблял всевозможные средства для того, чтобы, по крайней мере, нисколько ослабить зло и облегчить тягость народного бедствия. Он не щадил для этого ни своих, ни монастырских запасов и имения. Так как Асыка, уверенный в безнаказанности, делался все более и более дерзким, и стал простирать свои разбои и грабежи далее пределов Перми, причиняя не мало вреда русским жителям Двинской области, то новгородские владельцы земель на Ваге, и Двине – Василий Своеземцев и Михаил Яковль с 3000 своей дружины, имя путеводителями зырян, в 1445 году прошли до Урала и захватили множество Югры (Остяко-вогулы). Хитрые дикари, усыпив бдительность воевод обещанием полной покорности, нечаянным нападением поразили было дружину Своеземцева, но вскоре за тем благоразумными мерами воевод и стойкостью дружины, озлобленной вероломством вогуличей, ватаги их были рассеяны и сам свирепый предводитель их Асыка захвачен в плен и узником! должен был сопровождать победителей в русскую землю. Коварный вогулнч, покоряясь необходимости, затаил злобу и клялся, но своей вере, всеми грозными духами, сохранять до смерти дружественные отношения к Перми и не тревожить более христиан; но эти вынужденные клятвы и позорный плен еще более усилили в нем чувство ненависти и зырянам. Получив свободу, он отправился на Печеру и ждал только удаления новгородцев, чтобы с большею яростью снова начать свои опустошительные набеги. – Блаженный Питирим старался помочь раззоренным, чем только мог, своими просьбами и убеждениями он добился наконец того, что вятчане вызвали из Перми свою вольницу и обязались вперед не тревожить зырян. В 1447 году он был вызван великим князем в Москву для составления соборного послания Шемяке, изменившему клятвенным договорам и снова злодействовавшему в Двинской области. Надобно полагать, что эта грамота или послание, отправленное собором к Шемяке, хотя подписано всем тогдашним старейшим духовенством, было составлено Питиримом, как более опытным в делах письменности, пользовавшимся особенным уважением великого князя 133 и немало потерпевшим от Шемяки. |
| Великий князь, провожая святителя Питирима в обратный путь, наделил монастыри и пустыни зырянские богатыми вкладами, не забыл своими милостями и паствы пермской, столько пострадавшей от диких соседей, снова дал льготы и уменьшил дани с народа. К большой радости зырян и враги их вогуличи после 1448 года около семи лет не тревожили их, так что ревностный пастырь имел теперь полную свободу заняться долгом учительства 134 , чтобы глубже укоренить в сердцах пасомых догматы веры и правила христианской нравственности. Часто обозревая обширные пределы своей епархии и посещая отдаленнейшие части ее Удору и Печору, чтобы самому видеть как живут чада его по вере, он с любовью заботился об их просвщении, поучал в домах, проповедывал в храмах, а чаще всего беседовал с народом на открытом поле, громогласно объясняя ему правила веры и благочестия. Странствуя по Печере, он, подобно Стефану, преодолевал препятствия, терпел лишения, презирал опасности и свою апостольскую ревность простер до того, что успел обратить в христианство диких вогуличей, кочевавших в соседстве с крещенными зырянами по притокам Печеры. Но это приобретение новых чад церкви Христовой впоследствии навлекло на Пермь страшные бедствия и стоило жизни самому проповеднику. С 1448 по 1455 год вогуличи не делали нападений на Пермь. В этот промежуток времени народ благоразумно воспользовался льготами, дарованными ему великим князем, и, вспомоществуемый добрым архипастырем, скоро забыл последние грабежи и злодейства Асыки. Народ повсеместно благословлял своего владыку, благотворителя и отца, и вместе с ним надеялся и думал, что наконец избавился от страшных и жестоких врагов своих вогуличей, что новопросвещенные из них станут удерживать земляков от разбоев и хищничества и будут посредниками и миротворцами между ними. Но ожидания зырян не сбылись. Слух об обращении к христианству ближайших к Перми вогулов пробудил в Асыке и его приближенных бешеную ярость. Лично негодуя на Питирима, вогулический князь готовился нанести жестокий удар зырянам, проникнув в самое сердце пермского края – Устьвым, чтобы погубить его отца и защитника – епископа. |
| София, 1959; он же. В коя година се е покръстил българският княз Борис//Ист. преглед. 1966. Кн. 5. С. 92-99; он же. 1100 години от покръстването на българския народ. София, 1966; он же. Българската екзархия: Произход, същност и значение. София, 1969; Попруженко М. Синодик царя Борила. София, 1928; Арнаудов М. Неофит Хилендарски Бозвели (1785-1848). София, 1930, 1971 (2 т.); он же. Непознатият Бозвели. София, 1942; он же. Екзарх Йосиф и българската културна борба за създаването на Екзархията (1870-1915). София, 1940. Т. 1; он же. Живот и дейност на екзарх Йосиф. София, 1965; Иванова В. Старобългарски надпис от с. Теке Козлуджа//ИАИ. 1933. Т. 7. С. 319-321; Цанков С. Българската Православна Църква от Освобожденето до настояще време//ГСУ, БФ. 1939. т. 16; Дуйчев Ив. Преписката на папа Иннокентий III с българите. София, 1942; он же. Рилският светец и неговата обител. София, 1947; он же. Българско средновековие. София, 1972; он же. Проучвания върху средновековната българска история и култура. София, 1981; Верюжский В. , прот. Происхождение греко-болгарского церковного вопроса и болгарской схизмы//ЖМП. 1948. 7. С. 23-32; 11. С. 47-59; 12. С. 31-44; Динков К. История на Българската църква (Четива). София, 1954; Кирил, Патриарх Български. Екзарх Антим I (1816-1888). София, 1956; он же. Граф Н. П. Игнатиев и българският църковен въпрос. София, 1958. Т. 1: Изследвания и документи (1864-1872); он же. Принос към българския църковен въпрос: Док-ти от английското консулство в Солун. София, 1964; он же. Българската екзархия в Одринско и Македония след Освободителната война (1877-1878). София, 1969-1970. Т. 1 (1878-1885). Кн. 1-2; Събев Т. Автокефалия, патриаршество и удостояване с тях//Десет години Българска патриаршия. София, 1963. С. 92-111; он же. Мисионерското дело на св. апостол Павел и неговите първи ученици на Балканския полуостров//ДК. 1967. Кн. 7/8. С. 26-32; он же. Основание на Българската църква - 870 г.: (Подгот. процес, обстановка, фактори, благоприятно решение)//ГДА. 1971. |
| По смерти Шуйского, когда партия его ослабела и молодой царь сам начал управлять государством, а родной брат Ивана Федоровича – Димитрий Бельский сделался одним из самых приближенных и доверенных царя, Гавриилу конечно не было уже никакой необходимости скрывать свое происхождение, он легко мог возвратить себе богатство и имение родительское и занять при молодом царе место по правам своего рождения, но простая и спокойная жизнь ремесленника пришлась ему по сердцу, как более согласная с его душевным настроением, нежели жизнь боярская, в ней он скорее надеялся угодить Богу и найти себе счастие, поэтому невольный скиталец и беглец решился добровольно, навсегда, остаться в Вологде. Чтобы порвать связь со своим прошедшим и скорее забыть его, он, как только достиг совершеннолетия, вступил в брак с посадскою девицею простого рода. Молодой, здоровый и привыкший к труду Гавриил легко приобретал все необходимое для жизни и живя в любви и согласии со своею супругою, для полноты своего счастья обрадован был еще рождением дочери. Казалось, провидние Божие хотело наградить его теперь за перенесенные им несчастия, но это была кратковременная тишина перед бурею, минутный проблеск солнца в пасмурный осенний день. Неожиданная смерть молодой супруги разрушила в самом начале спокойную и счастливую жизнь Гавриила и, поразив любящее сердце его тяжелым ударом, возложила на него много новых забот и попечений о воспитании младенца – дочери. Тяжел был крест, выпавший на его долю, но он не сокрушил твердости его духа, а только порвал цепи, привязывавшие его к миру, и дал новое направление его жизни. Собственным опытом познавши, как непостоянно людское счастье, как кратковременны и скоропреходящи все земные радости, осиротевший Гавриил решился всецело посвятить себя на служение Богу, чтобы достигнуть счастья более прочного и радостей вечных. Как бы не доверяя себе, он, для обуздания молодого тела, возложил на себя тяжелые железные вериги и все время разделил между молитвою и трудами для воспитания дочери. |
| К числу их принадлежали, между прочим, «трапезные явки», оказывавшие большое влияние на церковно-приходскую жизнь. В прежнее время церковныя трапезы были местом, где решались не только церковныя, но и мирския дела прихода 161 . В конце XVII в. для мирских дел отводилось уже особыя земския избы (строившиеся не в далеком разстоянии от церкви 162 ). В трапезах же прозводились только церковныя дела (выбор старосты, учет его и т. п. 163 ) и читались «известныя челобитныя», носившие еще название «явок». Сущность «трапезной явки» заключалась в том, что пострадавшия от чужого насилия (выражавшегося в побоях, грабежах, кражах и т. п.) лица приносили в ней свои жалобы на обидчиков церковному старосте и всему крестьянскому миру 164 . «Явка» всенародно прочитывалась в трапезе и заносилась в особыя книги с пометкой о времени ея подачи (дело это лежало на церковном дьячке) 165 . Каких-нибудь карательных мер против насильщиков, по видимому, не принималось. Но самое существование «явок», имевших целью оповестить о насилии крестьянскому «миру» («чтоб наша бедность в миру была ведома»), угрозы насильщиков отомщением за «явку» – показывают, что одно осуждение насилия миром было довольно действительным наказанием для виноватых 166 . К числу таких же остатков старины, как и «трапезные явки», принадлежали и существовавшия еще, как кажется, во времена Афанасия братчины 167 . Братчины или церковные пиры устраивались обыкновенно в храмовые праздники, когда к церкви сходились все ея прихожане, а также и гости из окрестных местностей. Они служили нагляднейшим выражением того единства, которое существовало в старой Руси между приходом и церковью. Но все эти остатки старины были анахронизмами, не гармонировавшими с общим направление, какое приняла со времени Афанасия приходская жизнь. И они естественно, сами собой, должны были исчезнуть. Особенно это нужно сказать про церковные пиры. При том крайне стеснительном контроле в расходовании церковных сумм прихожанами, какой стал применяться со стороны архиерейской власти, конечно, трудно было уже расходы, соединенные с пирами, покрыть из церковной казны. |
| Денежный разсчет при отобрании часовенной казны в пользу архиерейского приказа очевиден сам собою. Имея, таким образом, достаточныя причины для стеснения свободы часовенно-приходской жизни, Афанасий находил к тому достаточные поводы в самой же этой жизни. Часовенные прихожане оказывались иногда неаккуратными плательщиками в пользу своей часовни. Часовенные прикащики обращались в этих случаях с жалобами к архиерею и таким образом вмешивали его в свои частные дела 188 . Что же касается церковныхприкащиков и прихожан, то для них был прямой разсчет, чтобы часовни и часовенная казна находились в ведении церкви: чрез это увеличивались доходы церковной казны 189 . Мы видим, таким образом что стеснение со стороны Афанасия свободы приходской жизни во всех ея видах, помимо его личных взглядов, вызывалось уже и самими обстоятельствами дела. Приходская жизнь, очевидно, расшатывалась уже сама собою, и таким образом естественно подготовлялось время переустроить ее по новому образцу. Но как-бы то ни было, прежняя традиции были еще достаточно сильны. Мы видели выше, что при ограничении свободы церковноприходской жизни Афанасий сталкивался иногда с упорны протестом со стороны прихожан и должен был прибегать к очень энергичным мерам для того, чтобы сломить их силу. Нечто подобное было и при ограничении свободы часовенно-приходской жизни. Об одном церковном прикащике при переписке часовен Важского уезда делается замечание, что он «к часовенной переписке не пришел, учинился ослышен» 190 . Со стороны самих часовенных прихожан этого «ослушания» можно было еще естественные ожидать. И оно, конечно, было, хотя, быть может, не выражалось в такой открытой форме, как ослушание вышеуказанного церковного прикащика – представителя целого церковного прихода (ведь и весь-то часовенный приход состоял иногда из двух-трех дворов!). Недаром, конечно, при сборе часовенной казны в пользу архиерея «на ослышниках» приказывалось иногда «доправить неотложно» 191 . Если мы видим, таким образом, что со времени учреждения Холмогорской епархии над приходом – и часовенным, и церковным была установлена опека со стороны архиерея, то к концу управления епархий Афанасия над ним была учреждена уже новая опека со стороны государственной власти. |
| 1702 г. из докум. Заостров. церкви Арханг. у, архив Арханг. Епарх. Древнехранилища. Ср. прим.113). Данное распоряжение Афанасия находится, вероятно, в некоторой зависимости от царскаго указа 1700 г., приказывавшаго как можно скорее собрать церковныя деньги, розданныя по кабалам, и воспрещавшаго, по видимому, совершенно дальнейшую раздачу кабал. См. Об этом дальше. – Раньше принимать в церковную казну кабалы от бывших церковных прикащиков позволялось. В пошл. кн. 195 г. встречается, напр., такая запись: «Июня в 14 день отпущена память Усьянских сох Соденской волости к Преображенскому священнику Алексею и к церковному приказщику по челобитью тоже волости пошлаго церковнаго приказщика Федьки Белозерова, велено им церковныя кабалы и грамоты и писмяныя крепости у него в церковную казну принять». Подобная же память была отправлена 10 дек. 196 г. в княжестровскую волость. (Ркп. Арханг. дух. сем. 233, отд. грам. и пам. по челоб. дел.). 122 В пошл. кн. 195 г., отд. грам. и пам. по челоб. дел., встречаются такие две записи: «Февраля в 18 д. Отпущена память Богоявленскаго Ухмострова к попу к Ивану Федотову да к земскому судейке к Стеньке Елюнкиных с товарыщи по челобитью тое ж волости церковных кабал зборщика Ивашка Коротких, велено на ево место в зборщики выбрать новаго зборщика». – «Марта в 8 день отпущена память Богоявленскаго Ухтострова к попу к Ивану да к церковному приказщику к Ивашку Скоморохову и к земскому судейки и к мирским людем, велено тое ж волости на крестьянех нововыборному зборщику Ивашку Афанасьевых, который выбран на Ивашково ж место Коротких, по церковной кабале в церковную казну деньги збирать». Ркп. Арханг. дух. семин. 233). 123 Это можно видеть из следующей памяти в Заостровский приход, отпущенной из архиерейскаго казеннаго приказа в 1694 году: «Лета 7202-го февраля в 28 д. по указу преосвящ. Афанасия, архиеп. Холмог. и важ., память Заостровской волости священнику Дионисию да церковному приказщику… В нынешнем 202-м году февраля в 26 день преосвящ. Афанасий, архиеп. |
| Государь, смилуйся». На обороте крестьянския подписи. Ср. прих.-расх. кн. архиер.дома за 1694 г., рукоп Археограф. Комм., по Охран. Катал. по опис. Барсукова – 102, л. 185–186. 125 В прих.-расх. кн. Архиер. Дома за 197 г. встречается такая запись: «Збор денег по церковным Спасским кабалам, что приняты из архиерейскаго судного приказу, а в судной приказ подал те кабалы холмогорец Матфей Окулов. Курцовского посаду на Мишке Логинове по кабале достальных. 13 алт. 2 д. Взято. Того-ж посаду на Ивашке Колодине 16 алт. 4. д. взято. Спасского стану на домовом крестьянине на Кононке Михайлов по кабале 25 алт. взято. Курцовского посаду на Мелешке Ванюкове 13 алт. 4 ден. взято» (Л.60 и об.). Рукоп. Археограф. Комм., по Охран. Катал. 144, по опис. Барсукова – 106. 127 Книга венеч. И пенных пошлин за 195 (1687) г.: «Марта в 8 д. Шангальской волости Пречистенской прежде бывшей десяцкой священник Сергий довелся допросить по извету Орловской волости церковного приказщика Андрюшки Миронова на поршлого церковного-ж приказщика на Калинку Лавреньева о продаже церковной ржи самовольно, да по извету-ж Волюской волости священника Афанасия да дьячка Коземки о церковных кабалах Савки Яковлева, и он, священник Сергий, в прошлом во 195-м и в нынешнем во 196-м годех для допросу перед десятильщиком не стал, и за то на сыне ево Сергееве тое-ж волости на священнике Козме по указу две пени 4 руб. с полтиною». (Рукоп. Арханг. дух. сем. – без 128 В архиве Успенскаго Верховажскаго собора, хранящемся в Академии Наук, находится, напр., две следующия записи – «кабалы», свидетельствующия об этом. Одна относится к 1699 году, другая – к 1709-му. Вот он: 1) «208 г. Сентября в 30 д. Верховажского посаду церковной дьячек Яков Никитин сын Маслуха занял на перехватку из церковной казны у священника Григорья Иосифова да у прикащика Семена Андреева церковных казенных денег 4 рубля прямых, без рописи. А заплатить те деньги мне Якову в церковную казну как они, священник и прикащик, спросят, и когда им понадобитца. Писал кабалу заимщик Яков своею рукой» 133). |
| Прихожане в приходах не могли теперь нив чем самостоятельно распорядиться церковной казной. Даже плата денег за работы при той или другой церкви производилась по архиерейскому указу 126 ; точно также нужно было спрашивать разрешения у архиерея и на такие , напр., предметы, как подажа хлеба из церковной казны 127 . Исключения из общего правила, конечно, были. Случалось, что и в конце управления Афанасия епархией и даже после него церковная казна расходовалась (особенно в местах, удаленных от архиерейского пребывания) без предварительного разрешения на то архиерея 128 . Но как бы ни часты были такие случаи, они являлись только остатками прежней, уже исчезавшей, практики. Главным источником церковных доходов служила земля, приобретавшаяся путем покупки или добровольных пожертвований 129 , церковная земля была двух родов – «белая» 130 , освобожденная от государственных повинностей, и «тяглая» 131 . Та и другая земля отдавалась в аренду подрядчикам из среды самих крестьян – на определенный срок (обыкновенно на 10 лет), за известное количество денежной или хлебной «празги» 132 , иногда – «из половины хлеба и сена» 133 . Порядчики давали на себя «поручныя записи», в которых обязывались известными условиями по отношению к пользованию землей, и обязательно должны были представить за себя «поручиков», отвечавших в случае неисполнения условий «поряда» 134 . Раньше заведывание церковной землей находилось в руках самой приходской общины: выборного церковного старосты и «мирских послухов». Они отдавали землю «на поряд» взыскивали с должников церковную «празгу» и т. п. Теперь порядок ведения дела остается прежним 135 , но производится под непосредственным контролем архиепископа. Порядчики на церковныя земли продолжают еще наниматься «по мирскому излюбу» 136 . Но «излюб» этот не имел силы, если он не утверждается особым указом архиепископа 137 . Иногда архиепископ приказывает нанять того или другого порядчика (по его челобитью) и помимо мирского «излюба» 138 . Но наем порядчиков или отказ старым без архиерейского разрешения строго запрещается. Одного церковного старосту, поступившего таким образом, велено было «выслать к ответу на Колмогоры». И только, когда разъяснены были архиерею причины такого поступка, решение старосты и крестьян о найме нового порядчика на церковную землю получило законную силу 139 . |
| Из дела об избрании священника в Успенской Верховажеский приход 1698 г., которое было приведено нами выше, мы видели, что в числе кандидатов священства прихожанами был представлен некто Васька Попов, которому тоже было только 18 лет от роду. И ему, вследствие молодости, тоже было отказано. Подобный же случай имел место в 1691 году – в Юромском прихо (Мезен.у.). в означенном году крестьяне Юромского прихода избрали себе священником некоего Федора Иванова Дьчкова «на умершаго дяди ево родного место священника Стефана» и «в том излюб и посыльную ему дали». Но Афанасий не утвердил мирского приговора на том освовании, что избранный кандидат на священство был очень молод. На обороте челобитной, поданой Федькой Ивановым, замечено следующее: «199 г. Апреля в 3 д. Преосвящ. Архиепископ, слушав сей челобитной и сего ставленника, посвятить его в священника не благоволил за ево молодость и малолетство, а буде отец ево во священника похочет, и ему о том бит челом». Отец Федьки Иванова Ивашко Михайлов был дьячком в том же Юромском приходе. Согласно совету преосвященного, он подал челобитную о посвящении, и просьба его была удовлетворена 70 . Требования Афанасия, предьявлявшиеся к кандидатам священства, как мы видели выше, были не особенно велики. Однако, и от них приходилось иногда отступать и посвящать в священники кандидатов не каких бы хотелось, а какие имеличь в наличности. Об этом свидетельсвует один факт от 1689–1690 гг. В 1689 году жителями Вельского стана Троицкого прихода выбран был в священники местный дьячек Иван Федоров сын Поповых, который и был отправлен (чрез десятского священника) к архиерею, находившемуся в то время в Москве, для посвящения. Но, по испытании, избранный кандидат оказался непригодным для священства, и ему было в этом отказано. В архиерейской грамоте, посланной из Москвы (в сент. 1689 г.) на имя Верховажеского десятского священника (Григория Иосифова) относительно данного предмета, говорилось: «И преосвящ. Архиепископ того дьячка Ивашка слушав, и по слушании он Ивашко объявился Божественному Писанию ненавычен и во всем неука и леты молод, и того ради ево Ивашка он, преосвящ. Архиепископ, не посвятил, а указал ему Ивашку быть на Вельском у церкви дьячком, а к той Троицкой церкви во священники выбрать иного ,человека добра и грамоте умеюща и в житии искусна и не бражника… А что они крестьяне такова неуку Ивашка выбрали во священники, а ты неразсмотря ево к нам к Москве прислал к посвящению, и то ты учинил негораздо, а выборные крестьяне в том спутали знатно по исконной лежащей в них страсти, и то им крестьяном сказать. А им крестьяном сказать, чтоб они впредь так не творили, грамоте неумеющих во священники не выбрали, а тебе таких неук впредь к поставлению к преосвящ. архиепископу не посылать, чтоб он таких неук такова соблазна и в церкве Божии раздору и разврату не было» 71 . |
|
|
