| Чрез несколько дней последовавший Высочайший указ, уже по всеподданнейшему докладу Св. Синода, обнял собою не только эту, но и вообще всю часть вверенная обер–священнику управления. «Дав указ Св. Синоду о порядке, коим духовенство на будущее время в полки и во флот должно быть определяемо к вашему сей части устроению, признали Мы нужным рассмотреть и всю совокупность обстоятельств по предмету сему от Синода представленных. Видя из оных, что часть сия не только от власти его отторгнута, но и составляла для нея отдельное под личным начальством обер–священника управление, присвоившее себе право без ведома и утверждения Синода вносить доклады, делать по оным исполнения и безотчетно располагать суммами, вследствие докладов сих отпускаемыми, Мы находим таковое распоряжение не только с подчиненностью всего духовенства Св. Синоду несовместным, но и разрушающим частными притязаниями всеобщий порядок, издревле установленный и доселе тщательно сохраняемый. В пресечение сего повелеваем, дабы отныне обер–священник, держась точных пределов, инструкцией ему положенных, не только без представления Св. Синоду и утверждения его ни в какие по сему распоряжению не входил, но и во всех суммах к нему как доселе отпущенных, так и впредь отпускаемых, давал тому точные отчеты и как по управлению духовенством, так и семинарий состоял в непременной зависимости от Св. Синода, яко главного места, коего властью все духовенство в империи объемлется и управляется» 80 . Произнося строгий суд над ненормальностью сложившегося управления военным духовенством в лице обер–священника, указ поставил это управление по всем частям в одинаково законные и нормальные пределы. Объявляя Высочайший указ Озерецковскому, Св. Синод с своей стороны предписал ему, чтобы он без представления Св. Синоду как не делал никаких перемен по отношению к подведомому ему духовенству сверх предписанного инструкцией, так не предпринимал никаких распоряжений и относительно армейской семинарии. Вместе с сим Св. Синод потребовал от Озерецковского немедленно доставить надлежащие отчеты не только во всех тех суммах, которые были отпущены в распоряжение Озерецковского из « синодского казначейства», как то: на устройство и содержание армейской семинарии, на состоящую при обер–священнике канцелярию, на пенсионы полковым священникам и другие расходы, но и в тех трехстах шестидесяти руб. |
| Скитальческая жизнь во время походов и лагерных сборов, строгая дисциплина и др. условия наложили свою печать на нравственную сторону военных людей. Формальное отношение к исполнению христианских обязанностей, нарушение постов, установленных православной Церковью – вот главные нравственные недуги, против которых приходилось вооружаться полковым пастырям. Ревность их относительно соблюдения постов вызвала даже в 1751 г. Высочайшее повеление, которым дозволено было всему войску, находящемуся в походе, употреблять во время постов скоромную пищу, «дабы иногда от нерассудного упорства и от привычки солдатство, не знав о том разрешений, не могло понести напрасного себе изнурения и повреждению здравию своему» 74 . Не смотря на это, совесть пастырей никак не могла примириться с мыслью о возможности нарушения поста. В 1800 г. протоиерей мушкетерского полка Игнатий Бицкий писал Озерецковскому: «не слыхано, чтобы российский православный народ постов, установленных Церковью , не соблюдал. Пускай прошедшего года в немецких сторонах в походе под Француза, за неимением постной пищи и хлеба, ели с мясом, но в прошедшем посту я не имел бы сие важное против церковных правил преступление разрешить. А ныне без всякой нужды, в своих границах стоя, не только благородные, но и солдатам с мясом во весь год разрешают. Прошу по секрету не оставить меня о сем своим наставлением» 75 . Прелюбодеяние – порок, развитию которого способствуют также частые переходы военных чинов из одного места на другое, возбуждал против себя оппозиции со стороны деятельных священников. При безуспешности пастырских наставлений и убеждений, некоторые из полковых священников сообщали о распущенности своей паствы обер-священнику и просили его советов. Тот же протоиерей Бицкий доносил Озерецковскому, что «господа некоторых полков, подхватив замужних жен, в течение нескольких лет у себя содержат, другие, наняв рабов, с оными живут, а иные, прибыв из другого полка с мадамами и с прижитыми детьми уверяют, что дети имеют усыновление по высокомонаршей милости с полным собственного их имени и фамилии названием» 76 . |
| Митрополит Амвросий, еще на епископской казанской кафедре, успел заслужить внимание образованного общества. Казанское дворянство очень полюбило преосвященного Амвросия. Слава о нем достигла Петербурга. Императрице Екатерине всегда нравилось, если архиереи живут в ладах с дворянами. Узнав, как любят Амвросия казанские помещики, она пожелала видеть его в Петербурге. Амвросий в 1795 г. был вызван для присутствия в Св. Синоде. Первоприсутствующим, в то время, был митрополит Гавриил. Когда Амвросий представился императрице Екатерине, она осыпала его милостями, пожаловала алмазный крест для ношения на клобуке и назначила пожизненную пенсию в 2000 руб. Император Павел I оказывал митрополиту Амвросию особенное благоволение: он пожаловал ему Александровский орден. При помощи этого императорского благоволения, Амвросий достиг власти первенствующего члена Св. Синода: в 1799 г. митрополиту Гавриилу велено было, за преклонностью лет, отправиться из Петербурга в Новгород и управлять там одною новгородскою епархиею; петербургским же митрополитом и первоприсутствующим в Св. Синоде назначен был Амвросий. Мы позволили себе остановиться на личности митрополита Амвросия потому, что он был родным дядею протоирея Павла Яковлевича Озерецковского, сделавшегося, в скором времени, по рекомендации Амвросия, протопресвитером и обер-священником армии и флота, в лице которого власть по управлению духовенством военного ведомства достигла крайнего зенита. Император Павел I обратил особенное внимание на устройство армии и произвел в ней значительные реформы. На другой же день, по восшествии на престол, он приступил к образованиям гвардейских войск; сформированы были новые батальоны, эскадроны, полки и изданы вновь уставы воинский и морской, причем особенное внимание, в сравнении с предшествующими царствованиями, обращено было на устройство управления и быт духовенства военного ведомства. Если мы упомянем о личности протоирея Павла Яковлевича Озерецковского, и его энергичном, и предприимчивом характере, о его родственных отношениях к первоприсутствующему члену Св. |
| 3 . Студента Сергея Озерецковского на тему: «Старец Спиридон Потемкин. (Опыт био-библиографического исследования в области истории русского раскола)». «Спиридон Потемкин, инок Московского за Яузой монастыря, принадлежит к числу не малозначительных деятелей первоначальной истории старообрядческого раскола. Его воззрения на современные события русской церковной жизни и его литературная полемика против книжных и церковно-обрядовых исправлений, предпринятых при патриархе Никоне , оказали сильное влияние на некоторых из его современников и оставили заметный след в произведениях известных первоучителей раскола (например, дьякона Федора и др.). Не смотря на это, сведения о его личности (не особенно обильные), сообщенные в современных и близких к нему по времени источниках, до последнего времени оставались не разобранными в должной полноте и критически не рассмотренными, а в изучении его сочинений, до сих пор остающихся в рукописях, даже такие исследователи, как высокопреосвященный историк русской Церкви митрополит Макарий не идут дальше —247— того, что содержится в описании рукописей Хлудовской библиотеки, составленном А. Поповым . Таким образом для исследователя, желающего заняться изучением личности, литературной деятельности и воззрений старца Спиридона, представляется труд, весьма мало облегчаемый работами предшественников, Г. Озерецковский, принявший на себя этот труд, выполнил его с должным усердием и достаточным успехом. Он собрал, проанализировал и довольно искусно сгруппировал скудные и отрывочные сообщения источников о личности и жизни старца Спиридона (гл. I), представил подробный библиографический обзор его сочинений по рукописям библиотек: Императорской Публичной, Московской Духовной Академий и Хлудовской (гл. II, отд. А), изложил на основании этих сочинений весьма подробно и с достаточною отчетливостью взгляд Спиридона на книжные и обрядовые исправления при патриархе Никоне , в связи с общими идеями о наступлении царства антихристова (гл. II, отд. Б), наконец – сделал попытку установить отношение Спиридона, по его деятельности и воззрениям, к другим первоучителям раскола и таким образом определить его место в ряду последних (гл. III). Правда, не все эти отделы исследования г. Озерецковского разработаны им с одинаковою полнотою; так, последний отдел представлен в виде сравнительно весьма краткого эскиза, – вероятно, по недостатку времени, а может быть еще и потому, что для выполнения этой части своего труда автор недостаточно полно ознакомился с сочинениями других деятелей старообрядческого раскола в эпоху его возникновения. С внешней стороны – рассматриваемое произведение не блещет литературными достоинствами. Но, не задаваясь особенными претензиями, автор скромно и добросовестно выполнил свой труд. То, что необходимо было изучить для работы, он изучил, а то обстоятельство, что ему приходилось работать по руко- |
| Начертанные правила в точности применялись в порядке надзора и наблюдения за полковыми священниками, числившимися во все прошлое столетие в епархиальном ведомстве. Сначала текущего столетия, по мысли и воле Императора Павла I, постепенно образуется отдельное управление для полкового и флотского духовенства в лице обер-священника армии и флота. 4 апреля 1800 года на имя тогдашнего с.-петербургского митрополита Амвросия дано было первое Высочайшее повеление об устройстве этого управления. Император Павел I повелевал, чтобы «полевые обер-священники не только в военное время и когда войска в движении, но и в мирное время имели в своем ведении всех священников армии». Учреждая этим повелением должность полевого обер-священника постоянной, Государь указал на назначение этой должности в том, что лицо, занимающее оную, должно иметь «главное начальство» над полковыми священнослужителями в административном и судебном отношениях так, чтобы «без ведения и одобрения полевого обер-священника никаких перемен по части армейских священников не было чинимо 4 . На созданную, приведенным Высочайшим повелением, должность по Высочайшему указу назначен – один из имевшихся в то время на лицо пяти полевых обер-священников – протоиерей Озерецковский, коему Высочайше указано, чтобы священнослужители, находящиеся во флоте, точно так, как армейские, состояли в его ведении 5 . Для приведения в действие изъясненных Высочайших повелений, Святейший Синод с своей стороны предписал всем епархиальным архиереям, чтобы они, в случае требований полевого обер-священника Озерецковского, избирали иеромонахов и священников, испытанных «в честном и добропорядочном поведении» и немедленно определяли их, доставляя, в то же время, полевому обер-священнику надлежащие списки о тех, кто будут определены, с засвидетельствованием их от консистории 6 . Последовавшими распоряжениями, управление армейским и флотским духовенством совершенно обособлялось от епархиального, приобретая свое средоточие в лице полевого обер-священника Озерецковского, коему вскоре были подчинены и священнослужители, находившиеся в гвардии, как армейские и флотские. Пользуясь правом непосредственного всеподданнейшего доклада, протоиерей Озерецковский до того простер заботу об изолировании своего ведомства от епархиального и возвышении первого над последним, что, после смерти Императора Павла I, Святейший Синод принужден был войти с докладом к Государю Императору Александру I о поставлении управления полевого обер-священника в должные и законные пределы 7 . |
| Установить точную дату появления там священнослужителей невозможно. С 1706 г. с приходов стал взиматься особый сбор — подможные деньги в пользу полковых священников и флотских иеромонахов. Военный устав 1716 г. и Устав морской службы 1720 г. детально описывают обязанности священников, придаваемых полкам в случае войны. Один из указов 1719 г. урегулировал вопросы управления и служебного надзора: в армии назначался обер–священник, во флоте — обер–иеромонах. Материальное обеспечение этой группы было поначалу недостаточным, так как подможные деньги поступали нерегулярно. Положение стало постепенно улучшаться, после того как Екатерина II велела строить церкви для гвардейских полков, так что священники получали возможность побочных доходов от треб для гражданского населения . В первый период военное духовенство еще не было объединено в особую группу и в мирное время подчинялось архиерею той епархии, где был расквартирован полк . В 1797 г. император Павел I, оказывавший особое благорасположение тогдашнему фельд–обер–священнику протоиерею П. Я. Озерецковскому (1758–1807), повелел, чтобы в Военном уставе 1797 г. все войсковое и флотское духовенство было подчинено обер–священнику армии и флота, на этот пост был назначен Озерецковский. Он был посвящен в рыцари Мальтийского ордена, в 1799 г. стал членом Святейшего Синода, в 1800 г. награжден митрой и наконец пожалован званием главного обер–священника (1800). За время своей службы Озерецковскому удалось практически вывести подчиненное ему духовенство из–под управления Святейшего Синода, пока Александр I не восстановил верховенство Святейшего Синода особым указом. Озерецковский представил Павлу I план особой войсковой семинарии, которая готовила бы военных священников, этот план был осуществлен в 1801 г. Александром I. Кроме того, Озерецковский добился для военного духовенства регулярного жалованья с начислением пенсии после 20 лет службы, что значительно повысило уровень содержания подведомственного ему духовенства по сравнению с приходским . |
| При переустройстве русского войска он хотел дать духовенству, служившему при полках, определенное управление. Высочайшим повелением, изъясненным в отношении тайного советника Димитрия Николаевича Неплюева на имя С.-Петербургского архиепископа Амвросия 4 апреля 1800 г., объявлено, что «положенный полевой обер-священник как в военное время 2 и тогда, когда войска в движении, равно и в мирное, иметь должен в ведении своем всех священников армии и, следовательно, по всей сей части белого священства принадлежит ему главное начальство в рассуждении всего того, что идет и до юридических надобностей. Воля Его Императорского Величества и в том состоит, чтобы без ведения и одобрения оного полевого обер-священника никаких перемен по части армейских священников не чинить и не переменять иереев». Должность обер-полевого священника делалась таким образом постоянною. Из бывших в то время налицо полевых обер-священников преимущества нового положения усвоены были протоиерею П.Я. Озерецковскому. Будучи доложено Св. Синоду 10 апреля, указанное Высочайшее повеление 11 апреля было дополнено другим, переданным чрез графа Ливена С.-Петербургскому митрополиту Амвросию, чтобы «все полковые священники, по всем своим частям, относились ко вновь назначенному обер-полевому священнику, присутствующему в Св. Синоде, Озерецковскому». По приведении в действие этого Высочайшего повеления Св. Синод, со своей стороны, предписал всем епархиальным архиереям, чтобы они, по заявленнию полевого обер-священника Озерецковского, избирали достойных иеромонахов или священников и немедленно определяли их, доставляя в то же время полевому обер-священнику надлежащие списки о тех, кои будут определены, с засвидетельствованием их от консистории. Таким распоряжением управление армейским и флотским духовенством обособлялось от епархиального. Сосредоточение управления всем духовенством военного ведомства в лице одного полевого обер-священника нашло себе завершение в Высочайшем повелении 22 апреля относительно подчинения гвардейского духовенства ведению Озерецковского. |
| В день представления избранных полевых обер-священников и подчинённых им полковых священников императору Павлу I, последний посвятил П. Я. Озерецковского в свои планы об создании особого самостоятельного управления военным духовенством, под непосредственным Высочайшим наблюдением. Вследствие этого решения, Высочайшими повелениями от 4, 9, 22 и 28 апреля и 9 мая 1800 года была учреждена особая, с непосредственным подчинением Святейшему Синоду и с непременным правом состоять членом Синода, должность обер-священника армии и флота, которой придавались полномочия по самостоятельному управлению всем гвардейским, армейским и флотским духовенством. Так, 4 апреля 1800 года до столичного митрополита Амвросия была доведена монаршия воля, согласно которой обер-полевые священники «не только в военное время и когда войска в движении, но и в мирное время имели в своём ведении всех священников армии». Учитывая то обстоятельство, что к моменту выхода высочайшего указа в войсках уже имелось шесть обер-полевых священников: Озерецковский, Стефановский, Игнатьев, Москаленко-Александровский и Зальский, – митрополит Амвросий оказался в некотором затруднении: кому из перечисленных армейских протоиереев отдать «пальму первенства»? По этой причине он вынужден был обратиться за разъяснениями к тогдашнему Обер-прокурору Святейшего Синода князю Д. И. Хвостову (1799–1803 гг.) с просьбой выяснить у статс-секретаря Павла I Неплюева, о каком именно обер-полевом священнике идёт речь. Недоумение владыки скоро разрешилось. 9 апреля 1800 года последовало новое высочайшее повеление. В письме к П. Я. Озерецковскому граф Кушелев писал: «Ваше высокопреподобие! Государь император высочайше указать соизволили, чтобы священнослужители, находящиеся во флоте, точно так, как армейские, состояли в ведении Вашем». 23 апреля 1800 года Военная коллегия известила члена Святейшего Правительствующего Синода, обер-священника армии и флота, протоиерея и кавалера П. Я. Озерецковского об этом назначении и разослала в войска циркуляры, в которых указывалось на необходимость «всем обер-полевым священникам по всем своим частям относиться к обер-священнику и кавалеру протоиерею Озерецковскому. |
| Ему же передавалось начальство и по юридическим обязанностям, и о прочем». Во исполнение высочайшего повеления Святейший Синод со своей стороны предписал всем епархиальным архиереям по требованию обер-священника Озерецковского направлять иеромонахов или священников, испытанных «в честном и добропорядочном поведении», для службы в войсках. Желая сосредоточить в руках одного обер-священника управление всем духовенством военного ведомства, Павел I решил вопрос и относительно подчинённости гвардейского духовенства. 28 апреля П. Я. Озерецковский сообщил Святейшему Синоду о распоряжении царя, в котором говорилось, что «священнослужители, находящиеся в гвардии, точно так, как армейские и флотские состояли в его ведении». Впрочем, оставался нерешённым ещё один серьёзный вопрос о полномочиях обер-священника армии и флота. Речь шла о его взаимоотношениях с епархиальным начальством, особенно по предметам назначения, увольнения и награждения священнослужителей. Желая устранить возможные конфликты, П. Я. Озерецковский поторопился получить у Павла I особое повеление и на сей счёт. 9 мая 1800 года император указал, чтобы «все воинские чины по делам до духовного начальства касающимся относились прямо к обер-священнику, а не к консистории». Получив монаршее соизволение на создание самостоятельного органа духовно-нравственного воспитания в армии и на флоте, обер-священник П. Я. Озерецковский первым делом запросил списки священнослужителей военного ведомства и служебные характеристики на них. 19 мая 1800 года титулярный советник Д. Безуглов информирует Павла Яковлевича Озерецковского о решении Военной коллегии: «Ко всем господам инспекторам кавалерии, инфантерии и артиллерии послать указы и велеть, повеленные о священнослужащих при полках находящихся послужные списки каждому из полков своей инспекции собрать с засвидетельствованием шефами оных и доставить в адрес обер-священника армии и флота». Уже в январе 1801 года государственная адмиралтейская коллегия представила П. Озерецковскому подробные сведения о священнослужителях, состоявших в ведении коллегии, с показанием «кто где находится, какой получают оклад жалованья». |
| Единственными и ближайшими помощниками главного священника кавказской армии в деле его надзора за подведомственным ему духовенством служат благочинные, чрез которых он объявляет подведомственным ему священно–церковно–служителям указы и определения начальства и от которых получаете потребные ему сведения о вверенных его заведыванию церквах. Благочинные кавказской армии действуют на общем основании с прочими армейскими благочинными; но они назначаются в свою должность и увольняются из нее главным священником армии и флотов по представлению главного священника кавказской армии. Так как общий вопрос об учреждении благочинных в кавказском крае представляет некоторые особенности, то мы позволим себе сказать об этом несколько слов. Первый благочинный кавказской инспекции, протоиерей Львов, 14 февраля 1805 г., доносил обер–священнику Озерецковскому: «находящееся при некоторых полках, в Грузии расположенных, священники, по недавнему прибытию их с полками из других инспекций в здешнюю, также и вновь определенные, ему совсем неизвестны, и как посему, равно ж и за отдалением о поведении и прилежности к деятельности настоящего о них сведения иметь ему нет возможности, кроме доходящих только слухов, на коих также совершенно утвердиться нельзя, да и в рассуждении медленности присылаемых ему из Грузии бумаг.... между тем по возложенной на него благочиннической должности, хотя он и обязан лично осматривать полковые церкви, наблюдаются ли в оных чистота и благоустройство, и иметь замечание над поведением каждого священника, но за дальностью, а больше по причине трудной и опасной чрез кавказские горы дороги, исполнение оного сопряжено с немалыми затруднениями, и притом же и осмотр таковой есть временный и находящееся там священники остаются без надлежащего присмотра». Вследствие сего Львов представлял Озерецковскому: «позволить ему избрать из известных, в должности своей рачительнейших священников, в Грузии находящихся, по примеру уездных десятоначальников, помощника, которому поручать, по ближайшему к нему расположению полков, иметь замечание на священнослужителей полковых и для поспешнейшего течения бумаг до духовных дел относящихся». |
|
|
