| На родине, куда отправлялся Григорий по окончании своего образования (около 239 года), он имел в виду посвятить себя адвокатуре, к чему предназначал его отец, и к чему он сам готовился до своего знакомства с Оригеном . Но видно, что после бесед Оригена о возвышенных и божественных вещах сердце его уже не лежало к этого рода деятельности, и в прощальной речи Оригену он не без грусти говорит о том, что у своего учителя он оставляет самое дорогое и любезное, и меняет это на самое худшее, что он не будет более говорить о божественных вещах, а его речь должна будет служить человеческим вещам и защищать дела и тяжбы худых людей. И нет в исторических документах никаких указаний на то, чтобы он на родине вступил на поприще, прежде казавшееся ему заманчивым, а потом сделавшееся для него малоценным и даже прямо противным, после бесед с Оригеном о возвышенных божественных вещах. Св. Григорий Нисский (в слове о жизни св. Григория Чудотворца ) прямо говорит, что по возвращении в свое отечество с богатством многоразличной мудрости и знания, Григорий Чудотворец уклонился от общественной жизни и всякой публичной деятельности. „Когда весь народ (говорит Григорий Нисский ) обратил на него внимание, и все ожидали, что он обнаружит свою ученость всенародно в общих собраниях, дабы в похвалах и известности получить какой-нибудь плод долговременных трудов своих; сей великий муж... выказывает свою мудрость молчанием, делом, а не словами показывая находящееся в нем сокровище. Удалившись от шума площадей и от всей вообще городской жизни, в уединении пребывал он сам с собою и чрез себя с Богом, мало заботясь обо всем мире и делах его, но распростившись со всем в мире, направил все попечения к тому, как довести до совершенства душу путем добродетели...» 2 . Душу, так настроенную, одаренную богатыми талантами и обладавшую обширными званиями, располагали к служению церкви, так нуждавшейся тогда в сильных деятелях. Об этом более всех старался Федим, предстоятель церкви Амасийской. Но Григорий боялся, как бы заботы священства не послужили ему препятствием в любомудрии, и не давал согласия на предложение посвятить себя служению церкви. |
| 2, гл. 3). – Да не смущаются глаголемые старообрядцы и тем, что собор 1667 г. об отцах Стоглавого собора выразился, что они «неразсудно, а простотою и невежеством» (неведением, незнанием) сделали некоторые постановления... Вот шестой Вселенский собор об отцах Неокесарийского собора, на котором присутствовал Св. священномученик Василий Амасийский (Кормч. л. 52), по поводу 15 правила – отозвался, что «не добре разумеша того собора (т. е. Неокесарийского) отцы, еже в книгам Деяний Апостольских, о седми диакон лежащаго словесе» (16 пр. VI всел. соб.) и никто не зазирал отцев собора шестого за поречение, за такой отзыв об отцах Неокесарийского собора. – Прекрасное рассуждение об исправлениях соборами – соборов – мы находим в 10 главе, собора 1667 г. – Указав примеры исправления соборами соборов, отцы собора 1667 г. говорят: «многое обретается в правилах Св. отец, от прежних убо святых соборов не добре некая забвения ради, или иного дегма случая изложенная от последних соборов без всякого зазора обличена, и добре исправлена быша. И Святая церковь не стужает о сем; паче же похваляет» (л. 92 и об.). Так и мы, последуя велениям святой церкви и гласу пастырей оной, без всякого зазора взираем на собор Стоглавый и не стужаем оному, хотя и не приемлем тех постановлений, кои отменены большим Московским собором 1667 г. Жалуются старообрядцы на то, что уж очень грозную, жестокую клятву положил собор 1667 г. на непокорников, сказав, что «кто пребудет во упрямстве своем до скончания своего, да будет и по смерти отлучен от Отца и Сына и Святого Духа, и часть его, и душа его со Иудою предателем, и с распеншими Христа жидовы, и со Арием и со прочими проклятыми еретики» и пр. (Деян. соб. 7 л.). – Но, ведь, грех то велик сотворили первоучители раскола, противясь Св. Церкви, хуля всячески ее: «яко же грех есть чарование, тако грех есть противление; и яко же грех идолопоклонение, тако непокорение» ( 1Цар.15:23 ), – учит слово Божие. – В Номоканоне старопечатном изречена подобная же клятва на тех, кто стал бы поносить, укорять – одного священника: «Недостоит просту человеку укорити священника, или запрещати, или поношати, или клеветати, или обличати в лице, аще негде и истина суть. |
| Лактанций, по мнению Зоммерлада, оказал громадное влияние на развитие взглядов Церкви на экономические вопросы. Лактанций проповедует великую мысль об обеспечении для всех, как то было в первоначальные времена, одинаковой для каждого доли насущно-необходимых материальных благ. Его стремление к равенству до некоторой степени приближает его к сторонникам коммунистических идей. В отношении христиан к коммунизму он внес изменение лишь в том направлении, что не считает его совершенно невозможным. Как противник общего владения имуществом, он расходится с Платоном, но в то же время он первый вводит в сферу церковных учений платоновские идеи о государстве. Учение Лактанция было распространено на востоке Астерием Амасийским. Впоследствии, по словам Зоммерлада, произошел решительный поворот, совпадающий со временем Константина Великого и выразившийся в обмирщении Церкви и в обращении ее в правовое учреждение. Против последствий этого явилась сильная оппозиция; вначале на востоке, корни ее лежали с одной стороны в греческой философии, с другой – в восточном монашестве. И то, и другое представляет «реакцию личности против деспотического переустройства государственной жизни и обмирщения Церкви». Василий Великий предлагает коммунизацию предметов потребления и проповедует естественное право всех на равную долю наслаждения. К взиманию процентов он относится терпимо, но решительно отрицает право наследования. Брат Василия Великого, Григорий Нисский, очень близок к Клименту, в особенности, в различении двух сторон богатства, – внешней и внутренней, но в противоположность брату он – против взимания процентов. В этом с ним сходится третий каппадокиец – Григорий Назианзин. Отвергая коммунистические тенденции, внесенные Лактанцием и развитые Василием Великим, он стремится превратить юридическо-социальные понятия в этически-религиозные. В защиту терпимости и гуманности выступает Златоуст. Он возражает против богатства; но все, что он говорит, «совершенно не похоже на брань, расточаемую его предшественниками». |
| Но между тем, как на западе христиане благоденствовали под покровительством Константина, совсем иное было на востоке, где царствовал Ликиний. В Милане Ликиний не решился воспротивиться желанию Константина, и вместе с ним подписал указ о свободе вероисповедания; но в душе он ненавидел христиан; и, сделавшись полновластным государем на востоке, стал теснить и угнетать их. С каждым годом положение христиан в его областях делалось тяжелее. Он опять стал требовать языческой присяги от всех служащих при дворе и в войсках его; запрещал епископам съезжаться на соборы, захватывал имущество христиан; потом, под предлогом, будто бы в церквах молятся о Константине, стал закрывать и в иных местах разрушать церкви, а епископов предавать заточению и казни. Опять пустыни и ущелья гор заселились христианами; опять начались допросы, пытки и казни. Много мучеников прославили Бога своею твердостию и непоколебимою верою. В городе Севастии сорок воинов, которые не захотели отречься от веры Христа, по требованию правителя, претерпели истязания и мученическую смерть. В холодную, морозную ночь они были поставлены в замерзшее озеро; на берегу же озера топилась баня; правитель надеялся, что они не устоят против этой приманки, и отречением от веры купят право выйти из воды и войти в теплую баню. Один из них действительно не устоял; но сторож, пораженный верою и твердостию мучеников, окончательно уверовал, когда увидал над головою каждого из них лучезарные венцы. Он добровольно присоединился к ним, и вместе с ними сподобился мученической кончины. В Кесарии прославился молодой воин, по имени Гордий. Ни увещания судии не могли склонить его к отречению ни мольбы родственников и друзей убедить его, чтобы он спас жизнь свою притворным отречением. «Отвергнем всякую ложь, – говорил он, – и исповедуем истину». Он был казнен мечом после жестоких истязаний. Гонение было особенно сильно в Понтийской области; самые уважаемые епископы были предаваемы казни; тела их рассекали на мелкие части и бросали в море. Епископ амасийский, св. Василий, исповедывал перед Ликинием веру свою; его жестоко замучили; но твердое упование на Христа и на жизнь вечную дало ему силу спокойно перенести самые ужасные истязания. «Делайте со мною, что хотите, – говорил он мучителям, – пока есть во мне дыхание, не отрекусь от Создателя моего. Ни скорбь, ни теснота, ни муки, ни огонь, ни смерть не могут отлучить меня от любви Христовой». Радостно предал он душу Богу. |
| Святитель постоянно защищает человеческое достоинство. Решительно выступая против социального неравенства и несправедливости, он неоднократно призывает к братским взаимоотношениям между людьми. И это он делает не только при обличении корыстолюбия со всеми его проявлениями, но и при освещении вопросов, связанных с семейной жизнью. На основании проповедей святого Астерия можно видеть, что амасийцы часто не дорожили святостью брака. В Беседе на Мф. 19:3 «проповедник обращается к нарушителям брачных уз с таким обвинением: «послушайте вы... которые легкомысленно переменяете жен, как одежды, устрояете брачные чертоги так часто и быстро, как ярмарочные палатки, женитесь на имениях и берете жен для своей прибыли, даже при небольшом раздражении пишете разводное письмо и еще при жизни оставляете многих вдовами. Уверьтесь, что брак расторгается только смертью и прелюбодеянием» 36 . Святой Астерий не мог безразлично смотреть на это. Любое проявление несправедливости не могло не волновать его. Так как в данном случае причиной принижения прав женщины является гражданский закон, то святитель считает своим долгом указать на противоречие последнего Божественным установлениям. Он предупреждает, что пагубно оправдывать несправедливость, «ссылаясь на римские законы», ибо каждому надлежит дать ответ перед лицом Праведного Судии 37 . Проповедник выступает в роли обвинителя и очень искусно опровергает все доводы, приводимые мужьями для обоснования своей мнимой правоты 38 . Он подчеркивает, что жена не только свободна и равна мужу по достоинству, но имеет также несомненные преимущества, как верный друг и заботливая мать. Жена «есть часть тела твоего,–внушает святитель мужьям, презирающим своих супруг,–помощница, сотрудница в провождении жизни, в рождении детей; она–поддержка в болезни, утешение в скорбях, страж дома, сокровищница имущества. Она печалится твоими печалями и радуется твоим радостям. Вместе с тобою владеет она богатством, если есть таковое, тяготу бедности облегчает экономией; искусно и твердо противостоит неприятностям, на нее направляющимся; постоянно трудится над воспитанием детей, закрепощенная сожительством с тобой. А если случится какое-либо несчастное стечение обстоятельств, она погружается в скорбь и заботу; между тем, как те, кто считаются друзьями, измеряя дружбу временем счастья, отстают в опасностях» 39 . Эти слова звучат как гимн жене и матери, а вся Беседа в целом производит сильное впечатление глубиной мысли, убедительностью суждений и стремлением проповедника внедрить христианские начала во взаимоотношения супругов. Архимандрит Модест называет данную Беседу «христианской апологией женщины и жены» 40 , и с этим нельзя не согласиться. |
| Когда Лициний хотел посягнуть на ее невинность, она рассказала об этом императрице, которая также была христианкой. Констанция отнеслась к ней с участием и, снабдив деньгами, отослала в Амасию. Здесь Глафира познакомилась с епископом Василием, а свои деньги пожертвовала на построение нового храма. Вскоре она послала письмо императрице, уведомляя о себе, и просила средств на строительство храма. Письмо было перехвачено и представлено Лицинию, который распорядился схватить и привести к себе Глафиру и епископа Василия. По воле Божией, блаженная дева Глафира скончалась в Амасии еще раньше, чем было получено императорское повеление. Святитель Василий был приведен стражей к императору, за ним следовали два его ученика, диаконы Парфений и Феотим. Он был обвинен в помощи Глафире, а главное преступление святителя Василия, по мнению Лициния, заключалось в служении Христу Богу. Святого заключили в темницу, а его диаконы нашли приют у благочестивого никомидийского христианина Елпидифора. Стражники за деньги позволяли им посещать, вместе с Елпидифором, своего епископа и проводить с ним длительное время. Святитель Василий знал, что его ожидает мученическая смерть, и последнее попечение его было о Церкви; он назначил себе преемника на Амасийской кафедре, преподал последние наставления своим ученикам и завещал Елпидифору быть с ними и поддерживать их. Он предсказал, что тело его вернется в родной город Амасию; предсказал он и род своей смерти, ибо, когда пел псалмы, то слова: «Аще вселюся в последних моря, и тамо рука Твоя наставит мя, и удержит мя десница Твоя» ( Пс. 138:9–10 ),– он повторил трижды со слезами. Действительно впоследствии Лициний приказал разрезать их тела на куски и бросить в море на съедение рыбам ( Евсевий Памфил , епископ Кесарийский. «Церковная история»). Через некоторое время святителя Василия привели на допрос к императору. По делу девицы Глафиры он легко мог оправдаться – все его преступление состояло в том, что он не донес на нее. Но Лициний велел вновь заключить его в темницу, пытался уговорить его отречься от Христа. |
| Митрополитом Колонийским в тот же день был избран бывший Кесарийский митрополит Софроний, сокандидатами которого были епископы Агриропольский и Хариопольский 327 . В виду просьб митрополитов Амасии кир Германа и Серр кир Апостола о том, чтобы им даны были епископы-помощники в исполнении их обязанностей, 17 мая в патриаршем храме состоялось соответствующее каноническое голосование. И для Амасийской митрополии священный синод избрал епископа Амисоса – в лице местного протосинкелла Евгения, а для Серрской митрополии – епископа Христополя в лице протосинкелла Амвросия. Оба новые епископа учились в Халкинской богословской школе. Их сокандидатами при избрании были: архимандриты Иоаким Сигала и Василий Манкриоти для епископий Амисоса и архимандрит Иоанн Мартиниан и Сократ Ставриди для епископии Христопольской 328 . 10 июня скончался Иконийский митрополит Афанасий (Илиади), a 16 июня состоялось в патриаршем храме каноническое голосование для избрания его преемника. Иконийским митрополитом был обявлен ( νεδεχθη) Филадельфийский митрополит Прокопий, сокандидатами которого при избрании были указаны митрополиты – Емилиан Гревенский и Неофит Елассонский 329 . 25 мая состоялось избрание нового Филадельфийского митрополита – в лице Веррийского митрополита Луки, имевшего сокандидатами митрополитов Варнского Иоанна и Пресиского Иоакима. На кафедру же Веррии и Паусы был тогда же перемещен Велеградский митрополит Каллиник, сокандидатами которого были митрополиты Иоаким Преспский и Герман Елевферопольский 330 . На синодальном заседании 28 июня, в виду просьбы митрополита Александра, состоялось решение о хиротонии епископа, помощника священной митрополии Никодимийской, с титулом некогда существовавшей епископии Аполлониадской. Посредством канонического голосования, епископом-помощником был избран архимандрит Иоаким Сигала, около 10 лет служивший иерокириксом и законоучителем в священных митрополиях Пелагонии и Фессалоники. Его сокандидатами были архимандриты Сократ Ставриди и Василий Манкриоти 331 . |
| —155— торые должны иметь двойной и непререкаемый авторитет в его глазах. В одном месте своего творения, укоряя меня в незнании монашеского общежития, он дает некоторое основание предполагать в нем монаха; наше православное греко-российское монашество есть монашество по уставу Василия Великого , так что Василий Великий должен быть признаваем нашими монахами за их учителя по преимуществу и по превосходству. Итак, пусть же знает аноним, что Василий Великий назначает крайне строгое наказание монаху, который клевещет на своего ближнего (Творений Василия Великого в русск. переводе т. V, изд. 3-го стр. 208, вопр. – отв. 26), – что ложные речи на ближнего по лукавым побуждениям, как это позволяет себе аноним в отношении ко мне, он причисляет к грехам самым тяжким (ibid., стр. 320, вопр. – отв. 273) и что о брани из-за угла, если позволяет себе прибегать к ней не только монах, но и мирянин, то отзывается с величайшим презрением (т. VII стр. 65). Пасквиль на меня мог быть написан по двум побуждениям, – или по фанатической вражде к моим убеждениям и моему направлению или по личной вражде ко мне самому. Пасквиль на меня, как на историка русской церкви, мог быть написан по фанатической вражде к моим убеждениям; но кто читал мою книгу о преп. Сергии, тот знает, что нет в ней совершенно ничего, что могло бы вооружить против меня и самого дикого фанатика, так что побуждением к пасквилю против меня, как против историка преп. Сергия, должна быть предполагаема личная вражда ко мне самому. Действительно, своей книгой о преп. Сергии я мог возбудить личную вражду к себе некоего писателя: в одном частном вопросе относительно жизни преп. Сергия, на который даются два ответа и в котором мы с писателем оказались несогласными, он должен был уступить победу мне; затем, отвечая на его полемику против меня по этому вопросу (анонимную, без названия меня по имени), я позволил себе в своей книге несколько посмеяться над его невежеством (также анонимно, не называя его по имени). Но если справедливы мои подозрения на счет автора пас- |
| 916 л. 91–92. См. старопечатный сборник 1642 г. 230–231. В подлиннике послания, изданном Савелием, процитованного здесь места не находится. 917 л. 87–90. Подлинник творений Никона, писателя XI в., до сих пор не издан, исключая самой незначигельной части их, изданной Минеем. Pamrol. curs. complem. ser. graec. tom, CXXVII. Подлинник сочинений Никона находится в рукописях и только описан Кардиналом Маем. Записки Импер. Акад. Наук. т. XX. 149–156. том XXI. 193–198. Сведения и заметки о малоизвестных и о неизвестных памятниках. С. П.-Б. 1876 г. т. 2. Две статьи Срезневского о пандектах Никона Черногорца. Сочинения Никона были в большом распространении в древней Руси. Горский и Невоструев. Описание рукоп. Моск. Син.биб. отд. II. кн. 3. На слав. языке сочинения Никона (его пандекты) издавались несколько раз, именно в 1670 г. изд. Густина Прилуцкого монастыря и в 1795 года изд. Почаевской Лавры. Последнее издание есть простая перепечатка первого. 918 л. 73–74. Полное заглавие слова такое: «Послание к некоему иноку впадшу в отчаяние о Павликанстей ереси». С таким именно названием оно встречается и в других рукописях (Рукоп. Моск. Син. библиот. (не разборчиво), л. 1–68 и (не разборчиво), л. 1–109. Горский. Описан. Рук. Син. биб. II, 2, 648–652. Имя автора указывает на епископа Емесского, но ни у Фабриция, ни у Миня не издано ни одного сочинения с именем Василия Емесского или Амасийского. Василий Амассийский называется также автором жития св. Феодора Едесского. Рук. Соф. 1398 л. 242. 919 л. 74. «Криницею» называлась в то время хроника Георгия Амартола. В подлиннике сочинений Георгия Амартола, действительно, есть краткая характеристика учения Павликиан. Migne, Patrolog. curs. complet. ser. graec. tom. CX. Georgius monachus cognomento Hamartolus, Chronicon, lib. IV, p. 933–934. 925 Рассужд. Вассиана о неприличии монастырям владеть вотчинами. Чтен. в Общ. Ист. и древн. Рос. 1859 г., кн. III. отд. III, 13. 926 Рукоп. Имп. Пуб. биб., Q. I, 225. Из собр. гр. Толстого, отд. II, 402, л. 442–443. Послание издано в Правосл. Соб. 1863 г., ч. I, 337–348. |
| Насколько известно, арианство не приобрело среди здешнего епископата видных сторонников. Каппадокия, для которой, правда довольно поздно, пришло время чем-либо отличиться, явилась тогда рассадницой значительного числа авантюристов в церковной жизни, которые прославились за её пределами, пользуясь покровительством императорской полиции: таковы Григорий и Георгий, александрийские антипапы, и Авксентий миланский, Астерий, читавший лекции во времена Ария, а также Евномий, последний оракул арианской секты, тоже были уроженцами Каппадокии. Однако эти знаменитости, по-видимому, не стяжали себе больших симпатий на родине. Лица, которые по народному избранию занимали здесь епископские кафедры, были менее передового образа мыслей. Во время Никейского собора епископы анкирский и кесарийский, Маркелл и Леонтий, показали себя решительными противниками Ария. В тианской, амасийской, неокесарийской, севастийской церквах и вообще в Понте и средней Малой Азии соблюдалось единство вероучения 578 . После Маркелла анкирского, перешедшего меру в понятии об единосущии, на анкирскую кафедру был избран Василий, который сначала находился в рядах противников св. Афанасия, но в конце концов сделался главой реакции против арианства и подвергся за то преследованию. Его преемник, другой Афанасий, воспользовался первым случаем, чтобы заявить о своей преданности никейской вере, и никогда не изменил этой позиции. В Кесарии епископ Леонтий был замещен одним из своих клириков, Гермогеном 579 , – тем самым, которому была поручена в Никее редакция знаменитого символа 580 . Дианий, который наследовал ему (до 340 г.), был человеком слабохарактерным, в сущности православным, но неспособным отказать в своей подписи, когда у него требовали ее от имени господствующей партии или правительства. Он находился во главе тех «Восточных», которые в 340 году написали из Антиохии дерзкое послание к папе Юлию и низложили его на схизматическом соборе в Сардике 581 . Не видно, чтобы Дианий выступал за или против Василия анкирского в 358 году, но два года спустя он подписал, подобно многим другим, риминийско-константинопольскую формулу. Один из подведомственных ему епископов, тоже прекраснейший человек, епископ назианский Григорий, отец того Григория, который обессмертил имя этого местечка, имел слабость поступить так же. |
|
|
