| В 304 г. по Р. X. здесь пострадал мученик Димитрий Солунский, ставший после покровителем города. В 389 г. город Ф-ка был местом страшной резни, устроенной по приказанию Импер. Феодосия, мстившего городу за убийство своего чиновника. За эту кровавую резню Имп. Феодосий был обличен св. Амвросием Медиоланским и должен был понести церковное наказание. В 904 г. Ф-ка была захвачена Сарацинами, в 1185 г. она перешла во власть норманнов из Сицилии, а в 1422 подпала под протекторат Венеции. В 1430 г. город был завоеван турками; и только в 1912 году освобожден соединенными усилиями балканских христиан. В настоящее время это второй по величине город на Балканском полуострове к несчастию густо заселенный евреями. Для славян Ф-ка будет всегда памятна как родина великих Апостолов славянства – св. братьев Кирилла и Мефодия. История основания Фессалоникийской церкви История появления в Фессалонике света Христова учения рассказана в XVII г. кн. Деяний. Здесь мы читаем о том, как Апостол Павел, во время своего второго миссионерского путешествия, сопутствуемый Силою и, вероятно, Тимофеем, пройдя Амфиполь и Апполлонию, пришел, наконец, в Ф-ку, где была синагога. «Пострадав и быв поруган» ( 1Сол. 2:2 ) в Филиппах, Апостол все таки дерзнул проповедать слово Божие и в Фессалонике. Следуя своему обычаю, Апостол начал с проповеди среди местных евреев. В течении трех суббот он вел беседы с евреями на тему о том, что « Христу надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых, и что сей Христос есть Иисус, которого я проповедую вам» ( Деян 17:3 ). Результаты проповеди среди евреев оказались, однако, не особенно блестящими; благодарную почву представляли не гордые сыны Авраама, а прозелиты из язычников. « И некоторые из них уверовали и присоединились к Павлу и Силе, как из Еллинов, чтущих Бога, великое множество, так и из знатных женщин не мало» ( Деян 17:4 ). Судя по этому стиху кн. Деяний большинство обращенных, принадлежало к числу « σεβμενοι» – «благочестивых Еллинов», принявших основные положения иудаизма, и посещавших синагогу. |
| 1161 В Церковном Вестнике, 1893 г., 23, стр. 365, предложен следующий вопрос: «В великий четверток заготовляются запасные дары для причащения больных, причем на практике все четыре части агнца идут в запасные дары. Следует ли так поступать, строго держась Служебника, по которому мирян можно причащать только частицами НИ и КА»? Ответ на это такой: «Конечно не следует. Агнец для запасных даров должен делиться на четыре части, причем часть IC должна полагаться в Потир при соединении даров, часть ХС должна раздробляться на случай причащения заболевших священнослужителей, части же НИ и КА должны раздробляться для причащения больных мирян». Здесь в предложенных вопросе и ответе разумеется второй Агнец, именно – для приготовления Св. Даров в запас. В Служебнике же, в Известии учительном не сказано, чтобы этот Агнец разделялся на четыре части и из этого второго агнца опускалась частица в Потир. Соединение агнца со св. кровью бывает «по положении агнца (а не частей его) на антиминсную губу, чрез напоение его животворящею кровию над Святою Чашею, понемного лжицею» (Изв. учит.). В Известии учительном не указано на особое, отдельное хранилище Св. Даров в запас для больных священнослужителей. Священнослужители могут приобщаться и от частиц Агнца, иа которых находятся слова печати: НИ и КА. Агнец Божий раздробляемый, неразделяемый (сн. в Чиновнике о причащении). Един хлеб, от единого хлеба вся причащаемся ( 1Кор.10:17 ). Раздробление всех четырех частей второго агнца для причащения запасными дарами не находится в противоречии с особо установленным чином (порядком) причащения на литургии (см. выше). 1162 Добровольное раскрытие друг другу грехов еще не имеет достоинства таинства и разрешительной силы. 1163 Грехи человека судятся от Бога по мере познания и разумения каждого, иные судятся с десятилетнего возраста, а иные с последующих лет (Тимофея Александрийского канонические ответы, вопр. 18. Книга правил св. апостол, Соборов Вселенских и Поместн.). В Номоканоне, при Большом Требнике (прав. |
| Вообще считается, что норма для чтения – одна-две странички в день. Больше – вредно. Надо выписать себе один тезис и его повторять. Паисий Афонский четыре года читал Исаака Сирина . Буквально несколько строчек прочтет и повторяет – в уме это крутится, в чувствах, в стремлениях, и всю душу пронизывает эта фраза. Я многим советую: ходи и приговаривай целый день прибаутку Амвросия Оптинского : «Никого не осуждай, никому не досаждай, и всем мое почтение!» Говоришь-говоришь, а потом вдруг до тебя доходит: «А правда, смотри-ка, я чуть ли не на каждом шагу осуждаю, а сам, оказывается, тому, тому и тому досадил и к этому человеку отнесся с непочтением. Этого не почитаю, того не почитаю. Так что ж я делаю?! А ну-ка дай-ка попробую не досаждать, не осуждать, относиться к людям с почтением». Вот с этого начинается духовная жизнь. Не с окончания курсов, где вам корочки дали, что вы теперь можете рассуждать на богословские темы, а с того, что мы начинаем применять к себе вещи, необходимые для возвращения в естественное, нормальное состояние. И как только полшага мы в этом направлении сделаем, все может взорваться – и внутри и снаружи. Где тонко, там и рвется. И страсти воскипят, и с другими людьми начнутся обострения, будет война, подобная гражданской. Человек приходит и говорит: «Слушай, раньше все было спокойно, а как занялся духовной жизнью – такое началось... Может, прекратить, перемирие объявить?» Действительно, порой надо отдохнуть, успокоиться. Определить правильную линию – большое искусство. Для чего нужны духовники – чтобы выбрать «царский путь». Не прозябать в мелочах, годами не топтаться на одном месте, ничего не меняя. И наоборот, не кидаться на такие подвиги, от которых человек еще больше повредится. У каждого есть своя индивидуальная мера. И ее чисто опытно, экспериментально может обнаружить другой человек – близкий или духовный, который наблюдает за плодами наших действий. Целомудрие Вторым элементом системы Евагрия или Иоанна Кассиана Римлянина является телесная добродетель – целомудрие. Обратите внимание на этимологию слова: целая мудрость – целостное воззрение на мир, на себя; мудрость, которая в полноте воспринимает то, что с нами происходит. Человек нецеломудренный все время выхватывает какой-то один фрагмент жизни. |
| Потянулись долгие тени. Клонится солнце. Багрянцем переливаются золотые цепи крестов. Вечер крадется в золотистом сиянье. По-вечернему заиграла рыба широкими всплесками. Подают голоски камышевки. Вдоль белых стен прохаживаются черные фигуры в широких кожаных поясах. Цветные платочки выглядывают в кустах монастырской сирени, мелькают красные юбки. Задорит девичий смех. – Глянь-ка, Матрена! Ай да честная братия!.. И житье им! – А ну их! Потянуло медом с лугов. Домой пора. В слободе разливаются гармоники. На шоссе длинной линией гуляют с двухрядками парни. Лущат семечки пестрые, шумливые девки. А задами, коноплей и крапивой, подняв подолы ряс, сторожко пробираются черные фигуры. – И житье же! – вздыхает Уклейкин. Влево, к реке и за рекой, разметались луга, тысячи десятин, и монастырь сторожит их, поблескивая пламенными крестами. Идут боковиной. Впереди, верст за восемь, виден город, кое-где подмигивающий искрой: и там догорают кресты. Солнце погасло. Вон, из-за взгорья, поглядывает багровый глаз. Ночь идет. На полдороге отдых, на этот раз во ржи, у дороги, под старой плакучей березой. Вобравшийся за долгий день жар бродит позывными думами. В глазах ходят цветные юбки; отдаются в ушах сочные девичьи голоса; щекочут запахи трав, созревающей ржи. – Пристанем, Матреша… Мишутка-а!.. Ишь, подлец, убег куда… На-кась нож-то… во-он, в кустики-то… Срежь веничек, для дому припасем… Да хо-о-ро-ший смотри! Полежим, Матреш… Глянь-ка, затеплилось… во-на! У Матрены лицо свежее, чуть побледневшее от теней ночи. Алый платок сдвинулся к шее. Край юбки загнулся и открыл ноги. – Ну, да оставь… Чижелая я… Да ну-у… Чуть зыблется рожь темной волной. Слышно, как Мишка потрескивает в стороне ветками. Чуть погромыхивает железная дорога. – Вот так веник!.. Папанька-а!.. Глянь-ка, веник-то какой!.. Уклейкину говорить не хочется, и он вяло бормочет: – Тебя вот этим бы веником… А-х!.. разморило же меня… А-а-ах!.. Дух-то какой… Ме-од… Хорошо-о. По шоссе катит запоздавшая телега. Прыгает, рвется пьяная песня. |
| – Что там такое, ну-ка, ну-ка? «Страница-талисман на удачу. Создатель страницы экстрасенс высшей категории Кристина Савская». А, Крыся, Крысенька! Старая знакомая! Это и впрямь заговоренная страница: кто прочтет текст до конца, тот потом от этой ведьмы не отвяжется, пока все деньги ей не снесет. – Это нам не походит, денег у нас лишних нет… Все! Хватит! — Жанна закрыла подшивку и хлопнула ею об пол, подняв облачко вонючей черной пыли. — Ничего я тут полезного не нашла. Поехали, Жан, к матушке Ахинее. Хоть и дорого она берет, а я в нее верю. – Я тоже. Поехали! Матушка Ахинея встретила их как всегда ласково, но тратить время на разговоры не стала и сразу перешла к делу. – Ну что, хорошенькая моя, избавилась от самозванки, выставила ее из дому? – Избавишься от нее, когда теперь уже весь дом за нее горой! – Ну, сама виновата, не уследила, допустила подмену. – Уследишь туг, когда кругом ангелы вьются! – Да, трудный дом, прямо маленькая церковь! А церковь — та же крепость. Тяжелый случай, очень тяжелый… – И друзья у моих падчериц почти все крещеные! – Ты сказала «почти», куколка? – Ну да… Есть одна девчонка, которая пока устояла. Наследственность у нее хорошая — мать в ночном клубе работает. – Ну-ка, расскажи мне про нее поподробней, касаточка! Жанна рассказала матери Ахинее все, что знала о Кире Лопухиной. – Собачку, говоришь, пожалела? А вот это плохо! Не полная, выходит, эгоистка. Но придется рискнуть. – А в чем тут риск заключается? – Девчонку эту надо переманить на свою сторону. А риск — он всегда есть, когда с молодыми имеешь дело. Души у них еще не задубелые, не закопченные. То доброта в ворота, то любовь-морковь в сердце, глядь — и засияла душа светом ангельским! Тьфу! Вот когда закоптится душа, как у тебя, красота ты моя беспросветная, так ее никаким ангельским лучом не просветишь. Ну что, попробуешь переманить девчонку на свою сторону? – Попробую, мать Ахинея. Рискну! – Вот и молодец! Кто не рискует, тот пьет натуральные соки вместо шампанского. Собачка у нее, говоришь, есть? Вот через собачку и действуй. А я тебе талисманчик заговоренный дам — поводок и ошейничек для песика. То есть не просто так дам, а продам, конечно. |
| – Ну, хорошо, значит, ты прав, а тот виноват. Значит мы с тобой квиты: ты теперь праведный, и тебе теперь до меня нет никакого дела. Иди-ка с Богом – ты теперь спасен. А меня оставь, ибо мое дело употреблять труд и время для грешников. Иди-ка, иди со своей праведностью, а нам, грешным, не мешай. Чтобы поправить дело и возвратить к себе благоволение старца, молодой человек начинает еще больше оправдывать себя и доказывать, что батюшка его не так понял. Но в ответ слышит слова старца: – Значит ты еще правее. Иди-ка, иди – ведь за дверью грешники ждут, а ты им мешаешь. Послушник выходит от преподобного, чувствуя себя как бы связанным по рукам и ногам. Идет в свою келлию, чтобы успокоиться, но там, наоборот, скорбь поражает его сердце с еще большей силой. Он возвращается к старцу и старается объяснить ему незаслуженность своих нравственных страданий. Отец Лев соглашается с тем, что он страдает невинно, и опять выпроваживает его вон из келлии. Посещения с подобным результатом продолжаются до тех пор, пока послушник не осознает свою вину и не начнет укорять самого себя. Тогда и старец Лев превращается из непреклонного судьи в самую нежную, чадолюбивую мать. Настоятель Оптиной пустыни архимандрит Моисей , в отличие от своего сподвижника старца Льва, имел иной характер и действовал другими методами. Цель же у старца Моисея была та же, что и у преподобного Льва: непременно научить каждого монаха самоукорению. Как-то раз, обходя монастырь, он подошел к братиям, которые мыли огурцы, собранные для засолки. Обращаясь к старшему из них, отец Моисей сказал: – Огурцы-то, кажется, мелкие? – Нет, батюшка, огурцы отличные, в самую пору сняты, – ответил монах. Через некоторое время, при свидании с ним, архимандрит опять повторил, что огурцы были, кажется, мелкие. Огородник вновь стал оправдываться и доказывать, что огурцы очень хороши. В течение двух недель архимандрит несколько раз кротко сообщал монаху свое мнение об огурцах, так что тот стал об этом горевать и, наконец, решил объясниться со старцем. Пришел к нему и сказал: |
| Поется ирмос: тристаты крепкия, Рождейся от Девы… Тристаты крепкия – три части души. Взойдите-ка в сие: – яростное, похотное и словесное. Яростное должны мы употреблять на бесов, гневаться на свою плоть, на свои страсти; а мы творим на ближнего, да на Бога ропщем; а ропщай творить дерзновение. Неблагодарный горше разбойника. Нет на земле тяжелее неблагодарного человека. Похотная часть – любительная, должна быть первая к Богу: всею крепостию и всем помышлением; а нас занимают сласти, страсти и всякие прихоти, неполезные пристрастия. А уже словесная часть самовластная, богоподобная. Ум в голове, любовь в сердце; а сия часть – словесная, высокая, и должна возвышаться, и надлежит почитать за низость – врагу покоряться, или какой страсти поработиться. Гордиться над бесами; а у нас сию заняла высокая гордость презрения, зазрения, ближняго уничижение, зависть. Скорбь бывает смотрительная, наказательная и от бесов, – смирительная. Когда не покорится, не смирится человек, то Промысл, или наказание Божие, предает его на искушение. Есть путь просвещающий, и очищающий, и с Самим Богом соединяющий, – когда сам человек ищет, старается, отсекает свою волю, – и просвещает его Господь. Очищающий – скорби, напасти, болезни, ссылки; все мученики в очищающем пути; а соединяющий, – на нем совершеннии святии, – еще здесь соединяются умною молитвою. Помолимся духом, помолимся и умом. Взойдите-ка в слова Апостола Павла: хощу рещи пять слов умом, нежели тысячу языком. Изобразить не могу, сколько мы счастливы, что сии пять слов удостоилися говорить. Что за радость! «Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешнаго». Вообразите-ка: Господи! Кого я называю? Создателя Творца всего, Кого вся силы трепещут; – Иисусе Христе, Сыне Божий! Ты ради меня кровь Свою излиял, спас меня, сошел на землю; – Христе – послушлив был даже до смерти, смерти же крестныя; помилуй и меня грешную, прости за Себя виновную во всем». Отражай всякие помыслы, ратующие на тебя – именем Иисуса. Прилог, сочетание, сложение, пленение. Сперва придет прилог, – малый помысл яко младенец: он только тебя беспокоит, а повредить не может. Как станешь с ним разглагольствовать, – сие сочетание уже юноша, может тебя ударить; а как согласился с ним, – сие сложение уже муж, – может тебя убить и до смерти; а там пленение – страсть. |
| О раздроблении Святаго Агнца: Подобает тебе ведати, о иерее, яко раздробляя Святый Агнец, полагай части крестным знамением долу ко святому дискосу, закланием же горе, якоже прежде, егда закалашеся. ИИСУС убо полагай на вышней стране святаго дискоса, яже есть на востоце. ХРИСТОС же, от долу, еже есть на западе, а еже НИ, от северныя страны, КА же, с полуденныя страны, якоже зде изобразися. ИИСУС, убо часть взем, исполняй святую Чашу. ХРИСТОС же, часть, раздробляй священником и диаконом. Тыя же две части святыя, еже НИ, и еже КА, причастником да раздробляеши на части малыя, елико будет довольно по разсмотрению твоему. А от части Пресвятыя Богородицы, или девятих Чинов святых, или иных елико во святем дискосе суть, никакоже кого да причастиши, точию от двою частию, оставшею Святаго Агнца, да причащаеши. К томуже тебе ведомо будет и о сем, яко егда растворяеши святым укропцем Божественную Кровь Владычню, тогда да вливаеши с разсмотрением, елико быти довольно всем хотящим причаститися. Такожде и от вина и воды, егда прободаеши Святый Агнец, тогда да вливаеши толико, елико быти довольно всем: последи же никакоже что да вливаеши, но точию от растворения единою, еже на Святая святым, и тако причащай всех от сих. И размещает четыре части на дискосе крестообразно: частицу IC – к востоку, частицу ХС – к западу, частицу NI – к северу, частицу КА – к югу. Диакон же, показуя орарем святый потир, глаголет: Исполни, владыко, святый потир. Диакон же, указывая орарем на святой потир, говорит: Восполни, владыка, святой потир. Священник же взем горе лежащую частицу, яже ИИСУС, творит с нею крест верху святаго потира, глаголя: Священник, взяв лежащую вверху частицу IC, начертывает ею крест над святым потиром со словами: Исполнение Духа Святаго. И тако влагает во святый потир. Диакон: Аминь. Полнота Духа Святого. И влагает ее во св. потир. Диакон: Аминь. И приемля теплоту, глаголет ко священнику: Благослови, владыко, теплоту. И, взяв теплоту, говорит: Благослови, владыка, теплоту. Священник же благословляет, глаголя: |
| И все смолкли, и тихо, без прибауток, острот и песен продолжали ломать беседку. — Гляди-ка! Что это такое? Сверток бумаги! Знать, кто-нибудь обронил! Не подрядчик ли? Он тут все прохаживал… Найденный сверток отнесли матушке Агнии, казначее, которая следила за порядком, и которую сразу признали мужчины, работавшие на монастырском дворе, за строгое начальство свое. — Это что же такое, матушка? В беседке нашли, за плинтусом застряло, — не обронил ли кто? Зоркая Агния так и ухватилась за находку: «У Настеньки нашли! Не то ли, что она писала-то?» — подумала она и, забыв всякую субординацию, сама, без «госпожи начальницы», развернула бумагу и с трудом прочла: «…Прошу молиться обо мне, грешной, и о моих родителях Иване и Пелагие…» Затем следовало какое-то слово, очевидно, фамилия, которое разобрать было уже окончательно невозможно. Бумага была серая, с пятнами от сырости и долгого лежания, слова были нацарапаны неразборчиво и безграмотно. Бедная, неученая Настенька и это-то едва осилила написать. Мать Агния завернула опять все в старую хлопчатую бумагу и понесла находку настоятельнице. Игумения была занята с подрядчиком и архитектором. Отпустив их, она выслушала мать Агнию. — Настенька!.. В ее беседке нашли, говоришь?.. Ну-ка, дай сюда!.. И прочла. Последнего слова тоже не разобрала. — Постой-ка… есть у меня стекло такое… Купец один подарил, спаси его Бог! Когда читаю мелкое, всегда его беру! Так отчетливо все выходит, славно!.. Матушка приложила лупу и с трудом, но прочла: «…Ивана… Ивана и Пелагию… Бе…Бе…лу…гин…» Белугины! Так Настя Белугина была! Купцы такие были, из нашего города… Знавала… как же!.. Так вот оно что!.. Богатые были!.. А дочь-то!.. в холодной постройке, в нашей обители свои дни окончила убогие!.. Подвиг, мать Агния!.. Великий подвиг на себя приняла Настя! И обе матушки повздыхали, помянули с благоговением умершую и разошлись. Узнав, кто такая была Настенька, весь монастырь, который быстро облетела молва о найденной записке, еще более заинтересовался: — Что за притча! Богатая купеческая девица бросила все — дом, богатство — и сделалась юродивой Настей? |
| В Тамбовском и Нижегородском краю образовалось под руководством о. Назария много женских общежитий. Имея дар прозорливости, о. Назарий видел обнаженными человеческие мысли и грехи. Делатель умной молитвы, так писал о ней старец – «Помолимся духом, помолимся и умом. Взойдите-ка в слова апостола Павла: «Хощу рещи лучше пять слов умом, нежели тысячу языком» ( 1Кор. 14:19 ). Изобразить не могу, сколь мы счастливы, что сии пять слов удостоилися говорить. Что за радость. Господи, Иисусе Христе, помилуй меня грешнаго. Вообразите-ка: Господи, Кого я называю. Создателя, Творца всего, Кого вся силы небесныя трепещут. Ум и сердце собрать во едино, глаза закрыть, мысленныя очи возвести к Господу. О сладчайший и дрожайший, Господи, Иисусе Христе Сыне Божий». После пятилетнего пребывания в Сарове, о. Назарий скончался, 74 лет – 23 февраля 1809 г. и погребен у алтаря теплой церкви (Е. Поселянин. «Подвижники 19-го века». СПБ. 1910 г., стр. 120). Вернемся к архимандриту Феофану Новоезерскому так много способствовавшему возрождению древних обителей. В мире Феодор Соколов, (1752–1832), из мелкопоместных дворянской семьи. По тому времени образования большого он не получил, кроме простой грамотности. Он читает духовные книги и с детства стремится к монашеству. 19-ти лет сначала уходит в Саров, где знакомится с о. Назарием, на которого он впоследствии указывает м. Гавриилу для возобновления Валаамской обители. Саров показался молодому послушнику еще недостаточно «жестоким» и он поступает к о. Феодору в Санаксар. Вот что рассказывает о ней арх. Феофан: – «Мы искали, где бы жестокая жизнь была, подольше службу выбирали – в Саровской пустыни… Нет, еще слабо; пошли к о. Феодору в Санаксар. Обитель без ограды, забором огорожена, церковь маленькая, волоковыя окошки, внутри и стены не отесаны, и свеч-то не было: с лучиной читали в церкви. И платье-то какое носили! Балахоны! Один смурый кафтан был для одного, который для покупок выезжал. Начало-то недостаточное и трудное. В лаптях ходили, – одни было мелко плетены, другия крупно; так и лежали: одна куча маленькие, другая – крупные. Ноги обертывали онучами из самых толстых изгребней, а босиком не ходили. Придут к о. Феодору: «Что благословите взять ступни». И велит самому выбрать – из маленьких и выберут. Отец Феодор позовете: «поди-ка сюда», – и возьмет у него. Случалось это с о. Игнатием: и у него отбирал частыя ступни, и бранивал за то, что на лапти прельстился, а Игнатий был из придворных. Начнут (братия) говорить: – «живи, живи, а и в этом утешения не сделают, в каких-нибудь ступнях». Услышит это о. Феодор, призовет: – «что там?» – «Да вот, батюшка, какое смущение, и в этом-то утешения не сделаете». Начнет представлять: «Что вы из эдакой безделицы теряете спасение». |
|
|
