| —521— „Как-то сидя в саду пред закатом и прислушиваясь к долетавшему церковному звону, – вспоминает Влад. Немирович-Данченко, – А.П. сказал: красивый звон. Это всё, что осталось от православия“ 758 . „К звону он (А.П.) был всегда неравнодушен, – говорит брат Чехова Михаил. – Бывало собирал целые компании и отправлялся с ними пешком на каменный мост слушать пасхальный звон. Жадно выслушав его, он отправлялся затем бродить по церквам, из церкви в церковь и с одервяневшими от усталости ногами только к концу пасхальной ночи приходил домой“ 759 . Осталось от религиозного воспитания у Чехова и непреодолимое тяготение к описанию красот церковных служб, молитв, песнопений и обрядов; стремление заставлять своих героев переживать чувства религиозного восторга и умиления. Не признавая однако эти порывы души к религиозным переживаниям, это ее духовное томление за проявление религии, Чехов отвергал религию, открещивался от нее всячески, считал ее пережитком, который еще можно понять и простить в мужиках, но не в интеллигентном человеке. „Я давно потерял свою веру, – пишет он С.П. Дягилеву, и только с недоумением поглядываю на всякого интеллигентного верующего“ 760 . По поводу письма какой-то г-жи С. Чехов пишет Суворину: „Она верит в жизнь, а это значит, что она ни во что не верит, если она умна, или же попросту верит в мужицкого Бога и крестится в потемках, если она баба“ 761 . В своих взглядах на религию Чехов является типичным русским интеллигентом, от религиозного воспитания и образования у которого осталось только хорошее знание быта духовенства, церковных служб, тропарей, кондаков, название церковных предметов, так что он уже не назовет, подобно Тургеневу, не получившему такого воспитания, кадило паникадилом и епитрахиль епитимией. На религию он смотрел, как на синоним рабства, невежества, некультурности и поэтому силился вытравить из своей души всякое проявление религии, как остаток рабства. Он даже хотел проследить в себе этот процесс вытравливания и описать его в специальном рассказе в назидание другим. |
| Постановления обновленцев, как явных нарушителей канонов, не воспринимались всерьез ни Патриархом Тихоном, ни Русской Зарубежной Церковью. Митрополит Антоний в частности писал, что постановление «московского сборища» имеет «не более силы, чем если бы исходило от трех-четырех баб, собравшихся на базаре» 756 . Высказался о раскольниках и Архиерейский Собор РПЦЗ, состоявшийся в мае 1923 г. Решения красных обновленцев были признаны не имеющими канонического значения. «Судьями Святейшего Патриарха, – читаем в соборном определении, – явились те, кто сами должны были подлежать его суду, как бунтовщики против законной власти его над ними. Обвиняемый не был приглашен на Собор, ему не были предъявлены возведенные на него обвинения и не представлено было ему возможности самозащиты». Авторы послания подчеркивали, что единственным обвинением против Патриарха Тихона было не каноническое нарушение, а «контрреволюционность». Зарубежные архипастыри осудили и сотрудничество обновленцев с коммунистической властью. Соборное определение завершалось анафематствованием обновленческого сборища: «Отвергаем и анафематствуем его, всех участников его и всех приемлющих его и объявляем ничтожными все его деяния. Сами же остаемся в непоколебимой верности Святейшему Патриарху нашему Тихону» 757 . Столь резкое и непримиримое решение было, по всей видимости, принято не без влияния грамоты Патриарха Тихона от 6 декабря 1922 г., где обновленческое церковное управление анафематствовалось как «учреждение антихриста», а ситуация в России была охарактеризована как «година торжества сатаны и царства антихриста» 758 . Грамота, являющаяся, скорее всего, подложной 759 , попала в эмиграцию через архиепископа Финляндского Серафима (Лукьянова). Собор отнесся к документу с доверием и принял решение распространить его среди русской паствы за границей и довести его до сведения глав автокефальных Церквей 760 . В этом контексте следует рассматривать участие двух архиереев Русской Зарубежной Церкви – архиепископа Анастасия (Грибановского) и архиепископа Александра (Немоловского) – в так называемом Всеправославном конгрессе, созванном Патриархом Мелетием и проходившем в Константинополе в мае – июне 1923 г. |
| Поэтому Тертуллиан старается в своем сочинении 751 опровергнуть это ложное мнение язычников, как клевету. «Другие же, говорит он в своей апологии, с большею вероятностью и благоразумием полагают, что солнце есть наш Бог . В таком случае нас следовало бы причислить к Персам, хотя мы и не покланяемся, подобно им, образу солнца на наших щитах. Основанием сему предположению, вероятно, служит то, что мы обращаемся в Востоку, когда молимся. Но не тоже ли самое, по большей части, и вы делаете, обращаясь также к Востоку под тем предлогом, что обожаете небо». О том же символич. действии говорят и другие отцы церкви, как-то: Климент Александрийский , 752 Григорий Нисский , 753 Афанасий Великий , 754 Кирилл Иерусалимский , 755 Иоанн Златоуст 756 и блаж. Августин. 757 Самое первое и простое объяснение этого обычая можно встречать в одном древнем сочинении, приписываемом св. Иустину мученику , 758 где говорится, что «мы все наилучшее назначаем для почитания и поклонения Богу, но, по мнению людей, Восток превосходнее других стран света, а потому все мы во время молитвы и обращаемся лицом к Востоку... И Восток, как лучшая страна света, назначен для поклонения Богу». Более сложное объяснение обращения на Восток дает Климент Александрийский : 759 «так как, говорит он, Восток есть образ рождения дня и оттуда же распространяется свет, первоначально воссиявший из тьмы, и блуждающим в неведении с Востока воссиял день познания истины, подобно восходящему солнцу; то и совершаются молитвы на Восток». Тертуллиан 760 называет Восток образом Христа, во имя Которого христиане совершают свои молитвы и Который в Свящ. Писании называется востоком свыше 761 и солнцем правды. В постановлениях Апостольских придается обращению при молитве на Восток более пространное пояснение, где сказано: «все вместе, став и смотря на Восток, по выходе оглашенных и кающихся, пусть молятся Богу, восшедшему на небеса небес, 762 на Восток, воспоминая и о древнем наследовании рая, находящегося на Востоке, откуда изгнан первый человек после того, как нарушил заповедь, поддавшись навету змия. |
| Благодать все сама совершает, от человека требуется только начаток, желание и усилие 756 . Без благодати человек не может принести достойных плодов Господу 757 . Без благодати не может он познать тайны и премудрость Божии 758 . Благодати огнь прогоняет бесов, истребляет грех; он есть сила воскресения, действенность безсмертия, просвещение святых душ, утверждение умных сил 759 . Третий закон действования благодати – это его постепенность. Божественная благодать, которая в одно мгновение может человека очистить и сделать совершенным, начинает посещать душу постепенно и душа в этой постепенности находит себе пособие 760 . Как серебренник и резчик, производя резьбу на блюде, покрывает по частям различными животными, какие на них вырезывает, а когда кончит работу, тогда показывает блюдо в полном блеске; так и истинный Художник Господь украшает резьбою сердца наши и таинственно обновляет, пока не переселится из тела. Тогда эта резьба сделается видною красотою души 761 . Душа окончательно преисполняется благодати Божией только после долговременного борения, после обетов великого терпения и великодушия, после искушений и испытаний, когда душа уже при многих обстоятельствах окажется благоискусной 762 . Самую постепенность действования благодати Божией можно изобразить так: у души много членов и глубина ее велика и привзошедший в нее грех овладел уже всеми ее составами и пажитями сердца. Потом, когда человек взыщет благодати, она приходит к нему и овладевает двумя, может быть, составами души. А неопытный, утешаемый благодатию думает, что пришедшая благодать овладела всеми составами души и грех искоренен. Но большая часть души во власти греха, одна же часть под благодатию 763 . И только со временем благодать овладевает всеми пажитями сердца; тогда царствует она над всеми членами и помыслами, ибо там ум и все помыслы и чаяния души. Почему благодать и проникает во все члены тела 764 . Четвертый закон. Благодать никогда не оставляет христианина без своего руководства. Благодать непрестанно сопребывает в человеке. Только она различно видоизменяет свои действия к пользе же человека. То она возгорается и воспламеняется сильнее, то слабее и тише 765 ; то она наполняет все существо человека, то умаляется 766 и даже как бы отходит от человека. В последнем случае душа легко предается искушениям. Приходит диавол и наносит ей тысячи бедствий, – безнадежность, отчаяние, лукавые помышления – и сокрушает душу, чтобы расслабить ее и сделать далекою от упования на Бога 767 . |
| Сам Господь говорит: аще десная рука твоя соблазняет тя, усецы ю и верзи от себе, уне бо ти есть да погибнет един от уд твоих, а не все тело твое ввержено будет в геенну ( Матф. 5, 30 ), и этим показывает, что так должно поступать, т. е. что нужно отделять от тела церкви даже того, кто в этом теле составляет правую руку, т. е. даже пресвитера и служителя Слова, если он поступает против правил Евангелия и церковной дисциплины, и не раскаивается даже после увещаний пред обществом церкви; – должно поступать так а не иначе потому, что от этих членов, если оставить их, может быть несравненно более еще вреда, чем от членов малозначительных 758 . Такие члены если и терпятся в церкви, то это нисколько не спасает их, потому что они отсечены уже у Господа 759 , точно также как и наоборот и самое видимое отлучение от церкви существенно не вредит тем членам, которые отлучены несправедливо по зависти, личной нерасположенности, или по чему бы то ни было подобному, кроме довлеющего основания 760 . С особенною осторожностью и умением, должно поступать с еретиками. Недостойно христиан сразу пылать ненавистью к еретикам; гораздо лучше наперёд употребить все меры к тому, чтобы обратить их, уловить истинным учением, уловить, по словам Песни Песней (2, 15), в сети лисицу опустошающую виноградник Господень 761 ; для этого нужно хорошо наперёд ознакомиться с их учением 762 ; потом стараться до очевидности доказать им ложность их учения, и только когда останутся напрасными все убеждения, можно и должно отлучить их и прекратить с ними всякое общение 763 . Святая жизнь членов церкви поддерживается и возращается как постоянным приобщением их вспомоществующей им благодати Божией, так и особенным таинственным причастием ее в таинствах церкви, в которых изливается на верующих особенная сила благодати, необходимая им в важнейших случаях их духовно-нравственной жизни. Обильный во всех других случаях, Ориген очень несловоохотлив относительно таинств, но несловоохотлив потому именно, что считал таинства глубочайшим достоянием христианства, которое первее и существеннее всего известно христианину, и которое потому усиливаться разъяснять, имея в виду христиан, было бы излишне, а имея в виду нехристиан было бы вредно, или лучше было бы тоже, что метать бисер пред свиньями 764 . |
| «У нас белый царь над царями царь, Он и верует веру крещеную, Крещеную, богомольную». Эти слова взяты из Стихов духовны 753 1 . Царское самодержавие, которое сменило княжеское управление, воспринималось как истинная форма христианского общества 754 . Различные причины содействовали его принятию. И влияние монашества сыграло в этом решающую роль 755 . В самом деле, на взгляд Павла Алеппского, к 1664–1666 годам Россия представляла собой как бы огромный монастырь 756 . В Домострое царь предстает как отец-игумен всей Империи. Повиновение, которое все должны оказывать ему, имеет под собой религиозные основания. «Царя бойся и служи ему верою, и всегда о нем Бога моли и ложно отнюдь не глаголи пред ним; но с покорением истину отвещай ему, яко самому Богу, и во всем повинуйся ему. Аще земному царю правдою служиши, и боишися его: тако научишися и Небеснаго Царя боятися» 757 . Это учение остается неизменным для моралистов вплоть до кануна революции. Солярский, Попов, Дьяченко, Платон Левшин – все они поддерживали точку зрения, что необходимо любить царя и повиноваться ему, ибо он есть «первый надсмотритель после Бога». Православные цари считались также и отцами-кормителями Церкви 758 . Обычно такое отношение называется «цезаропапизмом». Но о. Георгий Флоровский совершенно не согласен с таким взглядом на древнее русское общество. Он считает, что такое определение скорее подходит к ситуации, рожденной реформами Петра I, который под влиянием гегельянства внедрил идею о том, что общество выше отдельного индивида 759 . Однако, этот термин прижился. Даже идеал «эстетического самодержавия» К. Леонтьева рассматривался как цезаропапизм 760 . Позиция славянофилов была более тонкой. Они принимали лозунг «Православие, Самодержавие, Народность» 761 , но, чтобы согласовать его со своей идеей свободы, они в соответствии с идеалом соборности представляют себе батюшку, белого царя, истинного отца народа 762 . Представляя царя как батюшку, славянофилы на время спасают его самодержавный авторитет. Однако сильнее была тенденция отводить более важное место народу. Движение народничества выявляет громадную дистанцию, существовавшую между народом и правящими классами, и это, в конце концов, приведет к отождествлению русского народа с его царем 763 . Осознание нравственного превосходства служителей Церкви |
| Понятно, что церковь в лице своих пастырей, следуя в данном случае ясной заповеди Спасителя, смотрела, на подобные, учения не иначе, как на еретические, и лиц, проповедовавших это, причисляла к, сонму еретиков. А таких заблудившихся членов, нужно заметить, было не мало. Таковы, например, в самое древнее время были Аскодруты (особого рода гностики), которые сообразно с основным своим учением, что религия есть познание 747 , по свидетельству блаженного Феодорита , утверждали, что таинства не должно совершать видимым образом, а потому и крещение не считали нужным совершать, видимо – водою 748 . Тому же самому, выходя из одного и того же начала, следовали и некоторые из последователей Маркиона, как свидетельствуют Ириней 749 и Епифаний 750 . Кроме этих, только по другим различным побуждениям, крещение водою отвергалось еще: Архонтиками 751 , Селевкианами, Ерминианами 752 , Манихеями 753 и многими другими. В новейшее время, некоторые, хотя не отрицают воду, как вещество для таинства крещения, тем не менее, совершенно, против христианского учения, признают годным для этого и всякую другую жидкость 754 . Русская церковь в этом случае всегда держалась православного, учения, признавая, что веществом крещения должна быть единственно вода, – вода естественная, как то: ключевая, ручная, также морская, или получаемая из снега, льду, дождя, росы и т.п. 755 . Поэтому совершать крещение, кроме воды, в другой, какой-либо жидкости как это допускается у лютеран, у нас решительно не позволяется 756 . При этом, на случай крещения в зимнее время, когда вода бывает настолько холодна, что погружение в ней младенца может грозить опасностью его жизни, у нас издавна дозволялось согревать ее в это время до соответственной теплоты. В XVII веке, как видно из требников того времени, это позволение было даже положительным правилом в случае крещаемого больного. В служебниках Иовлевском и междупатриаршем находится следующее приказание священнику: «аще ли болен (т. е. младенец), то надобно быти в купели воде теплой» 757 . Буквально такое же постановление или в подобном роде в данном случае находится и в других изданиях крещального чина этого века и даже не только этого 758 , но и более раннего времени 759 . В требнике Петра Могилы также говорится: «зиме сущей беды ради, в чистом сосуде да согреется вода и влеяна бывши в крестильницу да освятится и теплою, обычно да крещено будет отроча». В книге « Λιθος» возражает Кассиану Соновичу: «говоришь, что на Руси при крещении обливают холодною : водою; не знаю, Кассиан, в каких служебниках русских ты вычитал это, ибо касательно этого действия они гласят так: приемлет священник воду теплую, слико мощно есть стерпети телу купаемому, и вливает в купель» 760 . В XVIII веке на этот раз мы читаем такое постановление: «крестить же младенцев во время особливо зимнее в воде не зело холодной и льдом смешанной, дабы таковою здравию младенца вреда не причинилось» 761 . |
| 758 И это, говорим, не единственный случай, когда при посвящении нового патриарха зилоты настойчиво выступали с разными своими затейливыми требованиями перед императорами. Почти то же повторилось при решении вопроса о возведении на Константинопольскую кафедру нового патриарха после Иоанна Созопольского. Зилоты при этом случае заявили о своих правах на избрание патриарха, основываясь на том, что они стояли вдали от унии, этого постыдного дела, допущенного в Византийской церкви XIII века. Мало того, они требовали, чтобы посвящал будущего патриарха архиерей, не причастный униатским соблазнам; как на такого они указали на какого-то епископа Мармарицкого с Запада, никому не известного. По собранным справкам об этой личности оказалось, что епископ Мармарицкий – человек сомнительной нравственности, корыстолюбец и симонист. Как бы то ни было, императорская власть чувствовала себя вынужденной уступить зилотам, уважить их притязания. К счастью для тогдашнего императора, дела устроились так, что в Мармарицком епископе не оказалось надобности: восстановлен был на Византийской кафедре один из прежних патриархов (Афанасий), и затеи зилотов рассеялись. 759 Из тех же побуждений, какими руководились зилоты в предъявлении условий посвящения новых патриархов, они же добивались разных других, согласных с их наклонностями предписаний и распоряжений от царя. Так, раз они добились того, чтобы им позволено было переосвятить храм Софийский, оскверненный, как они думали, богослужением патриарха, принявшего унию. Для того, чтобы это переосвящение представлялось более истовым и было более действительным, они окропили святой водой не только внутренность здания, но и стены его снаружи. 760 При другом случае они же, зилоты, достигли того, чтобы лица разных духовных степеней, им не сочувствовавшие, подверглись разным церковным наказаниям с согласия и решения самого императора. 761 Зилоты нередко простирали так далеко свою притязательность, что или лично чем-нибудь угрожали царям, или предъявляли очень суровые требования к особам царской фамилии, или даже подготавливали переворот против неугодного им венценосца. |
| (...) Мы рекомендуем нашим читателям непременно приобрести, прочитать и распространять эту брошюру 757 . «Лучше мало, да хорошо, чем много – да безалаберно» Это изречение уже знакомого нам Андрея Одинокого 758 – далеко не одинокого, как выяснилось, в своих воззрениях – отражает позиции другого крыла сторонников уставной реформы. Среди тех, кто решился защищать сей принцип публично, мы уже не находим архиереев, хотя, по справедливому замечанию профессора П.П. Кудрявцева , «не только в приходских, но и архиерейских церквах богослужение совершается с некоторыми сокращениями» 759 . Подобные соображения выдвигались главным образом приходскими священниками или мирянами, тесно связанными с церковной деятельностью. Это – церковные реалисты, и аргументы их обычно самые простые, обращенные к здравому смыслу. Раз уж в действительности идеалистические пожелания не сбываются и практически ни у кого не получается служить «по уставу» да при том без спешки, так не лучше ли пересмотреть устав? Священник Александр Смирягин, указывая на множество обязанностей приходского пастыря, утверждал: Волей-неволей приходится или служить с пропусками, или читать так быстро, что присутствующие почти ничего не могут понять из читаемого. (...) Если бы приходские священники решились исполнять все требы по уставу, без всяких сокращений, то едва ли успели бы управиться с одной этой обязанностью. (...) Для искоренения дьячковского бормотанья епархиальные начальства употребляли и употребляют много карательных мер, рассылают циркуляры (...) а все толку мало. Не хотят понять, что если бы на псаломщицкое место поступил сам Демосфен, то, при теперешнем положении духовенства, и он в скором времени стал бы читать не лучше дьячка из какой-нибудь Босоноговки... (...) Сторонники быстрого чтения говорят: «мы хоть и бормочем, зато, согласно уставу, ничего не пропускаем». (...) Если бы епархиальное начальство не наказывало духовенство за пропуски в службах, то дьячковское бормотание скоро совсем бы исчезло 760 . Если невозможно прочитывать всего или многого из положенных молитв ясно, понятно и выразительно, то пусть дозволено будет читать меньше, но так, чтобы это немногое оставляло след в душе молящихся, – писал священник петербургской церкви Воскресения Христова на Екатерининском канале Николай Антонов 761 . |
| Ho, по мнению Engberding’a [ 753 ] слова эти не должны быть понимаемы по-монофизитски; они современны Халкидонскому Собору, ибо выражения φυρμς [смешение], ναλλοωτος [неизменяющийся], μαν εναι [быть единой] можно найти и у святого Кирилла Александрийского. [ 754 ] Киноник. Выше было указано, что после возгласа «Святая святым» певцы поют: «Един Свят, Един Господь…», — и затем так называемый причастный стих, или «киноник». Обычай этот весьма древний. Иерусалимская Церковь, по словам святого Кирилла Иерусалимского (Тайнов. XXIII, 20) и блаженного Иеронима (Толк. на Исайю, гл. 20), предписывала петь «вкусите и видите, яко благ Господь», т. е. стих из 33-го псалма. Литургия VIII книги Апостольских постановлений также предписывает пение 33-го псалма. [ 755 ] Литургия апостола Иакова предписывает тоже петь «вкусите и видите…». [ 756 ] При императоре Uycmuhe I, по словам Кедрина, начали петь «Вечери Твоея тайныя днесь…». В Александрии пели стих не 33-го, a 44-го псалма: «Имже образом желает елень». У несториан стих 149 псалма: «Хваление Ему в церкви преподобных», — и потом: «Братие, приимите Тело Сына, взывает Церковь, и пийте Чашу Его с верою в дому Царствия». На Коптской литургии поют, по свидетельству преосвященного Порфирия (Успенского), 50 псалом. [ 757 ] И на Западе установилась практика петь псалмические стихи по особому расписанию. Это называется «communio». На Мозарабской литургии этот стих носит название «ad accendendum» [по возвышении] и обычно состоит из выбранных стихов все того же 33-го псалма. [ 758 ] Выше указывалось, что пение в это время разных концертов не может быть похвальным. Гораздо важнее петь приличные случаю песнопения назидательного характера преимущественно строгим, обиходным напевом (знаменным, греческим) или читать молитвы перед причащением или же читать какое-нибудь поучение из святоотеческой литературы. Чтобы закончить о причащении, следует сделать еще несколько замечаний, касающихся, как священнослужителей, так и мирян, удостоившихся причастия в этот день. К причащению Святых Таин многие готовятся усердным говением, молитвой, воздержанием, исповедью, но после причастия очень быстро возвращаются к повседневной действительности. По окончании Литургии часто замечается, что причастники, приняв поздравление от своих близких, непосредственно погружаются снова в те же мирские разговоры и суету, от которых старались во время говения освободиться. Часто тут же в храме начинаются разговоры, причастники торопятся покинуть то святое место, где они только что были «общниками божественного естества» (2 Пет. 1:4 [ 759 ]). Примером могли бы нам служить те западные наши братья, которые стараются после причастия остаться еще некоторое время в церкви, опустевшей от народа, для сосредоточенного размышления о том, что они сегодня были и остаются участниками Тайной Вечери Христа. Обычай безмолвного сосредоточения в храме после причастия очень похвален. |
|
|
