| 49-51. В твердынях над Ламоне и Сантерно — то есть в Фаэнце на реке Ламоне и в Имоле на реке Сантерно, владычит Магинардо Пагани да Сузинана (Ч., XIV, 118-120), имеющий в гербе лазоревого льва в белом поле и беспрестанно меняющий своих политических друзей (умер в 1302 г.). 27-52 52-54. А та (твердыня), где льется Савьо, то есть Чезена на реке Савьо, живет меж волей и ярмом раба, подобно тому как она расположена между горой и долом. — В конце XIII в. Чезена была независимой коммуной, но ее подеста и капитаны нередко притязали на самовластие, и тогда она их смещала. 27-67 67. Пояс кордильера. — Монахи-францисканцы опоясывались веревкой (итал. corda)-omcюдa их прозвание: " Кордильеры " . 27-71 71. Верховный пастырь — папа Бонифаций VIII (1294-1303) (см. прим. А., XIX, 52). 27-85 85. Первоначальник новых фарисеев — то есть папа. 27-86 86. Воюя в тех местах, где Латеран. — В 1297 г. Бонифаций VIII объявил крестовый поход против могущественного римского рода Колонна (Колоннезцев), дома которого были расположены неподалеку от Латеранского дворца, папской резиденции. 27-89 89-90. Не виноватых в том-то есть враги Бонифация не были ни сарацинами (ст. 87), взявшими в 1291 г. город Акру, последнее владение христиан в Сирии, ни иудеями (ст. 87), торговавшими в мусульманских странах, что христианам было запрещено. 27-93 93. Вервь — то есть монашеский пояс Гвидо. 27-102 102. Пенестрино (ныне Палестрина) — городок близ Рима, где стоял замок, принадлежавший Колоннезцам. Бонифацию не удалось взять его силой. Тогда он обещал Колоннезцам полное прощение, если они уступят ему Пенестрино. Те согласились, папа сровнял замок с землей, но слова своего не сдержал и вынудил Колоннезцев покинуть папскую область. 27-105 105. Мой предместник — Целестин V (см. прим. А., III, 59-60). 27-112 112. Франциск — патрон францисканского ордена, к которому принадлежал Гвидо. 27-113 113. Черный херувим — дьявол. 27-116 116. Коварный дал урок — лукавый совет много обещать и мало исполнить (ст. 110). 27-136 136. Кто, разделяя, копит гнет — то есть те, кто, вызывая раздоры и расколы среди других, накапливает для себя гнет вины и возмездия. (Игра антитезой: " разделять " и " копить " .) 28-1 |
| В 752-м и 753-м гг. Гессен и Тюрингия подверглись нападениям язычников-саксов, которые грабили, избивали христиан и сожгли около 30 церквей, и Бонифацию пришлось позаботиться о постройке новых храмов вместо уничтоженных. К тому времени он достиг уже маститой старости, пережив 75-летний рубеж, но его ревность и его энергия не иссякли. Он хотел заняться обращением к вере во Христа саксов, но не получил из Рима одобрения этого своего намерения: там сочли миссию среди этого закоренелого в язычестве народа преждевременной. Поэтому он решил отправиться в страну, где дело христианского просвещения, в котором ранее участвовал он сам, велось уже давно, где существовала епископская кафедра, подчиненная ему как архиепископу, но в населении которой преобладали язычники, – во Фрисландию. Есть основания полагать, что в этой стране он хотел пострадать за благовестие о Христе. Перед тем как отправиться в путь, он составил завещание, а его спутники взяли с собой погребальные одежды. Бонифация на пути во Фризию сопровождали епископ Эобан, клирики и воины. Миссионеры вместе с вооруженной охраной отправились в путь в 753-м г.. Они плыли вниз по течению Рейна до залива Зейдер-Зе. Там им удалось обратить и крестить многих язычников из народа фризов. На следующий год Бонифаций со свитой отправился далее вглубь Фрисландии. Он хотел пострадать за благовестие о Христе. Перед тем как отправиться в путь, он составил завещание Они разбили лагерь в Доккуме, близ Леувердена. Наступил канун Пятидесятницы. Бонифаций призвал крещеных фризов прийти в их лагерь на праздничную службу. Но на рассвете 5 июня 754 г., когда миссионеры ждали прихода к ним новообращенных христиан, на миссионерский стан напали вооруженные язычники. Спутники пытались защитить Бонифация, но он «не разрешил им этого делать и велел готовиться к мученической смерти, мужественно ободряя словами: День, о котором я так долго мечтал, наступил”». Всего в тот день было убито 52 миссионера. «Архиепископ получил смертельный удар, когда держал Евангелие у себя над головой ...Меч пронзил Священную книгу, затем голову мученика» . |
| § 18. Постепенный упадок папского могущества После столетней упорной борьбы с враждебным императорским домом Гогенштауфенов папство одержало над ним полную победу, но эта победа была началом падения самого папства. Карл Анжуйский, обязанный своим владычеством над Неаполем и Сицилией папам и надававший им много обещаний, стремился теперь занять в Италии то же положение, какое занимали германские императоры. Папы должны были употреблять все усилия, чтобы ослабить его власть 285 . Несмотря на это, Карл успел приобрести такое значение в Италии, что в 1281 году настоял на избрании преданного ему папы Мартина IV (1281–1285 гг.). Но гораздо опаснее для папства был другой противник его, выступивший в это время, – французский король Филипп Красивый (1285–1315 гг.). Этот отвергал в самом принципе установившееся было за папами право вмешиваться в светские дела других государств и постарался нанести папскому всемогуществу в лице Бонифация VIII (1294–1303 гг.) первый жестокий удар. Филипп Красивый вел войну с английским королем Эдуардом I. Бонифаций, по обычаю прежних времен, предложил свое посредничество. Филипп, не желая вмешательства папы, отверг его предложение. Уже это одно сильно раздражало Бонифация. Но в еще большее раздражение пришел он, когда Филипп для покрытия военных издержек обложил податями французское духовенство. Папа решился своею властью остановить короля. В 1296 году он издал буллу, в которой, не называя, впрочем, Филиппа по имени, угрожал отлучением от церкви всем мирянам, налагающим подати на духовенство, и всем духовным, платящим подати. Филипп отвечал на буллу запрещением вывозить из Франции драгоценные металлы. Так как вследствие такого распоряжения папа терял свои доходы во Франции, то он должен был уступить. Булла была объяснена им таким образом, что духовенству не запрещается делать добровольные пожертвования на нужды государства. Примирение между папой и королем на время состоялось; Филипп принял даже предложение папы о посредничестве. Но, когда Бонифаций в своей роли третейского судьи начал поддерживать английского короля, враждебные отношения между ним и Филиппом начались снова. |
| Но, к сожалению, наряду с этими очевидными достижениями Бонифация на пути преобразования Франкской Церкви не было недостатка и в сопротивлении его реформам, приведшим в конечном итоге к большому кризису. Кризис реформ святителя Бонифация Одна из непосредственных причин кризиса состояла в том, что инициатива проведения реформ постепенно перешла от Бонифация и его сторонников, среди которых преобладали англосаксонские монахи, к представителям местного франкского духовенства. Монахам-англосаксам, очевидно, приходилось нелегко в чуждой для них среде – клирики Франкской Церкви их откровенно недолюбливали и относились к ним как к чужакам с большим недоверием и недоброжелательностью. Вот что пишет в этой связи фриз Людгер 157 : «Они (франки. – Иг. Е.) начали против него говорить и всячески его порицать, как они только могли, утверждая, что он недостоин быть епископом Франкской Церкви, так как он чужестранец» 158 . В этот же период неожиданно осложнились и традиционно хорошие отношения Бонифация с Римом: начиная с середины 40-х годов VIII века стали намечаться определенные разногласия с папой Захарией. При всей своей преданности папе святитель Бонифаций в несохранившемся письме Римскому первосвященнику осмелился выступить с открытой критикой злоупотреблений, совершавшихся в папской канцелярии, и, судя по всему, особенно сильно выразил недовольство симонией, очевидно, представлявшей собой достаточно распространенное явление. В ответном письме от 5 ноября 744 года папа Захария в достаточно резком тоне отвергает все упреки Бонифация, считая их голословными обвинениями, которые архиепископ якобы совершенно несправедливо выдвигает против Римской курии: «Нас очень обеспокоило, что нам были сообщены тобою вещи, как будто бы мы были нарушителями церковных постановлений и старались уничтожить предание отцов, вследствие чего впали – от чего упаси Бог ! – с нашими клириками в ересь симонии, получая вознаграждения от тех, кому мы жаловали паллиумы, вынуждали за это платить, требуя от них денег. Посему, вернейший брат, мы требуем, чтобы твоя святыня 159 впредь ни в коем случае не писала бы нам ничего подобного, потому что мы воспринимаем как несправедливость и оскорбление, если кто вменяет нам в грех то, чего мы всячески отвращаемся. (...) А что касается трех паллиумов, которые мы пожаловали по твоему ходатайству, то никто не стремился получить от этого никакого прибытка» 160 . |
| В этой легенде, как и в других, изложенных выше, составители легенд обращались к представителям высшей светской власти, угрожая адом и вечными муками, но тенденциозность этого рода еще очевиднее в тех случаях, когда легенда прямо осуждает одно какое-нибудь лицо и превозносит другое, или же направляет свои осуждения против какой-нибудь известной церковной партии. Таково „видение“ Бертольда (IX в.), сообщаемое Гинкмаром, епископом реймским, в особом официальном послании (и следовательно имевшее значение вполне убедительного документа) 63 , в котором визионер осуждает епископа Еббона и всю партию, противную Гинкмару, на адские мучения и, напротив, самого Гинкмара помещает в число „избранных“, и вообще все видение таково, что древнейший пересказчик легенды (Фродоар) нашелся вынужденным заметить, что Гинкмар „там, где нужно было“ изложил „по своему“ легенду, сообщенную ему другими 64 .... В других легендах тенденции политического характера (как в вышеприведенных) уступают место интересам и стремлениям церковно-общественного свойства: легенда осуждает современные пороки и недостатки различных классов общества, угрожает адом и своей угрозой поучает, – поучение, конечно, выходило не-совсем в христианском духе, но оно достигало своей цели в те века варварства и потому угрозы адскими казнями рано сделались общим местом средневековой проповеди и нравоучительной литературы. Легенд в этом роде было множество, – мы приведем только одну, находящуюся в письмах св. Бонифация (VIII в.) и сравнительно более раннюю. Однажды распространился слух, пишет св. Бонифаций, будто в монастыре Мильбурга воскрес мертвец. Св. Бонифаций хотел сам лично удостовериться в справедливости слуха, призвал визитера, который „в присутствии трех достопочтенных особ“ и рассказал, как во время болезни его душа отделилась от тела и как неожиданно он очутился в надземных сферах: „он хорошо различал землю, – издали она казалась как бы объятой пламенем а поместам «можно было рассмотреть, что все пространство между землею и высшими сферами наполнено душами людей, только что покинувших земную жизнь и отходящих „в дальний путь“. |
| Молча смотрит на Данте и потом прибавляет с тихой улыбкой: – А ты, мой друг, еще побудешь здесь, со мной… Глядя ему прямо в глаза, кладет ему на голову прозрачно бледную, как воск, женственно-тонкую руку с железным кольцом Рыбаря. – Что опустил глаза? Подыми, коли совесть чиста. Так вот как, сынок: «В пользу Государя Папы ничего не делать?» Глупенький! Ты – железный, а я каменный. Когда о тебе памяти не останется, дело мое наполнит весь мир, ибо мне принадлежит всякая власть на земле и на небе: это будет сделано! Перед Данте , целующим туфлю папы, проносится мгновенное, как молния, видение тех огненных ям в аду, в которые будет низринут, вниз головой и вверх пятами, папа Бонифаций VIII . Маленький Антихрист, вместе с предшественником своим, Николаем III , и всеми нечестивыми папами, торговавшими Духом Святым. Торчали ноги их из каждой ямы До самых икр, а остальная часть Была внутри, и все с такою силой Горящими подошвами сучили. Что крепкие на них веревки порвались бы… Над ямою, склонившись, я стоял. Когда один из грешников мне крикнул: «Уж ты пришел, пришел ты, Бонифаций! Пророчеством на годы я обманут: Не ждал, что скоро так насытишься богатством. Которое награбил ты у Церкви, Чтоб растерзать ее потом!» 1-го ноября 1302-го года. в день Всех Святых, город Флоренция подобен Плачевному Городу ада, Cittá Dolente. Слышатся звуки набата, и в кровавом зареве пожаров, на черном, точно подземном, небе рдеют как изнутри раскаленные, колокольни и башни города. Карл Валуа , брат Французского короля Филиппа Красивого. Маленького Антихриста, «черный херувим», входит во Флоренцию, с небольшим отрядом всадников, и. подняв жесточайшую междоусобную войну в городе, опустошает его мечом и огнем. Из Франции придет он безоружный, С одним Иудиным копьем, которым Флоренции несчастной вспорет брюхо. – Что это горит? – спрашивает Карл , видя зарево на ночном небе. – Хижина, – отвечают ему, а горит один из великолепных дворцов, подожженных для грабежа, или одна из церквей. Треть города опустошена и разрушена. |
| Как всегда, за новой теоретической дискуссией также скрывались политико-властные противоречия между Востоком и Западом. Император-иконоборец, действуя в духе своих реформ, обложил большими налогами богатые папские владения. Григорий II резко протестовал против нового бремени; имперские чиновники, присланные для наложения штрафов, были жестоко избиты: римлянами. В эти критические времена у папы наряду с римскими аристократами появились и другие неожиданные союзники: это были его прежние противники, соседи Рима лангобардские герцоги, владетели Сполето и Беневенто, взявшие папу под свою защиту против экзарха и лангобардского короля. Последний возникший с Византией конфликт побудил папу вновь укреплять связи с западным миром. Григорий II уже сознательно искал выход из создавшегося положения в германском миссионерстве, которое опиралось на вооруженные силы складывающейся империи франков. Однако Карл Мартелл (717-741), майордом, фактически правивший вместо франкских королей, с подозрением наблюдал за миссионерской деятельностью в Тюрингии и Баварии Уинфрида (Бонифация), который действовал здесь на основании поручения папы, полученного в 719 году. Отрицательного отношения франков к миссионерству не смогло поколебать даже рекомендательное письмо Григория II, которое он дал епископу Бонифацию для вручения Карлу Мартеллу, ибо майордом сам стремился к верховенству над церквами на завоеванных территориях и над франкской церковью. Папа Григорий III (731-741), пытаясь противостоять этому, послал в 732 году Бонифацию, апостолу Германии, архиепископский паллий и поручил ему организацию епископств. Однако положение папы становилось все более неустойчивым под перекрестным огнем враждебной политики Византии и лангобардских завоевателей, стремящихся к гегемонии в Италии. Конфликт с Византией, возникший по поводу отношения к иконам, привел к тому, что император Лев III отказался признавать вселенский примат папы на территории Восточной империи, понимаемой в узком смысле слова; он также препятствовал тому, чтобы папа распространял свое влияние на Востоке даже в вопросе о догматах. Это сопровождалось и более серьезными последствиями, заключавшимися в том, что император изъял из-под власти папы провинции Сицилию, Бруттиум, Калабрию и Иллирию и передал их в подчинение Константинопольского патриарха. Культура этих территорий, литургия в церквах этих провинций уже с VII века постепенно становилась все в большей степени греческой, и теперь, после перехода их под юрисдикцию Византии, этот процесс завершился. Такая реорганизация нанесла папству огромный материальный ущерб, лишив его самых доходных земель Патримониума (годовой доход от них составлял около 3,5 центнера золота), и заставила искать новую ориентацию. |
| Папа Бонифаций VIII стал жарким сторонником этого плана вразрез с традициями курии, не допускавшими рядом с собою сильной светской власти. Брак Карла с Екатериной состоялся (1301). Валуа был признан в качестве законного претендента на Константинополь. Но Карл Валуа, будучи лишен предприимчивости, ничего не сделал в Италии и даже после неуспешной войны заключил с Фредериком, против которого он был послан, мирный договор, признав за ним Сицилию и выдав за него дочь, и вернулся к французскому двору (1302). Политические силы романской Европы, которые могли бы организовать поход на Константинополь, впредь уже не могли столковаться между собою. Папа Бонифаций умер, как известно, в жестокой ссоре с французским двором, и его преемники, переселенные в Авиньон, стали орудиями Франции в вопросах восточной политики. Рядом с Анжуйским домом в Неаполе утвердился в Сицилии Арагонский дом, оба королевства враждовали между собою и задавались самостоятельными планами в отношении к Византии. Годами тянулись подготовления к походу Карла Валуа на Константинополь. Сама Франция почти не помогала. Папа Климент V подтвердил отлучение Андроника от Церкви (1307), призывал к новому крестовому походу, изыскивал денежные средства. Явились новые союзники: Венеция (договор 1306 г.) и сербский король Милутин (союз 1308 г.), но они преследовали собственные цели. Сильный и более или менее однородный блок романских стран не был достигнут. К несчастью для французского претендента, Неаполитанское королевство выставило собственного кандидата в лице Филиппа Тарентского. Его брат, король Карл II Неаполитанский, переуступил Филиппу все свои права на Ахейское княжество, на Эпир, на союзеренитет над всей латинской Романией, и в 1205 г. Филипп утвердился на побережье Этолии через брак с Тамарой, дочерью эпирского деспота Никифора. Эпирский двор напрасно искал сближения с Константинополем, напрасно предал сына фессалийского деспота и сватал красивую Тамару; занятие войсками Андроника Дураццо в 1291 г. заставило деспота Никифора и его умную и энергичную жену Анну сблизиться с домом Анжу. |
| vistrator, последний назначался на время в вакантные диоцезы для устройства надлежащего порядка. О епископе кардинале в несобственном значении упоминается еще во времена п. Геласия (492–496 г.). См.50–52 стр. соч. Филлипса. 17 См. Kirchenrecht Phillips, § 289; соч. о. Серединского «О богослужении западной церкви», 4 ч. 173–176 стр. и Real-encyklopaedie Herzog′a, 2 t. 578 pag. 18 См. соч. Филлипса §291, стр. 278–288; Real-encyklopadie, Herzog, 579 стр. 2-й т.; Lehrbuch Kirchenrechts, Вальтера, (292 стр.), Шульте, (2 ч. 242–243 стр.) и Рихтера (§ VIII, 206–207 стр.). 22 Об этом можно читать в Чтен. Общ. люб. дух. просвещ. За 1876 г. 2 ч. в переводной статье «Папские конклавы», 137–157 стр. 23 Об этом см. в Kirhenrecht Phillips, 701–737 стр.; Real-encyklopadie, Herzoga VIII т.269–273 стр.; соч. Серединского 4ч. 276 стр. 24 Количество кардиналов было неодинаково в разные времена. Диаконов кардиналов долгое время было 7; во времена п. Григория III их насчитывают 18; при п. Пасхалисе II было 30, при Павле III-19, а при Пие IV число их простиралось до 24. Кардинал-пресвитеров первоначально было 25, впоследствии и до времен п. Гонория II-28, затем число их было неодинаковое. Кардинал-епископов со времени п. Стефана IV было 7, при Пасхалисе II-10; позднее папы по различным причинам удвоили это количество, так что ко времени п. Льва X их считалось 20. Что касается общего количества кардиналов во второй период их истории, то и оно было в различные времена неодинаково. В VIII-IX вв. число сочленов римского пресвитериума колебалось между 20–30; до времени Иннокентия II было уже 53 кардинала, затем 40, 35, 25 и даже только 8 кардиналов: 4 пресвитера м 4 диакона. От времени п. Бонифация VIII и до п. Сикста IV число кардинальской коллегии не превышало 30. По определению Констанцского собора кардиналов должно быть не более 24, но затем их было 50,53, при п. Льве X до 65, при пп. Павле III, Пие IV и Григории XIII – до 76. Наконец последовало окончательное распоряжение п. Сикста V (1586 г.), по которому число всех кардиналов не должно превышать 70, соответственно 70 старейшинам израильским ( Чucл. II, 17 ), и только п. |
| Климент V, будучи по характеру ипохондриком и беспредельным непотистом, открыто и однозначно стал на сторону французского короля, полностью привязав политически папство к французскому двору. В соответствии с этим и в коллегии кардиналов он обеспечил французское преимущество. В 1305 году папа назначил десять новых кардиналов, девять из которых были французами, а четверо из них приходились ему племянниками! В 1306 году он реабилитировал также двух отлученных и изгнанных Бонифацием VIII кардиналов из семейства Колонна, восстановив их в прежних должностях. Первого авиньонского папу не особенно интересовала низвергнутая в анархию Италия. Климент V назначил неаполитанского короля Роберта, внука Карла I Анжуйского, наместником Италии и Церковного государства, тем самым присвоив себе также часть прав, принадлежавших императору. Пожалуй, именно в то время оттесненная на территорию Неаполя династия Анжу была наиболее близка к тому, чтобы объединить Италию под своей юрисдикцией. Климент V устраивал французов не только потому, что окончательно перенес свою резиденцию в Авиньон, но и тем, что он в соответствии с желанием Филиппа урегулировал также конфликт, обострившийся во времена Бонифация VIII. Он полностью отменил буллу «Clericos laicos» и на десять лет передал королю церковную десятину. Он не выступил с возражениями и по поводу того, что Филипп Красивый конфисковал в королевскую казну доходы от вакантных бенефиции. За реабилитацией Колонна последовал процесс против Бонифация VIII. Филипп IV настоял на том, что скончавшегося папу задним числом обвинили в ереси и убийстве. Климент V не смог, да и не захотел воспрепятствовать возбуждению этого судебного процесса, разрушающего также авторитет папства. Однако большинство кардиналов не было склонно поддерживать процесс, так что король не достиг своей цели. Удалось лишь на основании папской буллы «Rex gloriae», изданной в 1311 году, реабилитировать канцлера Ногаре и других соучастников покушения на Бонифация VIII (следовательно, и их поручителя-короля). |
|
|
