| 2476 Конъектура Кройманна. В рукописи: «душа». 2477 См.: 1 Кор. 15:44. 2478 Кройманн предполагает здесь лакуну: «но душевное, затем — духовное». 2479 См.: 1 Кор. 15:45. 2480 Интерполяция, по мнению Кройманна. 2481 Homo de humo. Игра слов, отсутствующая в греческом тексте. 2482 Искаженный Маркионом текст 1 Кор. 15:47. 2483 См.: 1 Кор. 15:48. 2484 См.: 1 Кор. 15:49. 2485 Конъектура Кройманна. В рукописи: «какой-либо». 2486 См.: 1 Кор. 15:50. 2487 Ср.: Гал. 5:19—21. 2488 Ср.: Рим. 8:8. 2489 Ср., однако: Tert. De res., 16, 6. 2490 См.: 1 Кор. 15:52. 2491 См.: 1 Кор. 15:53. 2492 Мф. 22:30; Лк. 20:36. 2493 См.: 1 Кор. 15:50. 2494 Интерполяция, по мнению Кройманна. 2495 См:. 1 Кор. 15:55; ср.: Ос. 13:14. 2496 Вставка Кройманна. 2497 Ср.: 1 Кор. 15:57. 2498 См.: 2 Кор. 1:3. 2499 Ср.: Быт. 1:22. 2500 2 Ср.: Дан. 3:52—90. 2501 3 Конъектура Кройманна. В рукописи: «бесплодного бога». 2502 4 Интерполяция, по мнению Кройманна. 2503 5 Ср.: 2 Кор. 1:3. 2504 Букв.: «Есть у тебя в книге Ионы пример милосердия вместе с Самим ». Конъектура Кройманна. В рукописи: «с самим примером милосердия». 2505 Ср.: Ион. 3:10; 4:2. 2506 Ср.: 4 Цар. 20:5. 2507 Ср.: 3 Цар. 21:1—29. 2508 Конъектура Кройманна. В рукописи: «проявлять снисхождение». 2509 Ср.: 2 Цар. 12:13. 2510 Ср.: Иез. 33:11. 2511 Понимание Кройманна. 2512 Перестановка Кройманна. В рукописи: «и мы». 2513 Конъектура Кройманна. В рукописи: «можно». 2514 Перестановка Кройманна. В рукописи это предложение стоит выше, после слов: «начиная с которого он называется открывшимся». 2515 Вставка Кройманна. 2516 См.: 2 Кор. 3:6. 2517 Ср.: Иер. 31:31. 2518 Конъектура Кройманна. В рукописи: «хотя и». 2519 См.: 2 Кор. 3:6. 2520 Вставка Кройманна. 2521 Согласно другой конъектуре: «и если < Новый Завет> не буквы, но ее Духа, это будет новизна Того, Кто » (Thomell). 2522 См.: Иоил. 2:28. 2523 См.: 2 Кор. 3:6. 2524 См.: Втор. 32:39. 2525 Ср.: 2 Кор. 3:13. 2526 См.: 2 Кор. 3:14. 2527 См.: 2 Кор. 3:15. 2528 1 Перевод дан по конъектуре Кройманна. 2529 Конъектура Кройманна. В рукописи: «еще сокрытый». |
| Поставлять это и даже упоминать об этом было бы действительно непозволительно; но только о ком угодно, а не о Толстом. Сам Толстой начал свой философско-богословский поход с «Исповеди»; 2499 собственная жизнь, им описанная, есть фундамент, на котором он возводит свою теорию. С добросовестностью ученого он цитует «источник» своего исследования; этот «источник», этот первоначальный документ есть его собственная жизнь, которую он с полным к себе беспристрастием и даже, пожалуй, лишним пристрастием против себя предлагает читателям. Читатель уполномочивается этим, не только уполномочивается, но обязывается: проверить этот документ, не ошибочна ли редакция, не упущено ли что-нибудь, нет ли вообще пропусков и односторонностей. При оценке богословских и философских выводов, особенно за границей, бралась именно жизнь писателя; всю заграничную печать облетело кем-то сочиненное известие, что Толстой якобы указал своему сыну назначение «мести улицы», 2500 – известие совершенно ложное, ибо, как известно, Лев Николаевич пустил своих сыновей обыкновенною дорогою чрез университет и даже чрез классическую гимназию, которая приготовляет юношество не к метению улиц. А односторонние и даже прямо ложные представления о жизни писателя ведут к ложной оценке и его писаний, когда сам писатель притом выдает свои теории именно как вывод из собственной жизни, им описанной и предложенной на общественное поучение. Удивительно, как это ни поклонники Льва Николаевича, ни его критики не обратили внимания на одно место из его сочинений, которое дает ключ к уразумению колобродств его мысли. Вот что пишет он в своем «Отрочестве»: Слабый ум мой не мог проникнуть непроницаемого, а в непосильном труде терял одно за другим убеждения, которые для счастья моей жизни я никогда бы не должен был сметь затрогивать. Из всего этого тяжелого морального труда я не вынес ничего, кроме изворотливости ума, ослабившей во мне силу воли, и привычки к постоянному моральному анализу, уничтожившей свежесть чувства и ясность рассудка... |
| проф. Я. Пеликан Глава VI Последний расцвет византийского православия Период между 12-м и 15-м веками во многом можно определить как время, когда византийское православие достигло своего расцвета. В ходе нашего повествования мы не раз, рассказывая о вероучительном развитии, были вынуждены покидать пределы временного отрезка, приходившегося на ту или иную главу, так как именно в следующем столетии – и нередко это был 15-й век – оно подытоживалось. Так было в предыдущей главе, когда речь заходила о полемике христиан с мусульманами 2498 , а также о православной апологии христианского эллинизма 2499 . Поэтому какая-то часть того, что, согласно строгой хронологии, следовало бы отнести к последней главе, уже была рассмотрена. Что касается других аспектов византийской культурной и интеллектуальной истории, пришедшихся на этот позднейший период, то они напрямую не связаны с нашим исследованием вероучительного развития, так как ничего нового они не дали. Все были едины в том, что задача православного богослова – не привносить новое, но повторять старое. Тем не менее как раз в этот период наименование «новый богослов», традиционно слывшее синонимом «еретика» 2500 и по-прежнему употреблявшееся именно в таком смысле, стало использоваться и как похвала, относящаяся, конечно, не к тому, кто учил какому-то новому богословию, но кто по-новому отстаивал старое. Однако прежде чем оно вошло в обиход, мистический способ богословствования привел не только к появлению нескольких новых богословов, но и к формированию нового богословия в строгом смысле этого слова – как нового учения о Боге. К нему, в первую очередь, мы и обратимся. Среди итогов предыдущего вероучительного развития, пришедшихся на этот период, по меньшей мере, один вобрал в себя изменения, достаточные для того, чтобы рассмотреть его отдельно. За эти века отношения между Востоком и Западом достигали как своей низшей точки (разграбление латинянами Константинополя), так и высшей (недолгая флорентийская уния). Изложение вероучительных различий между Востоком и Западом тоже достигло небывалого доселе расцвета. Хотя проблемы и аргументы, в основном, оставались теми же, углубление познаний и более тонкий подход к проблематике вывели полемику между западными и восточными богословами на новый этап. Говоря о расцвете византийского православия, мы коснемся и феномена отъединения и обособленности, ибо из классических 2501 и библейских источников 2502 византийцы усвоили, что любой расцвет – будь то растение, человек или целая культура – означает, что «ныне пребываешь в полноте цветения, но вскоре увядаешь и гибнешь» 2503 . Долгое время Новый Рим верил, что с ним такое никогда не случится, ибо его империи было обетовано, что она простоит до скончания истории человечества 2504 , однако все завершилось тем, что вместе с тремя другими восточными патриархатами он подпал под мусульманское владычество. |
| Чрезвычайно был рад получить Ваше письмо, которое так долго ждал. Преклоняюсь пред Вашею энергией, не знающею предела и не смущающеюся ничем. Таких людей, как Вы, в нашем ученом мире теперь почти не осталось – разве М. И. Ростовцев, но ему далеко еще до 80 лет, и он поставлен, конечно, в гораздо более благоприятные условия, чем Вы. Энергичен у нас и Н. Я. Марр, но его энергия sui generis 2499 и, я бы сказал, несколько эгоистична, так как направлена почти исключительно на яфетидологию, ради которой Н. Я. Марр готов закрывать глаза на многое, иногда очень существенное. Все же он – тот кит, ради которого гуманитарные науки терпимы хотя бы отчасти. Правда, яфетидология Н. Я. Марра все расширяется и расширяется, как истинный кит, готовый поглотить все, ибо она вбирает в себя наряду с греками, этрусками и т. д. – вплоть до чувашей (sic!). Не всем такая китовая психология по нутру. Боюсь, как и писал я, что вся эта яфетидология, начавшаяся с Н. Я. Марра, с ним и кончится. Наряду с нею, такие науки, как древность классическая, византийская, чем мы были в свое время так сильны, совершенно глохнет. Поощряется востоковедение в широком смысле, и на этом положении востоковедения многие делают себе карьеру, если не ученую, то житейскую. Философия и история почти отсутствуют. Вот что можно сказать вообще о положении гуманитарного знания. Многое в нем, несомненно, обречено в будущем на исчезновение за отсутствием надлежащих работников, число которых естественным путем будет сокращаться, появления же новых ждать неоткуда. У меня, правда, занимались и занимаются до десятка молодых людей и, отчасти, девиц, которых я мог выучить хорошо греческому и латинскому языкам, но которым не мог дать надлежащего филологического образования, за отсутствием многих нужных пособий. Правда, мы получаем теперь отчасти новую ученую литературу, книжную и журнальную, но все это спорадически и несистематически. Печально то, что нет ученого журнала для самостоятельных работ и для критики. Печатается, правда, немало книг, но не по нашей части. Мои, например, книжки по истории и археологии давно разошлись. Нужно было бы пускать вторые, дополненные и исправленные издания, но издателя на них уже не найти – и печатание слишком дорого, и спрос будет небольшой. |
| Потом можешь понять панну, то есть тело, очищенно от греха огнем Божия милости и благодати. И потом будеши имети плод, то есть добрыя дела, имиже можеши внити в живот вечный. Приклад о мудрости, чтобы мы все добрым размышлением творили. (Глава) 6 Цесарь Дометиан 2495 можный и зело мудрый, паче же велми справедливе 2496 пановал, зане никому ничесогоже не пропущал; и тако вси людие его в справедливости всегда умножахуся. И прилучилось в некоторое время, как он цесарь сидел за столом, пришедши на замок некоторой купец и колотил во врата, дабы его пустили. Услышавши то воротник, отворил ворота, вопросил его: «Кто еси ты и чего хощешь?» Отповедал ему купец: «Я есмь купец а имею некоторые вещи продать пожиточны 2497 облюбеницы цесарской 2498 ». Услышавши то, воротник пустил его. Тогда он купец, пришедши к цесарю, поздравил его: «Здрав буди, Дометиане, цесарю непреможенный 2499 , аз пришел к твоей милости, нося некоторые вещи продать». Рекл ему Дометиан: «Что за вещи имееши продати?» Отповедал купец ему: «Имею, наможнейший цесарю, продати три мудрости». Рекл ему цесарь: «За что ми даси куюждо мудрость?» Отповедал купец: «Пане милый, дамы за тысящу золотых». Рекл ему Дометиан: «А не будут ли мне твои мудрости пожиточны, тогда я свои денги погублю». Отповедал купец: «Пане милый, не будут ли те мудрости пожиточны, то возвращу паки денги твои». Рекл цесарь: «Добре мовиш, повеждь же теперь те мудрости, которые хочешь продать». Тогда купец поведал ему: «Что твориши – мудро твори а смотри конца. 2-я мудрость: Гостинца 2500 николи не оставляй для стежки. 3-я мудрость: Не начуй никогды в той господе, где господарь есть стар, а жена молода. Сия три вещи храни, и добро тебе будет». Услышавши те мудрости, цесарь дал ему за куюждо мудрость по тысящи золотых. И ту первую мудрость: «Что твориши – мудро твори, зри конца» велел ю писать во своих полацех 2501 и на всех местех, идеже ходил, и на убрусех 2502 , которыми стол прикрывал. Потом же не в долзе времени для справедливости 2503 бысть, что панове его государства смолвилися убить его. Але что того мочью 2504 не могли учинить, наняли балвера 2505 его: как будет голить 2506 его, чтобы ему горло зарезал. И взявши тогда балверь от них пенязи, обещал им то учинить. |
| Но обстоятельства изменились, когда, получив должность ритора в Милане, резиденции императора, Августин оказался у самого источника мирских благ. У него были влиятельные друзья, имевшие доступ ко двору, на поддержку которых он всегда мог рассчитывать. К их числу принадлежал его давнишний покровитель, Романиан 2492 , и его земляк, африканец по происхождению, Понтициан 2493 . Сам Августин по своей должности был принят при дворе 2494 и в торжественных случаях выступал пред блестящим собранием с официальными речами. Так он произнес панегирик в честь консула Баутона 2495 и речь по случаю дня рождения императора 2496 . Таким образом, у талантливого ритора были все данные для успеха в свете, и он ими не пренебрегал. Им овладевают мечты о хорошем служебном положении, добиться которого уже не так трудно при помощи влиятельных друзей, и о выгодной женитьбе. Теперь ему кажется, что все это далеко не так несовместимо с достоинством философа, как об этом говорят. Разве мало было великих и достойных подражания мужей, которые были женаты, владели большим состоянием, и темь не менее были преданы мудрости 2497 ? Не ограничиваясь мечтами, Августин уделяет много времени визитам к своим покровителям, чтобы поддерживать и освежать связи 2498 . На ряду с этими честолюбивыми стремлениями наибольшую власть над волей Августина проявляла чувственность. —71— удовлетворение которой вошло в привычку. Жизнь без женских ласк и объятий представлялась ему одним сплошным несчастием 2499 . Это были оковы, с которыми он настолько сроднился, что уже боялся освобождения от них 2500 . На это время падает намерение Августина вступить в брак. Он всегда считал брак поводом к тысяче зол и боялся тех мелочных забот и огорчений, которые иногда приносит с собою женитьба 2501 . Поэтому он решился на заключение брака, скорее уступая настояниям матери, чем по собственной инициативе 2502 . Но осуществление этого намерения само собою отлагалось на значительное время, так как невесте не доставало около двух лет до узаконенного для брака возраста 2503 . |
| catena- " цепь»), их первым создателем считается Прокопий Газский (ок. 475–538) (Dorival 1985). Было бы неправомерно выделение этого типа библейского текста для греческой письменности, где четий текст и этот же текст в составе экзегетического произведения не могли отличаться друг от друга, лишь в отдельных случаях в толковых версиях книг накапливались редакционные разночтения. Иначе обстояло дело в славянской письменности. Здесь толкования на Св. Писания не писались, а переводились, главным образом с греческих оригиналов. Перед славянским переводчиком толкований были три возможности: (1) перевести толкования и прибавить их к наличному славянскому переводу соответствующей библейской книги; (2) при переводе толкований и прибавлении их к наличному славянскому переводу соответствующей библейской книги внести определенные поправки в наличный библейский перевод; (3) при переводе толкований перевести также соответствующий библейский текст независимо от того, имеется он или нет в славянской письменности. Лишь в редких случаях использовалась первая возможность, а это значит, что библейский текст в составе толковых произведений мог иметь независимое от четьего текста происхождение и свой собственный лингвистический облик. § 18. Структура текста в толковом типе В славянской письменности отсутствует рамочное построение, наиболее распространенное в греческих и латинских источниках, когда библейский текст пишется в середине листа или разворота, а толкования окружают его со всех сторон. Параллельное расположение в два столбца библейского текста и толкований на него встречается, как кажется, лишь в Толковой псалтыри псевдо- Афанасия Александрийского , начиная с ее древнейших списков – Евгеньевской псалтыри XI в. (БАН 4.5.7), Болонской (Universita di Bologna, 2499) и Погодинской (РНБ, Пог. 8) псалтырей XIII в. Основным для славянской письменности способом расположения толкований являются так называемые «широкие катены», когда библейский текст и толкования на него чередуются на листах рукописи. |
| Среди тех данных, которые служили к водворению Евангелия, часто встречаются рассказы о чудесах и нередко аргумент чисто гражданского свойства, – именно опыт бесплодности служения языческим божествам и естественный вывод, что они не имеют силы делать благодеяние или наказывать 2498 . В обращении англосаксонцев действовали две соперничествующих силы, именно сила Ирландской или Шотландской и сила Римской партии. О некоторых разностях в обычаях между римскими миссионерами и туземным духовенством было уже упомянуто выше, и между ними указано было различие касательно времени празднования Пасхи, происшедшее вследствие привязанности британцев к кругу, который давно уже оставлен был в Риме. Другим предметом спора была форма тонсуры. Тонсура введена была не раньше, как с распространением монашества, а среди Западного духовенства она не была обычной до VII столетия. Но теперь стали приписывать гораздо более древнее происхождение тому способу, который оспаривался в Британии. Римляне, остригавшие вершину головы в подражание терновому венцу, производили свой обычай от ап. Петра 2499 между тем как пострижение скоттов и ирландцев, выбривавших перед до ушей, в виде полумесяца, они приписывали Симону Волхву, – каковое происхождение скотты, по-видимому, и не оспаривали, так как главное значение они придавали добродетелям тех, кто употреблял их форму тонсуры. О важности, которую ирландцы приписывали этим разностям, можно заключить из свидетельства Лаврентия, преемника Августина в Кентербери, что один ирландский епископ, по имени Даган, отказался, будучи в Англии, разделить трапезу с итальянским духовенством и даже есть под одной и той же кровлей с ними 2500 . Гонорий и другие епископы римские старались уладить эти разногласия особым посланием епископам национальной партии. Им удалось склонить на свою сторону ирландцев и даже некоторых британцев, но северные скотты упорно продолжали отстаивать свой обычаи. Павлин, первый архиепископ Йоркский, после поражения и смерти своего обращенца Эдвина Нортумбрийского, удалился в Кент с вдовой королевой Этельбургой (633 г.), дочерью короля Этельберта, и провел последние годы своей жизни в епископии Рочестерской, между тем как северное королевство вновь отпало в идолопоклонство. |
| Так, закон есть по содержанию своему помысленный обычай народа. Он закрепляет его реальный modus vivendi, «выговаривая, что каждый единичный человек есть и что он делает». 2492 Законы – это нравы в форме всеобщности, 2493 и народ, который не умеет сообщать своим нравам эту форму или боится мыслить их, – находится в состоянии варварства. 2494 Каждый закон был раньше живым нравом 2495 и при нормальных условиях остается и после записи народным обычаем. 2496 Это означает, что законы возникают из «живой индивидуальности народа» 2497 и, раз возникнув, поддерживают и составляют её, так что каждый народ есть некое «целое нравов и законов». 2498 Такое соотношение закона и обычая ведет к тому, что закон оказывается осуществлением истинной свободы. В самом деле, ведь он несет гражданину его собственный добрый обычай, выраженный только во всеобщей форме; ведь он формулирует содержание «по себе сущей воли»; 2499 он утверждает «право само по себе»; 2500 он формулирует «субстанцию свободной воли». 2501 Истинный закон адекватно высказывает глубочайшее самоопределение свободной воли. Поэтому каждый индивидуум находит в нем волю своего сердца, а каждое сердце находит в нем самого себя. 2502 Гражданин видит в законе формулу своей истинной предметной сущности, 2503 ибо законы, действительно, силою мысли, силою Понятия, раскрывают и сообщают ему то, что он дотоле лишь смутно ощущал в глубине своего существа, именно: что его субъективно-всеобщая воля имеет подлинную объективную всеобщность, что она есть «духовная всеобщность и субстанция 2504 всего народа. Граждане фактически живут этою волею, как своею сущностью, и, даже тогда, когда они недовольны и осуждают законы своей страны, они все-таки, бессознательно, прилежат к ним сердцем. 2505 Но именно поэтому повиновение истинным законам не может стеснить их свободу. «Каждый истинный закон есть свобода», т. е. «разумное определение» 2506 духа; он есть высказанная сущность свободной воли, 2507 и она узнает в нем себя. Воля, зная закон, знает себя; и, если только она его действительно знает, 2508 то она, повинуясь ему, повинуется только себе и остается свободною. 2509 При таком положении вещей повиновение законам не только не «порабощает совесть» человека, 2510 но не ставит его даже в положение зависимости. 2511 Истинные законы причастны «абсолютной истине» и вытекают из неё; сознание же абсолютной истины есть религия. 2512 Поэтому истинные законы суть нечто священное, 2513 и повиновение им только и может быть свободным откликом души на зов её собственной, божественной глубины. Повинуясь истинным законам, воля обнаруживает «высшую энергию нравственной свободы», 2514 она утверждает свое истинное самоопределение, 2515 она свидетельствует о том, что она есть «истинная воля». 2516 Её свобода совпадает с её необходимостью, 2517 «законы» оказываются её законами и не остаются пустым долженствованием. 2518 В мире осуществляется «величие и божественность» истинного правового состояния. 2519 |
| Присутствовали все обычные члены и преосвященный Макарий. Решено было пересмотреть особой комиссии, состоящей из ректора академии протоиерея И.Л. Янышева, меня и Н.П. Соколова обе программы: составленную Комитетом и преосвященным Макарием, и посмотреть, нельзя ли приспособить деление наук преосв. Макария к Комитетскому. Заседание кончилось в половине 10-го“ 2497 . И затем на следующий же день, 15 февраля А. В-ч, как пишет о себе, „был у владыки 2498 и передал ему сведения о первом бывшем заседании в Комитете. Владыка желал, чтобы мы, по возможности, сошлись с преосвященным Макарием. Но напоминал, чтобы не забывали приготовлять благочестивых священников и пастырей церкви, а не одних только учёных“ 2499 . И как бы в исполнение сего, о втором заседании, бывшем того же 15-го февраля, А. В-ч говорит: „занимались пересмотром проекта о распределении академического курса, поданного преосв. Макарием, – и дело, – слава Богу, – разрешили мирно, по крайней мере между нами. В число общеобязательных перенесены – Св. Писание, Общее Богословие, Метафизика и Педагогика. —298— Прочие отделы, намеченные преосвященным Макарием, удержаны; опущены только менее значительные подробности“ 2500 . Затем ещё были заседания 17, 20 и 24 февраля 2501 , а у владыки А.В. Горский бывал почти ежедневно 2502 вплоть до самого своего отъезда из Петербурга 25 февраля 2503 . Перед отъездом он был и у Обер-Прокурора Св. Синода графа Д.А. Толстого, который при этом его „благодарил за участие в Комитете“ 2504 . Академический Устав утверждён был Государем Императором 30 мая 1869 года, а в Московской духовной академии введён был в действие с началом 1870–1871 учебного года. И первое общее собрание совета Московской духовной академии по введению в действие этого устава было 21 июня 1870 года, состоявшееся после молебствия, совершённого соборно прибывшим в академию, по поручению высокопреосвященнейшего митрополита Иннокентия, преосвященным Игнатием, епископом Можайским, викарием Московской митрополии. На этом собрании установлен был, согласно новому уставу, весь административный строй академии, с распределением должностей между наличными представителями её и с новыми наименованиями этих должностей (члены совета вместо прежней конференции, помощники ректора по трём отделениям и т. |
|
|
