| Г. Гезен поставил себе задачей в названном сочинении восстановить, насколько возможно, по имеющимся данным, первоначальный текст славянского перевода разных символов веры и затем указать последовавшие в этом тексте с течением времени изменения. Исследованию текста символов веры автор предпосылает краткий очерк истории перевода их на славянский язык. Принимая во внимание безусловную необходимость общепонятного символа веры, а с другой стороны, исторически доказанные частные обращения южных и западных Славян, начиная с VII века, автор выражает уверенность в том, что славянский перевод символа был сделан еще до св. Кирилла и Мефодия, хотя окончательную редакцию перевод этот мог получить лишь после изобретения славянской азбуки, когда св. первоучители приступили к своей апостольской деятельности. Так как в IX столетии в Восточной церкви при совершении таинств был уже во всеобщем употреблении символ 2-го вселенского Константинопольского собора, то – говорит автор – очевидно, что именно этот символ был переведен первоначально св. Кириллом; что-же касается Никейского символа, то он, как менее необходимый, мог быть переведен несколько позже св. Мефодием вместе с номоканоном. Кроме этих двух символов, может быть извлечен еще апостольский символ иерусалимской церкви из древне-славянского перевода Оглашений или Огласительных поучений св. Кирилла иерусалимского . Автор начинает свое исследование с апостольского символа иерусалимской церкви, затем переходит к символу никейскому и наконец к константинопольскому; в заключение же представляет опыт истории перевода тех отдельных греческих слов, которые оставались непереведенными в первоначальной редакции славянских символов. В приложениях напечатаны: а) символ из Устюжской Кормчей Румянцевского Музея 230, б) Истолкование святого изображения веры из Загребской Кормчей 1262 г. и в) Епифания Славинецкого перевод константинопольского символа веры с его же грамматическими объяснениями. Из приложенных четырех светопечатных снимков первый снимок – с константинопольского символа веры Румянцевской Кормчей 230. Остальные три снимка, равно как помещенные на стран. 105 – 117 критико-палеографическия заметки: 1) о некоторых замечательных списках Евангелия и 2) о применении светописи к палеографии – прямого отношения к главному предмету исследования не имеют. Под 2 помещен снимок с греческой рукописи XI в. Московской Синодальной библиотеки, – содержащей беседы св. Григория Нисского ; под 3 и 4 фототипический и хромолитографический снимки с миниатюрного изображения св. Григория Двоеслова , – писанного по золоту в греческой четьи-минеи XI в. той же, Моск. Синод. библиотеки. Все вообще снимки исполнены превосходно. Фототипии сделаны в заведении известных московских фотографов Шиндлера и Мея (фирма Шерер и Набгольц), а хромолитография в картографическом заведении Ильина, в С.-Петербурге. |
| Чтобы сделать символ правилом веры, такое истолкование было необходимо, потому что гностики тоже исповедовали свою веру словами крещального символа, но при этом допускали мысленную оговорку, понимая слова символа не в церковном, а в иносказательном смысле. Для пояснения символа в правило веры вносились или слова Священного Писания, или данные Предания в широком смысле слова. Таким образом, по своему взаимному отношению Священное Писание и крещальное исповедание суть величины соотносительные и взаимозаменимые: крещальное исповедание есть лишь краткий итог того, что дано в Писании, поэтому им нужно пользоваться для истолкования всего темного и загадочного в слове Божием. Наоборот, если известная часть крещального исповедания по краткости своей допускает перетолкование, то она должна быть поясняема на основании Писания. Писание содержит в себе рассеянные лучи истины, в крещальном исповедании эти лучи собраны вместе, как в фокусе. В. Апостольское происхождение церковного Предания. Доказательство апостольского происхождения церковного Предания святой Ириней видит а) в его кафолическом характере и b) в апостольском преемстве епископов. а) Гностицизм распался на множество различных сект, учение которых было неодинаково даже в существенных пунктах. Каждая секта обнаруживала притязание быть единственной хранительницей апостольского Предания. Это взаимное разногласие гностиков подрывало всякое доверие к апостольскому происхождению учения. Наоборот, учение Великой Церкви, рассеянной по всей вселенной, было одинаково в существенных чертах, на что указывало уже единство символа. Это единство верований Церкви святой Ириней объясняет единством их источника. Все Церкви произошли от апостолов. Все, сохраняемое ими в учении веры согласно, несмотря на разнообразие рас и стран, очевидно есть наследие апостольское; наоборот, все, свойственное одной только Церкви и отличающее ее от другой, обязано своим происхождением местным условиям. b) Гностики не могли представить доказательств непрерывного сохранения у них апостольского Предания. |
| В протестантской «Библии Пискатора» (Пискатор – голландский гравер и издатель XVII века), в разделе, иллюстрирующем евангельское повествование, помещен образ «Восстание от гроба» (рис. 3), еще непривычный для православного искусства. Поэтому, создавая иконы «Верую» или иконы, которые должны были изображать Воскресение, русские иконописцы обращались к следующему разделу этой Библии – иллюстрациям «Апостольского символа веры» – и использовали его пятую гравюру. В пятом члене православного Символа говорится о Воскресении Христа; в пятом члене «Апостольского кредо» говорится о двух событиях – Сошествии во ад и Воскресении. Однако иконописцы используют гравюру кредо, не предполагая возможность другого Символа веры, отличного от православного. Рис. 4. Иллюстрация пятого члена Апостольского кредо из «Библии Пискатора» На гравюре, иллюстрирующей пятую формулу, изображены два события: сошествие Христа в ад и его Воскресение в западноевропейской иконографии, как Восстание от гроба. Сошествие здесь показано так, как оно стало изображаться в итальянском искусстве (XIV–XV вв.), без адской пасти (рис. 4). Именно эту гравюру русские иконописцы начинают копировать, сообщая ей иконописные черты. Так возникает тот образ, характерный для русского искусства, созданный как копия гравюры, где соседствуют два изображения, Сошествие во ад и Восстание от гроба что характерно для Символа веры, отличного от православного. Можно было бы сказать, что изображение «Сошествие во ад» (XVI–XVII вв.) впервые становится реальностью православного искусства. Но тут необходимо учитывать вероятность того, что иконописцы просто не понимали его значение и интерпретировали его иначе. Этапы заимствования новой иконографии Рис. 5. Михей и Савва Словенины.Восстание от гроба с сошествием во ад. 1764 г.Костромской государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник Подтверждение тому, что иконописцы XVI–XVII вв. не понимали, что изображено на гравюре, можно увидеть в самой иконографии нового образа «Восстание от гроба с Сошествием во ад». На более ранних подобных иконах мы видим не точное копирование, а ту модификацию, которая отражает понимание иконописца. Так как он воспринимает первое изображение как соответствующее «Анастасис», он располагает его выше образа Восстание от гроба. Место действия образа «Восстание от гроба» – наш мир, земная реальность, и иконописцы XVI–XVII вв. помещают его в правом нижнем углу, хотя и копируя гравюру, но изменяя ее композицию. |
| В апокрифических формулировках Апостольского символа веры , появившихся после VI века, положения веры вкладываются в уста разных апостолов в произвольном порядке и с вариациями. Следующий пример взят из одной проповеди, ложно приписываемой Августину (Hahn, р. 47 sq.): «Decimo die post ascensionem discipulis prae timore Judaeorum congregatis Dominus promissum Paracletum misit: quo veniente ut candens ferrum inflammati omniumque linguarum peritia repleti Symbolum composuerunt. Petrus dixit: Credo in Deum Patrem omnipotentem – creatorem coeli et terrae Andreas dixit: Et in Jesum Christum, Filium ejus – unicum Dominum nostrum Jacobus dixit: Qui conceptus est de Spintu Sancto – natus ex Maria Virgine. Joannes dixit: Passus sub Pontio Pilato – crucifixus, mortuus et se pult us. Thomas dixit: Descendit ad inferno – tertia die resurrexit a mortuis. Jacobus dixit: Adscendit ad avlos – sedet ad dexteram Dei Patns omnipotentis Philippus dixit: Inde venturus est judicare vivos et mortuos. Bartholomaeus dixit: Credo in Spiritum Sanctum Matthaeus dixit: Sanctam Ecclesiam catholicam – Sanctorum communionem Simon dixit: Remissionem peccatorum Thaddeus dixit: Carnis resurrectionem. Matthias dixit: Vitam aeternam». §141. Варианты Апостольского символа веры Далее мы представляем две таблицы, в которых показано постепенное развитие Апостольского символа веры и его связь с доникейскими правилами веры и Никейским символом веры в его окончательной форме 1006 . СРАВНИТЕЛЬНАЯ ТАБЛИЦА ДОНИКЕЙСКИХ ПРАВИЛ ВЕРЫ В СООТНОШЕНИИ С АПОСТОЛЬСКИМ И НИКЕЙСКИМ СИМВОЛАМИ ВЕРЫ Слова, выделенные курсивом в последнем столбце, представляют собой добавления Второго вселенского собора (381); слова в квадратных скобках – принятые на Западе изменения. СРАВНИТЕЛЬНАЯ ТАБЛИЦА АПОСТОЛЬСКИХ СИМВОЛОВ ВЕРЫ , ПОКАЗЫВАЮЩАЯ РАЗНЫЕ ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ ВПЛОТЬ ДО ДОСТИЖЕНИЯ НЫНЕШНЕЙ ФОРМЫ (добавления заключены в скобки) §142. Бог и сотворение мира Е. WiLH. Möller: Geschichte der Kosmologie in der griechischen Kirche bis auf Origenes. Halle I860. P. 112–188; 474–560. Большая часть этого ученого труда посвящена космологическим теориям гностиков. |
| Впрочем, прежде, нежели начну разбирать самый смысл изречений символа, считаю не лишним заметить, что в разных церквах в словах его встречаются некоторый добавления. Но в церкви города Рима таких добавлений не видно. Я думаю, это – потому, что там не рождалось никакой ереси; кроме того, там соблюдается древний обычай, по которому приступающие к благодати крещения читают символ публично, то есть, в слух всего народа, при чем предшественники их по вере, конечно, не потерпели бы ни малейшего добавления хотя бы только в одном слове. В других же местах, как можно предполагать, вследствие появления разных еретиков, допущены некоторый прибавления, которыми, разумеется, имелось в виду отстранить толк новопоявлявшегося учения. При всем том мы будем следовать тому тексту символа, который приняли при своем крещении в церкви Аквилейской. Итак прежде всего – Верую», и т. д. Как ни почтенно выше приведенное рассуждение ученого пресвитера, на полторы тысячи лет ближе нас жившего ко временам апостольским и во время своих путешествий имевшего случай хорошо ознакомиться с местными преданиями разных церквей; тем не менее надобно отличать в нем общие убеждения древних христиан от местных преданий, или даже личных мнений самого автора: Что происхождение символа веры относится ко временам апостольским, это было общим убеждением всей христианской древности. Хотя известные нам формы его дошли до нас в творениях писателей четвертого и пятого века; но они существовали уже не только в третьем столетии, а и во втором, как это всякий может видеть из вероизложенний того времени. Мало того, писатели второго христианского века, как св. Ириней епископ лионский и Тертуллиан , излагая содержание разных форм символа, указывают на них, не как на что-нибудь новое, на их памяти получившее свое начало, а как на предание апостольское как на апостольскую проповедь . В самом деле можно видеть из самых посланий апостольских, что и во времена Апостолов символ веры , в той или другой форме, употреблялся при крещении так же точно, как во втором веке. Так, когда апостол Павел в первом послании к Тимофею пишет подвизайся добрым подвигом веры, емлися за вечную жизнь, в нюже и зван был ecu, и исповедал ecu доброе исповедание пред многими свидетели ( 1Тим 6:12 ); то, обратив внимание на сопоставление им Тимофеева исповедания пред многими свидетелями со временем призвания Тимофея к вечной жизни, то есть, со временем вступления в христианство , не следует ли допустить, что он упоминает здесь именно о том исповедании веры, которое пред лицом многих свидетелей произносилось тогда приступавшими к крещению и которое в последствии обыкновенно стали называть символом веры? Или, когда апостол Петр говорит ( 1Петр 3:21 ) нас спасает крещение, не плотские отложение скверны, но совести благи вопрошение; то не достаточно ли ясно, что приступавшие к крещению и во времена Апостолов должны были отвечать на вопросы о вере исповеданием, или символом веры? |
| О. Д. ). В то же время другие соборы, гораздо менее претенциозные по своим целям, были признаны вселенскими, ибо выраженная и сформулированная ими истина носила подлинно вселенский… характер» [ 124 ]. Таким образом, вселенскость собора определяется не формальным представительством, а характером обсуждаемых на соборе вопросов и принимаемых на нем решений. Никео-Цареградский Символ веры был составлен отцами I и II Вселенских Соборов. В основании его лежат более древние крещальные символы, которые, в свою очередь, восходят к изначальному апостольскому правилу веры. Отцы I Вселенского Собора в Никее составили орос, в состав которого входили первые семь членов Символа веры. Никейский Символ пользовался общецерковным авторитетом как точное выражение Православной веры. Его авторитет подтверждали последующие Вселенские Соборы, до IV включительно. На II Вселенском Соборе в Константинополе к Символу были добавлены еще пять членов, а первые семь членов, принятые в Никее, были переработаны. В соборных документах Никео-Цареградский Символ веры впервые встречается в актах IV Вселенского Собора, который признал его непогрешимой формулой веры [ 125 ]. Во второй половине V века Никео-Цареградский Символ распространился повсеместно и вытеснил как Никейский, так и более древние крещальные символы из богослужебной практики Церкви [ 126 ]. ГЛАВА I 1-Й ЧЛЕН СИМВОЛА ВЕРЫ 1. ИСПОВЕДАНИЕ ВЕРЫ Символ веры начинается со слова «верую». Таким образом, произнесение Символа веры является исповеданием нашей веры. «…вера — всегда личностна. Каждый должен веровать сам, нельзя веровать за другого. Многие люди могут веровать в одно и то же из-за общности их… опыта, но общность их веры и единство их веры должны опираться на личное исповедание. Вот почему в Православной Церкви Символ веры всегда произносится от первого лица единственного числа» [ 127 ] — даже во время Божественной литургии, когда его произносят одновременно сотни и даже тысячи людей. «Первое слово этого священного текста — «Верую» — связано с каждым последующим членом Символа и дает этому изъявлению общей веры христианского парода ценность персонального участия и ответственности каждого члена Церкви…» [ |
| Но, чтобы символ веры был составлен Апостолами именно в общем собрании их пред взаимным разлучением при отшествии на всемирную проповедь , этого, не смотря на всю важность такого известия, ни в Деяниях Апостольских не сказано и ни у кого из древних не замечено. Напротив Тертуллиан , например, изложив символ веры , который у него называется обыкновенно правилом веры, говорит «это правило, Христом установленное, выше для нас всяких недоумений» 3 . – Когда же и в каком виде Христос установил символ веры ? Упоминая в другом месте о таинстве крещения, тот же Тертуллиан говорит 4 , что приступающие к крещению, произнося правило веры в форме ответов на даваемые настоятелем церкви вопросы, таким образом по преданию, нигде в священном писании не внесенному, «отвечают несколько пространнее, нежели Господь определил в Евангелии», – «повелев, то есть, Апостолам крестить верующих во имя Отца и Сына и Святого Духа» 5 . Отсюда можно заключить, что христиане, которых сам Руфин по отношению к себе мог назвать древними, не приурочивали происхождения символа ко времени разлучения Апостолов для проповедания слова Божия в разных странах, а относили начало его к повелению Господа крестить во имя Отца и Сына и Святого Духа, и что Руфиново предание о составлении символа Апостолами именно пред их разлучением, в следствие странно предполагаемого в них и недостойного их опасения, «чтобы в разных местах не проповедать приступавшим к вере Христовой чего-нибудь не одинакового», принадлежит к разряду более или менее распространенных догадок, выродившихся из набожной любознательности малосведущих людей позднейшего времени. Что такого рода догадки допускались и бывали, несомненно. Так в последствии латинские христиане указывали даже, хотя не согласно между собою, какой именно член веры каждым из двенадцати Апостолов внесен в символ, чего не знал еще Руфин и притом указывали это по такому чтению символа, которое образовалось гораздо позже Руфина и заключало в себе между прочими такие члены, каких в апостольском символе по Руфинову изложению совсем не было 6 . |
| Кроме того, не оказывали ли в данном случае влияние на переводчиков другие греческие символы, в коих, как например в древнем апостольском символе церквей кипрской и малоазийских, о Св. Духе читается: κριον, без прибавления члена? См. Hahn, G. Bibliothek der Symbole und Glaubensregeln der alten Kirche. Zweite ausgäbe, Breslau, 1877, S. 71. – Вторая редакция константинопольского символа сохранилась, по автору, в двух видах, различных по тексту и по письменам – глаголице и кириллице. Кирилловская редакция находится в богослужебных рукописях XIV- XV вв. Московской типографской библиотеки (4 рукописи), Петербургской публичной (3 рукописи) и в одной рукописи XIII-XIV в. Петербургской духовной академии 1052). Автор привлек также к сравнению заключающуюся в Загребской, Софийской и Рязанской Кормчих XIII в. статью «Истолкование святого изображения веры», где прописан почти весь текст символа этой 2-й редакции, употреблявшейся в XIII веке. На основании перечисленных выше списков представлен сводный текст 2-й редакции константинопольского символа. Здесь же автор представляет особенности этой редакции сравнительно с 1-ю редакцией. Одни из них составляют отличия лишь в переводе, как напр. вм. uhoчдъiй, вм. омооусии, расптъ вм. проптъ, по вм. по книгамъ, вм. и т. д. Важнейшее изменение в тексте этой 2-й редакции, указывающее, может-быть, на иное греческое чтение, представляется в 7-м члене: цртвию несть коньца, вм. не будеть коньца. Это изменение, читающееся в «Истолковании» XIII в., встречается во всех списках 2-й и 3-й редакции до XVI в. и вошло также в первопечатные кирилловские богослужебные книги. Г. Гезен представил с своей стороны вероятные объяснения относительно того, каким образом это изменение могло вкрасться в славянский перевод (стр. 48 – 49). Глаголическая редакция встречается преимущественно в миссале или римско-католическом служебнике. Г. Гезен воспроизводит текст глаголического символа в кирилловской транскрипции по первопечатному глаголическому служебнику 1483 г., отмечая в разночтениях те изменения, коим был подвергнут тот же символ в миссале, изданном в Риме Рафаилом Левановичем в 1631 г., а в конце, кроме того, указывает изменения того же символа, произведенные в римском издании миссала 1741 г. |
| Скачать epub pdf Глава I. Причина написания и цель данного трактата (§ 1) 1 . Поскольку написано и утверждено несомненным авторитетом Апостольского учения, что «праведный верою жив будет» ( Гал 3:11 ), эта вера требует от нас служения сердца и языка. В самом деле, и Апостол говорит: «Сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению» ( Рим 10:10 ). Значит, нам необходимо помнить и о праведности, и о спасении. Ведь поскольку мы будем царствовать в вечной праведности, то не сможем спастись от зла нынешнего века, если только, стремясь к спасению своих ближних, не будем исповедовать устами ту веру, которую мы носим в наших сердцах. Но, пребывая в благочестивой и осмотрительной бдительности, нам следует заранее позаботиться о том, чтобы эта наша вера ни в чем не могла быть искажена коварными хитростями еретиков. Вселенская вера известна верным из Символа [веры] и доверена [их] памяти. И столь великая вещь изложена там в кратких словах, чтобы в этих немногих словах установить то, во что следует верить начинающим и младенствующим, которые уже возрождены во Христе, но еще не крепки в точном духовном толковании и познании Божественных Писаний. Эту же веру следует излагать в пространных словах для преуспевающих и устремляющихся к Божественному учению с достаточно крепкой любовью и смирением. Однако весьма много еретиков пыталось скрыть свой яд в этих немногих словах Символа [веры]. Но Божественное милосердие противостояло и продолжает противостоять этим еретикам через духовных мужей, которые удостоились принять и исповедовать вселенскую веру не только в этих словах, но также познавать и понимать ее [непосредственно] через откровение от Господа. Ведь написано: «Если не поверите, не узнаете» ( Ис 7:9 ) 1 . А рассуждение о вере должно способствовать защите Символа [веры], – не для того, чтобы оно само передавалось бы вместо Символа [веры], сохранялось бы в памяти и повторялось бы теми, кто стяжал благодать Божию; но чтобы оно на основании соборного авторитета более эффективно защищало и охраняло бы от злоумышлении еретиков то, что содержится в Символе. Глава II. О вере во единого всемогущего Бога Отца. О том, что не существовало никакой природы совечной Богу, из которой Бог сотворил мир. Природа мировой материи. О том, каким образом мир произошел из ничего, даже если он сотворен из бесформенной материи (§§ 2–3) |
| 182 Gallandii Biblioth vet Patrum tomo 13. Перепечатывая сочинение аббата Приминия по изданию Мабильона, Галланд тем не менее в чтении символа выражение de Maria переменил на ex Maria. 183 Migne Patrolog Curs Compl tom 89, col 1029. Сочинение аббата Приминия перепечатано здесь с Галландова издания в 13-м томе Bibl vet Patrum Чтение символа см. на столбцах 1034-м и 1035-м. Во втором чтении все варианты сглажены. 186 За исключением впрочем, выражения ad inferos, заменившего обыкновенно употреблявшееся до Тридентинского собора и теперь еще читающееся у протестантов ad inferna, и некоторых других менее значительных разностей. 187 Migne Patrol Curs Compl tom 40, opp. Avgustini 6, col 1189–1202 – sermon de symbolo cap 1 Cf Cave Hist. Litter , edit Genevae pag 541, – Ivo. О позднейших чтениях римского символа смотр., также J Fr Gruner s Abhandlung vom apostolichen Symbolum in I. Sal Semler s «Hallischen Sammlungen zur Beforderung theolog Gelehrsamkeit» Th 2; H Canisti Lection antiqu, edit Iac Basnage in Thesauro monument ecclesiast et historie, tom 2, part 1, pag 542 etc. 188 Erasmi Declarationum ad censuram Facultatis Parisiensis tit XI, declaratio 36 – opp tom 9, pag 700 Idem Fabricii Cod Apocr novi testam tom 3, part 2 pag 357. Надобно заметить, что Руфиново «Изъяснение апостольского символа» во времена Еразма приписывалось еще св. Киприану Карфагенскому . 189 «Sicut nec ultimam particulam et vitam venturi saeculi, attingit quisquam horum (veterum patrum), nec ad sanctam ecclesiam addunt catholicam», etc Apud Fabricium loco citato pag. 355. 190 Auctoritate publica ornatam Libri Symbol Eccl Cathol tom 1, Proleg. pag XIII, edit Gottingae 1838. 191 Guilielmi Durandi Rationale Divinorum Officiorum, lib 4, cap de symbolo Idem Fabricii Cod Apocr novi testam tom 3, p 2, pag 346 et 347. 194 В самом рассуждении между прочим сказано, что Ефесский вселенский собор был три года тому назад – ante triennium, – Commonit num 29, col 678. В подлинном тексте сочинение это можно найти у Мина, Patrolog Curs Compl tom 50, col 637–686 где оно перепечатано из Галландовой Библиотеки древних Отцов по изданию Балюзия под заглавием S Vincentii Lirinensis Commonitorium primum, sev tractatus Peregrini pro catholicae fidei antiquitate et universitate adversus profanas omnium haereticorum novitates. Довольно удовлетворительно, хотя не без значительных ошибок переведено оно и на русский язык и издано г J Н в Казани, в 1863 году. Надеемся, что читатель не будет много сетовать на нас за то что мы приводим его здесь с пропусками, которые и обозначаем точками. Мы пропускаем только такого рода места, в которых автор, увлекаясь своим даром слова и запасом исторических примеров, вдается в более или менее длинные отступления от изложения главной мысли сочинения. |
|
|
