| Скачать epub pdf Молодежный съезд в монастыре преподобного Иова Почаевского в Мюнхене, декабрь 1984 года, доклад протосингела Афанасия Евтича , профессора богословия Духовной академии в Белграде. Отец Афанасий в своих докладах часто упоминает своего духовного отца, архимандрита Иустина Поповича , а также митрополита Антония Храповицкого , бывшего первоиерарха Русской Зарубежной Церкви. Мне бы хотелось вначале прочесть текст Послания Ефесянам ( Еф.3:14–19 ): «Для сего преклоняю колени мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа, от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле, да даст вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, чтó широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божиею». И заканчивает апостол Павел свою молитву: «А Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем, Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века. Аминь» ( Еф.3:20–21 ). Там есть выражение «генерация» по-немецки, «во все генерации». Вот с этой молитвы я бы хотел начать слово о святых отцах. Разрешите мне сегодня говорить о святых отцах, а завтра уже об учении святых отцов. Они, как люди великие, а потом следует за этим их святое учение. Из этой молитвы апостола Павла, которая меня всегда глубоко впечатляла, видно, что от Бога Отца всякое отечество называется и на земле, и на небе. Бог есть Отец, и святой Василий Великий говорит между прочими отцами, что первое и подлинное настоящее Имя Бога нашего – это имя Отец. Первое имя Его не Творец, не Промыслитель, но Отец. И это Имя не только относится к нам, но, прежде всего, относится к Его Сыну, и Он – Отец Сына Своего, Господа нашего Иисуса Христа. Значит, Он Отец вечно. И по самому бытию Своему Он – Отец. Ибо наше название отцом даже своих родителей на земле или на небе, то отчество – имя, отчество мы получаем оттого, что Бог есть Отец. Это значит, что даже наши родственные связи и духовные связи со своими отцами, – потом будем объяснять, – происходят из Самого Имени Божия. И в этом, – что мы называем отцом своего родителя, или родителей, отца и мать, и своих духовных отцов, – мы уже исповедуем одну связь с Богом Отцом. Мы уже соотносим свои связи – родительские физические и родительские духовные – с Богом. Правда, почти все знаем, что Христос сказал: «Отцом себе не называйте никого на земле» ( Мф.23:9 ). Но именно этим Христос хотел сказать, чтобы все наши названия – или родителей отцом, или учителей своими отцами – были в связи с Богом как единым истинным подлинным Отцом. Можно даже сказать словами Христа: «Не называйте отцом никого на земле». Не запрещает называть отцом родителей как физических, так и духовных, а именно называть их в связи с этим, что Бог Единый и подлинный Отец. |
| Схиархимандрит Кирик К сожалению, нам очень мало известно о старце Кирике. Он родился в небогатой семье. Светское его образование ограничилось городским училищем. Но всю жизнь он обогащал свои богословские познания и умножал духовное сокровище. Молодым он поступил в Пантелеимонов монастырь на Афоне. Некоторое время трудился на Афонском подворье в Москве, участвовал в издании книг святителя Феофана, Вышенского затворника. Позднее был назначен настоятелем Афонского подворья в Одессе, где обрел широкий круг духовных чад, «от градоначальника до торговок». Вернувшись на Афон, он деятельно боролся с ересью Булат-Булатовича, который утверждал, что Бог присущ в самом слове имени Иисуса Христа. По этому делу он был послан с докладом в Святейший Синод в Петербург. После революции старец Кирик оставался в своем монастыре, где был духовником братии. В 30-х годах, по совету митрополита Антония (Храповицкого) , его вызвал в Югославию сербский патриарх Варнава. Старец Кирик был опытным делателем сердечной молитвы и назидал своих чад прежде всего собственным примером. Словами простыми и всем доступными он говорил им о великом подвиге сердечного сокрушения, смирения и послушания; напоминал, что, становясь на молитву, надо помнить, что Бог смотрит на молящегося; не на «одеяния риз лепоту», но на «потаенного сердца человека» ( 1Пет. 3, 4 ). Духовные наставления ◊ Надо иметь благожелательный дух ко всем без исключения. Избегать как гееннского огня осуждения ближнего, гнева, вражды, злопамятства, подозрения, насмешек, недоброжелательности и тому подобных пороков, так как кто имеет сии пороки, тот человекоубийца есть и сын антихриста. ◊ Надо знать, что есть непременный закон возмездия, то есть что сделаешь ближнему, то непременно будет и тебе – хорошее либо плохое – и хотя мысленно кого осудишь, то будет и тебе, ибо: «имже судом судите, осудят и вас, какою мерою мерите, возмерится и вам», сказал Господь Бог наш. ◊ При молитве церковной или келейной надо одеть себя с головы до ног как бы одеждою виновности перед Богом, и вменить себя в лепечущее дитя и тогда сказать Богу: «Господи, благослови меня приносить молитвы и моления Твоему благоутробию о моем недостоинстве и о всех родных моих, как здравствующих, так и почивших (имя рек), за коих Ты умер на кресте»; а потом читай молитвы медленно, как бы в слух Святому Духу. Молиться надо и о самой молитве. |
| Так называлась одна из статей Константина Леонтьева . Она была написана в то время, когда болгары своевольно отложились от Вселенской Церкви, а русская общественность, печать, дипломатия (к которой и Леонтьев тогда принадлежал, в течение 10 лет служа на Востоке, в Турецкой империи) мало понимали настоящее положение греко-болгарских дел, выносили неверное и недальновидное суждение о греках, и в частности о греках цареградских – фанариотах. Вот отзыв о Константине Леонтьеве митрополита Антония (Храповицкого) : «Я впервые встретил писателя, да еще светского, для которого греческие и болгарские христиане в Турции являлись такими же близкими по духу братьями, как наши русские соотечественники; я впервые встретил писателя, который говорил о греках без примеси недоброжелательного чувства. Предо мною был светский писатель, просвещенный и смелый, для которого Церковь была выше и дороже, чем государство или нация, – который представлял себе и читателю нашу Русь не как часть „культурной и просвещенной“ Европы, а как часть Вселенской, Православной Христовой Церкви! Полная противоположность таким воззрениям даже моих любимейших писателей, а также моих преподавателей, моих знакомых, родственников и даже знакомых священников» 1 . Православным мыслителем Константин Николаевич Леонтьев стал уже в 40-летнем возрасте после целого ряда переломных моментов в своем мировоззрении, душевных потрясений, скорбей и болезней, перемены образа жизни. В студенческие годы, когда он обучался на медицинском факультете Московского университета, его крайне не удовлетворяла однообразная, неполноценная физически жизнь в городе, от которой томился его дух и расшатывалось здоровье. После 4-го курса он поехал добровольно в Крым военным врачом; окунулся с головой в жизнь более грубую, более страшную и опасную, тяжелую для тела, но более здоровую и легкую для души и ума. И за это военное время он стал здоровее телом, бодрее и веселее духом, спокойнее, тверже и смелее. С детства любивший все эстетически прекрасное, все родное, русское, Леонтьев теперь полюбил и саму жизнь во всем ее разнообразии, со всеми вовек непримиримыми ее противоположностями и крайностями. |
| Члены и участники Собора. Биографические справки I. Преосвященные Агапит (Вишневский Антоний Иосифович; 1867–1923), архиепископ Екатеринославский и Мариупольский, – участник организационного собрания 27 апреля 1919 г., временный заместитель председателя Высшего церковного управления Украинской Православной Церкви, кандидат богословия. Председатель Хозяйственно-распорядительного совещания при Совете Всероссийского Поместного Собора 1917–1918 гг. (до декабря 1917 г.). Родился в селе Выгов Волынской губернии в семье диакона. В 1888 г. окончил Волынскую духовную семинарию, служил псаломщиком, учителем церковно-приходской школы. С 1889 г. – иерей, служил в селе Бехи Волынской епархии. В 1891 г. овдовел. В 1892–1896 гг. учился в Киевской духовной академии. В 1895 г. в Киево-Печерской Лавре принял монашеский постриг, иеромонах. С 1896 г. – инспектор Полтавской духовной семинарии. С 1898 г. – архимандрит, ректор Екатеринославской духовной семинарии. В 1902 г. в Исаакиевском соборе Санкт-Петербурга хиротонисан во епископа Уманского, викария Киевской епархии, в 1903 г. назначен настоятелем киевского Златоверхого во имя Архангела Михаила мужского монастыря. С 3 января 1908 г. – епископ Чигиринский, первый викарий Киевской епархии, с 16 сентября 1908 г. – Владикавказский и Моздокский, с 4 октября 1911 г. – Екатеринославский и Мариупольский, с 1918 г. – архиепископ. В декабре 1917 г. стал председателем украинской Предсоборной рады и членом Всеукраинского Православного Церковного Собора. Оказал поддержку С. В. Петлюре. Возглавил самочинный «Синод Украинской Православной Автокефальной Церкви», запретил поминовение за богослужением Патриарха Тихона. Был уволен ВВЦУ Юга России. По приговору суда 12 епископов под председательством митр. Антония (Храповицкого) 27 ноября 1919 г. уволен на покой с поручением управлять Георгиевским Балаклавским монастырем на правах настоятеля. После покаяния вернулся к управлению епархией. 23 июля 1922 г. наложил запрещение на всех переходящих в «Живую церковь », на следующий день был арестован, в августе присоединился к ней, призвав к тому через газету и паству, в октябре по его доносу был арестован епископ Иоанникий (Соколовский), в ноябре сам арестован за «преступное сокрытие церковных ценностей», принес покаяние и воссоединился с Православной Церковью, скончался от сыпного тифа 213 . |
| Приложение I Труд архиепископа Феофана «Об Искуплении» по поводу нового учения митрополита Антония (Храповицкого) I Гефсиманское моление Свой труд Высокопреосвященный Феофан начал с цитаты, определяющей требование, предъявляемое к такому сочинению, как «Опыт христианского православного катехизиса» митрополита Антония: «Цель символических сочинений, под каким бы названием они ни были известны – символов, вероопределений, вероизложений, исповеданий и прочее, состоит в том, чтобы дать понять вероучение известной Церкви – в том виде, в котором оно действительно исповедуется обществом или лицом, от имени которого представляется. Определенность, самая изысканная точность, простирающаяся нередко до щепетильности, до расстановки слов и знаков препинания, является необходимой принадлежностью задавшихся подобной целью: при малейшей погрешности против точности она не будет достигнута» (Проф. И.Е. Троицкий , «Христианское чтение». 1869 год, май. с. 720–721). Выписав эту цитату, архиепископ Феофан задает тут же себе вопрос: «Удовлетворяет ли этим требованиям вновь составленный катехизис митрополита Антония? По нашему мнению, решительно нет. Он не только не отличается точностью, но в некоторых вопросах даже отступает от догматического учения Православной Церкви. Это мы прежде всего и главным образом утверждаем относительно догматического учения об Искуплении, к рассмотрению которого и перейдем» («Об Искуплении», с. 1). Далее, на странице второй, Архиепископ пишет: «Учение Высокопреосвященного митрополита Антония об Искуплении отличается от общепринятого церковного учения двумя особенностями: а) верховное значение в искупительном подвиге Христа Спасителя переносится у него с Голгофы в Гефсиманию; б) самый искупительный подвиг Христа Спасителя понимается им не в смысле Искупительной Жертвы за род человеческий, а в смысле подвига сострадательной любви за него». И сразу после этого архиепископ Феофан излагает учение митрополита Антония его собственными словами: «Должно опровергнуть ходячее представление о Гефсиманской молитве, как будто бы внушенной Христу страхом предстоящих телесных страданий и смерти. Это было бы крайне недостойно Господа, Которого рабы потом шли на мучения, радуясь и ликуя среди терзаний их телес, а смерти за Христа жаждали как величайшего блага. Спаситель же знал, что дух Его разлучится с телом менее чем на двое суток, и уже потому не мог Он взирать на телесную смерть как на что-то ужасное. Мы уверены, что тяжкие муки Спасителя в Гефсимании приходили от созерцания греховной жизни и греховной настроенности всех человеческих поколений, начиная с его тогдашних врагов и предателей, и что слова Господни: да минует Меня чаша сия ( Мф.26:39 ) – относятся не к предстоящему распятию и смерти, а именно к этому, совершенно было подавившему Его настроению глубокой скорби за столь любимый Им грешный человеческий род» (Собрание сочинений. Т. IV. Киев, 1918, с. 45–46; «Догмат Искупления». Сремские Карловцы. 1926, с. 32–33). |
| Скачать epub pdf VIII. Христолюбивое русское воинство С глубоким сочувствием и любовию владыка Антоний относился к русскому воинству. Хотя он по своему воспитанию и по своей жизни был совершенно далек от военной среды, но он почитал русское воинство, как лучшую часть Святой Руси, заботился о воспитании русскаго воинства, ценил его храбрость и самоотвержение и давал весьма ценныя указания, как необходимо в религиозно-нравственном и воспитательном отношении устроить жизнь русскаго воинства для того, чтобы оно было на высоте своего призвания. Еще в годы первой революции, после Японской войны, владыкой Антонием были составлены два доклада: «О религиозно-патриотическом воспитании военнаго юношества» и «О более близком отношении к армии пастырей и архипастырей Церкви», в которых были предложены основныя идеи тех реформ, которыя необходимо было осуществить в России для того, чтобы навсегда победить революцию. Оба эти доклада напечатаны в III-м томе Полнаго Собрания Сочинений владыки Антония (стр. 447–454) и содержание их нами приведено во 2-м томе «Жизнеописания» 61 . В годы гражданской войны и заграницей владыка Антоний вдохновлял Белую Армию на борьбу с большевиками, всегда указывал на то, что с большевиками нужно бороться силою оружия и неоднократно высказывал свое сочувствие и любовь русским белым воинам. С генералами Алексеевым и Корниловым владыке Антонию не пришлось иметь личнаго соприкосновения. С генералом Деникиным владыка Антоний был хорошо знаком еще по г. Житомиру, где в бытность владыки Антония Волынским Архиепископом, генерал Деникин был командиром полка, в 1919 году владыка Антоний посетил генерала Деникина в Таганроге. В сентябре месяце 1920 года, по телеграфному приглашению ген. Врангеля, владыка Антоний из Афона возвратился в Крым для того, чтобы оказать ген. Врангелю духовную поддержку в его попытке организовать борьбу с большевиками из Крыма. После эвакуации из Крыма заграницу владыка Антоний в годы своей жизни в Югославии неоднократно обращался к русским воинам, разселившимся по всему миру, со словами утешения и ободрения. |
| архиепископ Феофан Полтавский (Быстров) Содержание 1. Учение о естестве Цель символических сочинений «под каким бы названием они ни были известны — символов, вероопределений, вероизложений и пр., состоит в том, чтобы дать понять вероучение известной Церкви... в том самом виде, в каком оно действительно исповедуется обществом или лицом, от имени которого представляется. Определенность, самая изысканная точность, точность простирающаяся нередко до щепетильности, до расстановки слов и знаков препинания, является необходимой принадлежностью произведений задавшихся подобной целью: при малейшей погрешности против точности она будет не достигнута». Удовлетворяет ли этим требованиям вновь составленный Катехизис митр. Антония? По нашему мнению, решительно нет. Он не только не отличается точностью, но в некоторых вопросах даже отступает от догматического учения Православной Церкви. Это мы прежде всего и главным образом утверждаем относительно догматического учения его об Искуплении, к рассмотрению которого и перейдем. Часть 1 Отвергая общепринятое церковное учение о спасении рода человеческого искупительной Голгофской жертвой, митр. Антоний создает свою собственную теорию о спасении рода человеческого сострадательной любовью Христа Спасителя через посредство единого естества человеческого. В кратких чертах учение это сводится к следующим положениям. «Перестрадав в Своей любящей душе наше несовершенство, нашу порочную волю, [во время Гефсиманских страданий] Господь, — говорит митр. Антоний, — влил в нашу природу источник новых живительных сил, — всем, кто того пожелает и пожелал, начиная с благоразумного разбойника». Но «по какому закону бытия происходит это общение Искупителя с искупляемыми, да и наблюдаемое нами влияние сострадающей воли одного человека на другого»? «Есть ли это только сознательное подчинение воли любимого воле любящего, или здесь происходит нечто более глубокое, объективное, в самой природе душ наших? Конечно, последнее, — ответим мы»... |
| Вот мнения двух крупнейших русских патрологов: «Вообще реакции русской богословской мысли конца XIX — начала XX века не хватало подлинного знания патристического предания в его полноте, положительного раскрытия на его основе догматов Православия. Отсюда ее односторонности и недостатки» ( Архиеп. Василий (Кривошеин) . Символические тексты в Православной Церкви//Богословские Труды. Сб. 4. М., 1968. С. 29). Или, еще раньше по времени написания: «...непобежденный привкус психологизма или пиетизма... Очень резко и несдержанно... отвергает «школьно-катихизическое» учение об искуплении, т. н. «юридическую теорию», действительно перенятую из западной схоластики... идет много дальше, находит неуместным и самое понятие «жертвы». Апостольские тексты... он толкует в переносном и описательном смысле. И впадает в самый нестерпимый импрессионизм, стараясь объяснить смысл Крестной Смерти... Очистительная кровь, спасительный крест, живоносный гроб, — все это только образы, означающие «общее понятие» искупительной страсти: «здесь берутся наиболее впечатлительные для нас моменты Его подвига»» ( Прот. Г. Флоровский . Пути русского богословия. Париж, 1937, с. 434-435). В последней цитате говорится о непосредственном учителе св. Андроника будущем митрополите Антонии (Храповицком). Цитирование можно продолжить. Критикуя программу Антония, предлагавшего «обращение всего богословия в нравственный монизм», Флоровский сознается, что его «поражает рассудочность и примитивность доводов, какое-то богословствование от здравого смысла, который упрямо насилует свидетельства откровения... Онтологических предпосылок своего учения он не проверяет. Он ими точно и не интересуется... И образ Христа Спасителя остается в его изображении очень неясным...» (там же, с. 435-436). Флоровский упоминает и близкого ученика митр. Антония, написавшего книгу «О спасении», не прибегая к понятию благодати и доходя до отрицания обязательности таинств (там же, с. 438). Подводя итог, прот. Г. Флоровский пишет: «Есть упадочные черты и в русской школе «нравственного монизма». В ней не было созерцательного вдохновения, и слишком много психологического самоанализа. Это был несомненный отзвук западных богословских настроений, чрезмерного внимания к проблеме оправдания. К отцам нужно было вернуться полнее и с большим смирением» (там же, с. 439). |
| Известно, что в начале XX века в церковной среде очень высоко ценились богословские идеи Федора Михайловича Достоевского. В частности к нему прямо апеллировал в своих работах такой знаковый для эпохи автор как митрополит Антоний (Храповицкий) . Предлагаемая статья ставит своей целью выявить круг наиболее значимых богословских высказываний великого писателя и проследить пути их рецепции в наследии столь высоко ценившего их иерарха. В результате исследования делается вывод о том, что идеи «старца Зосимы» ощутимо сказались на богословии митрополита Антония (Храповицкого) . При этом хотя учение владыки о сострадательной любви, безусловно, носит гораздо более церковный характер, чем у старца Зосимы, однако попытка с помощью его одного дать законченную интерпретацию догмата об искуплении провоцирует и митр. Антония на высказывания в пелагианском духе, присущие тезисам самого старца Зосимы. Ключевые слова: Достоевский, старец Зосима, митрополит Антоний (Храповицкий) , догмат искупления, сострадательная любовь. Archpriest Pavel Khondzinskiy. Dostoevsky as «a Teacher of the Church» The theological ideas of Fyodor Dostoyevsky are known to have been highly valued in the Church in the early 20th century. In particular, such an outstanding author of the time as Metropolitan Anthony (Khrapovitsky) appealed to him directly in his works. This article aims to identify a range of the most significant theological statements of the great writer and to monitor the ways of their reception in the heritage of the hierarch, who valued them so highly. The study comes to a conclusion that the ideas of «Father Zosima» significantly affected the theology of Metropolitan Anthony (Khrapovitsky). Although the Metropolitan’s doctrine of compassionate love certainly has a much more ecclesiastical character than the one of Father Zosima, an attempt to give a complete interpretation of the redemption doctrine with the help of him alone provokes Metropolitan Anthony, too, to make statements in the Pelagian spirit that are characteristic of Father Zosima’s theses. |
| Скачать epub pdf II. Об Евразийстве Наше лже-либеральное направление общественной жизни, охватившее руководящие круги русской интеллигенции и ввергнувшее Россию в страшныя бедствия, не поняло величия владыки Антония, жизненности его светлых идеалов, и оклеветало его, изобразив его «мрачным реакционером», врагом демократии, свободы и общественнаго прогресса. Действительно, владыка Антоний был открытым врагом революции и лже-либерализма, но он был лучшим другом всего живого и светлаго, что могла бы и должна была дать русская жизнь. Показателем его светлых чаяний и надежд может служить его отношение к возникшему заграницей новому русскому течению, которое получило наименование «Евразийства». В 20-ых годах, вскоре после разселения русской эмиграции, в Вене вышла в свет книга талантливаго русскаго молодого мыслителя проф. Н. С. Трубецкого: «Европа и человечество», которая имела своей целью поставить на новых началах русское национальное философско-политическое сознание и найти верные пути для русскаго возрождения. Проф. Н. С. Трубецкой утверждал, что европейская цивилизация не является обще-человеческой культурой, а на самом деле «есть культура лишь определенной этнической группы романских и германских народов», русский же народ должен иметь свою самобытную национальную культуру. В этой книге были поставлены следующие вопросы: 1) Можно ли объективно доказать, что культура романо-германцев совершенее всех прочих культур, ныне существующих или когда-либо существовавших на земле? 2) Возможно ли полное приобщение народа к культуре, выработанной другим народом, притом приобщение без антропологическаго смешения обоих народов между собой? 3) Является ли приобщение к европейской культуре (посколько такое приобщение возможно) благом или злом? Дав отрицательные ответы на эти вопросы, он ставит другие вопросы: 4) Является ли всеобщая европеизация неизбежной? и 5) Как бороться с ея отрицательными последствиями? Талантливая постановка этих вопросов, крушение и разочарование в прежних русских общественных идеалах и вызвали к жизни движение, получившее наименование «Евразийства», как выражение той мысли, что Россия сочетает в себе элементы и Европы и Азии и призвана быть носительницей новой одухотворенной культуры. Православие, как динамический фактор, искони пронизывающий все поры народной жизни, создало «бытовое исповедничество», которое выразилось в крепком социальном укладе русскаго народа. Религия, неповторимая безсмертная душа, стихия православной творческой жизни, организация тела нации и государства, культура сильной национально творческой личности и весь строй современнаго аппарата технической культуры раскрывают перспективы для русскаго самобытнаго возрождения. |
|
|
