| 1551 Praep. Evang. VII. 22; см. также Η. Ε. V. 27; Routh, Rel. S. II. 87. Мелер и Сэлмон полагают, что Мефодий переписал Максима, просто приукрасив его труд риторическими приемами. 1552 См. Baron. Annal, ad ann. 311; De Broglie, Véglise et l " empire, I. 375; Newman, Arians of the Fourth Century, 414. 1553 Гефеле (Hefele, Conciliengesch., vol. I, p. 258 sq., 2 nd ed.) полагает, что Лукиан сначала симпатизировал своему соотечественнику Павлу Самосатскому в его гуманитарной христологии, поэтому на какое–то время был отлучен, но потом признал эти взгляды ересью, был восстановлен в церкви и прославился благодаря улучшению текста Септуагинты и мученичеству. 1554 Этот синод признан правомерным и ортодоксальным, его двадцать пять канонов приняты церковью, хотя он подтвердил предыдущее низложение Афанасия за нарушение канона. См. подробности в Hefele, I.c. I. 502–530. 1555 τν μονογεν θεν. См. прочтение Ин. 1:18 в Ватиканском и Синайском кодексах, μονογενς θες (без артикля), вместо μονογενς υις. Выражение μονογενς θες широко использовалось в никейскую эпоху не только ортодоксальными, но и арианскими авторами для указания на Того, Который одновременно θες (Бог) и μονογενς (единородный). См. Hort, Two Dissertations, Cambr. 1876. В обычном делении символа веры Лукиана τν μονογεν связано с предшествующим τν υν ατο и отделено от θεν, что требует прочтения «Его Сын единородный, Бог», и т. д. 1557 См. полный символ веры у Афанасия, Ер. de Synodis Arimini et Seleucidae celebratis, §23 (Opera ed. Montf. I. ii. 735); Mansi, Cone. II. 1339–1342; Schaff, Creeds of Christendom, II. 25–28; Hahn, Eibl, der Symb., ed. II, p. 184–187. Гефеле приводит перевод на немецкий язык. Этот символ веры не определен как принадлежащий Лукиану у Афанасия или Сократа (Η. Ε. II. 10) или Илария (в его латинском переводе, De Syn. sive de Fide Orient., §29); но Созомен сообщает (Η. Ε. III. 5), что епископы Антиохийского синода приписывали его Лукиану, а полуарианский синод в Карий, 367, принял его под именем Лукиана (VI. 12). Символ считают подлинным Кейв, Баснаж, Булл, Хан, Дорнер; сомневаются в его подлинности, совершенно или отчасти, Рут (I. 16), Гефеле, Кейм, Гарнак и Каспари; но последние двое признают существование подлинной основы символа, созданной Лукианом и расширенной Антиохийским синодом. Заключительная анафема, без сомнений, является более поздним добавлением. |
| Возможности, что на антиохийском соборе 324 г. присутствовал Исихий, хорепископ из Исаврии, конечно нельзя оспаривать. Но вероятность и этого предположения Зееберга очень невысокая. Киликия прямо названа в послании в числе провинций, из епископов которых составился этот собор; Исаврия же подведена под Каппадокию, очевидно потому, что из нее явились лишь немногие епископы. А главное: Александрия киликийская лежала так близко к Антиохии, что отсутствие на антиохийском соборе ее епископа, явившегося и на собор в далекую Никею, представляется прямо неправдоподобным. Уже относя иерусалимский собор к 349 году, Зееберг, обнаруживает свое (понятное впрочем и извинительное в молодом ученом) недостаточное знакомство с дальнейшей историей арианского спора. Но еще яснее видно это из его заметки относительно Магна дамаскского 9 списка). Зееберг ставит вопрос, не тождествен ли этот Магн с упоминаемым у Афанасия в de synodis n. 12 епископом Магном, который на селевкийском соборе 359 года подвергнут был отлучению [со стороны большинства членов этого собора – правых оригенистов – очевидно, как единомышленник Акакия кесарийского] 132 . Зееберг думает, что против этого его предположения нисколько не говорит тот факт, что «осужденные на этом соборе по Socr. II, 39 объявили себя правда согласными с никейским символом, но хотели отвергнуть μοοσιον», так как такая догматическая «позиция, Stellungsnahme, соединима и с православным вероисповеданием антиохийского собора» [в котором тоже нет термина μοοσιος] 133 . Но это доказывает только, что молодой ученый не имеет понятия даже и о самом общем ходе событий на селевкийском соборе 359 года и не знает, какая именно партия была на этом соборе «осуждена», а потому оказывается не в состоянии правильно понять цитуемые им места у Афанасия в. и Сократа. Конечно он имеет в виду следующие слова Сократа (II, 39. р. 150 col. 336): ς ον πεκρτει τ πρτερον ζητεσθαι περ τς πστεως, ο μν το μρους κακου, τν ν Νικα πστιν φανερς θτησαν, λλην τε πστιν παγορεειν νττοντο. Ο δ το τρου μρους [вождями этой партии, по Сократу, были Георгий лаодикийский, Софроний помпииупольский и Елевсий кизикский] ο τ ριθμ πλεονζοντες τ μν λλα πντα τς ν Νικα συνδου πεδχοντο μνην δ τν μοουσον λξιν μμφοντο. – При беглой справке Зееберг не обратил внимания, что Сократ здесь в существе дела повторяет Афанасия в., de synod, n. 12: Ο μν ον περ κκιον ποχρησμενοι τ τς πονοας θρσει, τλεον ρνοντο τ ν Νικα γραφντα, κα τν σνοδον διβαλλον· ο δ λλοι (τ πλθος δ σαν οτοι) τ μν λλα πντα τς συνδου πεδχοντο· μνην δ τν το μοουσου λξιν, ς κ τς σαφεας ποπτον, προφασζοντο 134 . |
| Константий — правитель Востока — не лишен был хороших качеств, отличался серьезностью характера, убежденно исповедовал христианскую религию, он был достаточно образован и умел владеть словом и пером. Но эти качества почти парализовывались той чрезвычайно высокой оценкой, какую он давал себе как носителю верховной власти. По его мнению, от благополучия главы государства прежде всего зависит благосостояние подданных, отсюда на своих личных врагов он смотрел словно на врагов рода человеческого. Он умел награждать друзей, но беспощадно преследовал тех, кого подозревал в нерасположении к себе, и не отменял раз произнесенного смертного приговора. Он не мог терпеть вблизи себя выдающихся и самостоятельно державших себя лиц в качестве советников. Только льстецы и разные придворные креатуры могли пользоваться успехом при его дворе. На деле его теория о высоком значении императорской власти разрешалась в зависимости его от лиц крайне невысоких достоинств, придворных евнухов, камергера Евсевия, Флорентия и т. п. Евсевию Никомидийскому и затем Акакию, Урсакию и Валенту нетрудно было склонить императора в свою пользу. Констант на Западе отличался, по–видимому, большей самостоятельностью и энергией в сравнении с Константием. В церковных делах ему, равно как и Константину, по необходимости пришлось следовать внушениям и указаниям западных епископов. Восток приходит в столкновение с Западом по арианскому вопросу сразу же по смерти Константина Великого. Но и до 340 г. отношения между Востоком и Западом остаются еще не вполне определившимися. На это время приходятся: возвращение Афанасия из ссылки в 337 г., попытка евсевиан удалить его из Александрии с согласия западных в 338 г., насильственное устранение Афанасия после неудачи этой попытки уже в 339 г. В связи с устранением Афанасия стоят Антиохийские соборы 339 г., один — предшествовавший устранению, другой — следовавший за ним. В 340 г. оппозиция Запада Востоку окончательно выясняется. С 340 по 345 г. для Запада и Востока трижды представляется случай на соборах выразить свое мнение по спорному вопросу. |
| В действительности Гарнакк употребляет здесь адвокатский приём совершенно недопустимый в научном исследовании, представляет дело в заведомо фальшивом освещении. Со слов Швартца он упоминает о «длинном ряде православных епископов» у Афанасия В. в послании к епископам Египта и Ливии n. 8, но или вовсе не даёт себе труда сверить этот список истинно-православных «мужей апостольских» с новооткрытым антиохийским списком, или даже «благоразумно умалчивает» о том, —137— что из 26-ти имён этого афанасиева списка, 6 360 стоят и в спорном антиохийском списке, хотя значение афанасиева списка для характеристики догматического направления упоминаемых в нём епископов не может подлежать ни малейшему сомнению. Какого взгляда ни держаться на Афанасия В., невозможно оспаривать, что этот «отец православия», борец за никейскую веру, хорошо знал имена раннейших борцов против арианства. Мало того, в примечании на стр. 413, говоря о Лупе тарсском, Гарнакк 361 упоминает и о том, что у Афанасия В. вместе с Лупом назван и [другой киликиец] Амфион [епифанийский], но совершенно забывает напомнить, что это – тот самый Амфион, имя которого занимает 3-е место в новооткрытом антиохийском списке 362 . По его словам даже выходит, что как будто Амфион присутствовал только на никейском соборе и там показал своё православие, а присутствовал ли он на антиохийском соборе, вопрос об этом предоставляется решать самим читателям. Ни слова не говорит Гарнакк и о том, что в новооткрытом списке встречаются 3 имени епископов, хотя и не упоминаемых у Афанасия В. в списке мужей апостольских, но, по сообщению того же Афанасия В. 363 , низложенных после никейского собора по интригам евсевиан за твёрдую защиту никейского символа. Относительно догматического направления этих 10–11-ти епископов не может быть, кажется, никаких сомнений, и совершенно непонятно, почему, по мнению Гарнакка, в этом отношении «не может быть ложно определён» только один Евстафий. Разве Макарий иерусалимский и Елланик трипольский, которых Арий в письме к Евсевию называет вместе с предшественником св. Евстафия Филогонием антиохийским «еретиками неоглашенными», разве Луп тарсский и исповедник Амфион епифанийский были менее решительными поборниками православия, чем св. Евстафий верийский- |
| Афанасий былъ объявленъ низложеннымъ, и на его место избранъ Григорий каппадокиянинъ, который, явившись въ Александрию въ сопровождении вновь назначеннаго эпарха Филастрия съ царскимъ указомъ, и занялъ тамошнюю кафедру. Что же касается до прочихъ никейцевъ, то соборъ, повидимому, не считалъ нужнымъ входить въ особое разсуждение ο нихъ; они лишались кафедръ уже однимъ фактомъ издания правила и, вероятно, были изгнаны изъ городовъ своими архиепископами. Афанасий во второй разъ оставилъ Александрию въ апреле 839–го года; ο епископахъ фракии, Келесирии, Финикии и Палестины мы слышимъ, что въ этомъ же году они значились въ числе восточныхъ беглецовъ, явившихся въ Римъ съ жалобами на самоуправство евсевианъ. Значитъ, не более, какъ чрезъ два года после возвращения сосланныхъ никейцевъ, Востокъ снова и вполне очистился отъ нихъ и, покончивъ борьбу съ лицами, защищавшими единосущие, могъ приступить къ волнению другой более важной задачи—къ изданию новаго символа, который долженъ замедитьсобой никейскую формулу. Первый и самый крупный шагъ въ этомъ отношении делаетъ знаменитый антиохийский соборъ 341–го года, известный въ науке подъ именемъ собора « εν ενκαινιοις» или «на обновление (храма)». Въ ряду безчисленныхъ соборовъ, въ которыхъ выразилась деятельность антиникейской оппозиции, антиохийскому собору 341–го года принадлежитъ безспорно первенствующее место. Въ истории догматическихъ движений IV–ro века этотъ соборъ, можно сказать, составилъ целую эпоху. Доселе, какъ мы видели, догматическое настроение Востока выражалось лишь въ борьбе съ защитниками единосущия; никейцевъ восточные епископы не хотели терпеть въ своей среде и пользовались всякимъ предлогомъ, чтобы низложить ихъ и отправить въ изгнание. Отсюда ясно было, что провозглашенное въ Никее учение ο единосущии не находило себе должнаго приема на Востоке, что Востокъ стремился насильственно устранить это учение, замолчать его. Но во имя чего восточные епископы возставали противъ единосущия ? какие положительные идеалы скрывались за ихъ упорной борьбой съ никейцами ? что они хотели внести въ церковную догматику взаменъ никейскаго символа? Авторитетный ответъ на все эти вопросы и даетъ антиохийский соборъ 341–го года; здесь въ первый разъ и притомъ отъ лица главнейшихъ епископовъ Востока мы получаемъ официальное заявление ο томъ, какъ они смотрятъ на спорный вопросъ времени, какия догматическия идеи одушевляютъ ихъ и чего вообще они хотятъ достигнуть низвержениемъ никейцевъ. |
| 10), добавил к первоначальному тексту запрещение " прибавлять или убавлять что-либо к тексту Символа веры " и т.д. Все это, несомненно, улучшает первоначальную редакцию Исповедания. Но вместе с тем превращает ее в только личный документ, так как на " Соборе " в Вифлееме был одобрен еще не исправленный его текст. Правда, восточные патриархи в 1723 г. одобрили исправленный текст, но тут же, в сопроводительном письме к англиканам, ссылаются на парижское издание Исповедания 1672 г., т.е. на еще не исправленный текст. Все это ограничивает значение Исповедания Досифея как соборного документа. А его многочисленные богословские недочеты, равно как и случайный характер его возникновения, побуждают смотреть на него более как на исторический памятник XVII в. символического содержания, нежели как на авторитетный и обязательный символический текст непреходящего значения. Мы не будем останавливаться подробно на других символических текстах, изданных в XVIII-XIX вв. восточными патриархами и их синодами. В отличие от документов XVII в. они направлены, главным образом, против римо-католиков, хотя некоторые из них имеют в виду протестантов. Отметим главнейшие из них: а) Окружное послание патриархов Иеремии III Константинопольского, Афанасия III Антиохийского, Хрисанфа Иерусалимского и семи архиереев Константинопольского Синода к христианам Антиохии против римо-католиков и униатской пропаганды, 1722 г.; б) Исповедание веры Константинопольского Синода 1727 г. под председательством патриарха Паисия II Константинопольского с участием Сильвестра, патриарха Антиохийского, и Хрисанфа Иерусалимского и 11 архиереев Константинопольского Синода. Направлено тоже против римо-католиков. Автором этого, как и предыдущего, документа является Иерусалимский патриарх Хрисанф; в) Окружное послание патриарха Константинопольского Григория VI, Иерусалимского Афанасия и 17 архиереев Константинопольского синода против протестантов, 1838 г.; г) Окружное послание тех же лиц против латинских новшеств, 1838 г.; д) Ответ папе Пию IX в 1848 г. |
| 319 Флавий Валентиниан I (321–375 гг.) родился в Паннонии, в семье офицера, и также стал офицером. После смерти императора Иовиана войско, стоящее в Никее, провозгласило Валентиниана императором. Своего брата Валента Валентиниан провозгласил августом и своим соправителем в восточной части империи. В 366 г. Валентиниан изгнал алеманнов из Галлии, в 367–374 гг. вел успешные войны на рейнской границе. В Британии восстановил римское владычество вплоть до вала Адриана, в Африке было подавлено восстание 372–374 гг. По приказу Валентиниана вдоль Рейна и Дуная была возведена разветвленная система пограничных укреплений. Валентиниан был христианином, нетерпимо относился к язычникам. В 367 г. он сделал своего сына Грациана соправителем, основав новую династию. 320 Евсевий (ум. в 371 г.) родился на Сардинии, учился в Риме, в 340 г. стал епископом Верчеллы (Верцеллы), столицы Либиции, области в Галлии Транспаданской, на реке Сессит (совр. Борго Верчелли). Он вел псевдомонашеский образ жизни вместе с некоторыми из своих клириков. Евсевий был ведущей фигурой в борьбе с арианством, и был сослан Констанцием в 355 г. в Скифополь в Палестине за то, что он отказался осудить Афанасия на соборе в Арле в 353 г. и на соборе в Медиолане в 355 г. После амнистии, дарованной Юлианом, Евсевию было разрешено покинуть место ссылки и принять участие в соборе в Александрии. Затем он отправился в Антиохию, где был вовлечен в события, положившие начало павлинианской схизме (см. комментарии к Геннадию, прим. 15). Вернувшись в Италию, Евсевий объединился с Хиларием Пиктавийским в борьбе против арианского влияния. 321 Либерий, родом римлянин, был епископом Рима в 352–366 гг. В 355 г. Констанций отправил Либерия в ссылку во Фракию за то, что папа отказался осудить Афанасия и поставил епископом Феликса. Тогда Либерий осудил Афанасия, подписал компромиссный символ веры , приближенный к арианам. Констанций помиловал Либерия, и последний вернулся в Рим. 322 Акакий (ум. в 363 г.) был учеником Евсевия Кесарийского и преемником его на кафедре. Он был крупным деятелем арианской партии и лидером партии омиев (они считали, что Сын лишь подобен Отцу (êmoion), обычно с отрицанием подобия по существу; иными словами, в Сыне вполне и точно отражаются благость, сила и энергия Отца). Акакий был осужден и низложен на двух соборах – Антиохийском (341 г.) и Селевкинском (359 г.). Но в 360 г. акакиане сумели победить своих основных соперников василиан. Однако после этого Акакий постепенно склонялся к компромиссу с православными. Так, он подписался под актом собора в Антиохии 363 г., в котором содержался никейский символ веры с той поправкой, что Сын рожден из существа Отца и подобен Отцу по существу. |
| Миня Р. G. Т. 7 Рус. пер. свящ. Преображенского. 39 На основании Ев. Иоан. 8:56–57 и свидетельства малоазийских прествитеров, непосредственных учеников Апостолов, св. Ириней полагал, что Иисус Христос тридцати лет выступил на служение, а умер, имея около пятидесяти лет. 2:22, 4–6. 54 Ibid. 4:30, 3–4. Последнюю ступень в развитии человека св. Ириней довольно редко называет обожествлением, как в приведенном месте. Выражение это, употребляемое в том же смысле, было обычно в философской литературе. См. Klebba. Die Antropologie des hi. Irenaeus. (Kirchengeschichtliclie Studien В. П, H. Ш. Munster, 1894 S. 186). Здесь приводятся слова Эпиктета «Θεν ξ νθρπου πιθυμοντα γενσθαι». Из христианских писателей этот термин употребляет уже Феофил Антиохийский (Ad Autol. П, 27) Ibid. 59 Влияние философии Платона на св. Афанасия давно отмечено исследователями. См. напр. К. Hoss. Studien uber das Schrifttum und die Tbeologie des Athanasius. Freiburg 1899 S. 34–39. 84 Классическим образцом метода апологетов может служить 8 гл. Апологии Афинагора. Otto. Corpus apologetarum 7. Рус. пер. свящ. Преображенского. Сочинения древних христианских апологетов. Москва 1867. 86 Athanasius. Contra arian. 1:20. Migne. T. 26. Col. 53 . Рус. пер. Москов. Духовн. Академии изд. 2, 1902–1903 т. 2, 202. Сочинения св. Афанасия цитирует по изданию Миня Р. Gr. 25–28 и по названному русскому переводу. 93 «Всемогущее, всесовершенное святое Слово Отца, низшедши во вселенную повсюду распространило свои силы, озарив видимое и невидимое, в Себе все содержит и скрепляет, ничего не оставив лишенным Своей Силы, но сохраняя и оживотворяя все и во всем, и каждую вещь в особенности, и вместе все в совокупности». Contra gentes 42. Migne. Т. 25. Col. 84 . Рус. Пер. 1, 182. 94 Contra arian. 2, 79. Рус. пер. 2, 365–366. «Чтобы созданное не только существовало, но н существовало прекрасно, Бог благоволил, чтобы Премудрость Его снизошла к тварям, чтобы во всех вообще тварях и в каждой порознь были положены некоторый отпечаток и подобие Его образа, и чтобы приведенное в бытие оказалось премудрым и достойным Бога». |
| Осуждение арианства произошло в 325 г. на Первом Вселенском соборе в г. Никее. Основным деянием этого Собора было составление Никейского Символа веры, в текст которого с целью исключить возможность арианского понимания отношений между Отцом и Сыном был внесен небиблейский термин «μοοσιος» — «единосущный», сыгравший особую роль в тринитарных спорах IV столетия. По существу, тринитарные споры IV в. имели своей конечной целью православное разъяснение смысла этого термина. Поскольку отцы Собора не дали точного разъяснения терминов, то после Собора разгорелся напряженный богословский спор, среди участников которого убежденных ариан было немного. Однако многие не вполне правильно понимали никейскую веру, прежде всего смысл термина «единосущный». Многих этот термин смущал, поскольку на Востоке имел дурную репутацию: в 268 г. на Антиохийском соборе он был осужден как выражение модалистской ереси. Церковный историк Сократ Схоластик уподоблял триадологические споры IV в. ночному сражению, потому что вовлеченные в него стороны часто не понимали, за что бранят одна другую. При этом главной причиной взаимного непонимания было отсутствие единой общепринятой тринитарной терминологии. В раскрытии православного смысла понятия «единосущный» огромная заслуга принадлежит свят. Афанасию Великому. В отличие от Оригена, он прямо говорит, что «Сын по естеству, а не по хотению» и «Сущий Бог не по хотению, но по естеству имеет собственное Слово». В полном соответствии с Никейским символом свят. Афанасий исповедует «Сына единосущного и от Отчей сущности». Оригинальность учения свят. Афанасия состояла именно в том, что Отец и Сын едины по сущности: Логос есть «истинный по естеству и преискренний Отчий Сын, собственно принадлежащий Отчей сущности. Сын всецело обладает существом Отца, и «бытие Сына принадлежит Отчей сущности». Желая подчеркнуть, что Сын не только подобен Отцу, но и неотделим от Его сущности, свят. Афанасий утверждает, что «Сын... имеет от Отца тождество бытия». Поскольку Сын имеет тождество по отношению к Отцу, Отец и Сын — одно по существу. Для выражения единства Отца и Сына свят. Афанасий использовал термин «единосущный», Сын есть «собственное рождение Отчей сущности. Посему Он есть истинный Бог, как единосущный истинному Отцу». |
| Тут были епископы, бывшие ставленники Акакия Кесарийского (как сам Мелетий или Пелагий Лаодикийский). Был и сам Акакий. Но не закричал «караул!», а... подписался под постановлением, т. е. под Никейской верой (!!!). Такова картина честности людской, и епископской в частности, особенно яркая в смутные времена . Деяния собора были направлены к новому императору Иовиану. Может быть, потому и «струсил» Акакий. Св. Афанасий должен был бы радоваться этому новоникейству. Но такова сила предубежденности и влияния усердных наушников, что и сам Афанасий в письме к новому императору спешит предупредить его против Антиохийских отцов: «Они принимают вид, что исповедуют Никейскую веру. а в действительности отрицают ее, перетолковывая единосущие ». Даже арианами называет их Афанасий. Почему такая глубина недоверия? Это можно отчасти объяснить тем, что ведь под православным соборным постановлением 363 г. Мелетия стоит циническая подпись Акакия. Эта «переметная сума» могла испортить репутацию искренности любому документу, под которым она поставлена. По кончине Иовиана Сенат и армия избрали императором старого генерала Валентиниана (364-375). Хотя романтик язычества Юлиан и уволил со службы Валентиниана как христианина, но сам Валентиниан религиозно был прохладным и толерантным. Он был только политиком. Для разделения забот об управлении империей он разделил ее по-старому на две половины. Для всего Запада столицей (в смысле военного штаба) назначался Медиолан, а для Востока — Константинополь. Но сама территория западной империи, по привычному римскому пониманию, доходила на востоке до близкого соседства с Константинополем, включая в себя все придунайские страны на Балканском полуострове — всю Фессалию, Фракию, Македонию, Истрию, Далматию, Паннонию. а территория восточной империи почти вся простиралась в пределы Азии и Африки: Фракия, Малая Азия, Сирия, Египет. Управление Востоком Валентиниан возложил на своего брата Валента (364-378). Валентиниан, не склонный давить, предписывать церкви какое-нибудь направление в богословии, просто дал Западу свободу быть самим собой. И Запад, естественно, быстро выздоровел от чуждых и извне навязанных ему антиникейских формул. |
|
|
