| В нашем отряде бомбоубежище было построено еще в советские времена. Люди прятались у нас от обстрелов, многие жили в этом бомбоубежище. Мы старались нести службу, сохранять боеготовность – все-таки шахты были, хоть водоотлив и не работал. Благо, за все это время ни одной аварии не случилось. Кроме того, помогали людям в бомбоубежище, пытались создать благоприятные условия детям, которые там жили. Держали в Горловке не только родители и работа, но и осознание того, что это мой дом. Мы тоже люди, мы многое пережили, нам было страшно. Но если уж выпала такая доля, то нужно быть вместе и помогать друг другу. Недавно смотрел документальный фильм про революционное время – там было показано, как святой Алексий Мечёв благословлял свою паству. У него была такая позиция: пить эту чашу со своим народом. Мы тоже старались так жить. Все лето 2014 года мы просидели без света, без газа, недели полторы-две еще и без воды. А потом – зиму без отопления. Грелись газовой печкой, жили все вместе в одной комнате, остальные закрыли. Спали под всеми одеялами, какие были. Как говорил апостол Павел, «посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, когда я немощен, тогда силен» (2 Кор. 12:10). Господь подкреплял, и все скорби мы перенесли достойно. Жили дружно, без раздоров. Еду на костре готовили в больших кастрюлях. Воду в них же грели, чтобы помыться. Дети были чумазые, как Маугли. В моем доме остались бабушки-старушки, которые, может быть, и хотели уехать, но были невыездными по состоянию здоровья, из-за своего преклонного возраста – так мы еще и бабушкам воду носили. Максим с семьей Что такое «прилетает» Много слухов ходило, что «этой ночью Горловку будут брать». Потом к ним привыкли и особого внимания уже не обращали. Снаряды у нас и над головой летали, и прилетали. На перекресток рядом с моим домом прилетело, пробило двухдюймовую газовую трубу, которая шла вдоль улицы, а к ней подключались дома. Был такой гул, будто самолет летел. Не сам этот гул испугал, а то, что пробило трубу, воздух наполняется газовой смесью. Думал, что не дай Бог еще какой-нибудь прилет – и может быть взрыв этой смеси. |
| Принуждай себя вставать рано и в определенное время. Без особенной причины не спи более семи часов. Как скоро пробудишься от сна, тотчас вознеси мысль свою к Богу и сделай себе с благоговением крестное знамение, помышляя о распятом Господе Иисусе Христе, Который для нашего спасения умер на кресте. Немедленно встань с постели, оденься и не позволяй себе долго нежиться на мягкой постели и оставаться неодетым. Одеваясь, помни, что ты находишься в присутствии Господа Бога и Ангела Хранителя, и вспоминай о падении Адама, который грехом лишил себя одежды невинности, и смиренно проси у Господа Иисуса благодати облечься в Него и так мыслить, чувствовать, говорить и делать, как Он Сам и мыслил, и чувствовал, и говорил, и делал. Потом немедленно начни молитвы утренние; преклонив колена, молись тихо, внимательно, благоговейно и с глубочайшим смирением, как должно пред взором Всемогущего; испрашивай у Него веры, надежды и любви и благословения к занятиям того дня; проси себе сил к благодушному принятию всего того, что Ему будет благоугодно в тот день послать или попустить, к перенесению всех тягостей, трудностей, бедствий, смущений, напастей, скорбей и болезней души и тела, с твердостью и спокойствием и с любовью к Иисусу Христу. Прийми твердое намерение все делать для Господа Бога, все принимать от отеческой руки Его, и особенную решимость делать именно такое-то добро, или избегать именно такого-то зла; приноси всего себя в живую жертву Богу. Размышляй так: «Может быть этот день есть последний день моей жизни», – и все делай, как бы ты хотел делать, готовясь предстать теперь же на суд Божий. Благодари Господа Бога за сохранение тебя в прошедшую ночь, и что ты еще жив и не умер во грехах. Сколько людей в прошедшую ночь смерть представила пред страшное судилище Господа! Также возблагодари Бога, что еще есть для тебя время благодати и милосердия, и что есть еще время и средства для покаяния и приобретения неба. Каждое утро думай о себе, что только теперь начинаешь и хочешь быть христианином, а прошедшее время напрасно погибло. |
| Более слушай, нежели говори: во многоглаголании не спасешься от греха. Испрашивай для себя у Господа благодати благовременно и молчать и говорить, и полагай хранение устам твоим, чтобы не согрешить языком, и заграждай слух, чтобы не услышать противного Господу Богу. Не любопытствуй о новостях: они развлекают дух; с охотой рассуждай о добрых предметах. Убегай даже от самых малых грехов, ибо неудаляющийся от малых непременно впадет в большие и тяжкие. Если хочешь, чтобы не тревожили тебя злые помыслы, то со смирением принимай уничижение души и скорбь телесную, не отчасти, но во всякое время, во всяком месте и во всяком деле. Всякий помысл, удаляющий тебя от Господа, особенно скверный плотский помысел, изгоняй от сердца как можно скорее, как сбрасываешь с одежды и одну искру, попавшую на нее. Когда приходит такой помысл, то молись крепко: «Господи помилуй, Господи помоги мне, Господи не оставь меня, избавь от искушений», или иначе как. Но среди искушений не смущайся. Кто посылает случай к сражению, Тот даст силы к победе. Будь спокоен духом, уповай на Бога; если Бог за тебя, то кто против тебя? Испрашивай у Бога, чтобы Он отнял у тебя все, что питает твое самолюбие, хотя бы это лишение для тебя было самое горькое. Желай жить для Него Одного и умереть и всецело принадлежать Ему. Когда потерпишь какое-либо безчестие от людей, то разумей, что это послано от Бога к славе твоей, и таким образом в безчестии будешь без печали и смущения, и в славе, когда она придет, будешь верен и избежишь осуждения. Если имеешь пищу и одежду, то сам будь доволен по примеру Иисуса, нас ради обнищавшего. Никогда не спорь и слишком много не защищай себя и не извиняй; ничего не говори против начальников или ближних без нужды и обязанности. Будь искренен и прост сердцем; с любовью принимай наставления, увещания и обличения от других, хотя бы ты был и очень мудр. Не будь ненавистником, завистливым, безмерно строгим в слове и делах. Чего не хочешь себе, того не делай другому, и чего себе от других желаешь, то прежде сам сделай другим. |
| Духовным чадам Марии Александровне Залесовой Письмо 43 96 Добрая Мария Александровна! Милосердый Господь помог Вам благополучно провести 1-ую половину ревизии, поможет и завтра. Не безпокойтесь. Чаще ищите около себя Милосердого Господа, оглядывайтесь вокруг себя, произнося: Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя, и Он, Всеблагий, въяве ответит Вам: не бойся, Я с тобою. Благословение Господне да почиет над всеми Вами. Грешный Богомолец А. Письмо 44 97 Добрая Мария Александровна! Как Вы чувствуете себя? Доехал благополучно. Набирайтесь твердости духа. Не ленитесь молиться и работать. Благословение Господне да почиет над Вами. Грешн. А. Мечев Письмо 45 98 Добрая Мария Александровна! Усердно прошу Вас не забывать Никольский храм 99 и усердно молиться в нем. Жить в мире со всеми и больше думать о других, чем о себе. Чаще творите молитву Иисусову: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную. Пусть сперва будет Ваша молитва и поспешная и невнимательная. Бог даст перейдет и [во] внимательную, [с] помощию Божией, и она даст Вам быть сдержанной, спокойной и внимательной, чего от всей души желаю Вам. Грешный Бог[омолец] Ал. Христос с Вами. Письмо 46 100 Добрая Мария Александровна! Очень рад, что Вы вкупе со всеми собрались, беседовали и молились. Намерены собираться по праздникам в Александровке, а на буднях у Лили и Верочки. Это очень хорошо. Что касается т.Саши, то пусть она одна читает, тем более она об этом просит. М.Алекс., новую советую неотступно привлекать к беседе и к чтению со всеми, это для нее необходимо и полезно. Очень рад, что книжка моя Вам понравилась, читайте повнимательнее и сделайте для себя нужные для Вас выписки, а относительно того, надолго ли хватит Вас, то об этом не думайте. Сердечно благодарю Вас за то, что Вы исполнили мой завет, были у общей исповеди 101 и причастились. Так советую делать без меня. Читайте чаще Иисусову молитву и, Господь даст, придете в себя и исправитесь. Я глубоко в этом уверен. Господь милосерд, не ищет нашей гибели, а спасения. Благословение Господне да почиет над всеми Вами. |
| Всецелостное изменение самого себя возможно лишь благодаря вере. С. И. Фудель стремится объяснить и прояснить феномен веры своим детям и друзьям, вероятно осознавая, что делится самым сокровенным и не до конца передаваемым с помощью слов. «Доказать веру нельзя, – говорит он, – можно только показать живым дыханием правды. Убедить можно только убедительностью своего личного счастья в ней, заразительностью своего божественного веселья веры. Только этим путем передается она, и для этой передачи рождаются слова духоносные. Поэтому-то так трудно „наставление Господне». Надо иметь „власть» для наставления, живую и горячую веру и – еще раз скажу – убедительность своего личного счастья в ней» 317 . По мнению Фуделя , феномен веры точнее всего раскрывается через два других феномена, а именно духовности и святости. На первый взгляд кажется, что данный подход не только не разъясняет, но, скорее, еще больше затемняет понимание веры. Однако как для понимания такого подхода, так в еще большей степени для его обретения, необходим опыт веры. И Фудель не скрывает, что подобная связь трех названных феноменов открылась ему не сразу. Чувство этой связи долго искало подходящего определения. Апостольские слова открыли Фуделю понимание истинной веры, которая «есть уверенность в невидимом духовном мире Духа Божия и уже осуществление жизни в нем» 318 . Христианский мыслитель делится с читателем понимаем того, что истинная «вера есть горечь очищения и блаженство познания, подвиг и благодать, ощущаемая сердцем, труд искания ее при утрате и ясная достоверность личного счастья вкусивших ее Божественного вина. Она есть вера-любовь, осуществляющая хоть в малом луче – залоге обручения – ожидаемое Царство Божие» 319 . С. И. Фудель приводит еще одно определение, без которого феномен веры не понять, это «труднейший» труд. В одном из писем из ссылки своему сыну Николаю, отвечая на его вопрос о способах преодоления внутреннего притупления, он заключает: «В этом и есть вера – хранить в себе невидимое как величайшую видимую реальность, блюсти в себе всегда какую-то чашу, чтобы она была готова принять божественное вино, которое в нее прольется тогда, когда ему будет угодно, – не по моим заслугам, а (по совсем иным законам духа) по любви Божией. |
| Особого внимания святителя среди сфер человеческого бытия удостаивается монашество совсем неслучайно. Именно его он считает наиболее верным жизненным выбором на пути совершенствования и спасения, полагая монашество Божиим установлением. Выбор монашества позволяет человеку наряду со всеми мирскими обетами исполнять еще три, в обычной жизни трудно выполнимые: послушания, нестяжания и целомудрия. Обращаясь к характеристике монашества в сравнении с другими способами человеческого мироотношения, святитель Игнатий называет монашество высшей наукой, наукой наук, которая венчает все усилия человеческого естества, в практике реализуя теоретически добытые знания о вере: «Наука из наук – монашество – доставляет, выразимся языком ученых мира сего, самые подробные, основательные, глубокие и высокие познания в экспериментальной психологии и богословии, то есть деятельное, живое познание человека и Бога, насколько это познание доступно человеку» 214 . Вообще главное обвинение святителя, адресуемое наукам, состоит в том, что они могут познавать только часть, но никогда не постигнут целого, могут препарировать и разлагать, но живое целое им не доступно по определению: «Чтоб узнать значение какого бы то ни было вещества, наука обязана разложить его на составные, неразлагаемые части, потом из составных частей воссоздать разложенное вещество. Мы разлагаем одни трупы, не зная, что оставляет жизнь в оставленном ею теле и что уносит с собой. Раскрывая трупы, мы знакомимся с устройством машины, сокрытой во внутренности тела, но машины, уже не способной к движению и действованию, машины, уже лишенной своего существенного значения» 215 . Последовательность, с которой человек вступает на путь спасения, согласно святителю Игнатию, должна быть таковой: учение вере – крещение – учение жительству по заповедям, где первое учение – теоретическое, а второе – практическое. Святитель Игнатий выделяет два пути верующих во Христа – путь спасения и путь совершенства – и полагает, что только монашество в отличие от мирской христианской жизни может объединить оба эти пути; миряне, живущие по заповедям Христа, совершенства достичь не смогут: «Нестяжание и отречение от мира есть необходимое условие к достижению совершенства. Ум и сердце должны быть всецело устремлены к Богу... » 216 . На пути к совершенству после раздачи своего имущества нищим святитель выделяет следующие ступени: уединение в иноческую обитель, держание умеренного поста и бдение. |
| «1)При благодатном состоянии человек находится в некотором томительном, скорбном состоянии недовольства собою и своим положением: однако ж это не то, что скука. 2) При благодатном возбуждении есть крушение духа, пробуждение тревог совести; однако ж это совсем не то, что обыкновенное досадование на себя за промахи в нашем быту, более или менее значительные. 3) При возбуждении благодатном дается сердцу ощутить иную некую лучшую, совершеннейшую, отраднейшую жизнь; однако ж это совсем не то, что бывает у тех, кои чувствуют пробуждение светлых порывов и благороднейших стремлений...» 253 . Милость Божию, действие Святого Духа, по мнению святителя Феофана Затворника , следует беречь и продлевать, а лучшими средствами для этого он считает уединение, молитву и размышление. Требуется огромная работа человека над собой, прежде чем ему удастся отвернуться от греха. Причем работа эта должна проходить не в рамках так называемой гуманности, не на основании гуманистических ценностей, опора которых, по словам святителя, – саможаление, человекоугодие и земность. Совсем наоборот, «все надо трудиться над собою, пока вместо саможаления не возродится безжалостность к себе и непощадение, не восчувствуется жажда страданий, желание умучить себя, истомить и тело свое, и душу; пока вместо человекоугодия не образуется, с одной стороны, отвращение от всех недобрых обычаев и связей, некоторое враждебное, с раздражением, противление им, а с другой – обречение себя на все неправды и все поношения людские; пока вместо вкуса только в одном вещественном, чувственном, видимом, придет безвкусие к ним и омерзение и зачнется искание и жаждание одного духовного, чистого, Божественного; пока, вместо земности, ограничения жизни и счастия только землею, не исполнит сердца чувство странничества на земле, с единственным стремлением к отечеству небесному» 254 . И все же главной силой в отвращении человека от греха при всем к тому стремлении человека, утверждает святитель Феофан, является милость Божия, и потому главным показателем правильности пути христианина и его совершенства должно быть «совершенное отрешение от всего и предание себя Господу» 255 . |
| Однако одному только человеку не под силу осуществить этот тройственный образ совершенства; необходима благодать Божия, в сочетании с которой единственно и реализуем путь христианина. Именно необходимость благодати делает спасение человека не заслугой его усилий, но непредсказуемым даром, непредвидимой радостью, неизреченной любовью Бога к человеку. Воздержание несправедливо рассматривать только как стремление человека к самоистязанию своего тела. Опираясь на многочисленные мнения святых отцов, С. И. Фудель объясняет основные мотивы подвига воздержания, которые ничего общего не имеют с пренебрежительным отношением к телесности. Значение воздержания на самом деле выходит далеко за рамки разговора о человеческом теле. Согласно отечественному мыслителю, воздержание есть совершенное оружие для борьбы со своей гордыней и самолюбием: «Чтобы не иссякла любовь к другим, чтобы через победу над гневом, злопамятством, гордостью выйти на дорогу любви к людям, человек должен уменьшить свою любовь к себе, должен надеть на себя узду воздержания» 337 . Фудель выделяет две стороны воздержания, отвечая на несправедливые обвинения христианской аскетики в отрицании телесности: освобождение от страстей не только души, но и тела. Истинную задачу аскетики он «видит в том, чтобы научить человека отделить страсти не только от мыслей, но и от тела, для того, чтобы то и другое – и тело и душа человека – сделались подобными вечной душе и вечному телу своего Учителя» 338 . Другое объяснение в отношении христианства к телесности свело бы на нет значение для человека телесных страданий и телесного воскресения Христа. С воздержанием непосредственно связана способность терпения, которая также в нерелигиозной среде имеет мало общего с тем, что вкладывают в нее христианские подвижники. Высокая оценка способности терпения, согласно отечественному мыслителю, обусловлена тем, что она является показателем любви: чем больше человек способен терпеть, тем сильнее в нем чувство любви. Однако нельзя понимать способность терпения как бессилие и пассивность человека. Фудель подчеркивает, что отцы определяют терпение «не как какую-то пассивную придавленность, а как активную творческую силу – „основание мужественных доблестей». Терпение есть мужество верной души, несущей в себе любовь Божию. В этой верности любви – его непобедимая сила» 339 . |
| Так вот, в этом „всегда» и заключается самый главный труд. Во всегдашнем искании Бога, в постоянной неудовлетворенности, в алчной жажде божественного пития, в этом постоянстве толкания дверей – и заключается трудность труда» 320 . Вера разъединяет человека с миром, дает понимание возможности иного Царства, иной Жизни, чтобы, очистившийся от греха человек вновь обрел единство, то единство, которое навсегда. «Весь Новый Завет , – отмечает Фудель, – об этом переходе из душевности в духовность, о переходе в Новое Царство Духа. Вот почему христианство и есть учение о Царстве Божием, вот почему проповедовать христианство – это значит звать к созданию всего нового, духовного человека, а не к прививанию на нем некоторых отдельных благочестивых навыков или чувств» 321 . Отечественный христианский мыслитель объясняет естественность «отречения от мира» верующего, как отречение от мира греха, мира собственного эгоизма для обретения мира любви и сострадания: «Очень нужно понять, что христианское отречение от мира не только не есть отречение от любви к миру, но, наоборот, ее первое истинное утверждение. Я сознательно сказал „к миру», хотя можно было бы сказать „к людям», и тогда никто не был бы смущен и не привел бы мне текст апостола: „Не любите мира» [ 1Ин. 2:15 ]. Этот текст помнят, не понимая его, а другой текст и не помнят и не понимают: „Бог возлюбил мир». Бог возлюбил, а вот мы не любим, а потому и не хотим соучаствовать в том, о чем говорится дальше в этом тексте: „Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего» [ Ин. 3:16 ]. Не любить мир означает не любить прежде всего самого себя, свою темноту и грех , это означает прежде всего осознать самого себя как этот самый мир, нелюбящий и темный. И тогда в такой не-любви к миру в человеке начинает восходить заря любви к людям, великого сострадания к миру» 322 . Обращается С. И. Фудель и к такой проблеме, как взаимосвязь веры и страха Божия. Он не сомневается в том, что наличие страха Божия является очевидным показателем наличия веры, которая только через любовь приобретает свой истинный смысл. Согласно Фуделю, именно «страх Божий – от веры, а не наоборот, то есть вера – от страха или „со страха», как думают некоторые боязливые... Страх Божий есть „начало премудрости» [ Сир. 1:15 ], но не начало веры. Начало же веры – любовь. Вне любящей веры мы остаемся с верой бесовской...» 323 . |
| Главными ориентирами на пути к христианскому совершенству являются заповеди Христа, их исполнение. Прежде всего, это заповеди Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею и всем разумением твоим, и всею крепостью твоею и Возлюби ближнего твоего, как самого себя ( Мк. 12:30,31 ). В отличие от христианской восточная аскеза носит чисто интеллектуальный, то есть отвлеченный от сердца, характер, она есть «аскеза умного совлечения со всего относительного» 348 . Вторая мысль, которую утверждает отец Софроний, заключается в том, чтобы рассматривать аскезу не как цель, но только как средство. Посты, воздержания, нестяжание, послушание, терпение, смирение «доколе не придет всеутверждающее действие Божественной благодати, дотоле все это останется лишь человеческим действием и, следовательно, – тленным. В силу этого, – подчеркивает отец Софроний, – все в нашем подвиге сводится к исканию слияния нашей воли и нашей жизни с волею и жизнью Самого Бога» 349 . Главным инструментом для достижения искомого в аскетическом делании выступает молитва, вершиной которой отец Софроний полагает чистую молитву, ради которой христианин полностью отрекается от всех привязанностей в тварном мире. Определив таким образом цель и смысл христианского подвижничества, отец Софроний останавливается более подробно на монашестве, считая его образцом того отречения от мира, которое присуще любому истинному христианину. Поэтому монашество, согласно отцу Софронию, не следует рассматривать как нечто отличное от всего остального христианства. Несоответствующими действительности считает он и расхожие мнения о запрещающем характере монашества и скорбное и тяжелое монашеское бытие. Основой всей монашеской жизни является любовь, которая не может не содержать в себе положительного заряда радости и счастья. Отец Софроний приводит общую схему динамики монашеской жизни, выделяя ступени монашеского подвига и ведя речь о трех ступенях монашества, трех образах призвания, трех отречениях и трех крестах. Трем ступеням монашеского посвящения, а именно рясофор, то есть рясоношение без произношения обетов, малая схима, то есть мантия, и великая схима, некоторым образом соответствуют и три рода призвания и три отречения. Ссылаясь на авву Пафнутия, отец Софроний выделяет следующие образы монашеского призвания: непосредственно от Бога, через людей и, наконец, по нужде, когда человека настигает какая-то беда. Тот же авва Пафнутий дает право отцу Софронию обозначить три отречения в таком порядке: «1-е, когда мы телесно оставляем богатства и стяжания мира сего; 2-е, когда мы оставляем прежние нравы и страсти, как телесные, так и душевные. И наконец, 3-е, когда мы отвлекаем ум от всего видимого и временного и погружаемся духом в созерцание невидимого и вечного» 350 . |
|
|
