| Глава 1. Похититель императорской власти и разоритель царских гробниц Старший и любимый брат несчастного Исаака II Ангела Алексей III, родившийся в 1153 г., являлся, как мы увидим, во многом полной противоположностью предыдущего императора. Его воцарение стало подлинным ударом по общественному сознанию и вызовом христианской нравственности. «Если члены одной семьи вооружаются друг против друга, то можно ли надеяться на безопасность в каком бы то ни было обществе?» – справедливо вопрошал современник. Это был чудовищный прецедент, нечто невиданное в истории Римского государства. Теперь даже близкие друзья опасались друг друга, задавая сами себе вопрос: «Если брат предает брата, то можно ли доверяться постороннему человеку?» В общем, все солидарно решили, что «низвергнув брата, Алексей низверг себя самого» – очень точная характеристика нового правителя Римской империи 909 . Но сам Алексей III, казалось, даже не думал о том, какое страшное преступление совершил. В тот же день, надев царские одежды и возложив императорский венец на свою голову, он собрал военных чиновников и прочих вельмож и торжественно провозгласил себя Римским царем, о чем немедленно оповестил жителей Константинополя и свою жену Ефросинью, от которой имел дочерей Анну и Ирину. Чувствуя шаткость своего положения, новый царь предпринял экстренные меры, чтобы упрочить его. Он решил напомнить всем, что некогда родоначальник их семьи был в родстве с самим императором Алексеем I Комнином, а потому приказал величать себя Алексеем III Ангелом Комнином. Кроме того, не имея нравственной силы и талантов для того, чтобы естественным образом стоять над всеми, Алексей III решил купить расположение и верность подданных. Вскоре все деньги, находившиеся в царской казне для оплаты войны с болгарами, были розданы приближенным сановникам. Когда же они закончились, Алексей III перешел к земельным наделам и почетным титулам, дающим право на получение ежегодной руги – государственного жалованья. Не обладая способностями по управлению государством, Алексей III очень боялся продемонстрировать свою беспомощность. Поэтому когда ему кто-либо приносил документы, он подписывал их, практически не глядя, как будто с одного взгляда понимал проблему 910 . |
| Здесь при описании Клим. Тесовского погоста (ссылка Сергеевича на III, 78) монастырские земли описываются не только не под рубрикой своеземцевых, но между ними (описание оканчивается на л. 80) и землями монастырскими оставлена целая пустая страница (81) и лишь на 81 об. читаем новое заглавие: «В Тесовском же погосте деревни монастырские». Почти тоже наблюдаем и при описании Спасского погоста на Оредежи (III, 104 – ссылка Сергеевича): описание земель своеземцевых окончено в рукописи на 105 стр. об., где занято лишь 13 строк (1/2 страницы), Заглавие же: «В Спасском же погосте манастырские и церковные» начатое лишь на 106 странице. Не хотелось бы нам относить к своеземцам и того попа, на которого ссылается Сергеевич: он не был своеземцем. Правда, в III т. 444 ст. отчина попа Алексея с погоста с Сольцы описывается без особого заглавия непосредственно после своеземцевых земель; но рукопись такого впечатления непосредственного следования одного описания за другим не дает: описание своеземцевых земель оканчивается на стр. 417; стр. 417 обор. пустая и лишь на 418 стр. находится описание вотчины попа. Своеземец ли он? – Мы не отрицаем того, что поп мог быть и своеземцем, как бывали своеземцами черницы, но все случаи, на которые сослался проф. Сергеевич об этом не говорят; умолчанное же им место (III, 549), где в числе своеземцев Каргальского погоста значатся «Федко Нефедов, брат его Тимоха да их же брат поп Родивон Никольской» – с одной стороны говорит о попе, как своеземце, с другой утверждает мысль, что земли монастырские – не своеземцевы, а они с III, 551 стр. начаты описанием под своим заглавием; не своеземцева – и земля диакона, помещенная в заключение описания погоста. Итак, – кто же своеземцы? Это бывшие новгородские землевладельцы, не потерявшие еще своих земель. Почему они еще не потеряли земель? Ответ на это может быть дан общей политикой Uoahha III . Сначала он поимал именитейших новгородцев, имевших земли в пятине, но живших в Новгороде; потом – других посадников новгородских; далее житьих людей из Новгорода, купцов из Новгорода; все они или большая часть их, земли имели в пятине, а сами жили в Новгороде. |
| За подписанием этого договора последовал подробный план распределения частей империи. Можно заметить, что этот план составляли хорошо знающие империю люди: на долю Венеции выпал самый лакомый кусок: приморские области, важные в торговом, промышленном и военном отношении. Так написана была история ближайших судеб империи. Адмирал флота Стрифна — Михаил Стрифн был женат на сестре императрицы Евфросинии, жены Алексея III Ангела. Влахернский дворец — излюбленная резиденция Комнинов, расположенная рядом с заливом Золотой Рог. Император Алексей III Ангел-Комнин от своей жены Евфросинии Дуки имел трех дочерей: Анну, Ирину и Евдокию. Алексей Дука... Мурчуфл — византийский император Алексей V Дука (Морчуфль, Мурцуфл; ум. в 1204 г.). Встал во главе переворота, отстранившего от власти Алексея IV и Исаака II Ангелов, потворствовавших крестоносцам. Во время штурма Константинополя бежал вместе с императрицей Евфросинией и ее дочерью Евдокией, на которой женился. Попав в плен к Алексею III Ангелу, был ослеплен. Казнен крестоносцами. Часть 6 Между тем, с той и другой стороны шли деятельные приготовления к окончательной развязке. В военном совете у латинян решено было сделать штурм со стороны Золотого Рога у Влахернского дворца. Выгода византийского положения заключалась в высоких стенах и рвах. Долго крестоносцы напрягали крайние усилия, чтобы засыпать рвы и подойти к стенам с лестницами, но сверху осыпали их градом стрел и камней. К вечеру 9 апреля была взята башня, и крестоносцы ворвались в город, но не посмели воспользоваться занятым положением и на ночь оставили позицию. В городе произошел третий, начиная со времени осады, пожар, истребивший две трети города. Второй штурм имел место 12 апреля, и это был день взятия Константинополя. Алексей Дука, отчаявшись в благоприятном исходе, бежал; в городе началась паника, народ разбежался по отдаленным кварталам и организовал отчаянную защиту в тесных улицах, устраивая заграждения латинянам. Утром 13 апреля вступил в город Бонифаций, греки просили у него пощады, но он обещал войску трехдневный грабеж и не отменил своего слова. |
| В 1199 г. василевс внезапно и серьезно заболел, и все старания врачей не приносили облегчения. Забыв о былых обидах, царица Ефросинья ухаживала за супругом, размышляя одновременно с близкими придворными о будущем преемнике императорского престола. Наследника у Алексея III не было, только две вдовствующие дочери, а потому началось какое-то ужасное театральное представление – царские родственники и знатные вельможи наперебой предлагали своих детей в качестве будущего василевса. Зрелище было настолько отталкивающим и мерзким, что летописец не мог найти слов, чтобы адекватно описать его. «О, знаменитая Римская держава, предмет завистливого удивления и благоговейного почитания всех народов, кто не овладел тобой насильно? Кто не бесчестил тебя нагло? Кого ты не заключала в свои объятия, с кем не разделяла ложа, кому не отдавалась и кого затем не покрывала венцом, не украшала и не обувала в красные сандалии? О, позор! Чего ты не вытерпела, чего не нагляделась! При всей своей славе, при всей знаменитости ты получила наружность блудницы. Кто, хоть насильно, вырвет тебя из этих тиранических объятий и возвратит к прежнему естественному и независимому образу жизни?» 938 А в это же время болгары и половцы, перейдя Истр и вступив во Фракию, произвели опустошение окрестностей городов Месины и Чурула. Им навстречу попалось византийское войско, впервые за многие годы одержавшее в завязавшемся сражении блистательную победу. Однако затем византийцы увлеклись дележом захваченной добычи, а вернувшиеся и восстановившие строй болгары контратаковали их. В результате победа сменилась поражением 939 . К концу 1199 г. Алексей III все же поправился и, едва стоя на ногах, отправился в Кипселлы, собираясь двинуть на Хриса, овладевшего Струммицей и сильной крепостью Просак. Хотя опытные командиры предлагали василевсу обойти Просак и попытаться отрезать крепость от источников подвоза продовольствия, по советам льстивых евнухов царь отдал приказ войску идти на штурм. Поистине это была героическая атака: византийцы лезли на крепостные стены, сомкнув щиты и выставив копья, невзирая на дождь стрел. Но когда первая линия обороны болгар пала, выяснилось, что вторую линию укреплений взять в настоящий момент невозможно – у греков не оказалось шанцевых инструментов, а без них нечего было и думать разрушить стену. Не руками же?! |
| 420 По данным западных источников венецианский флот состоял из 59 кораблей различного типа и находился под командованием дожа Доменико Сильвио, который был женат на сестре Михаила VII (Cessi, Storia..., р. 122). 421 Пали — мыс к северу от Диррахия. 422 Стадия — примерно 180 м. 423 Слово πελαγολιμν «морская гавань» явно в ином, чем у Анны, значении встречается в «Тактике» Льва (Leo. Tact, col. 1068). Лев советует, если нужно причалить с флотом к песчаному берегу, лишенному гаваней, привесить на канатах к обоим бортам корабля мешки с песком. Это и есть, по Льву, «устроить так называемую Морскую гавань». Там же рассказывается о деревянных башнях (ξυλκαστρα) на кораблях. Во время боя воины с этих башен метали камни и стрелы на вражеские суда. Вильгельм Апулийский (Guil. Ар., V, 90—92) рассказывает о зимовке венецианского флота (зима 108384 г.): «венецианцы составили на море много кораблей, так что получилось нечто вроде маленького города. Они также соорудили деревянную башню...». 424 Глумиться над бородой Боэмунда (των δε εις πγωνα αυτο εφυβρισαντων). Возможен и другой перевод: «они стали смеятьсяему в лицо». 425 Об этом сражении см. также: Malat,III, 25—26; Guil. Ар., IV, 291—312; Lup. Protosp., s. a. 1081; Dandolo, p. 216. Φ. Шаландон, следуя некоторым западным источникам, датирует это сражение июлем 1081 г. (Chalandon, Essai..., р. 74, n. 5). Однако такая датировка противоречит последовательности рассказа Анны. Если это сражение отнести к июлю, то остается непонятным, когда послы Алексея могли успеть побывать в Венеции, венецианские послы добраться до Константинополя и вернуться назад, а венецианский флот достичь Диррахия; ведь, по сообщению Анны, переговоры Алексея с венецианцами начались после высадки Роберта в Иллирике (в июне). Может быть, Анна ошибается, и переговоры велись до отплытия Роберта. Более вероятно, однако, другое предположение: битва произошла не в июле, а позднее, осенью 1081 г. Малатерра, в произведении которого мы находим наиболее подробный рассказ об этом сражении, датирует ее октябрем (Malat., III, 25—26). |
| Думаем, что именно при Алексее III эти двери служили для государственной тюрьмы, потому что в описании возмущения, произведенного Алексеем Лагом, Никита упоминает опять о Медной темнице; тогда, выражение в наше время можно бы относить к царствованию Алексея, когда писана история Исаака. Наконец, писатель не мог так сочувственно говорить об Исааке, в заключении истории его первого царствования, если бы имел перед глазами и последующее, вместе с сыном, правление его: «божественное провидение, определив низвергнуть этого человека, внушило ему благие дела и прекрасные намерения, и в самом падении сделало его любезным для очень многих 452 . В этих словах видна прощальная речь с несчастным царем, которому не представляется в будущем ничего отрадного. Если бы Никита имел в виду последующее царствование Исаака, то он нашел бы чем опровергнуть и предвещание юродивого Васильюшки, которому, однако, и он должен был придать известное значение, «потому что события оказались в довольно прямом соответствии с его предвещаниями». 4 . Что касается царствования брата Исаака, Алексея Ангела-Комнина, по всей вероятности, если не все, то вторая часть его написана в Никее. К этому предположению приводить форма, в которой выражаются суждения автора о современных делах. Так, об императоре Алексее III говорит он в следующих выражениях 453 : «воцарившись, он сделал распоряжение, чтобы должности не продавались за деньги, но раздавались бы даром и по заслугам. В сущности такое распоряжение прекрасно и достойно удивления: оно составляет охрану, основание и утверждение полезного правительства, и не нашлось бы в наше время ни одного, кто не только мог бы подражать, но даже и приблизиться к этому образцу». На что здесь указывает выражение «в наше время»? Не на весь период Комнинов и Ангелов, современных писателю, потому что у того же Никиты есть известия о подобных распоряжениях, напр., императора Андроника 454 . Это выражение не указывает и на период после падения Цареграда, потому что тогда совсем уже изменился порядок жизни и не было явлений, который бы можно было сравнить с явлениями жизни до 1204 г. |
| Миртова (сборник «Мысль и слово» под редакцией Г. Г. Шпета. Вып. II, Москва, 1918—1921), также брошюру Радлова «Каринский. Творец русской критической философии», Петроград 1917. См. также статью П.В. Тихомирова о Каринском в «Богословской Энциклопедии», т. VIII. Во всех указанных статьях дается и изложение построений Карийского. 1734 См. новейшую работу Та в а не ц. Классификация умозаключений (Философские записки, т. I, Москва, 1946), где есть некоторы-> (хотя и не исчерпывающие) указания на русские сочинения по логике. 1735 Библиографические указания о ней см. у Μ и ρ τ о в а «Мысль и слово » (под ред. Шцета), m.II, 1, стр. 57. 1736 Православное обозрение, 1878 г., 4. 1737 См. вводный очерк в большой книге А. Введенского «Религиозное сознание язычества». В этом очерке Алексей Введенский дает обзор русской религиозной философии. 1738 См., напр., статью «О задачах современной философии» (Вопр. фил. и псих., 20, 1893 г.), стр. 155—156. 1739 Типична в этом отношении статья Алексея Введенского о Фулье (Вопр. фил. и псих., 1891 г.). 1740 Высокая оценка философской деятельности Алексея Введенского у его ученика Φ. Андреева (см. Богословский вестник, 1914, Χ—XI) в статье, посвященной А. Введенскому, свидетельствует только о личном отношении Андреева к своему учителю. 1741 Архиеп. Антоний (Храповицкий). Сочинения, т. III. К оценке философских и богословских идей митр. Антония см. Φ л о ρ о в с к и й. Op. cit, сгр. 426—439. 1742 Сочинения, т. III, стр. 104. 1743 Ibid., стр. 105. 1744 Ibid., стр. 112. 1745 Ibid., стр. 111. 1746 Сочинения, т. II, стр. 22. 1747 Ibid., стр. 240. 1748 Соч., т. II, стр. 233. 1749 Ibid., стр. 487. 1750 Ibid., стр. 20. 1751 Ibid., стр. 65—67. 1752 Флоровскии. Пути русского богословия, стр. 327. 1753 Кн. Е. Трубецкой отрицает влияние Федорова на Соловьева (кн. Е. Тр у б е ц к о й. Миросозерцание В. Соловьева, т. I, стр. 79 слл.); на самом деле влияние было вне всякого сомнения. Флоровскии справедливо связывает, например, учение Соловьева о любви с идеями Федорова (Op. |
| императором, он по-прежнему называл «василевсом» Алексея III, но при этом хвалебно отзывался и о Феодоре I, который к тому моменту уже был провозглашен войсками императором, но еще не коронован и к к-рому Н. Х. рассчитывал поступить на службу в Никее. Версия «a» была создана Н. Х. в последние годы жизни (1215-1217) и осталась незавершенной. Это единственная редакция «Истории», к-рая была написана по собственной инициативе Н. Х. В ней наиболее ярко проявился личный взгляд Н. Х. на историю Византии эпохи Комнинов и первых лет существования Никейской империи. В заглавии последней редакции «Истории» Н. Х., стесненный тяжелыми материальными условиями (его семья в течение долгих лет жила во временном палаточном городке), не нашедший поддержки у своих бывших покровителей и не добившийся успеха при дворе Феодора I, отказался от всех прежних чинов и обозначил себя просто «господином» («Временное повествование господина Никиты Хониата...»). Эту редакцию отличает крайняя степень критичности по отношению к представителям династии Комнинов: Н. Х. беспощаден к Исааку II и Андронику I, Мануила I обвиняет в увлечении астрологией и сексуальной распущенности, а Алексея III - в том, что он погряз в роскоши и упустил момент, когда крестоносцы оказались у стен К-поля ( Nicet. Chon. Hist. P. 459, 540). Именно редакции «a» историографическая традиция Нового времени обязана негативным образом ключевой фигуры XII в.- императора Мануила I ( Magdalino P. The Empire of Manuel I Komnenos, 1143-1180. Camb., 1993. P. 1-26). В редакцию «a» были внесены многочисленные морализаторские отступления, выпады против астрологии и оккультизма, сравнения варваров с византийцами не в пользу последних (германцы мужественнее, а сельджуки благороднее и великодушнее изнеженных и двуличных византийцев), личные выпады против прежних покровителей Н. Х. -Василия Каматира, Константина Месопотамита и Феодора Ириника, язвительные замечания в адрес правителей новых гос. образований, претендовавших на визант. наследие (Мануил Маврозом, Давид Великий Комнин и Феодор I - «трехголовый монстр»: Nicet. Chon. Hist. P. 625). Основной целью последней редакции «Истории» Н. Х. был поиск причин падения Византии. Если в редакции «b» вина за него целиком возлагалась на крестоносцев, то в редакции «a» трагедия объяснялась только внутренними причинами. Задуманная как официальная придворная история императоров династии Комнинов, «История» в финальной версии превратилась в рассказ об упадке и разложении империи, окрашенный в самые пессимистичные тона благодаря личной трагедии автора. |
| На такую почву поставлен был вопрос о четвертом походе графом де Рионом в его сочинении «Иннокентий III, Филипп Швабский и Бонифаций Монферратский». Теория Риона состоит в следующем: направление крестоносной рати на Константинополь должно быть рассматриваемо как эпизод борьбы светской власти с духовной, с одной стороны, и как акт мести Византии со стороны германских императоров – с другой. Удар по Константинополю есть интрига, созревшая не в Венеции, а в Германии. Эту интригу зрело обдумал сын Фридриха Барбароссы, король Филипп Швабский, а привел в исполнение Бонифаций Монферратский, глава крестовой рати. «Еще не вполне ясна, – говорит де Рион, – таинственная интрига между константинопольским и швабским двором; но существование такой интриги засвидетельствовано очевидцами. В то время как папа Иннокентий III, по-видимому, достигал двойной цели: освобождения Св. Земли и победы над королем германским, неожиданно случилось два обстоятельства: прибытие в Европу претендента на Византийскую империю, царевича Алексея Комнина, родного брата королевы германской, и выбор в предводители крестоносного ополчения итальянского князя, явного партизана и друга короля Филиппа. Совпадение этих двух обстоятельств мне кажется ключом к разгадке всех последующих событий» (Revue des Quest. Hist., апрель 1875, p. 346). Граф де Рион, как видно, весьма широко раздвигает вопрос: по его мнению, на четвертый поход, с одной стороны, влияли отношения между светской и духовной властью, a с другой – то обстоятельство, что Константинополь был постоянным яблоком раздора, бельмом на глазу у крестоносцев, вследствие чего последние давно желали нанести сперва удар Константинополю. Для исторической достоверности я должен, однако, заметить, что еще ранее Риона немецкий ученый Винкельман в своем сочинении «Philipp von Schwaben» (Leipzig, 1837, s. 525 – 528) обратил внимание на обстоятельства, развитые Рионом. Именно он указал на переговоры греческого царевича Алексея с Филиппом Швабским, разъясняющие мотивы движения крестоносцев на Константинополь. Но Винкельман, однако, не вывел из этого факта всех последствий, какие удалось вывести Риону. |
| Деревни, бывшие за Владыкой в Успенском Хрепельском погосте (III, 147–154) отданы, по Писцовой Книге, помещикам Новокщеновым – Алексею Федорову 34 двора, 51 человек, 40 обеж, Якову Федорову – 25 дворов, 36 человек 27 обеж и Борису Федорову – 27 дворов, 43 человека, 40 обеж. Всего – 86 дворов, 130 человек, 107 обеж. В поместье Алексея Новокщенова входили владычни деревни – Курино, Изжили, Дуброва, Батицкое, Залужье; в поместье Якова Новокщенова – деревни Дора, Нефедков Березняк, Ляхово, Глухово, Радоль, Радоль же, Дорогочино и дворы в д. Ильинах; в поместье Бориса Новокщенова вошли – д. Оношово, Серъево, Митрохново Замошье, Щербово, Мошков Вывед, Засье, Долгое. – И для названных деревень Владыки мы не видим указаний на бывшие его доходы, если опять не предполагать, что помещичий доход повторяет доход Владыки. В Дмитриевском Городенском погосте мы находим среди оброчных из бывших деревень владычних – 1 двор в д. Раковне Большой и 2 двора в л. Коломничи; в них – 4 человека; обеж – 5. «А с владычних дву обеж доходу шло оброком восемь гривен и за хлеб, а с трех обеж три денги, а из хлеба половье» (III, 188). – Здесь же находим весьма важное указание на полное тожество иногда в волостях оброчных доходов по старому и новому письму: «а со владычних нового доходу по старине ж с дву обеж оброком восемь гривен и за хлеб, а с трех обеж три денги, а из хлеба половье» (III, 189). В Никольском Передольском погосте (III, 180) Владыке прежде принадлежали сельцо Холуи на р. Луге и д. Радостьно, в них – по новому писму 19 дворов, 29 человек, 17 обеж отданных в поместье Ивану Федорову Новокщенову. Для сельца и деревни указывается доход без обозначения, – старый ли это доход Владыки, или новый – Новокщенова. Однако по проверке общей цифры «старого дохода» в итоге путем сложения частных в деревнях, мы узнаем, что –отмечен доход владыки, которому таким образом поступало «денгами полтора рубля и пол-третьи гривны з деньгою, пять боранов, пятеронатцатеро куров, коробья с четверткою пшеници, тридцать копен сена, а из хлеба из хмелю четверть». – Здесь же находим некоторое подтверждение высказанному нами предположению о возможном тожестве старого дохода (– владыки) с доходами помещиков. «Старого дохода со владычних и монастырских шло денгами 1 1/2 рубля и пять гривен и две денги пять боранов, пятеронадцатеро куров; а из хлеба... А нового доходу имати ему и з ключником денгами и за мелкой доход (боранов 5 и 12 кур) два рубля и пол-осмы деньги, а из хлеба»... (III, 182). Количество хлеба одинаково (прибавлено ½ коробьи ячмени); денег больше чем по старому писму на 3 гривны 1 1/2 денги, каковой излишек и мог поступать «за мелкий доход» и – ключнику. |
|
|
