| Остальные препятствия одолеет ли наше пароходное общество? Решится ли оно держать мореходную лодку свою в Мульянийской пристани для перевоза богомольцев в Руссик? В состоянии ли оно поить их и кормить на свой счет, когда противные ветры задержат их там долго? А из казны, или из каких-либо сборных сумм дадут ли Руссику, например, 2,000 рублей в год на содержание наших бедных поклонников? Вы спросите: кто же содержал их до сей поры? Отвечаю: их содержал Руссик, но лишь несколько десятков! А если наши пароходы будут перевозить туда множество поклонников, то обычное на Афоне гостеприимство будет уже тягостно и разорительно для Руссика, которому наши сулят много, а дают мало. Рассуждали мы об устройстве приюта для наших богомольцев на противоположном острову Мульяни участке Руссика, но кроме вышеупомянутых препятствий сознали другие вернейшие неудобства. Там нет пресной воды, а у прибрежных утесов пришлось бы строить искусственную пристань для высадки людей и выгрузки вещей; по отдаленности же этого участка от монастыря надобно держать тут мулов на те случаи, когда поклонники захотели бы отправиться оттуда сухим путем, не имея ни времени, ни терпения пережидать противные ветры, дующие вдоль тамошнего залива. Русские старцы говорили, что нашим пароходам лучше бы повиноваться направлению ветров и выдерживать поклонников то у Иверского монастыря, когда тут тихо, то у Русского, когда там бурно. Но я возражал им, что в таком случае надобно строить две странноприимные кельи на двух противоположных берегах (в самом Руссике тесно), пароходам же придется в открытом море долго ждать возвращающихся с Афона поклонников, которые, не зная, где пристанет пароход, должны собираться в Карее и оттуда опрометью бежать то в Ивер, то в Руссик к приветным парам, а когда ветер дует вдоль обоих заливов Афона, тогда нельзя пристать ни к одному берегу. Эти возражения предлагаю и вашему превосходительству. Как знаете, так и решите их. Уютна пристань Хиландарской обители, и тут можно бы устроить приют для наших поклонников в запустевшем монастырьке св. Василия, построенном на морской скале. Но туда надобно переводить таможню; да и заливец тамошний открыт северному ветру, который воспрепятствует высадке и приему наших соотечественников. |
| Такое начертание характерно для Энинского Апостола , Саввиной книги , Остромирова Евангелия , Изборника 1076 г., Слепченского Апостола (см. Слепченские Триодь и Апостол ), Добрейшева Евангелия . Сравнительно часто встречается начертание М с одним плечом - левым - (в Саввиной книге, Супрасльском сборнике , Хиландарских листках , Тырновском Евангелии ) или правым - (в надписи царя Самуила, Охридском Апостоле , Слепченском Апостоле). 2. Острое начертание с петлей, соединяющейся с мачтами под углом: (в Листках Ундольского, Добромировом Евангелии , Изборнике 1073 г., Изборнике 1076 г.). 3. С округлой (или изогнутой) петлей, провисающей за линию строки: (в Супрасльской рукописи, Остромировом Евангелии, Изборнике 1073 г., Изборнике 1076 г., Добрейшевом Евангелии, Кюстендильском палимпсесте). 4. С острой петлей - петля заостряется книзу: (в Листках Ундольского, Остромировом Евангелии, Изборнике 1073 г., Минее 1096 г., Охридском Апостоле, Добромировом Евангелии, Струмицком Апостоле (Шафарика), в кириллических приписках в Ассеманиевом Евангелии ). 5. С непараллельными расходящимися мачтами: (в Листках Ундольского, Минеях 1096 и 1097 гг., 1-м почерке Болонской Псалтири , Добрейшевом Евангелии). В XIII в. появляется новый вариант начертания - с покрытием: , аналогичный к-рому наблюдается и в памятниках рус. эпиграфики XIII-XIV вв.: . В рус. эпиграфике возникает также особая модификация М - с горизонтальной перекладиной в острой петле: (напр., в надписи на кресте в Юрьеве-Польском кн. Святослава Всеволодовича 1224 г.). Вариант с перекладиной, но в округлой петле ( ) характерен для боснийских надписей XIII-XIV вв., в центре перекладины могут быть точка: (ср., напр., в надписи в Дечанском мон-ре 1335 г.) - или хвост вниз: . С XIII в. в рус. и южнослав. надписях и в письме заголовков рукописей распространяется новый графический тип М, состоящий из 3 параллельных вертикальных линий, средняя из к-рых, обычно более короткая, соединяется с боковыми горизонтальной перекладиной: . В памятниках боснийской эпиграфики этого времени засвидетельствован вариант из 3 параллельных линий, соединенных косыми перемычками: ( 1974. |
| Так смиренно пишет иеромонах Дометиан, ученик св. Саввы, игумен Хиландарский, в предисловии своем к жизнеописанию своего учителя, составленному им в 1264 году. 1. «Первые годы святого Саввы, до его пострижения» 25 . Дитя возрастало о Господе и, когда достигло отроческих лет, отдано было в научение Божественных книг. Безмерна была любовь родителей к этому дитяти – они не могли отвлечь от него ненасытных взоров, ибо красотою телесной и душевной превосходило оно всех своих братьев и в детстве еще изумляло каждого разумом. На пятнадцатом году его возраста Стефан отделил ему особенную область в своей державе, где бы юноша мог потешиться с благородными сверстниками охотой, ристанием и другими свойственными его летам забавами. Но иное было направление ума благоговейного Растки: еще юный, взошел он уже в разум священных книг, которые непрестанно читал, заимствуя из них начало премудрости – страх Божий, и разгораясь день ото дня Божественной любовью, как бы огнь прилагал к огню. Ни во что вменял он царство и богатство, славу и благоденствие и почитал как тень мимотекущую все временные многомятежные блага и суетным – все человеческое на земле. Растко избрал себе правый путь – единый непреткновенный: неленостно стоял на службах церковных, любил пост, избегал празднословия и смеха; нечистые слова и вредные песни, разжигающие юношеское желание, ненавидела душа его; ко всем был приветлив, нищелюбив и кроток, особенно уважал сан иноческий, так что и сами родители, взирая на высокую его добродетель, чувствовали себя пристыженными юношей, как будто он не от них родился, а поистине дарован им от Бога. На восемнадцатом году его жизни отец и мать хотели сочетать его законным браком, но благодатный юноша избегал всяких уз мира, чтобы упразднить себя для единого Бога. Слыхал он о святой Горе Афонской и о прочих пустынных местах, ибо к отцу его приходили отовсюду за милостыней, да и сам он посылал от себя во святые места – раздавать преподобным милостыню. Господь не оставил без исполнения сердечного желания юного Растки. Однажды вместе с благородными сверстниками посетил он родителей своих – и обрадовались державные пришествию возлюбленного сына: пиршества, во изъявление общей радости, сменялись пиршествами. Случилось Промыслом Божиим в те торжественные дни придти инокам со Святой Горы Афонской за милостыней. Один из них был родом русский: тайно пригласив его к себе в храмину, благодатный юноша расспрашивал его подробно о Святой Горе и взял с него обещание – никому не открывать беседы их. Инок русский с любовью рассказывал о пустынном жительстве и общежительном уставе: как на Святой Горе пребывают по двое и по трое в кельях и как уединяются отшельники на безмолвие во глубину пустыни для поста и молитвы. Красноречиво описал все это пришелец афонский, ибо не простой был чернец, а искусный в слове и послан от Бога; внимая ему, юноша проливал потоки слез, и сон бежал очей его. |
| Попова и ему лично принадлежащие, стоят еще ниже по своим литературным достоинствам. Не останавливаясь подробно на рассмотрении перевода слова против ариан, которое, по словам проф. Попова, «по меньшей мере должно считаться сомнительным в отношении к принадлежности его бл. Диадоху, епископу Фотики Древнего Эпира» (стр. XXXIII) и которое, в виду тонкостей догматического характера, представляет не мало вполне естественных для переводчика трудностей, мы желаем обратить внимание наших читателей на слово бл. Диадоха на вознесение, признаваемое за «подлинное» и «принадлежащее бл. Диадоху, епископу Фотики Древнего Эпира» (стр. VIII), и перевод которого, в виду его в большей части исторического содержания, особых затруднений представлять не мог. К сказанному можно прибавить и следующее. Если бы издатель «творений блаженного Диадоха» обнаружил большую научную любознательность и не проявил неизвинительной для него небрежности в деле изучения славяно-русской библиографии по предмету его настоящего труда, то он легко мог бы раздобыть себе в пособие и переводы этого слова в славяно-русских и южнославянских рукописях древнейшего времени. В этом случае мы прежде всего должны отметить рукопись XIV в. сербского Хиландарского монастыря на Афоне 85 (75), описанную ученым иноком этой обители, чехом по национальности, Саввою Хиландарским. В брошюре 492 под заглавіемъ: «Sava Chilandareg. Rukopisy starotisky Chilandarske. v Prase 1896», при описании указанной рукописи о. Саввою, было, между прочим, отмечено и слово на вознесение блаж. Диадоха с таким заглавием: «Днадоха сл в о. д. на вьзнени Га нашего Іс Ха». (pag. 26). В бытность свою на Афоне, мы познакомились с указанным сборником и находящимся в нем словом бл. Диадоха и, в виду древности перевода и некоторых любопытных вариантов, свидетельствующих о существовании иных оригиналов, чем изданный у кардинала Маия (Spicilegium Romanum t. IV), у Миня (Curs, complet. t. LXV) и в исправлении у проф. Попова (стр. 557–569), решаемся теперь издать его, по Хиландарской рукописи 85 (75), в цельном виде 493 . |
| Принадлежащее Хиландарскому практику место среди других сродных с ним памятников крестьянского быта и землевладения определяется следующими соображениями. С точки зрения истории писцовых книг – одной стороной Практик счастливо восполняет весьма чувствительный пробел, наводя на утраченные почти следы писцовых книг в Византии, другою же, и именно славянскими своими элементами – соединяет югославянскую писцовую книгу с русской, обнаруживая черты принципиального сходства в быте южных и восточных славян. По связи с коренными вопросами древнего устройства Руси, поскольку эти вопросы вообще отражаются в писцовой книге, значение Практика обусловливается во-первых, старейшинством его почти на 200 лет перед известными доселе русскими писцовыми книгами, во-вторых, ясными и определенными указаниями на такие черты общинного быта, которые утрачиваются в позднейших писцовых книгах. Хидандарский практик подобно Лампсакской писцовой книге (Tafel und Thomas, Urkunden II. 208), старшей его еще на сто лет; заставляет полагать экономическую силу древней славянской общины в громадном излишке находящихся в общем пользовании земель против таких, которые разделены на подворные участки и составляют усадебную и пахотную землю отдельных домохозяев. Независимо от указанных условий, Практик заслуживает внимания и сам по себе, как любопытная югославянская писцовая книга, как памятник югославянского языка и письма и как богатый сборник личных имен и прозвищ, из которых без особенного затруднения можно делать выводы к этнографии населения. Здесь мы позволим себе остановить внимание на оценке материала, заимствуемого из Практика. Вопрос о значении материала, доставляемого писцовыми книгами, не может считаться новым в Русской литературе. Теоретически давно сознана и оценена важность писцовых книг для изучения государственного и народного хозяйства древней Руси, существуют и попытки специального изучения писцовых книг, хотя практических результатов этими попытками достигнуто еще мало, что частью объясняется весьма незначительным количеством изданных писцовых книг сравнительно с неизданными, частью особенными свойствами самого материала. Чтобы овладеть писцовыми книгами и воссоздать по ним древний строй государства, без всякого сомнения нужно начать с изучения методов, выработанных в приложении к подобному же материалу западноевропейской наукой и главным образом пользоваться руководством французского академика Герара, образцовый труд которого «Полиптик аббата Ирминона» превосходит все, что было сделано в этом же роде в других европейских литературах. И у нас, и конечно не без знакомства с Полиптиком, раз высказано было весьма глубокое по содержанию и вполне справедливое суждение о писцовых книгах, которое с одной стороны ставит запросы к изучающим писцовые книги, с другой точно определяет круг идей и понятий, находящих выражение в этих письменных памятниках. |
| Песнь 3 Ирмос: Свят еси, Господи Боже наш,/утверди и наша сердца непрестанно вопити Тебе:/праведен несть, паче Тебе, Господи. Ирмос: Свят Ты, Господи Боже наш!/Утверди и наши сердца непрестанно взывать Тебе:/«Нет праведного, более Тебя, Господи!» Припев: Пресвятая Богородице, спаси нас. Припев: Пресвятая Богородица, спаси нас. Верных собори совокупляются днесь к прославлению Твоего благосердия,/еже явила еси преподобному Иоанну Дамаскину,/исцеливши отсеченную десницу его. Верных сонмы собираются в сей день/для прославления Твоего благосердия,/которое явила Ты преподобному Иоанну Дамаскину,/исцелив отсеченную десницу его. Очи сердец наших воспущаем к Тебе, Владычице,/егда взираем на чудотворную икону Троеручицу,/буди нам держава и ограждение и Вышняго причастия сподоби нас. Очи сердец наших/мы возводим к Тебе, Владычица,/когда на чудотворную икону Троеручицы взираем;/стань для нас мощью и ограждением/и приобщения к небесному сподоби нас. Слава: Юже славословят силы Небесныя,/поем Тя, Всепетая Дево,/спаси ны от греховнаго пленения/и всякия скорби, находящия на ны. Слава: Тебя, славословимую Силами Небесными,/мы воспеваем, Всехвальная Дева:/спаси нас от греховного пленения/и всякой скорби, находящей на нас. И ныне: Моли, Егоже родила еси, Мати Безневестная,/о всех, притекающих к честней иконе Твоей,/яко да защитит их и просветит. И ныне: Моли Рожденного Тобою,/Матерь брака не познавшая,/о всех, прибегающих к почитаемой иконе Твоей,/да защитит Он их и просветит. Господи, помилуй, трижды. Господи, помилуй, трижды. Седален, глас 4 Егда иноцы Хиландарстии видеша пречестную икону Твою, Владычице,/на осляти, никимже водимем, ко вратом обители Хиландарския принесенную,/радостию велиею возрадовашася/и, покланяющеся ей, прославляху Твое к ним благоволение. Когда иноки Хиландарские/увидели многочтимую икону Твою, Владычица,/на осле, которого никто не вел,/ко вратам обители Хиландарской принесенную,/они радостью великою возрадовались и, поклоняясь ей,/прославляли Твое к ним благоволение. |
| Возвестила еси волю Твою, Богомати, иноком хиландарским, разногласием во избрании игумена смущенным, чудесно поставивши святую икону Твою на игуменстем месте во храме Божием и открывши единому от них в видении, яко Сама Ты хощеши пребывати настоятельствующею в обители их иконою Твоею честною, и да прочее не избирают себе игумена. Они же во умилении душ и сердец, обрадованнии возопиша к Тебе: Радуйся, иноков благоподвизаюшихся известная и всемощная Покровительнице; радуйся, к Сыну Твоему и Богу теплая о них Предстательнице. Радуйся, жезл игуменский в Хиландарстей обители невидимо приемшая; радуйся, обитель сию доселе целу и благоустроену сохраняющая. Радуйся, страхом и благоговением сердца братии, благословение от иконы Твоея приемлющих, исполняющая; радуйся, неблагоговейныя и дерзостныя грозно наказующая. Радуйся, Помощнице наша, Троеручною иконою Твоею нам помогающая. Кондак 7 Хотя соделати не токмо Афон, но и вся иныя страны православныя причастны благодати великих чудес, иконою Твоею Троеручною изливаемых и бываемых, Пречистая Владычице, сию во всех градех, весех, церквах и обителех иноческих распространила и дивными чудесы прославила еси. Темже вся верная чада святую икону Твою Троеручицу любовию чествуют и на ней вкупе с Тобою изображенному Христу усердно зовут: Аллилуиа. Икос 7 Дивно являеши, Преблагословенная Дево, милости верным людем и святою иконою Твоею Троеручицею преславныя чудеса содеваеши силою Благодати Христовы: слепыя просвещаеши, разслабленныя укрепляеши, недужныя врачуеши и всем прибегающим к целебному Твоему образу скорую помощь Твою присно являеши, подвизающи звати к Тебе: Радуйся, Святую Гору Афонскую в жребий Себе избравшая; радуйся, и вся страны православныя покровом милости Твоея осенившая. Радуйся, Хиландарския обители настоятельнице неизменная; радуйся, многих мест и пустынь сокровище исцелений неоскудное. Радуйся, на Афоне, в России, Сербии и иных странах иконою Твоею преславно чудодействующая; радуйся, любящия и чтущия Тя от всяких бед избавляющая. |
| 85 Пешт был в XI-XIII веках крупным торговым центром, в 1541 году был захвачен турками и до 1686 года находился под их владычеством. Пешт, Буда и Обуда были объединены в 1872 году в один город – Будапешт. 86 Беч, древнее название Вены, известное, пожалуй, лишь археологам по одноименному урочищу, до сих пор используется сербами. Словенцы тоже называют Вену по-своему: Дунай. Вена дважды выдержала осаду турок, в 1529 и 1683 годах, и осталась непорабощенной. 87 Визирь (везир) – титул министров и высших сановников в мусульманских странах. Великий визирь был вторым лицом в государстве после султана, его доверенным лицом. Он возглавлял Порту (правительство), председательствовал в диване (государственном совете), был хранителем султанской печати, контролировал все действия главного казначея (башдефтердара), издавал от имени султана фирманы (указы), подписывал договоры, а со второй половины XIV века стал также командующим армией. 88 Из великих турецких визирей самой яркой личностью был серб Мехмед Соколович (1506–1579), о честности и доблести которого сербы хранят много преданий. Ребенком он был уведен турками в рабство, впоследствии поднялся на высшие ступени власти, был губернатором Румелии (османское государство было разделено при Мураде I на две части, или бейлербейлики: Румелию и Анатолию), а с 1555 года 15 лет до самой своей смерти неограниченно правил Османской империей. Великим визирем был при трех султанах: Сулеймане II, Селиме II и Мураде III. Мехмед много сделал для облегчения участи своих порабощенных братьев по крови и для укрепления Православия. В 1557 году он восстановил патриаршество в Сербии, упраздненное турками, патриархию учредил в Пече, а патриархом Сербским назначил Макария, игумена Хиландарского монастыря, который доводился ему родным братом. Великий визирь во спасение своей души построил в своем родном селе Соколовичи задушбину, будучи мусульманином. Он планировал работы по рытью Суэцкого и Волго-Донского каналов. Погиб от руки дервиша. В Стамбуле существовал целый греческий квартал Фанара вокруг резиденции греческого патриарха, откуда и произошло название «греки-фанариоты». Так называли представителей греческого духовенства и представителей олигархии, разбогатевших на турецкой службе и пользовавшихся у турок значительными привилегиями. Грекам-фанариотам были отданы на откуп целиком Румыния с Молдавией, Болгария и Греция, где они веками правили жестоко и бесконтрольно до 20-х годов XIX века. Печально известны они и в других порабощенных странах, в том числе на своей родине, в Греции. Например, великий визирь Ибрахим-паша, грек по происхождению, был причастен к ликвидации Сербской Патриархии около 1525–1528 года. |
| языке) как архитектурная форма не была исследована; ее образцы в столичной архитектуре не выявлены. Н. типа лити встречается в мон-рях материковой Греции уже в средневизант. период: в сер. XII в. такой Н. с 2 колоннами пристраивается к кафоликону в Осиос Мелетиос (Аттика), Н. с 4 колоннами - к кафоликону мон-ря Сагмата (2-я пол. XII в., Беотия). В средневек. Сербии Н. с колоннами (опорами) появляются в королевских мон-рях (в Жиче, 1220-1224; в Студенице (нартекс Радослава), 1227-1234; в Дечанах, в 1334/35). Милонас отмечал типологическое подобие византийских монастырских Н. типа «лити» XII-XIII вв. арм. притворам - гавитам (жаматунам), к-рые впервые появляются в 1038 г. и получают широкое распространение между 1181 и 1225 гг. Однако греч. исследователь, не исключая происхождения лити от к-польского образца, настаивал на иной функции подобных больших, репрезентативных вестибюлей, всегда отличных от архитектуры самих армянских храмов. В 1303 г. появился Н.-лити в кафоликоне Хиландарского мон-ря. Кондаков отмечал, что он «замечательный обилием света, мраморными колоннами» ( Кондаков. 1902. С. 36). Традиция развитых Н., пристроенных к наосу монастырского кафоликона с Афона и из Сербии, перешла в Румынию. Широкий, равный наосу Н.-лити с внутренними колоннами послужил образцом для лити XV-XVI вв. и особенно часто использовался в афонских храмах, как у скитских кириаконов, келейных церковок, так и в кафоликонах больших мон-рей. Воядзис насчитывает 52 примера лити в мон-рях на Балканах, из них 25 - на Афоне; 23 афонских лити имеют в своем убранстве колонны. Лити, как и наосы афонских монастырей, были, как правило, расписаны фресками. Кондаков отмечал значение этих росписей, как и в других афонских монастырских помещениях, поскольку не существовали или не сохранились их византийские аналоги. Сплошную фресковую роспись стен Н.-лити он воспринимал как беспорядочную и объяснял ее желанием «оживить однообразное построение восточных росписей». Положительно он оценивал лишь роспись нижнего яруса стен, где располагались группы святых ( Кондаков. |
| Далее, пересматривая древние византийские описи, 134 до нас дошедшие в столь малом числе и еще в меньшем числе изданные, мы находим, что и в древности обиходный состав ризниц был ограничиваем следующими ризами, облачениями и церковными покровами: это были воздухи златотканые (ρ χρυσορντισσος) и покровы для потира и дискоса (ποτηροκαλμματα), также украшенные шитьем (κεντητ); далее индитии для престола, наиболее драгоценные, иногда из царских тканей, пурпуровых, с вытканными зверями, грифами и орлами, нередко из цельного куска, в воспоминание ризы Христовой нешвенной с надписями и пр. и менее драгоценные, но из дорогих тканей индитии для жертвенника; пелены и платна βλαττα 135 или передники, употребляемые для подвешивания к святым иконам спереди, для покрывания налоев (βλατον τς προσκυνσεως) и снабженные, вероятно, в этом случае, шитыми и плетеными широкими коймами (ναρϑηκωτν πλεκτν), из шелку, с надписями, с шитьем и простые коймы καταβλαττον) пурпурные для подвески и украшения снизу; подобные им полотенца, ручники, утиральники, длинные (λωρωτ) и узкие, шелковые, с украшениями; затем уже немногие ризы и облачения: епитрахили, шитые, фигурные, наручи или поручи – πιμανκια, набедренники и палицы πιγοντια, шитые, фигурные, омофоры и пр. В описях не встречаем завес, плащаниц, стихарей и фелоней, первые две в ризницах не хранились, вторые редко украшались особо дорогим, фигурным шитьем. В обители Хиландарской хранятся две великолепные катапетасмы или завесы сербская и русская, первая XIV века, вторая XVI столетия, обе одинаково достойны быть представителями этого, некогда значительного рода церковной утвари, но со времени введения сплошных иконостасов и высоких царских дверей, утратившего фигурные украшения и, вместе с ними, свое прежнее значение. Тем более можно пожалеть, что монастырские нужды и монашеское равнодушие допускают тление н разрушение драгоценных покровов в сырой, неотапливаемой и полной вековой пыли ризнице, более напоминающей сарай и ныне служащей также библиотекою. Уже и теперь каждое развертывание скрученных, за неимением места, в трубку, завес не обходится без разрушения истлевших частей, а скоро, быть может, и самая основа начнет распадаться. И так как сербская завеса, как то удостоверено еще памятью многих монахов, служила завесою на царских дверях собора, то мы и советовали вновь пристроить завесу к прежнему месту, в расчете, что она на царских дверях вернее сохранится. |
|
|
