| Впереди на белом листе: Сия псалтыря черново священника Макария (на другом белом листе приб.: Лужецково), что из Олатыря, и та Псалтыря отдана в книгохранителницу старцу Антонию 124 (1616) года февраля 17. 325. (834.) Псалтирь, с воследованием, полууст. XVI века, в четверть, 513 листа, заставки с красками искусны. По оглавлению, состоящему из 136 глав, недостает лунника и пасхалии, месяцеслова нет и в оглавлении. Статьи особенные: л. 198. По свршении неколикых кафисм или всего Псалтыря и Песней. Здесь помещены тропари всем небесным Силам, ангелу хранителю, всем Святым и другие, а молитва, что под 47. л. 436. Служба святителю Николаю. л. 445. Служба всем Святым св. патр. Констянтинаграда кир Филофеа с молитвою на конце, что под 314 л. 528. С л. 507 мелкие выписки из разных книг, в числе коих (л. 532 об.) краткий летописец от праотца Адама до XVI в. и (л. 520) запись: Есть в году день зол зело имя ему... (кем-то почищено. В Оп. Рум. Муз. стр. 524: потрисон). Мес. апреля 13 день, аще кто в той день спит, тяшко телу его на все лето. 326. (838.) Псалтирь с возследованием, полууст. XVI века, в четверть, 646 листов. Изображение пр. Давида при закладке в рамке, а заглавная заставка с красками и золотом. Статьи особенные: л. 535. Служба, сент. 25, препод. Сергию радонежскому. л. 551. Канон Петру митрополиту, новому чюдотворцу, святейшиа митрополиа российская. л. 556 об. Канон на преставление Алексеа, новаго чюдотворца, митрополита святейшиа митрополии киевскыа и всея Руси. л. 618. Обретение Пасхи, мудрость царя Коньстянтина. л. 620 об. Лунник и пасхалия, сначала в кружках и таблицах, потом в строках. Между ними (л. 621) написано русскими буквами греч. Достойна и Св. Боже в искаженном виде; на обор. л. 625 вопрос: Аще который философ навык которой паскалии или луннику, да начнеть хвалитися, яко несть уже противу мене инаго философа и ты рцы ему, и проч; на обор. л. 626 под таблицею внизу: Поновление, сиречь нарожение младу месяцу, лунник пес шестокрыла, считай часы от полудни, под другой рядом таблицей: ущербьление полну месяцю и считай часы от полудни жь. О шестокриле упоминает Геннадий архиеп. новгородский в послании (1489 г.) к Иоасафу архиеп. ростовскому: А что шестокрил они себе изучив (жидовствующие в Новгороде еретики), да тем прелщают христианство , мня, яко с небесе знамение сводять, ино то не их сставлениа бысть. Шестокрил бо взят от астраномии, яко капля от моря. См. 730 л. 246. |
| 51 Новгор. Летоп. у Карамзина Т, V. приб. 147. Слч. Новгор. И Л етоп. под 6899 г. и Архангелогородскую стр. 95 Никоновская IV, 200, 202. 52 Арханг. под 690. «Посылаша Новгородцы к Патриарху Антонию, что их Митрополит не благословил не по правилом, и привезоша благословение от Патриарха». 55 В Новгор. I Л. Не сказано, какие это грамоты, только замечено о поучении христианом. За то в Ник. Летоп. прямо утверждается, что в одной писано «о проторех и исторех, еже на поставлениях священников»; в другой заключалось «поучение всем православным христианам». Первая, очевидно, против Стригольников. 58 Псковск. Лет. под 1396 г. Грамота сия должна быть та же самая, которая напечатана в Акт. Истор. Т. 1. N. 6. 59 Так именно говорит Новгород. Летоп. в Полн. Собр. Летоп. ИИИ стр. 97. Новгородская Летоп. у Карамз. Т. V. пр. 149.: «суда ему не даша». Архангелогородская: «а суда Митрополиту в Новгороде нет». Псков. Лет. под 1396 г. говорит, что Киприан приезжал в Псков на Владыку и на весь Новгород нелюбие держа. Но в Летоп. Никон. IV. стр. 257. и в Степ. Кн. 1 , 522 утверждается противное, именно, что Новгородцы согласились дать Митрополиту суд. Сие показание, при противоречащем свидетельстве многих других, достовернейших летописей, очень сомнительно. 61 Ист. Г. P. T. V. пр. 149. Никон. Лет. IV, стр. 253, 254 говорит, что Новгородцы послали Киприану 600 р. То же и в Степ. Книг. 1. стр. 521. 62 История сего образа в Ст. Кн. T. 1. стр. 534 и след См. Памят. Москов. Древ. Снегирева стр. 13. и пр. 13. 64 Нарбут в своей Истории Литовского народа Т. V. стр. 547. Известие заимствуется из летописи Даниловича. Стрыйковский в смерти Свидригайла обвиняет архимандрита Киево-Печерского Авраамия. Длугош пишет просто ab uno religioso Ruthenorum venenatus moritur, и объясняет, такой жестокий поступок нетерпимыми жестокостями Свидригайла. Histor. Polon. Lib. X. р. 142. Lips. 1711. 66 В каталогах Епископов Ростовских, между св. Феодором и Григорием упоминается еще Арсений. Но по современным записям, внесенным в Летописи, Григорий считается 35 Епископом на Ростовской кафедре, в таком порядке «34. Архиепископ Феодор. 35. Сей Григорий». См. напр. Софийск. Врем. изд. Строев. Ч. I, стр. 416. |
| Книга представляет собою то характерное явление в нашей литературе этого рода, что высокопреосвященный автор выступает в ней не столько учителем отвлеченных истин догматики и морали, сколько общественным деятелем в сфере церковной и политической, как неутомимо деятельный архипастырь и член Государственного Совета. Где бы ни выступал он со своим словом, главным мотивом для него служит всюду наблюдаемое им печальное явление – малодейственности православия, как основы жизни. «Недостаток богопознания составляет – по словам автора – одно из величайших несчастий нашего времени. Наши православные мало знают свою веру, а многие из принадлежащих к званию христианскому и не считают для себя необходимым знать, как следует, учение своей веры, законы и постановления церкви, к которой принадлежат… и это приходится сказать не только о простецах, но и о считающих себя образованными, которые будучи сведущими в разных науках, обнаруживают в деле веры поразительное неведение» 2 . Этот главный мотив определяет и основную идею его проповедческой и ораторской деятельности – вера, как основа жизни» 3 . Своих слушателей он всегда призывает, так сказать, к деятельному христианству: к религиозному и церковному самообразованию путем посещении церковных собеседований и изучения религиозной литературы, внушает необходимость самоиспытания, важное значение ночной молитвы; призывает духовенство и мирян к сплоченному действованию в борьбе с неверием и сектанством; к борьбе с установившимися противоцерковными обычаями (посещения спектаклей накануне праздничных дней), и, в особенности, повсеместным недугом пьянства, грозящего положительным вырождением русского народа-богатыря. Свои слова и речи автор и произносит главным образом по поводу событий, имеющих церковно-практическое значение, напр. при годичных собраниях Кирилло-Мефодиевского Братства, открытии и освящении Епархиального Дома, им самим устроенного, на противоалкогольных съездах в Москве и Новгороде, и всюду слышится его призывный к деятельности голос: «время нам от сна восстати!...» |
| От этой профанации предостерегал и покойный председатель совета министров И.А. Столыпин который в своей речи в Государственной Думе указывал и предостерегал от этого говоря, что реформы не должны наносить ущерба душе народной, объединившей и объединяющей миллионы русских, что народ, ищущий утешения в молитве, поймет, конечно, что за веру, за молитву каждого своему обряду закон не карает, но что тот же народ не уразуметь закона чисто высочайшего характера, который провозгласить, что православное христианство уравнивается с язычеством, еврейством, магометанством.» «Вот слова, на которые должно быть устремлено все внимание законодателей… Вот и почему я полагаю, что настоящий законопроект должен быть отвергнут, потому что статья 185-я, карающая за отпадение от христианства в нехристианство, отменена еще 14 декабря 1906 г. и потому нет оснований издавать новый закон, который, так характерно назвать законом вывесочным, законом декларационным» 9 . К характерным сторонам речей высокопреосвященного оратора должно отнести их стиль строгий, чистый и определенный и до такой степени ясный, что не затруднителен для понимания и простолюдина, хотя бы речь и касалась иногда таких сложных вопросов, как церковно-политические. Он служит верным отражением личности оратора, у которого нет разности между словом и делом и который, призывая слушателей к бодрствованию и христианской деятельности, сам живет в безустанной и разнообразной деятельности, или выражаясь словами его книги – «на духовной страде». Проф. Н. Заозерский § II. 10 Настоящий том вмещает в себя слова и речи, произнесенные высокопреосвященным оратором в Государственном Совете, в Учебном Комитете при СВ. Синоде, Предсоборном Присутствии, в академических храмах Московской и Казанской духовных академий и на местах епископского служения в Псковской и Новгородской епархиях. Четыре речи, произнесенные в Государственном Совете 13 января-7 февраля текущего года при обсуждении законопроекта об изменении и дополнении некоторых относящихся к продаже крепких напитков, постановлений, направлены против двойственности мероприятий правительства в борьбе с пьянством. |
| В июне 1734 г. в Архангельске была снаряжена Северная морская экспедиция по р. Оби для открытия морского пути из России на Камчатку под руководством капитана В. Беринга. По предложению архиеп. Германа (Купцевича) А. был назначен в состав экспедиции и в 1734-1737 гг. совершил 4 плавания в сев. морях. В нач. 1736 г. вместе с лейтенантами Муравьёвым, Павловым и др. участниками экспедиции «по некоторому секретному делу» А. был доставлен из Пустозёрского острога в Адмиралтейц-коллегию, признан невиновным. Во время путешествий А. заболел цингой и 25 янв. 1737 г. получил увольнение от флотской службы. Святейший Синод намеревался послать А. в составе рус. миссии в Лондон, но по причине незавершенности «Пустозёрского дела» прикомандировал его к Вологодскому еп. Амвросию (Юшкевичу) . В 1738 г. А. был назначен законоучителем привилегированного Кадетского сухопутного корпуса в С.-Петербурге и по этой причине представил в Синод автобиографическую «сказку» (справку), в к-рой писал, что «в подозрении никаком никогда не бывал и ныне за собою подозрения не имеет» и дважды (в 1730 и 1731) присягал императрице Анне Иоанновне . С 13 сент. 1738 г. А. состоял экзаменатором ставленников при членах Синода и увещевателем отступников от Православия, 23 сент. 1739 г. назначен также законоучителем в гимназии при АН. Проявил себя строгим ревнителем Православия. В 1738 г. ему было поручено увещание перешедшего в иудаизм капитан-лейтенанта флота А. В. Возницына, к-рый вместе «со своим совратителем» Борухом Лейбовым был казнен сожжением на костре (ПСЗ. Т. 10. 7, 612). В 1740 г. по распоряжению Новгородского архиеп. Амвросия (Юшкевича) А. находился в Новгороде для обучения ставленников. 19 февр. 1741 г. А. и архим. Тимофей (Максимович) были представлены правительнице Анне Леопольдовне как кандидаты на Тобольскую кафедру. При поддержке первоприсутствующего в Синоде архиеп. Амвросия (Юшкевича) предпочтение было отдано А. 10 марта 1741 г. он был назначен, 13 марта наречен, 15 марта в ц. Казанской иконы Божией Матери хиротонисан в митрополита Тобольского и Сибирского архиеп. Амвросием (Юшкевичем), епископами Псковским Стефаном (Калиновским) и Суздальским Симоном (Тихомировым) . В епархию выехал осенью того же года, перенес тяжелую болезнь в г. Верхотурье и прибыл в Тобольск 18 дек. 1741 г. Вступил в острый конфликт с томским воеводой Миклашевским и губернатором Шиповым по вопросу о подсудности духовенства светской власти, в частности из-за принуждений со стороны властей к нарушению тайны исповеди. В донесениях в Синод А. писал о чинимых властями препятствиях в деле Крещения вогулов, о злоупотреблениях со стороны канцелярии Главного правления сибирских и казанских заводов по отношению к духовенству. Непосредственно императрице сообщал о бедности мон-рей епархии, критиковал указы Коллегии экономии , к-рая определяла на жительство в мон-ри офицеров, содержавшихся на средства, выделявшиеся для насельников. |
| о. протоиереев Федора Александровича Голубинского и Петра Спиридоновича Делицына, а в заднем одноэтажном флигеле, разделенном на две половины, жили мой отец и товарищ его по курсу Иван Николаевич Аничков-Платонов. Передний дом цел и до настоящего времени, а флигель, место моего рождения, уже покончил свое существование в начале нынешнего столетия. Когда ректором академии был Преосв. Арсений, ныне митрополит Новгородский, дорогой мне домик сломали до основания и на месте его построили академическую церковно-приходскую школу. В шутку я говорил тогда Преосвященному, что следовало бы водрузить на месте мраморную доску о моем рождении, а вместо того уничтожают и самый флигель. Впрочем, хорошо было и то, что почти во все продолжение моей тридцатилетней академической службы милый мне домик оставался в неприкосновенности, а потому, много раз посещай обитавших в нем сослуживцев своих, я всегда в этих маленьких уютных комнатках с каким-то особенно теплым чувством вспоминал былые годы родной семьи. Наша квартира, занимавшая правую половину флигеля, состояла из трех комнат, кроме кухни и очень маленькой передней. В этих скромных пределах помещалась семья, состоявшая в начале пятидесятых годов из родителей, четверых детей и двух прислуг; но требования тогдашних академических профессоров были настолько непритязательны, что с их стороны никаких жалоб на тесноту помещения не было слышно. Скромной квартире моего отца соответствовал и скромный оклад содержания. В качестве бакалавра, он во все двенадцать лет своей академической службы получал по 357 руб. 60 коп. в год жалованья и по 100 руб. в год так называемого магистерского оклада по ученой магистерской степени 469 . Как ни живцами, нередко устрояли именинные, или по каким-либо другим торжественным случаям, многолюдные собрания и проводили таким образом довольно широкую и веселую общественную жизнь, так что и о них можно, пожалуй, сказать, что «в старину живали деды веселей своих внучат». Такому образу жизни не мало способствовала тогдашняя дешевизна всякого рода продуктов, которая в наше время представляется баснословною; но всего более, конечно, та крайняя скромность требований и патриархальная простота нравов, которые господствовали в академическом кругу. |
| Затем под собственным наблюдением государыни была учреждена особая комиссия из духовных и трех светских членов. Среди духовных был недоброжелатель Арсения, митрополит новгородский Дмитрий Сеченов. Это был человек в высшей степени искательный, думавший лишь о своих выгодах, и готовый за награду, отличие предать все интересы Церкви. Комиссия решила разослать но всем монастырским вотчинам и архиерейским домам приходо-расходные книги для записывания денежного и хлебного сбора и особенно назначенных отставных обер-офицеров для поверки доставленных духовными властями сведений о состоянии и количестве духовных имений. Таким образом архиереи подвергались ответственности в исконном церковном достоянии пред офицерами. Вероятно, самоуправство этих уполномоченных комиссией чиновников переступало часто пределы уважения к значению и сану архиерейскому. Это распоряжение возмутило Арсения, всегда зорко охранявшего права Церкви. Он находил „оскорбительным и неприличным, что для составления описей офицеры будут входить в алтарь и касаться церковных сосудов и прочей священной утвари, что они в архиерейских домах и монастырях пересчитывали деньги, перемеривали хлеб, выдавая все хозяевам и монастырям с меры, веса и счету. Арсений считал это за нарушение прав церковной стародавней собственности и унижение духовенства. Как известно, дело кончилось тем, что все вотчины монастырские и архиерейские отобраны в казну. На содержание их стали отпускаться скудные суммы. Множество обителей, среди них и древние, хранившие мощи своих основателей, – упразднены. А монастырские земли розданы громадными подарками большей частью любимцам Екатерины. Теперь, спустя полтора века после этого события, о нем можно говорить беспристрастно. Конечно, эта мера была прискорбным нарушением прав собственности. Монастырские имения представляли собой пожертвования частных лиц на помин души, на поддержание иночества, на дела благотворения. И эта „последняя воля“ жертвователей, среди которых было много и царей русских – не могла и не должна была подвергаться нарушению. |
| Перестаньте волноваться. Успокойтесь. Предадите себя в волю Божию...» Параграф соглашения с гражданской властью о возможности замены изымаемых святынь «металлом в соответствующем эквиваленте» в воззвании митрополита сформулирован так: «Желая сохранить возможно больше благолепия в наших храмах, соберем, что возможно, в наших домах драгоценностей и пожертвуем их для сохранения церковного благолепия». То, что берется из храмов без архипастырского благословения, может быть выкуплено... Само слово «выкуп», в применении к действиям советской власти, ставит эту власть в один ряд с захватчиками, которые, не раз приходя на Русь, оставляли после себя пепелище: «...разграбили все монастыри и иконы ободрали/.../, а некоторые взяли себе вместе с честными крестами и сосудами священными...» 1077 . Верность Богу, забота о клире и верующих и отстраненная лояльность режиму – все выверено в этом воззвании, и оно может быть названо «памятником православно-правовой мысли двадцатого столетия» в не меньшей мере, чем инструкция митрополита духовенству от 13 марта (28 февраля) 1922 года. 14 апреля, в Великую пятницу, митрополичье воззвание было опубликовано в «Петроградской правде» 1078 – той самой газете, которая совсем недавно бросала митрополиту Вениамину обвинение в том, что он «молчаливо потворствует черносотенным бандам, избивающим людей», и, более того, «своим поведением проповедует голод, людоедство, смерть и ужас» 1079 . Через несколько дней послание Петроградского святителя перепечатала газета «Звезда», орган Новгородского Губкома РКП(б) 1080 , после чего митрополит Новгородский и Старорусский Арсений (Стадницкий) подписал свое «Воззвание к новгородской пастве», в значительной мере повторяющее Вениаминовское 1081 . Итак, митрополит Вениамин вынес на своих плечах весь крест переговоров с советской властью относительно условий осуществления декрета ВЦИК от 23 февраля. И «Представители Власти» какое-то время положительно оценивали его усилия – об этом свидетельствует сам факт публикации воззвания митрополита от 10 апреля в большевистских газетах. Фактически же Петроградский архипастырь взял на себя труд, который выходит далеко за рамки отдельной епархии и, следовательно, относится к компетенции Высшей Церковной Власти. Но последняя в марте – апреле 1922 года, похоже, была озабочена лишь составлением наградных списков... 1082 |
| Вследствие их просьб, 2-го апреля 1750 года, св. синоду чрез духовника императрицы прот. Дубенского объявлено было Высочайшее повеление, чтобы дела о смоленских в св. синоде, по силе правил св. отец были рассмотрены и представлены Ее Величеству с мнением непродолжительно. По поводу сего повеления, св. синодом, в журнале от 2-го апреля, определено: „предложить к докладу экстракт из дела после 25-го апреля (дня коронации); а между тем с учиненных о винах брачных разводов мнений преосвященных Феофана новгородского, Иосифа московского и Афанасия вологодского 372 послать копии к членам синода для рассуждения». Прежде, чем св. синод занялся „рассуждением» о всем деле „смоленских шляхтичей», чрез московского митрополита Платона (Малиновского) объявлено в синоде новое высочайшее повеление, данное чрез духовника Ее Величества протоиерея Дубенского с „наикрепчайшим» подтверждением о том, чтобы дело о браке смоленского шляхтича Богдана Друцкого-Соколинского, женившегося на второй жене в пятой степени свойства, по смерти первой жены, бывшей ему в кровном родстве в 6-й степени, „особо от прочих о таковых в свойствах поженившихся шляхтичах в св. синоде дел, всеконечно, как наискорее, производством и решением окончено было». Сверх того, 1-го июля 1750 года, от графа Разумовского, чрез нарочно присланного в св. синод, Высочайшим именем учинено было напоминание и подтверждение св. синоду о скорейшем окончании дела Б. Друцкого-Соколинского. Журналом 1-го июня в св. синоде было положено составить из дела Друцкого экстракт и предложить оный присутствию 6-го числа июня, о чем и известить повестками всех членов синода. Но 6-го числа в присутствие синода не явились члены – Стефан (Калиновский) архиепископ новгородский и Арсений (Могилянский) епископ переяславский. Члены эти, как известно было тогда, держались того мнения, что св. синод – не в праве отступать в решении брачных дел от правил, изложенных в 50-й и 51-й главах кормчей книги. Присутствовавшие же в заседании члены заявили, что они желали бы высказать свои мнения, но „без полного собрания синода оного учинить стали быть воспрепятствованы», потому что в полном собрании „каждый член, согласився с другими, удобнейше утвердиться может в мнении». |
| Архив Пн «В нем сосредоточились чувства ответственности и болезнования о Церкви» 5 декабря 2013 г. 19:17 В пятую годовщину кончины Святейшего Патриарха Алексия II архиепископ Истринский Арсений , первый викарий Святейшего Патриарха Московского и всея Руси по городу Москве, ответил на вопросы портала «Приходы» . — Владыка, Вы трудились вместе с Патриархом Алексием II более 30 лет. Расскажите, пожалуйста, каким он был. — Прежде чем ответить на Ваши вопросы, связанные с личностью Святейшего Патриарха Алексия II и его деятельностью, должен извиниться перед читателями, если в моем повествовании будут некоторые неточности, так как память человека не всегда сохраняет детали событий и их участников. Думаю, мне затруднительно будет объективно представить многогранный и незабвенный образ покойного Святейшего Владыки. Я всего лишь один из той немногочисленной среды священнослужителей и работников Патриархии, которые трудились под его руководством, хотя по всей Церкви множество моих собратий по священнослужению, пастырскому душепопечению и граждан по христианскому пониманию жизни совершили подвиг духовного возрождения нашего земного Отечества — Святой Руси, отвечая на призывы Святейшего Отца. Каждый из нас по-своему представлял и представляет Святейшего Патриарха, и как художник многими мазками создает портрет человека, так и жизнеописатель со свойственным ему пониманием личности покойного представит нашему вниманию то, что он помнит и созерцает. Таким образом, только из суммы свидетельств разных людей можно составить более или менее объективный портрет личности — и то по прошествии определенного времени. Мне довелось быть иподиаконом и диаконом в бытность Святейшего Патриарха Алексия митрополитом Таллинским и Эстонским, пресвитером и епископом в бытность его митрополитом Ленинградским и Новгородским, и в течение 18 лет — одним из московских викариев в годы его Патриаршества, исполнителем поручений, ответственным за собеседование с посетителями Патриархии, священнослужителем на приходах города, спутником в ходе официальных визитов в братские Поместные Церкви и архипастырских — в епархиальные центры. Для меня это было очень дорого и вызывало чувство благоговения и глубокого уважения к нему. Исполнение различных послушаний и совершение богослужений являлось повседневным в жизни, и этим я дорожил, так как работа под руководством Святейшего Патриарха открывала не праздную жизнь, а заботу по решению различных вопросов жизнедеятельности православных приходов и монастырей города. |
|
|
