| Оптина-Введен.-Макариева, Калуж. г., II, 1025. Оптин-Троиц. Орл. г., II, 1026. Оранская-Богород. Нижег. г., II, 1027. Ордейская, Новг. г., II, 1113. Ордынская или Орденская-Богород., Смол. г., II, 1028. Оредежская -Макариев. – Успен., Новг. г., II, 918. Орловский-Введен., I, 106. Орловский-Спасский, Вят. г., II, 1183. Орловский-Успен.-Богоявл., I, 542. Оршанский-Кутеенский-Богоявл., I, 271. Оршанский-Кутеенский-Успен. I, 272. Оршин-Вознес., Твер. г., II, 731. Осиновская-Никол., Новг. г., II, 959. Оскуйская-Спасская, Новг. г., II, 1029. Особный-Никол.-Торопецкий, II, 994. Особный-Успен.-Опочецкий, II, 1325. Осташковский-Знамен. – Вознес., Твер. г., II, 811. Островоезерский – Троиц., Нижег. г., II, 1030. Островская-Введен., Влад. г., II, 693. Островский-Богоявл., Яросл. г., II 668. Остров.-Введен., С.-Петер. г., II, 706. Островский-Николаев.-Вишерский, Новг. г., II, 995. Острогожский-Успен.-Пятниц., I, 405. Острожский-Спасо – Преображ., Волын. г., I, 450. Отенский-Покров., Новг. г., II, 1031. Отрочь-Успен.-Тверской, II, 1032. Оханская-Богород.-Успен. – Введенская, II, 646. Оханская-Зосимо-Савват., II, 815. Охорский-Спасо-Преображ., Могил. г., I, 463. Ошевенский, Олон. г., II, 606. Оятский-Введен., С.-Петер. г., II, 706. П Павлов-Обнорский, Волог. г., II, 1033. Паданская-Рожд.-Богор. или Богоявл., Олон. г., II, 1129. Паисиев-Галичский, II, 1034. Паисиев-Угличский, II, 1074. Палеостровский, Олон. г., 1035. Пантелеймонов-Новгород., II, 1036. Пантелеймонов-Псковский, II, 1037. Папароцкий или в Папортне-Николаевский, Новг. г., II, 996. Паройская-Липецкая, II, 1295. Пафнутиев-Боровский, II, 1038. Пахомиева-Кенская, Олон. г., II, 1039. Пахомиева-Нерехтская, II, 1283. Пежемск.-Николаев., Волог. г., II, 960. Пелагеина, Твер. г., II, 1091. Пелекитский, С.-Петерб. г., II, 1067. Пельшемский-Лопотов, Вол. г., II, 909. Пензенский-Спасо-Преображ., I, 451. Пензенский-Троицк., II, 1247. Перевисьевская-Покровск., Волог. г., II, 1059. Передольский-Покровский, С.-Петер. г., II, 1040. Перекомский или Перекопский, Новг. г., I, 588. |
| Начинается гонение на веру, а вместе с тем растет и чувство отчаяния, растет экзальтация. В сгущающейся атмосфере отчаяния распространяется убеждение, что в мир воцарился антихрист, что наступает конец мира. От антихриста некуда деться, кроме как в огонь. И это, действительно, такие правительственные указы грозят упорным „раскольникам» тем же срубом; раскольников коптят на огне, сжигают в срубах. И чтобы не отдаваться в руки правительства, старообрядцы предпочитают сами покончить с собой. „Поистине нельзя, чтобы нам не гореть», – заявляет на допросе один из старообрядческих проповедников первой четверти XIX в. Сведения о первых гарях относятся в 1676–1683 гг., когда под впечатлением правительственных преследований и ожидания кончины мира запылали костры по всей Руси. „Самовольные ученики» погибают почти обычно в глазах открывшей их убежище воинской команды, сыщиков, которых рассылает правительство во все концы государства отыскивать упорствующих. Сжигаются иногда после упорной борьбы; напр., в Палеостровском монастыре, на Онежском озере в 1688 г. самосожжение, происходит после того, как 1500 старообрядцев в течение более 9 недель отбивались от накрывшей их воинской команды 59 . В Таре в 1722 г. старообрядцы, протестовавшие против манифеста о престолонаследии, взрывают себя на воздух в момент появления воинской команды, и т. д. В старообрядческих стихах о самоистреблении подчас звучат определенные социальные мотивы. Если официальное донесение 1684 г. уверяло, что „для чего-то учинили, про то никто не ведает», то историку эти причины вскрыть нетрудно. Умирали „за свою бороду честную», но ведь эта борода была неразрывно связана с двойным подушным окладом, с преследованием и разорением. Ведь, кто не принимает печати антихристовой, „тому житие гонимо». „Охромела истина», повсюду царит «неправда», повсюду „дани тяжелые» – таковы характерные черты всепоглощающего полицейского государства. С течением времени фанатизм и экстаз неизбежно ослабевают, но тем не менее не исчезают бегуны и странники, не исчезают и случаи самоистребления в момент усиленных правительственных гонений. Старообрядцы Новгородской губ. умирают голодной смертью , чтобы избавиться от „забровой», т.е. от военных поселений. В половине XIX столетия в Оренбургской губернии погибают 150 человек и перед сожжением говорят: „предаем себе сгорению от присылаемых команд, грабительства и разорения»... „многие из нас безвинно взяты в Тобольск и в заключении претерпевают голод и мучения, и никому свободы нет» 60 . |
| Поэтому всем, кто хочет спастись от руки антихриста, необходимо добровольно покончить с собой. Спросили Аввакума, тот отозвался одобрительно, хотя заметил, что такой подвиг по силам только избранным и может быть предложен лишь в виде «самовольного мученичества», при чем оправдывал его исключительно святоподобиями. Ответ этот скоро получил широкую известность среди раскола, и самоистребление страшно усилилось. По словам Аввакума, в пределах нижегородских жглись тысячи тысяч. В Сибири в 1679 г. сожглось с попом Дометианом 1700 человек. Когда же был издан строгий указ 1685 г., то случаи самоистребления, в виде самосожжения, ещё более умножились. В 1687 г. в Березове-Наволоке, Олонецкой губ., вместе с соловецким выходцем Пименом сгорело более 1000 человек; в том же году в Палеостровском монастыре, Олонецкой губ., сожглось с диаконом Игнатием 2700 человек, в 1689 г. там же – 500 человек. Немало было случаев самосожжения и в других местах 46 . 2. Образование в расколе беспоповщины и поповщины После осуждения собором 1667 г. раскольники-старообрядцы оказались вне церкви и, кроме того, у них не осталось ни одного епископа, который мог бы положить начало преемственности хиротонии в расколе, а за отсутствием хиротонии, должны прекратиться иерархия и таинства. Пока оставались попы старого рукоположения, раскол мог ещё кое-как обходиться, но когда они стали один за другим сходить в могилу, вопрос об иерархии потребовал неотложного решения. Как же он решался? Первые новгородско-псковские расколоучители, в лице попа Ильи и священноинока Варлаама, считали рукоположение, совершенное по новым книгам, не действительным и не действенным и потому приходящих к ним новопоставленных попов перекрещивали. На новгородском собрании раскольников 1694 г. было уже заповедано с клятвою хранить учение, что «по грехам нашим в таковая времена достигохом, в няже православнаго священства в конец по благочестию лишились», – есть только «антихристовы попы». Вместе с хиротонией в новгородско-псковских пределах отвергали и совершаемое по новым книгам крещение. |
| Старик показал мне рукой в окно на большую развесистую сосну. – Эх! Уж я это тебе верно говорю: в наших местах без трудов не проживешь. Лес секли, камни выворачивали, сети плели, рыбу ловили, полесовали. А родитель мой батюшка полесник! Я и сам полесник был! Эх, был конь, да заезжан, был молодец, да подержан. Хвастать не буду, а еще и теперь на пятьдесят сажен в копейку попаду. Вот только мошников уж плохо слышу… Хорошо! Помалешеньку, помалешеньку, да и устроили вот эти хоромы. Запахали поля, засеяли. Лет пять так прожили. Уж мне двадцать пятый год пошел. Поехали мы в Койкинцы на праздник, к Палеостровскому. Прихожу к Захару, смотрю: моя-то княгинюшка рыбу чистит, станушка в перст! Да вот она, княгиня моя, люба тебе? Ну, а мне так гораздо прилюбилась. Прихожу домой, говорю отцу: «Так и так, батюшка, кабы ты съездил». – «Какую?» – говорит. «Да вот тую, – говорю, – Захарову». Смотрю, одел батюшка тулуп, опоясывается. Жду… Да как жду! Веришь ли, на крышу раз десять слазил, не видать ли лодки. Гляжу: двое едут. Отец гребет, Захар сидит, правит. Ну, попал молодец! Свадьбу собирать, а денег нет. Всего-то рублей семнадцать и нужно было. Толканулся я на погост, к Алексею Иванову. Так и так, повинился ему. Дал, век ему спасибо, слова не сказал. Вот так я и женился. А дальше жили в трудах. Я как женился, так и сказал: «Ну, жена, я хоть и худой муж, а против матушки и батюшки ногой не ступи». А она как завопит: «Матушка, благослови!..» Старик отвернулся, оправился и продолжал. – Матушка моя, Марья Лукична, хорошая старушка была, краснословая, из Данилова монастыря вышла. Как сказала жена тогда слово, так и не переменила потом. Варя моя неожурима была. А вот есть молодые, не скажу плохие, а… Эх, Михаиле, ум не кошелка, не переставишь, моего ума держимся. Много горя видели, всего изведали, а семь молодцов, как семь яблоков, вырастили. Другой раз придешь, наморишься, станет словно и нехорошо. А отдохну – и опять за работу. Да так вот и живу да болтаюсь, все вперед да вперед… Про Алексея Ивановича я тебе забыл досказать. Через год я снес ему деньги, поблагодарил и не видал его лет десять. И вот раз перед самым светлым Христовым воскресеньем пала погодушка великая. Озеро надулось, посинело, что мертвец. Смотрю, катит ко мне Алексей Иванов, гость дорогой. А на другой день ехать нельзя было: лед разошелся. Пришлось ему у меня праздник гостить. В Великую пятницу я и говорю княгине своей: «Чем гостя кормить будешь? Мошника бы убить, да боюсь, грех в Великую пятницу». – «Ничего, – говорит, – сходи, попытай счастья». Советно мы с ней жили! Перекрестился я и пошел в лес. А снег уж в лесу повышел, талинки показались. Инде тало, инде суметно. Суметы подморозило, гладкие что бумага. Смотрю, большой сумет навален. Стал я его переходить, и вдруг как схватит меня у поясницы, не могу с места сдвинуться. Ну, ничего, справился, пошел по талинкам, как по скатерти. |
| Отмеченная Андреем Денисовым и Иваном Филипповым связь Выговского общежительства с организаторами Палеостровских гарей 1687 г. и 1688 г. Игнатием и Германом Соловецкими и Емельяном Повенецким подтверждается материалами, недавно введенными в научный оборот; они показывают, что эта связь была еще более тесной . Есть и данные о том, что выговские жители готовились к активному сопротивлению властям . В основе учения этого толка, как и других беспоповских, лежит представление о «мысленном антихристе» (его пребывание проявляется в «отступлениях», в отличие от «чувственного антихриста», которого видели воплощенным то в патриархе Никоне, то в царе Алексее Михайловиче). Право крестить, перекрещивать тех, кто приходит от православной Церкви, и исполнять некоторые другие христианские требы признается за непосвященными, даже женщинами. Недавно обнаруженное подлинное «Дело об олонецких раскольниках» (1699–1700) сообщает: «Расколники... ходят по деревням в Шунъском и в Толвуском погостех без опасу и многих жилецких людей мужеска и женска полу исповедывают и причащают, и иных перекрещивают по своему... учению явно, не опасаясь, учиня ердани... на озерах, и в тех ерданех подговореных простых и незнающих людей при своем воровском действе в воде погружают. А то чинят мужики простолюдины...»; другое свидетельство: «Хто у них... расколников, родитца, крестят и причащают в хлевах на дворех, а хто умрет, и тех они, становщики и расколщики, похороняют у них, становщиков, поблиску в наволоках, а к церкви Божии не приходят» . Выговцы признавали за приходящими монахами, после перекрещивания их монашеский чин и право постригать в монашество и быть наставниками и совершителями церковных служб. Они отказывались от молитвы за государя, но впоследствии приняли ее, хотя не за императоров, а за царей; выражали готовность к самосожжению . В Новгородских и Псковских землях, а также в пределах шведских и польских постепенно формировался другой толк беспоповский — федосеевщина, или федосеевское согласие, по имени одного из основателей Феодосия Васильева . |
| Здесь старца Феодора постигла болезнь (горячка), которая проявлялась жаром в теле и слабостью. Феодор был в памяти, и на лице его обнаруживалось действие внутренней сердечной молитвы. С ним началось состояние исступления и он выступил из самого себя. Тогда ему явился некий безвидный юноша, ощущаемый и зримый одним сердечным чувством, который повел его узкою стезею в левую сторону. Сам о. Феодор, как потом рассказывал, испытывал чувство, что уже умер, и говорил себе: я скончался. Неизвестно, спасусь ли, или погибну. – «Ты спасен!» – сказал ему на эти помыслы незримый голос. И, вдруг, какая-то сила, подобная стремительному вихрю, восхитила его и перенесла на правую сторону. «Вкуси сладости райских обручений, которые даю любящим Меня», – провещал невидимый голос. С этими словами о. Феодору показалось, что Сам Спаситель положил десницу Свою на его сердце, и он был восхищен в неизреченно приятную, как бы обитель совершенно безвидную, неизъяснимую словами земного языка. От этого чувства он перешел к другому, еще превосходнейшему, затем к третьему; но все эти чувства, по собственным его словам, он мог помнить только сердцем, но не мог понимать умом. Потом он увидел храм и в нем близ алтаря, как бы шалаш, в котором было 5 или 6 человек. «Вот, для этих людей, – сказал мысленный голос, – отменяется смерть твоя. Для них ты будешь жить». Феодору даже были показаны те великие скорби, которые ему предстояли на земле. Феодору устроили келью в лесу, где с ним жили иеросхимонах Клеопа, вышедший, как и он, из Молдавии. Вскоре к ним присоединился и о. Леонид, сложивший с себя настоятельство (будущий оптинский старец). Но и там они не обрели тишины и решили перебраться на север. Но здесь начались те великие скорби, которые были предсказаны Феодору в его видении. В Палеостровской пустыни его держали взаперти, как в тюрьме. Два года он жил без одежды и обуви и ему еще грозили посадить в погреб и кормить травой. На эту угрозу Феодор отвечал: «Верую милосердному Богу моему: мне сделать могут только то, что Он попустит за грехи мои». |
| Так в 1687 году раскольники в числе 27ОО человек сожглись в Палеостровском монастыре в том же монастыре в 1689 году сгорело до 500 раскольников. В 1693 году в деревне Строкиной (Новг. губ.) сгорело до 800 раскольников 90 . В истории выговской пустыни указывается весьма много подобных же случаев самосожигательства раскольников. Так в 1687 году дошли до живших в лесу с некоим Пименом раскольников слухи, что для поимки их посланы сыщики; раскольники, скрывшись у некоего «христолюбца», собрались «в большую храмину и около хором стену крепкую оградиша»; явились сыщики. «Видев же отец Пимен со своими собранными их лютое нападение, суровое свирепство, звериную наглость, в руки немилостивые вдатися трепетаху, да не како собранное его стадо в расхищение и попрание будет, скончашеся огнем благочестно и с ним к другой тысящи несколько народу» 91 . В 1689 году некто Иосиф собрал около себя толпу раскольников и при приближении сыщиков, опасаясь, чтобы кто-либо по малодушию не отпал от «древлеотеческого церковного благочестия», со «своим собранным народом благочестно по законех отеческих с пяти стами или с шестью огнем скончатися изволи» 92 . Неизвестно, в котором году, сожглось недалеко от Олонца около 1000 раскольников, близь Корельских Лопских сел – 480 человек, в Шуйском погосте – 25 раскольников, в селе Совдозерском 280 человек 93 ; около 100 человек сгорело с неким Петром по прозванию Ошмарь 94 . Все указанные случаи самосожигательства раскольников происходили в северной России; но подобные же кровавые явления случались и в других местах, – в центре России. Так по свидетельству Розыска 95 , неизвестно, в каком году, крестьяне разных сел (Княгинин и Мурашкина) и деревень Ннжегородской губернии собрались в овин, причастились своим причастием, связались «тонкими вервями по два и по три в снопы» и в таком виде сожглись. В 1709 году донесено было св. Дмитрию ростовскому иеромонахом Игнатием, что в его приходе (пошехонского уезда) «сожглося душ обоего пола и всякого возраста 1920, кроме иных окрестных сел и деревень, в коих бесчисленное множество народа пожгошася», – так, что «исполняшеся воздух от трупов сгорающих смрадной вони на многи дни» 96 . |
| Но не может укрыться град, стоящий на вершине горы: скоро слава о великих достоинствах схимонаха Феодора разнеслась повсюду, беспрестанно толпились при дверях его кельи многочисленные посетители и нарушали безмолвие пустынножителей. Феодор и сотрудники его, утомленные молвою, обнажают пред Богом затруднительность своего положения и молят Его, дабы устроил их дела по Своей святой воле, в скором времени является в них сердечное чувство, понуждающее переселиться в северные пределы государства Российского. Три года постоянно продолжалось сие влечение, и три года не могли они его исполнить делом. Провидение определило Феодору прежде товарищей своих оставить Белые берега. Любитель нестяжания, он взял с собою на дорогу только тридцать копеек — подарок Свенского игумена. Зная презрение праведника к деньгам, рожденное крепким упованием на Бога, один из его приверженных, схимонах Афанасий, вложил ему тайком пятирублевую ассигнацию; прошед шестьдесят верст от Белых берегов, он встречает престарелую нищую и отдает ей ассигнацию. Феодор направил стопы свои к Новоезерскому монастырю, лежащему в восточной части губернии Новгородской, коего начальником был тогда знаменитый Феофан. Принятый им любовно, приглашенный возобновить пустыню Нила Сорского и жить в оной с своими единомудренными, Феодор получает от него письмо касательно сего предмета к митрополиту Амвросию. Амвросий не согласился на предложение Феофана и послал Феодора в Палеостровскую пустыню, тогда возобновляемую и лежащую на острове Онежского озера, в северной части оного. Здесь судило провидение сему святому мужу вступить в огнь жестоких искушений, здесь его добродетели, испытанные искушениями, воссияли еще светлейшими лучами. Настоятелем обители Палеостровской был некто Белоусов, происхождением купец, купивший сперва дворянство, потом монашество и вместе с оным достоинство строителя. Никогда не знавший послушания, никогда не соображавшийся с заповедями истинного христианства и иночества, Белоусов зарождается завистию к Феодору, начинает притеснять его. |
| А от новых ставленников, аще и по старому служат отнюдь не подобает благословения приимати, пониже от еретик поставлени» 208 . Как же быть дальше, без священников,– диакон этим вопросом не задавался. Стал ли он в этом случае в полное противоречие с Аввакумом, или только не захотел стать в противоречие с собою, как это сделал Аввакум, давший подпись под процитованным посланием Федора, решительно сказать невозможно. Ясно одно,– что первые расколоучители не решили трудного вопроса относительно оскудения церковной иерархии, оставив его открытым для будущих поколений. Стрелецкими возмущениями 1682 г.: – сперва полититическими, а затем имевшими характер церковный, заканчивается первый начальный период истории раскола. Написанная Сергием и поддерживаемая расходившимися, своевольными стрельцами, челобитная представляет последнюю попытку раскольников восстановить «старую» веру через обращение к царской власти. Следствием ее была казнь Никиты Добрынина, как предводителя мятежа 209 , и вскоре за тем первый, специальный, раскола касающийся указ царевны Софьи 1685. Этим указом, безусловно, воспрещалось содержание раскола: последователей его и распространителей предписывалось сжигать, а укрывателей наказывать кнутом и денежными пенями 210 . Все первые расколоучители к этому времени сошли в могилу. Строгий указ, усилив преследования, увеличил бегство раскольников из Москвы и других городов на пустынные окраины государства и за границу. Москва утратила значение центра раскольнической жизни; стали образовываться новые центры по окраинам и в пределах Польши, вблизи от границы. Сначала беглецы представляли бродячие шайки, до последней степени нафанатизированные, которые занимались удальством, производили буйства, врывались в приходские церкви и монастыри (в Палеостровский, на севере, в оленецкой губ.) 211 , укреплялись в городах и овладевали крепостями, (близ Тамбова и Козлова), сражались с посылаемыми войсками 212 , или сожигались в виду посланных команд 213 ; некоторых запащивались, другие, в ожиданиии близкой кончины мира 214 , делали себе гроба, рыли могилы, ложились в них, одевшись в саваны, и в таком виде ожидали трубного гласа архангела 215 . Но, вследствие изменившихся политических обстоятельств, указ Софьи скоро потерял свое практическое значение. Тогда и фанатизм естественно стал утихать; приходилось думать не о втором пришествии и страшном суде, а об устройстве жизни на земле и о решении разных возникавших вопросов. Бродячие раскольнические шайки стали остаться на определенных местах, заводить общежития под разными наименованиями, организоваться в общины, которые естественно стали получать значение центральных пунктов для рассеянных по разным местам раскольников. Этому-то второму поколению раскольнических вождей и пришлось решать те вопросы, которые они унаследовали от прежнего времени. Вопрос об иерархии выдвинулся теперь со всею своею силою и должен был непременно так, или иначе, быть решен. |
| Но немногим таким беглецам давали спокойно дожидаться конца мира: повсюду их отыскивали и хватали, чтобы зачинщиков сожигать, а обольщённых бить кнутом. Многие покорялись и возвращались на свои места; но немало оказалось таких, которых проповедники увлекали к самосожжению в то время, когда приближалась к ним посланная ратная сила. По разным местам Руси сгоревших таким образом считали не только сотнями, но даже тысячами. В 1687 г. близ Олонца сожёгся Пимен старец, а с ним более тысячи человек. Вслед затем, в том же году, в Палеостровском монастыре сгорел старец Игнатий: с ним, если верить раскольничьему историку Ивану Филиппову, сгорело 2700 человек; через несколько времени, в 1689 году, в том же монастыре произошло другое самосожигание, по известию раскольников 500 человек, а по актам – 150. Упорство за старую веру проявилось более всего на севере; но и в других краях Руси происходили такие же сцены. Не самоубийством, а мученичеством считали, и тогда, и впоследствии, раскольники такие самосожжения: и в самом деле, если бы они покорились, всё равно не могли бы они ожидать кроткого обращения с собой: главнейших бы сожгли, остальных били бы и мучали, принуждая к отступлению от веры, чем, по их понятию, казалось принятие церковной реформы. Понятно, что вожаки, которым вс равно было гореть – добровольно ли с последователями, или в струбе по приговору закона, – всеми силами старались, чтобы другие испытали с ними одну судьбу, и успевали склонять к этому тем аргументом, что лучше предупредить беду, потому что власти, взявши их в руки, будут не только мучить, но ещё посредством мучений заставятъ сделать тяжкий грех и заградят путь к вечному Раскольничьи самосожжения были в своё время такими же геройскими подвигами, какими бы теперь считали решимость защитников отечества лучше погибнуть в крепости, взорвав её на воздух, чем сдаться неприятелю. При Петре Великом отношения власти к расколу и его последователям несколько изменились. Правда, в начале его царствования продолжались действия свирепого закона 1684 года. |
|
|
