| Он – Альфа и Омега, начало и конец. И середина. Он – истинный и живой путь. Все другие пути могут только казаться истинными, но конец их – смерть. «Никто не приходит к Отцу, как только через Меня», – говорит Христос. Отпавший от Бога человек не может придти к Богу иначе, как через Христа. «Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего». Они знали Христа, но они еще не знали Его, как следовало бы знать. Однако, несмотря на их немощь, Господь радуется их искренней устремленности к Богу. Многие из учеников Христовых имеют большие познания о Боге, чем они думают. И, взирая на Христа, они видят славу Отца. «Филипп сказал Ему: Господи! покажи нам Отца, и довольно для нас». Они хотят видеть еще больший свет. И мы также хотим. Нет у нас иного желания. Но мы не знаем, как этого достигнуть. И пути Господни – не наши пути. «Иисус сказал ему: столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп?» С первого дня, как Филипп пришел к Нему, он исповедал Его Мессией, и все-таки до сего дня он не познал Отца во Христе. «Видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь, покажи нам Отца?» Всякий, кто видел Христа по плоти, мог бы видеть в Нем Отца. Всякий, кто видел Христа очами веры, видел в Нем Отца, хотя он и не сразу это осознал. «Я в Отце и Отец во Мне», как и раньше Он говорил: «Я и Отец одно». Познавая Христа, мы познаем Отца, и, видя Его, мы видим Отца. Мы должны верить этому – ради Его слова. «Слова, которые говорю Я вам, говорю не от Себя». Христос говорит не от Себя, но от Божественного разума, по Превечному Совету. И мы должны верить этому – ради Его дел. «Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела». Потому сами дела Христа свидетельствуют об Отце. Такой же ответ дал Христос посланным от Иоанна на вопрос, Мессия ли Он, или они должны ждать другого. «Пойдите, скажите Иоанну, – говорит Господь, – что слышите и видите: слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют, и блажен, кто не соблазнится о Мне» (Мф. 11, 2–6). |
| 24 . Богоносный Кирилл, предстоятель великой Александрии и великий учитель, также присоединяется к предшествующим и говорит с ними, утверждая касательно нашего предмета следующее: „как если бы кто увидел хорошо написанную картину, подивился бы виду царя и его украшениям и, при возможности наблюдать все это на картине, пожелал бы видеть самого царя, а картина ему сказала бы: видевший меня видел царя, – и затем: я в царе и царь во мне по внешнему виду, картина совершенно представляет вид царя, а царь удерживает вид картины. Так и Сын, когда говорит: видевый мене виде Отца и: Аз и Отец едино есма. Следуют ли иконоборцы этим словам или и да и нет, как подскажет им злой умысел действующего в них беса? Если они желают уверить нас, согласно словам учителя, они считают Сына единосущным Родившему, как образ —164— Отца, и исповедуют и чтут Его царем, воспринявшим наш облик, то согласно предложенному примеру пусть покланяются с нами покланяемой иконе Его, которая как бы говорит: видевший меня видел Царя всех Господа Иисуса Христа и Бога. Если же они этого не делают, то не считают Сына единосущным Отцу, лишают Его царства и явно выказывают себя чуждыми этого царства и нашей веры. 25 . С этими богомудрыми отцами пусть говорит глубокий богослов и божественный учитель Дионисий. „Как приготовляя картину, живописец постоянно смотрит на первообраз, не отвлекаясь ничем видимым и не рассеиваясь, удвояет так сказать того, кого изображает, и представляет истину в подобии, первообраз в образе, одного в другом, кроме различия по существу: так добролюбивым живописцам в уме постоянное и неуклонное созерцание чудной и тайной красоты дарует верное и богоподобное изображение.“ Признают ли это сыны противления и чтут ли этих богословов? Допускают ли они, что существуют и чувственные иконы-образы? Исповедуют ли они описуемым умножаемого (путем живописи)? Поклоняются ли они одному видимому в другом, разумея изображаемого и изображение, как мы славим Христа и честную икону Христа? Или же одно уничижают в другом, бесчестят Христа в иконе Его, а вместе бесчестят и священного учителя и тем убеждают нас, что они нисколько не причастны сокровенной красоте, гнусны, скверны и чужды божественного образа? |
| Догмат иконопочитания сформулирован так: взирая на образ (икону), умом восходим к первообразу (Богу-Троице), к личности Христа, Богородицы и святого (в т.ч. ангела). Догмат иконопочитания имеет своим основанием догмат о Боговоплощении и является его богословским развитием. «Бога не видел никто никогда. Единородный Сын, сущий в недре Отчем Он явил» ( Ин.1:18 ); явил образ – икону Бога. Таким образом, чрез воплощение Бога Слово – Иисус Христос, будучи сиянием славы и образом Ипостаси Его (Отца) ( Евр.4:3 ), являет миру в Божестве Своем и Образ Отчий, и славу Его ( Ин.1:14-15 ). В другом случае, на просьбу апостола Филиппа: «Господи, покажи нам Отца», Господь отвечает: «Сколько времени Я с вами и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца» ( Ин.14:8-9 ). Так же при исцелении слепорожденного Господь на вопрос последнего: «А кто Он (Сын Божий), Господи, чтобы мне веровать в него?» – сказал ему: «И видел ты Его и Он говорит с тобою» ( Ин.9:36-37 ). Поэтому как в «недре Отчем», так и по воплощении Сын – Господь наш Иисус Христос – Единосущен Отцу, и подобно тому, как сын является естественным образом отца, так живой, естественный и неизменный образ невидимого Бога есть Сын – Иисус Христос, – носящий в Себе всего Бога Отца, во всем подобный Ему (Отцу), кроме нерожденности и отечества, свойственных Отцу. Таким образом, эта раскрывшаяся в Новом Завете истина – Боговоплощение – лежит в основе христианского изобразительного искусства, то есть иконографии. «В древности Бог, – пишет преподобный Иоанн Дамаскин , – бестелесный и не имеющий вида никогда не изображался. Теперь же, когда Бог явился во плоти и с человеки поживе, изображаю видимое Бога». Вочеловечение Христа не только «легализовало», сделало возможным изображение горнего мира, но в силу невероятного Откровения Божия в Сыне преобразило богопознание, выстроило и организовало собой новое понимание мироустройства, преобразило сам взгляд человека на мир, на себя самого, на свою деятельность в мире, как линза, собрало все и вся в единый христологический фокус. Что значит почитать образ Божий? |
| Отрадно видеть не только пожилых людей, которые достигли такого духовного роста, но и молодые пары, постоянно подвизающиеся во Христе. Отцу Софронию, бродившему по улицах Франции, было тогда только сорок лет. Это не пожилой возраст, молодой. Мы все нуждаемся в общении с Господом. Что такое молитва? Это непосредственный разговор с Богом. Никакой интернет, прослушивание CD, просмотр проповедей не могут заменить молитву. Молитва – это когда ты стоишь перед Богом, Который… Кем является Бог? Тем, о Котором ты знаешь и одновременно не знаешь. Тот, к Которому приближаешься, а Он убегает. Можешь назвать Его и любовью, и спокойствием. Но вместе с тем понимаешь, что не в силе все выразить своим ограниченным умом. Он есть, по слову апостола Павла, Тот, Кого нельзя понять, Которого не видел никогда и никогда не сможешь увидеть, не можешь себе представить. Это Личность с именем Иисус Христос. Хочешь увидеть Бога? Приди и посмотри на Христа. «Видевший Меня видел Отца», – читаем в Евангелии от Иоанна, – «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил». Зная Христа, мы познаем Бога. Разговор с Тем, Кто известный и неизвестный одновременно, и является молитвой. Апостол Павел также повелевает: «Ревнуйте о дарах больших» – они и есть любовь. Молитва должна совершаться с любовью. Невозможно ее творить, если не имеешь любви к Богу и ближним. Если я, например, звоню тебе по телефону, мы начинаем ссориться, я гневаюсь, а вечером совершаю молитву, то не смогу приблизиться ко Господу. Молитва должна совершаться с чистым сердцем, со спокойной совестью, что никого не обидел, а если кого-то огорчил, то примирился обязательно, с внутренним спокойствием. Лишь в этом случае можешь приступить к этому великому искусству. Если живешь в Боге, прекращается многословие. Завершением молитвы является молчание. Молитва – это самая большая сила для человека. Если бы мы это хорошо понимали, то творили бы великие чудеса в нашей жизни. Первое из них – мы бы стали мирными людьми. Разве мир в самом себе не есть большим чудом? |
| И они видели этот белый нетварный свет, исходящий от Отца и почивающий на Сыне, который делает причастниками Божией любви, согревает сердца, выпрямляет искривленные пути. Этот свет и этот глас знаменует Сына, и лик Его — «прекраснее всех сынов человеческих». Это откровение Троицы — откровение Красоты и Любви Бога, которое было прежде всех Пречистой Деве. Ибо Церковь ведает, что в момент Благовещения через уста Архангела Пресвятая Дева слышала глас Отца Небесного, Дух Святой осенил Ее, — и так совершилось Воплощение Сына Божия в Ее ложеснах, во всем Ее существе. Иначе говоря, то, что было открыто всем в тайне Бога в момент Крещения на Иордане — это явление Пресвятой Троицы всем людям. Невозможно познать Сына без Духа Святого, не вкусив, как благ Господь, не услышав глас Отца Небесного, знаменующего Его. Как и в те древние времена, мир вопрошает: «Кто есть Христос?» И Сам Господь говорит: «За Кого вы принимаете Меня?» Тайна Пресвятой Троицы открывается Духом Святым. Не существует трех богов, есть один Бог. Христос говорит: «Видевший Меня, видел Отца» (Ин. 14, 9). Но эта тайна Сына совершается также откровением Отца. Возрадуемся и возвеселимся в сегодняшний праздник, что мы нищие и убогие, как сказал о себе преподобный Серафим, ибо Бог в самых глубоких, в самых таинственных Своих тайнах открывается таковым. Мы знаем, что Он сокрывает Свои тайны от Своих врагов и открывает их Своим друзьям. Да будет дано нам, нищим и убогим, быть Его друзьями, верными заповедям Его, приносящими Ему покаяние, возрастая в познании Его, видя даром Духа лик Его и узнавая в Нем Отца Небесного, Который так возлюбил мир. Невозможно постигнуть, что Господь просит Крещения у Иоанна, как последний грешник, как если бы Он имел нужду в очищении! Он показывает нам путь. Он просит нашей ответной любви и говорит нам: погрузи Меня в себя, узнай всем своим естеством свет Духа Святого. Дух Святой — то, что мы можем ощутить, вкусить, услышать и увидеть, даже если мы не видим Его Лица. Он благоуханен, сладок, тепл, бесконечно прекрасен, как свидетельствует о Нем преподобный Серафим Николаю Александровичу Мотовилову на зимней русской поляне, — Им узнаем мы любовь Божию к нам. И глас Отчий свидетельствует нам: «Мое благоволение, Моя любовь — в том, чтобы вы, избранные Мною, познали Бога и имели с Ним и в Нем вечную жизнь». |
| Как известно, в Ветхом Завете существовал строжайший запрет на изображение Бога. Первая заповедь Моисеева декалога гласит: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог Ревнитель» (Исх. 20:4-5). Любое изображение невидимого Бога было бы плодом человеческой фантазии и ложью против Бога; поклонение такому изображению было бы поклонением твари вместо Творца. Однако Новый Завет был откровением Бога, Который стал человеком, то есть сделался видимым для людей. С той же настойчивостью, с какой Моисей говорит о том, что люди на Синае не видели Бога, апостолы говорят о том, что они видели Его: «И мы видели славу Его, славу как Единородного от Отца» (Ин. 1:14); «О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали… о Слове жизни» (1 Ин. 1:1). И если Моисей подчеркивает, что народ израильский не видел «никакого образа», а только слышал голос Божий, то апостол Павел называет Христа «образом Бога Невидимого» (Кол. 1:15), а Сам Христос говорит о Себе: «Видевший Меня видел Отца». Невидимый Отец являет Себя миру через Свой образ, свою икону — через Иисуса Христа, невидимого Бога, ставшего видимым человеком. То, что невидимо, то и неизобразимо, а что видимо, то можно изображать, так как это уже не плод фантазии, но реальность. Ветхозаветный запрет на изображения невидимого Бога, по мысли преподобного Иоанна Дамаскина, предуказывает возможность изображать Его, когда Он станет видимым: «Ясно, что тогда (в Ветхом Завете) тебе нельзя было изображать невидимого Бога, но когда увидишь Бестелесного вочеловечившимся ради тебя, тогда будешь делать изображения Его человеческого вида. Когда Невидимый, облекшись в плоть, становится видимым, тогда изображай подобие Явившегося… Все рисуй — и словом, и красками, и в книгах, и на досках» (10). Протоиерей Александр Шмеман в книге «Исторический путь Православия» дает прекрасное разъяснение догмата иконопочитания, его принципиального значения для утверждения истиной христологической позиции: «Но потому что Бог до конца соединился с человеком, изображение Человека Христа есть и изображение Бога: " все человеческое Христа уже есть живой образ Божеского " (о. |
| Господь, родившись в темной пещере нашего сердца, возрастает в нас вместе с умножением в нас веры и любви… Как это удивительно! В Священном Писании мы также можем найти мысли о том, что Христа рождает в душе каждого верующего Церковь. Двенадцатая глава книги Апокалипсис рассказывает о «жене, облеченной в солнце» (см.Отк.12:1), которая имела во чреве, и кричала от болей и мук рождения… и родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным (Отк.12:2,5). По толкованию некоторых святых отцов, речь идет о Церкви, болеющей муками рождения Господа в людях. «В лице крещаемых Церковь непрестанно рождает Христа… в них изображаемого даже до полного возраста Христова» – объясняет святой Андрей Кесарийский. Кстати, к теме рождения Христа в людях относится христианский взгляд на ветхозаветных праведников как на прообразы Спасителя. Какая здесь связь? Бог создал людей по образу Своему. А образ Бога Отца есть Сын Божий, Христос. Так Он называется в послании к Евреям: образ ипостаси Его (Евр.1:3). Да и Сам Христос говорил: Видевший Меня видел Отца (Ин.14:9); Я и Отец - одно (Ин.10:30), Отец во Мне и Я в Нем (Ин.10:38). Сын есть образ Отца… Но что такое образ? Мы понимаем образ как бездушную копию, имеющую некоторую ущербность по сравнению с первообразом. Так в мире людей, но не так в мире божественном. Сын, образ Отца, есть Живой Образ, ничем не отличающийся от Отца, кроме Своего ипостасного свойства – рождаемости. Этот Живой Образ отображался в праведниках Ветхого Завета, которые являли какие-то качества грядущего родиться Богочеловека: кротость (Давид и Моисей), целомудрие (Иосиф), терпение (Иов), упование на Бога (Авраам), мудрость (Соломон), мужественность (Иисус Навин), и т.д. Именно в этом смысле древние угодники Божии называются прообразами Христа. Господь, Который еще только должен был родиться, уже как бы духовно предрождался в святых дохристианской эпохи. Данную мысль прекрасно излагает митрополит Вениамин (Федченков) в своем труде «Размышления о двунадесятых праздниках»: «Если люди созданы по образу Образа, то Сей Образ, Сын Божий, живет в них, и все светлое есть отображение Его в человеке. А так как вполне, «телесно», проявившийся в человеческом лике (иконе, образе) есть Сын Божий — воплотившийся, то отсюда нужно сделать вывод такой: то, что в Ветхом Завете в каждом человеке Божьего было сокрыто, это открылось явно в Богочеловеке Христе. Тогда уже прообразы будут совершенно естественно иметь связь с Образом. Или еще лучше сказать: в Новом Завете явился Тот же Самый Христос — Образ Божий, Который жил в людях и в Ветхом Завете». |
| Отношение к доктринам других религий Святые отцы отмечали некоторые положительные стороны в других религиях. Например, преподобный Феофан Исповедник свидетельствовал, что Мухаммед учил «сострадать друг к другу и помогать обижаемым», а святитель Григорий Палама говорил, что “считает хорошим ритуал” мусульманского погребения. Святитель Николай Японский писал: «Буддизм — самая глубокая из языческих религий», и отмечал, что эта религиозная традиция воспитала в японцах взаимную любовь, став «учением-нянькой» японского народа, а преподобный Иустин (Попович) определял буддизм как «наиболее точную из нехристианских религий». Однако, несмотря на это, все святые отцы, писавшие об иных религиях, констатировали принципиальное отличие их учений от христианской истины и даже противоречие ей. Поэтому общее отношение к доктринам других религий определяется тем фактом, что все они в той или иной степени не принимают вести о спасении рода человеческого от проклятия, греха и смерти, совершенном через крестную жертву Господа Иисуса Христа, истинного Бога и истинного человека. Слово Божие последовательно утверждает, что без принятия Иисуса Христа как Сына Божия невозможно подлинное богопознание: «Всякий, отвергающий Сына, не имеет и Отца» (1 Ин. 2, 23), «кто не чтит Сына, тот не чтит и Отца» (Ин. 5, 23), «никто не знает Отца, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Мф. 11, 27). Сам Господь говорит: «Я есмь путь, истина и жизнь. Никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14, 6), «видевший Меня видел Отца Я в Отце и Отец во Мне» (Ин. 14: 9, 11). По свидетельству преподобного Иустина (Поповича), «связь человека с Богом определяется в соответствии со связью, какую кто имеет со Христом. Поскольку не существует Бога без Христа ни на небе, ни на земле, ни под ней». В силу этого нельзя принять суждения, согласно которому верующие самых разных религий поклоняются «одному Богу» и идут к Нему разными путями. Представления о Боге у многих нехристианских народов были сформированы отчасти под влиянием Его естественного откровения, проявляющегося в тварном мире, однако такие представления сами по себе недостаточны для познания истины, и именно поэтому Бог дал людям сверхъестественное откровение — Священное Писание Ветхого и Нового Заветов. Более того, представления о Боге, не основанные на Священном Писании, а тем более противоречащие ему, являются в лучшем случае неполными, а в худшем — попросту ложными. Так, например, учения, которые говорят о Личном Боге, ближе к христианству, чем учения, говорящие о существовании безличного Абсолюта, а эти, в свою очередь, ближе, чем те, что вообще отрицают существование Бога. |
| Прежде всего, из слов самого Иисуса. Он говорит в Евангелии: «Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную» ( Иоан.6:47 ) «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек» ( Иоан.11:25:26 ) Кто Он, чтобы давать такие обещания? Евангелие говорит – и в этом центр нашей веры – что в Его лице мы встречаем не просто Учителя или Пророка, но самого Бога. Иисус говорит, что Он был с Отцом прежде бытия мира ( Иоан.17:5 ), что Он и Отец – одно ( Иоан.10:30 ) что видевший Его видел Отца ( Иоан.14:9 ), что Он сошел с небес ( Иоан.6:38 ) Библия многократно и многообразно, прямо и косвенно, говорит об этой тайне – человек Иисус Христос есть одновременно и воплощенный Бог. Как сказано в прологе Евангелия от Иоанна, «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. … И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца» ( Иоан.1:1–14 ) «Слово» которое «было Бог», и через которое «все начало быть», стало «плотью» то есть человеком. Благодаря Господу Иисусу мы узнаем, что Бог един по существу и троичен в Лицах – как Он говорит Апостолам « Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа» ( Матф.28:19 ) Откуда мы знаем, что Евангелие – истинно? Среди доводов, которые можно привести в обоснование истинности Евангелия, в этой статье мы остановимся на трех – исторической достоверности события Воскресения, Крестной Жертве как свидетельстве любви Божией, и спасении, которое проявляется в жизни конкретных людей. Воскресение Христово История возникновения христианства – и написания новозаветных текстов – исследуется в рамках науки, которая называется библеистикой. Среди библеистов есть христиане разных исповеданий, иудеи и неверующие. Хотя между учеными существуют определенные расхождения, все они согласны в отношении ряда исторических фактов. |
| Что оставалось невозможным – так это отвержение, которое совсем бы обходилось без философских понятий и построений. Иными словами, образованный античный человек, принимая Священное Писание и вероучение, вольно или невольно, в сжатом, фрагментарном или развернутом виде начинал богословствовать, то есть создавать некоторый синтез из Священного Писания, вероучения и философии. Понятно, что в этом случае философия главной роли не играла, правда, и роль только средства или инструмента приписывать ей было бы неверно. Происходило нечто третье, что же конкретно – об этом речь пойдет в дальнейшем. И, наверное, самым коротким путем к пониманию того, что представляет собой богословие в его соотнесенности со Священным Писанием, вероучением и философией будет обращение к вполне определенным текстам, на материале которых проще всего продемонстрировать общую тенденцию. В Евангелии от Иоанна есть эпизод разговора между апостолом Филиппом и Иисусом Христом, удивительным образом совмещающий в себе живое человеческое слово с некоторой истиной как свидетельством о Боге и Его бытии, исходящей из уст Того, Кто Сам есть Бог. «Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего; и отныне знаете Его и видели Его. Филипп сказал Ему; Господи! покажи нам Отца, и довольно для нас. Иисус сказал ему: столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь, покажи нам Отца? Разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне? Слова, которые говорю Я вам, говорю не от Себя; Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела. Верьте Мне, что Я в Отце и Отец во Мне; а если не так, то верьте Мне по самым делам». ( Ин. 14,7–1 ). В этом эпизоде для нас приоткрывается тайна богосыновства Иисуса Христа. Но как бы она не потрясала нас, от чего нам не уйти совсем, так это от того, что воспринимаем мы слова Филиппа и ответ ему Спасителя сквозь призму как минимум вероучения и хотя бы каких-то отрывков богословского знания. Но представим себе полную необремененность ими. Тогда нам придется оказаться в положении нищего слепца из того же Евангелия от Иоанна, только что исцеленного Иисусом Христом. |
|
|
