| Серебрянские – одно имя и одна судьба К его дому, бревенчатому, крытому дранкой, ехали по одному и целыми семьями со всей округи и издалека. И все они знали: стоит переступить порог убогой хижины, и, вот она, — жизнь во Христе, истинная любовь не этого времени и «не здешней меры». 5 апреля, 2009 К его дому, бревенчатому, крытому дранкой, ехали по одному и целыми семьями со всей округи и издалека. И все они знали: стоит переступить порог убогой хижины, и, вот она, — жизнь во Христе, истинная любовь не этого времени и «не здешней меры». 5 апреля — память преподобноисповедника Сергия (Серебрянского). В сонме исповедников Русской Православной Церкви есть пара, как бы воплотившая в себе судьбу поколения. Нежнейшие, любящие супруги, а затем, спустя годы – священник и его келейница, они были призваны Господом на одно служение – поддерживать людей духовно во времена открытых гонений на православие. Это – архимандрит Сергий (Серебрянский) и матушка Елисавета. Уже больше полувека их нет здесь, на земле, но они есть там, у Бога, в мире высшем и светлом. А нам сегодняшним, часто унывающим и не находящим в себе сил потерпеть тесные обстоятельства повседневной жизни, они оставили удивительно радостный пример веры и того, как одно имя – христиан – должно делать нас друг для друга вернейшими, усердными помощниками в несении жизненных испытаний, без чего было бы невозможно и личное спасение. Деревенский батюшка …30-е годы. Изменившаяся до неузнаваемости Россия. «Нам подменили жизнь» , — напишет об этом времени Марина Цветаева . За форзацем официальных хроник об успехах социалистического строительства скрывались страшные вещи: переполненные тюрьмы со своей собственной «плановой экономикой», кипы дел с росчерком «к расстрелу», раскинувшаяся по всей стране, как сетка кровеносной системы, структура ГУЛАГА. Для одних, как для Цветаевой, это время отчаяния, для других – напряженного поиска тех уцелевших людей, как говорили тогда из «бывших», которые несли в себе свет прежней, «дотравматической» жизни. Их лица, голос, манера общения вселяли покой, и душа получала моментальное удостоверение: «Се человек!» . От успеха этого поиска для многих зависела сама возможность выстоять, уцелеть. |
| 1853 год IV. Поездка к Иордану и Мертвому морю Апрель, 8, середа. Давно горело во мне желание обозреть внимательно местность Иерихона, Гору Искушения Христова и развалины окрестных монастырей. Разные обстоятельства и служебные дела препятствовали мне исполнить это желание. Но наконец Бог позвал меня туда особенным образом. Надлежало окрестить домочадца моего эфиопа Фрументия. Мне захотелось возродить его в священном Иордане; и это хотение в сочетании с любознательностью моей увлекло меня к священным местам, находящимся в окрестностях Вифании, Иерихона, Иордана, Мертвого моря и в соседних горах. Договорив арабского шеха Мустафу из ближней деревни абу-Дис водить меня бережливо по этим местам в течение семи дней, я сегодня утром отправился в путь с присными моими, о.Феофаном, студентом Соловьевым и переводчиком Фадлаллой, под прикрытием шести вооруженных арабов, предводимых великорослым Мустафой. К нам присоединились два русских поклонника, наставник Казанской Духовной Академии Николай Ильминский и чиновник министерства народного просвещения Алексей Кисловский. Выехав из Св.Града через Гефсиманские ворота и спустившись в Кедрон, мы остановились у погребального вертепа Богоматери в ожидании домочадцев, замедливших с вьюками. Дверь сего священного вертепа была отворена. В сумрачной глуби его светились лампады и молились христиане. Помолились и мы и, сомкнувшись, вместе двинулись. Неширокая стезя, извивающаяся по отрогам Елеонской горы, привела нас в весь Марии и Марфы, где любим был Иисус и где Он воскресил их брата и Своего друга Лазаря. Тут яркая зелень садов тешила очи, а заиорданские горы, повитые ненаглядной синевой, казались так близки, что конь перескочил бы на них одним поскоком. Развалины и хижины Вифанские не занимали нас, и мы, не медля тут, продолжали путь свой и (10-го часа 15мин.) скоро спустились по вымощенной камнями крутизне в библейскую долину Ахор 1 , ныне Хогг или Хох, к источнику эн-ел-Хот. Над ним построено каменное здание вроде алтарного углубления с вогнутым сводом. |
| 3. Слово на Рождество Христово. (Говорено архимандритом Филаретом в Александроневской лавре; напечатано отдельно и в собраниях 1820, 1821, 1844 и 1848 гг.) 1811 год Велия есть благочестия тайна, Бог явися во плоти. ( 1Тим. 3:16 .) Новый Адам исходит из девственной земли. Жена, источник проклятия, износит росу благословения. Является истинный «Ной», который «упокоит нас от дел наших, и от печали рук наших, и от земли, юже прокля Господь Бог» ( Быm. V. 29 ). Безродный «Мелхиседек» ( Ebp. VII. 3 ), рожденный без матери, рождающийся без отца, приходит наследовать Царство и Священство вечное. Преходит наконец долгая ночь страха и ожидания всемирнаго; – и утренний свет проникает во мрак Ветхозаветнаго Святилища, отверстаго не столько к ежедневному, сколько к вечному Востоку. Небесная Манна изсыпается от стамны, ее сокрывавшей. Жезл Иессеев прозябает вместо увядающаго жезла Ааронова. Христос раждается. Приидите, пастыри кроткие, и облобызайте Агнца и Пастыря, – Агнца, пасущаго пастырей, и Пастыря, имеющаго собрать во едино мирное стадо с агнцами волков и юнцев со львами. Приидите, волхвы мудрые, и поклонитесь тайнам древняго младенца; научитеся от Слова немотствующаго, вкусите от ангельскаго хлеба на трапезе безсловесных, и видите, яко благ Господь. Сонмы небесных сил, «восхвалившие» Господа, «егда сотворены Быша звезды!» ( Иов.38:7 ), удвойте и утройте ваши славословия пред вашим Солнцем, и для нас восходящим. Христос раждается. Христос раждается в Вифлееме: и в сем ли состоит вся настоящая радость и вся слава в вышних Богу? Слава Богу: если Он раждается и для нас 26 , ибо, по намерению судеб 27 , «сие Отроча родися нам, и дадеся нам» ( Uc. IX. 6 ). Среди торжества о Его рождении, Церковь страждет болезнию рождения, дабы Он «вообразился» ( Гaл. IV. 19 ) в нас. Не презрим радостной скорби нашея Матери: снимем хотя некоторыя черты с образа рождения Иисусова и положим их в сердцах наших. Вифлеем был отечественный град предков Иисусовых: однако Иосиф и Мария не имели в нем ниже убогой хижины, ниже пяди земли наследственной, ни пребывания постояннаго. |
| I. Очерк истории монастыря Первое основание Спасопреображенскому монастырю положено в ХШ веке, на месте нынешнего Данилова, 1 когда ещё Москва, иначе Кучково, была одним из младших и малоизвестных Залесских городков Суздальской области, уделом св. Даниила, младшего сына св. Александра Невского. Сей Князь, давший Москве некоторую политическую значительность в системе северных Русских владений, присоединил к своему Княжению Переславль-Залесский, где Юрий Долгорукий, признаваемый за первого основателя Москвы, соорудил каменную церковь Спаса Преображения, доныне там существующую. Сия обитель не долго пребывала вне города; но вскоре перенесена в недра его, где уже, как гласит предание, на месте Букаловой хижины, на бору, между черторыем или оврагом и болотом, стояла дубовая церковь во имя Преображения Господня, сооружённая благоверным Даниилом. Хотя Софийский временник 2 и Никоновская летопись 3 в 1319 году упоминают о Спасовом монастыре в Москве городе, куда привезено было тело Великого Князя Михаила Тверского, принявшего в Орде мученический венец; но Степенная книга, заслуживающая не меньшую достоверность, прямо приписывает Иоанну Калите переставление сего первого монастыря, в 1330 году, из сельца Данилова на Боровицкий холм града Москвы. Супрасльская летопись упоминает только о поставлении на Москве, в 1330 году, каменной церкви Спаса, 4 коей предшествовало, по благословению Первосвятителя Петра, основание дома Пресвятой Богородицы Успенского собора. В Типографском летописце – сказано о возграждении Спасского монастыря 6834 (1326) года. 5 Ежели Софийский временник и Никоновская летопись под словом монастырь разумеют иноческую обитель, а не церковь с погостом: 6 то Спасский монастырь существовал на Московском Бору ещё прежде Калиты; в таком случае Степенная книга выдаёт за основание Калитою монастыря в своём детинце одно сооружение в 1330 году каменной чудной церкви, которую он украсил св. иконами, книгами, сосудами, пеленами и всякими узорочьями; потом присоединил к Спасоборскому монастырю Даниловский с погостом и всем наследием, да вкупе оба монастыря «под единым началом паствы неоскудно устрояются». |
| Валаам. Старец Алексий. Об исповеди В душе владыки Феофана особое место занимал Валаамский монастырь. Он любил святой Валаам и часто с теплотой говорил о нем. Суровая и величественная природа Спасо-Преображенского монастыря, одного из древнейших на Руси, расположившегося на островах огромного, как морс, Ладожского озера, была мила его сердцу. Монастырь появился еще в те времена, когда вся окольная земля была языческой. Суровый северный климат Богом был создан для аскетов-подвижников. К монастырю относятся несколько скитов, а также хижины отшельников. Трогателен здесь монастырский суровый обычай вселения в отшельничество. Когда монах изъявляет желание вести совершенно одинокий, безмолвный образ жизни, признается способным к этому и получает благословение игумена, ему дают топор, пилу, гвозди, мешок сухарей и отвозят на необитаемый остров. Там он сооружает себе хижину для молитвы и сна, как бы гроб, в котором и подвизается до смерти. Пищу ему, сухари, привозят на лодке из монастыря. При этом не произносят ни слова, ибо он дал обет Богу умереть миру и жить лишь о Господе. В годы своего двадцатилетнего пребывания в Петербургской Духовной академии владыка Феофан часто уединялся на Валааме. Вспоминая о своих путешествиях, он говорил: «Как только попадешь на пароход, доставляющий богомольцев в обитель, так уже начинаешь себя чувствовать, будто в монастыре. Это прежде всего потому, что вся команда на пароходе – монахи, все совершается с благословения и с молитвой». И еще вспоминал Владыка: «Служба в храме кончается, и я прежде отпуста выхожу из храма, чтобы не смущать монахов и богомольцев своим присутствием. А то ведь, как к епископу, все молящиеся начнут подходить под благословение. А я выйду быстро из храма и уйду в лес. А в лесу благодатная, неописуемая красота. Молитвенная тишина, как в храме Божьем... Господи, какое это дивное наставление к молитве непрестанной. Действительно, сама неодушевленная природа говорит о Великом Творце своем, о Боге. Ибо воистину по величию и красоте созданий познается Он, Виновник и Создатель бытия их» (См.: Прем.13:5 ). |
| Глава 1 1. Надписание. 2–5. Возвещение суда Божия сирийцам. 6–8. Суд Божий над филистимлянами. 9–10. Суд Божий над финикиянами. 11–12. Суд Божий над Едомом. 13–15. Суд Божий над сынами аммоновыми. Ам.1:1 . Слова Амоса, одного из пастухов Фекойских, которые он слышал в видении об Израиле во дни Озии, царя Иудейского, и во дни Иеровоама, сына Иоасова, царя Израильского, за два года перед землетрясением. В надписании указывается происхождение пророка и время его деятельности. – «Слова... которые он слышал в видении»: с евр. точнее должно передать: которые он видел (chazah), т. е. видел духовными очами. В тексте слав., соответственно LXX, начало надписания читается отлично от еврейского, именно: «Словеса Амосова, яже быша в Кариафиариме от Фекуи, яже виде о Иерусалиме». Кирилл Александрийский вместо имени Кариафиарима читал Аккарим. Блаженный Феодорит объясняет греч. т. в том смысле, что, происходя из Фекои, Амос получил призвание к прор. служению в Кариафиариме. Но лучше согласиться в понимании ст. 1 с блаж. Иеронимом, который добавление греч. текста считает простой ошибкой. Ам.1:2 . И сказал он: Господь возгремит с Сиона и даст глас Свой из Иерусалима, и восплачут хижины пастухов, и иссохнет вершина Кармила. В ст. 2-м указывается предмет пророчеств Амоса – возвещение суда над землею. По изображению пророка на Сионе, где обитает Господь, как бы раздается гром, несущий всюду гибель. Желая обозначить степень бедствия, пророк говорит: «и иссохнет вершина Кармила». Гора Кармил находилась на севере страны, на берегу Средиземного моря при устье Кисона ( Нав 19.26 ; 3Цар 18.19 ). Она была богата растительностью и хорошими пастбищами. Растительность покрывала Кармил даже и тогда, когда всё засыхало вокруг. Возвещая, что иссохнет вершина Кармила, пророк желает указать на необычайность бедствия, а также дать мысль о том, что особенно пострадает от этого бедствия северная часть царства. Как бывший пастух, Амос отмечает скорбь пастухов при погибели пастбищ. – Из дальнейшего видно, что о громе и засухе пророк говорит в смысле не собственном. |
| Града Каргополя Святыя 337. Преподобный Александр игумен Успенскаго монастыря Ршевенский чудотворец, преставися в лето 6997 месяца апреля в 20 день В 80 верстах от Белозерска, в Ваше-озерской волости, жил зажиточный и благочестивый замледелец Никифор Ошевин. Младший сын его Алексей поступил на 18 году в Кириллов Белозерский монастырь и там, спустя 9 лет, принял пострижение с именем Александра и удостоен священства. С благословения своего игумена и при помощи родного отца, он выбрал место на р. Чуруге, в 44 верстах от Каргополя. Там собралась к нему братия; преп. Александр основал монастырь, называемый Успенским – Ошевенским. В подвижнических трудах преподобный провел в своей обители 27 лет и мирно предал дух свой Господу на 52 году жизни, 20 апреля 1479 г. Мощи свидетельствованы были, по распоряжению митрополита Антония, Варлаамом епископом Вологодским. Ныне св. мощи его почивают под спудом в главном храме обители его, построенном в 1707 г. Житие, написанное в 1567 году иеромонахом Ошевенского монастыря Феодосием, В.О. Ключевский называет «превосходным по содержанию» (стр. 298). Память преп. Александра празднуется 21 апреля. В «Иконописном Подлиннике»: «подобием брада черна, надседа, подоле мало Никодима Кожеозерскаго, и власы главныя черныя; ризы преподобническия и в схиме». (Филимонов, стр. 52). 338. Преподобный Никодим пустынник Кожеозерский чудотворец преставися в лето 7148 месяца июля в 3 день Урожденец Ростовского уезда, сын крестьянина Николай, ремеслом кузнец, постриженный в Чудове монастыре с именем Никодима, в 1602 году перешел в Кожеозерский монастырь. Здесь прожил он полтора года. Потом, желая работать Господу в глубоком безмолвии, в 5 верстах от обители, при речке Хузьюге, поставил себе келлийцу и в ней начал подвизаться. Здесь прожил он безвыходно 35 лет, подражая Павлу Фивейскому. Около хижины был у него огород, где сам он возделывал землю; в другое время любил ловить удочкою рыбу, но плодами рук своих делился с обителью; воду носил себе из реки за версту, совершая дорогою молитву; он только сидя предавался дремоте, ночь же проводил в молитве. Когда Никодим сильно изнемог от старости, игум. Иона убедил его перейти в обитель. Здесь, причастившись св. Таин, мирно предал он дух свой Богу, 3 июля 1640 г. Мощи его покоятся в храме св. Николая давно упраздненной Кожеозерской обители; лик его изображен на гробнице, обитой медью. Клобук и епитрахиль его целы (Филарет, «Рус. Св.», июль стр. 39, л. 40). Память – 3 июля. В «Иконописном Подлиннике»: «подобием надсед, брада черна, продолговата, не широка, ризы преподобническия, и в схиме» (Филимонов, стр. 61). 339. Преподобный Иоанн Власатый, иже бысть трудник в девичье монастыре, преставися в лето 7100 |
| Двадцать седьмой день. Поучение 2-е. Преподобный Савватий соловецкий. (Не должно уклоняться от св. причащения). I. Преподобный Савватий, ныне воспоминаемый церковью, жил при княжении великого князя Василия Васильевича Темнаго. Сначала он подвизался в Кирилло-Белозерском монастыре, где отличался строгим послушанием настоятелю, примерной жизнью и любовью ко всей братии. Потом, ища полного уединения, он сначала удалился в монастырь на острове Ладожского озера Валааме, а потом в 1429 году перешел на необитаемый остров Соловецкий в Белом море. Прибрежные жители дивились решимости Савватия: «как этот старец», говорили они, «может жить на холодном, почти бесплодном острове?» а другие смеялись над ним. Сопутствовать Савватию решился только один подвижник Герман. Оба устроили себе хижины на острове на расстоянии двенадцати верст от берега и поселились там. Жизнь их была очень тяжкая, полная лишений; с трудом поддавалась обработке каменистая почва острова; зима и осень были очень суровы, стужа и ветер едва переносимы. Шесть лет прожил Савватий на Соловецком острове, терпя труды и лишения. Однажды Герман отправился к устью реки Онеги, и Савватий остался один на острове. В это время было ему извещение от Бога о скорой кончине, и «от поспешил» на твердую землю, чтобы найти священника и «приобщиться св. таин». На лодке переплыл он море и в десяти верстах от устья реки Выги встретил игумена Нафанаила, жившего там при небольшой часовне. Нафанаил приобщил его святых таин и Савватий мирно скончался 27 сентября 1435 года. Он был похоронен близ часовни Нафанаила. Через 30 лет по кончине преподобного Савватия мощи его были открыты нетленными и были перенесены в Соловецкую обитель. II. Из прочитанного краткого жития преподобного Савватия мы видим, братие, как дорожили святые Божественной трапезой Тела и Крови Христовых, особенно когда предчувствовали близость своей кончины. С глубокою грустью приходится отметить то равнодушие и холодность, с которыми ныне относятся к этому святейшему таинству многия чада церкви. |
| Домовая церковь в честь иконы Богоматери «Всех скорбящих Радость» при Яузской больнице Усадьба Баташевых. Впоследствии Яузская больница, затем «МедСанТруд». Слева в глубине виден купол церкви в честь иконы «Всех скорбящих Радость» Домовая церковь в честь иконы Богоматери «Всех скорбящих Радость» существовала до революции при Яузской больнице, расположившейся в бывшей усадьбе горнозаводчиков Баташевых, равных по известности Демидовым. За архитектурные достоинства дворец Баташевых ставят в один ряд с домом Пашковых на Моховой, и церковь, устроенная в конце XIX века, завершила формирование этого исторического ансамбля. Ныне она входит в число все еще не действующих храмов, но есть надежда, что может быть восстановлена и она. Дворцы и хижины Здание Яузской больницы находится на одноименной улице близ устья реки Яузы, давшей имена и больнице, и улице, которая сменила за свою историю несколько названий. Она именовалась то Николо-Болвановской – от храма святителя Николая Чудотворца на Болвановке, стоящего на вершине Таганского холма, где слободой жили ремесленники, изготовлявшие шляпные «болванки», то Таганной улицей – от других местных ремесленников, делавших чугунные таганы для походных и кухонных котлов. В 1922 году она была переименована в Интернациональную улицу – в честь I Интернационала, и только в наше время названа Яузской. На холме у стрелки Яузской и Николоямской улиц возвышается белый каменный крест, ознаменовавший место закладки памятника великому князю Дмитрию Донскому: в 1380 году он с войском шел этой дорогой из Кремля на Куликово поле. В более позднее время здесь расположилась стрелецкая Тетеринская слобода, названная в честь своего начальника полковника Тетерина – есть версия, что он участвовал в походе Ивана Грозного на Астрахань. Об этой слободе напоминает местный Тетеринский переулок, примыкающий к Яузской больнице. Интересно, что легенды исстари связывали это место с московской медициной. Будто бы именно здесь, на таганской Болвановке, по приказу Ивана III казнили иноземного лекаря Леона за то, что он не сумел вылечить сына великого князя Иоанна Младого. На самом деле его казнь состоялась на другой московской Болвановке – в Замоскворечье. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Игумен земли Русской 02.08.2022 588 Время на чтение 7 минут Источник: Православное Поволжье Когда мы приезжаем в Сергиев Посад и подходим к воротам Троице-Сергиевой Лавры, когда мы слышим звон ее колоколов и молимся за богослужением в ее прекрасных храмах,— представляем ли мы себе, как все это начиналось, что было здесь, на этом самом месте, семь столетий назад? Здесь стоял глухой лес, оглашаемый только воем волков да криком филинов; и сквозь эту чащобу продирались два совсем молодых еще человека — два брата, Стефан и Варфоломей. Они искали уединенного места для молитвы, для подготовки к иноческому постригу. Постриг еще только предстоял, младший из братьев, Варфоломей, не стал еще Сергием — а великая обитель, благословение Русской земли, уже родилась, ее жизнь уже началась — с хижины, сооруженной братьями, с первых слов их молитвы в глухом лесу. Несколько позже братья решили построить церковку и пошли пешком в Москву, за благословением к митрополиту Феогносту; а тот, подумав, что вдвоем братья этого дела не осилят, послал с ними в лес нескольких монахов; и они подняли небольшую бревенчатую церковь, освятив ее во имя Святой Троицы. «Так скромно было положено основание Свято-Троицкого монастыря»,— пишет святитель Димитрий Ростовский в житии преподобного Сергия. Но в дальнейшем сложилось так, что Варфоломей остался в этом месте совсем один — ушли все, даже брат, который предпочел суровому уединению московский общежительный монастырь. И именно тогда Бог послал к Варфоломею игумена Митрофана, постригшего его в иноческий чин. Это был день святых мучеников Сергия и Вакха. Новопостриженному шел двадцать четвертый год. Мы привыкли представлять себе преподобного Сергия седобородым старцем, а ведь ему не было тридцати, когда к нему уже шел со всех сторон русский народ — за утешением, за советом, за словом любви. Многие слезно просили позволения остаться — жить и молиться рядом. Сергий отвечал, что жить здесь, в этом безлюдном месте, очень трудно; кого-то это останавливало, кого-то нет, и вот — на месте, где молодой подвижник желал подвизаться уединенно, возникло целое поселение, община пустынножителей: у каждого своя избушка-келья, и все они обнесены изгородью — тыном. Повседневную жизнь лесных отшельников святитель Димитрий описывает так: |
|
|
