| Наиболее ранний пример - ц. Казанской иконы Божией Матери (1695, не сохр.), построенная стольником кн. Ф. М. Козловским в с. Некрасове Малоярославецкого у. Ее фасадный декор из кирпича напоминал церкви эпохи царя Алексея Михайловича ( Преображенский. 1891. С. 74. Табл. 12). Над асимметричным юж. приделом с трапезной была надстроена шатровая колокольня. Следующие по времени храмы близки стройностью пропорций и изысканностью декора к столичным прототипам и скорее всего создавались в поместьях Щербачёвых приглашенными из Москвы мастерами: ц. Знамения (1696) в с. Мезенцеве (Мещовский р-н) и ее аналог - Никольская ц. в с. Гришове (бывш. Людемск, Бабынинский р-н; Шорбан. 2008. С. 57, 61). Оба храма имеют 2-светные четверики (с 8-гранными окнами 2-го света), крупные высокие восьмерики, пониженные обширные алтари 3-лопастных очертаний, равноширокие четверику трапезные. Прямоугольные окна украшены наличниками с колонками на белокаменных кронштейнах и разорванными фронтонами с белокаменными «луковицами» в вершине; грани восьмериков подчеркнуты 3/4-ными колоннами на белокаменных кронштейнах. Церковь свт. Алексия, митр. Московского, в Подкопаеве. Рис. фасада, планы церкви и колокольни по М. Т. Преображенскому В 1-й трети XVIII в. в епархии возвели более 50 каменных храмов, из них ок. 10 - в городах (больше всего в Калуге), где наиболее распространенным оставался тип бесстолпного храма с высоким четвериком в 2 света, завершенный пятиглавием. В Калуге подъем строительства начался уже на рубеже веков, когда были возведены 3 незаурядных храма: Спасская ц. «за верхом» (1700), ц. вмч. Георгия «за верхом» (1700-1701) и ц. вмч. Георгия «за лавками» (1700-1705; см.: Фехнер. 1971. С. 55, 60, 64). Церкви Спасская «за верхом» и вмч. Георгия «за лавками» - это 5-главые четверики, а выстроенная по заказу купца Коробова ц. вмч. Георгия «за верхом» - 2-этажный храм с открытыми боковыми гульбищами 2-го этажа на аркадах (в кон. XVIII в. на гульбищах поставили столбы и сделали кровли). В наружном оформлении этих построек наряду с декоративными элементами предыдущего столетия (напр., широкие зубчатые карнизы из рядов «пилы») применены формы нарышкинского стиля: в декорации ц. |
| Церковь в честь Успения Пресв. Богородицы в с. Молотицы. 1754 г. Фотография. Нач. ХХ в. Церковь в честь Успения Пресв. Богородицы в с. Молотицы. 1754 г. Фотография. Нач. ХХ в. В XVIII в. в Муроме сооружали и перестраивали храмы. В 1707 г. на торговой площади возвели одноглавую ц. Рождества Христова, к-рая была перестроена после пожара в 1792 г. (колокольня выстроена вновь в 1845); основной объем храма был построен по принципу уменьшающихся кверху объемов (разрушен в 1939). В XVIII в. (точная дата неизв.) появилась каменная ц. св. Иоанна Предтечи, обветшавшая к 1790 г., когда началось строительство ее нового здания (до 1806; в 1872 г. заменено новым сооружением, снесено в 30-х гг. XX в.). В 90-х гг. XVIII в. купцами-ктиторами в городе были построены Успенский (1792, трапезная и колокольня 1829-1835) и Сретенский (1795, перестроен в 1829, 1892) храмы. Оба с приделами вмч. Димитрия Солунского, близкие по архитектурным формам: одноэтажные, 2-светные, вытянутые четверики, завершенные 4-скатной кровлей с одной главой, соединены объемами трапезных с колокольнями (были полуразрушены, ныне восстановлены); подобная им по типу Крестовоздвиженская ц., построенная в 1794-1800 гг., не сохранилась (Опись древних церквей г. Мурома//Науч. арх. МИХМ. 29. Л. 21/25-21/25 об., 11/15, 34/39, 17/21, 28/33). В кон. XVIII в. при древнем городском соборе Рождества Пресв. Богородицы была воздвигнута 3-ярусная величественная колокольня, ставшая архитектурной доминантой Мурома со стороны Оки (не сохр.). Церковь во имя Св. Троицы в Вязниках. 1756–1761 гг. Фотография. 2012 г. Церковь во имя Св. Троицы в Вязниках. 1756–1761 гг. Фотография. 2012 г. В XVIII в. каменные храмы строились в крупных селах Муромского у. В с. Молотицы помещик Сергей Глебовский возвел взамен деревянной Георгиевской ц. каменную в честь Успения Пресв. Богородицы с приделом вмч. Георгия (1754). Архитектура ее типична для эпохи барокко: на основной кубический объем установлен восьмигранник с пологой кровлей, на него - 4-гранный барабан, выше - изящная 8-гранная шейка, завершенная луковичной главкой. |
| Одигитрии (ок. 1730?) в с. Извекове (Бабынинский р-н) и во Владимирской ц. (1730) в с. Зубове (Юхновский р-н): их нижние объемы - 2-светные четверики, несущие восьмерики, обработаны массивным ленточным «французским» рустом. Во 2-й пол. XVIII в. в К. и Б. е. было построено большое количество каменных церковных зданий разнообразных художественных типов: в 50-60-х гг. XVIII в. возведено ок. 50 храмов, в 70-80-х гг.- ок. 60, в 90-х гг.- более 20. К сер. XVIII в. разнообразие стилистических направлений и типов композиций храмов было весьма велико - от архаичного нарышкинского до столичного барокко. Среди сельских храмов, создававшихся, вероятно, местными строительными артелями, преобладали здания типа «восьмерик на четверике» с типичным для 1-й пол. XVIII в. декором - перспективными порталами, наличниками с колонками и фигурными завершениями: церкви Нерукотворного образа Спасителя в с. Пятницком Бабынинского р-на (с ложными 8-гранными окнами на фасадах), Петра и Павла (1755) в с. Маслихове Мещовского р-на - с четвериком, несущим 2 стройных восьмерика, с завершениями наличников в виде оторванных от колонок ступенчатых дугообразных сандриков на боковых кронштейнах. В уездных городах распространенным оставался тип храма с 2- или 3-светным четвериком и пятиглавием, напр. Никольский «старый» собор (60-е гг. XVIII в., позднее Пятницкая ц.; руинирован) на городище Мосальска со старомодными формами наличников - треугольными фронтонами с вогнутыми внутрь боковыми скатами; вверху боковых фасадов четверика - 6-угольные окна с «волнистыми» краями. Архаична архитектура Успенского собора (50-60-е гг. XVIII в.) бывш. Успенского Боровенского монастыря (с. Боровенск Мосальского р-на). Он был возведен в традициях монастырских храмов сер. XVII в.- вытянутый «кораблем», 2-этажный, с повышенным одноглавым четвериком летнего храма. Шатровая колокольня с запада от трапезной имеет 2 боковых всхода по сев. и юж. сторонам. В рисунке оконных обрамлений с крупными квадратными «выпусками» на углах очевидно влияние смоленской архитектуры. |
| Все 3 входа в верхний храм оформлены рундуками, над зап. рундуком до 1904 г. помещались хоры, выходившие в интерьер деревянным балконом. Собор имеет 3 полуциркульные апсиды; в верхнем храме они 2-светные, т. к. над алтарным пространством находятся помещения ризничной и казенной палаток, куда ведут лестницы в толще стен. Столбы на квадратных постаментах первоначально были 8-гранными, в 1904 г. получили круглую форму. Фасады разбиты лопатками на 3 прясла, разделение на ярусы подчеркнуто карнизом. Четверик венчает ярус закомар под 4-скатной кровлей. Все барабаны световые, имеют 8-гранную форму, луковичные главы относятся к сер. XVIII в. Форма барабанов и обходная галерея с крыльцами-рундуками восходят к Иверскому собору Валдайского монастыря (1655-1656), построенному патриархом Никоном ( Вдовиченко М. В. Архитектура больших соборов XVII в. М., 2009. С. 144). К др. постройке патриарха Никона - Воскресенскому собору Новоиерусалимского монастыря (1658-1685) - восходят изразцовые фризы, до этого лишь единожды использовавшиеся в храме соборного типа - в Покровском соборе в Измайлове (1671-1679). В соборе И. В. м. широкие фризы из полихромных изразцов с рисунком «павлинье око» (изготовлены в мастерской Степана Полубеса) размещены над аркатурой барабанов и под ярусом закомар на четверике; узкие изразцовые ленты украшают разделяющий ярусы четверика карниз, продолженный над верхними окнами апсид, а также рундуки. Наличники нижнего храма имеют традиционную для XVII в. килевидную форму, а в верхнем храме все окна - как на четверике, так и на апсидах - украшены ордерными наличниками с разорванными фронтонами в завершении. Т. о., собор И. В. м. является первым храмом соборного типа, в котором использованы детали нарышкинского стиля. Вскоре после постройки собор расписали. В 1785 г. по благословению еп. Переславль-Залесского и Дмитровского Феофилакта (Горского) роспись была обновлена: «...внутренность храма украшена по розовому фону превосходной орнаментурой в стиле «рококо» и расписана на сюжеты из ветхозаветной и евангельской истории» ( Геронтий (Кургановский). |
| В 1909 г. вдова тайного советника кнг. Е. П. Ширинская-Шихматова пожертвовала К. м. участок земли в 999 кв. саж. рядом с часовней с условием возведения храма в память о рождении наследника-цесаревича. Строительство нового красно-кирпичного храма в русском стиле велось с 1913 до 1917 г. благодаря тому, что к 300-летию династии Романовых короцкой игум. Магдалине удалось найти жертвователей. Основной объем храма представляет собой массивный 2-светный четверик, к к-рому примыкают пониженные, но также 2-светные объемы алтаря, трапезной и притвора, с колокольней. Центральная часть сев. и юж. фасадов четверика со сдвоенными окнами выделена филенчатыми лопатками, замкнутыми килевидным кокошником. Оконные проемы полуциркульные, наличники завершены килевидными кокошниками и замковыми камнями. Алтарь устроен в виде 3 полукруглых в плане апсид. Четверик перекрыт 4-лотковым сомкнутым сводом и связан с трапезной 3 арками. Монастырю принадлежал также деревянный дом в Бологом. В новой церкви в Бологом, несмотря на то что она не была завершена, богослужения совершались до 1927 г. Затем приход переместился в часовню-ц. во имя святителей Алексия и Тихона, которая в свою очередь была закрыта в 1932 г. и перестроена под керосиновую лавку. Настоятелем храмов с 1924 г. был бывш. офицер свящ. (затем протоиерей) А. Заболоцкий († сент. 1938). В новом храме, перестроенном под пекарню, были уничтожены глава и верхние ярусы колокольни, позднее заложены внутренние арочные проемы, часть окон, переделаны крыльца четверика. В трапезной и колокольне сделаны межэтажные перекрытия. В 1995 г., к празднованию 500-летия г. Бологое, была восстановлена часовня бывш. подворья, внутреннее убранство выполнено Тверской художественной мастерской церковных ремесел, освящена 21 сент. 1999 г. Новая церковь в Бологом не возвращена епархии, в ней расположен спортивно-технический клуб, но с 2012 г. при церкви существует приход во имя св. царевича Алексия. При участии Елагина К. м. получил земельный участок (217 кв. саж.) с деревянным домом на М. Охте в С.-Петербурге (Сборная ул.). В 1907 г. на участке началось возведение по проекту Я. Г. Гевирца 3-этажного дома для подворья, где на верхнем этаже была устроена часовня с небольшой звонницей, освященная 23 сент. 1908 г. В сер. 1919 г. на подворье жили 2 монахини и 6 послушниц, служил клир приходской Марие-Магдалининской Малоохтинской ц. Подворье закрыли в 1922 г., затем здание снесли. 1920-2015 гг. |
| Близка по структуре к этой церкви полуразрушенная Никольская ц. (1777) в бывш. имении Тургеневых с. Железцове (Дзержинский р-н), центричная основа к-рой изменена удлинением зап. рукава. Еще более изысканной композицией обладает 2-этажная 4-лепестковая, увенчанная восьмериком ц. Вознесения (1784) в поместье С. А. Чаплина Вознесенском (ныне с. Вознесенье) под Тарусой (в аварийном состоянии). К тому же типу храмов относится небольшая одноглавая кладбищенская ц. Бориса и Глеба (1791) в Мосальске. В ряду центричных храмов кон. XVIII в. особое место занимает ц. Космы и Дамиана (Спасская) (1794) в Калуге: ее составляют 5 тесно сдвинутых объемов - центральный с куполом и узким восьмериком под главкой и 4 круглых в плане 4-ярусных объема (2 нижних яруса 2-светные). Выразительность композиции, близкой к лучшим произведениям барокко, позволила предположить участие в ее создании учеников Ф. Б. Растрелли ( Фехнер. 1971. С. 164). В творчестве Ясныгина проявилась классическая тенденция, сходная с московской архитектурной школой посл. трети XVIII в. Одно из его крупнейших сооружений - кафедральный Троицкий собор в Калуге. Строительство, начатое в 1786 г., было остановлено из-за сомнений в надежности конструкции купола диаметром 17 м. Возведение собора продолжилось в 1804-1812 и 1815-1818 гг. Близкий к центричному, крестообразный в плане собор, с полукруглой апсидой и прямоугольными рукавами креста, короткой открытой колоннадой (позднее застроена и превращена в паперть) соединялся с монументальной 3-ярусной колокольней, увенчанной шпилем. Фасады основного объема и нижнего яруса колокольни объединены общим ордерным мотивом: полуколоннами большого тосканского ордера и антаблементом. Портики сев. и юж. фасадов завершены треугольными фронтонами, к-рым соответствуют портики на фасадах нижнего яруса колокольни. Меньшие по размерам храмы кон. XVIII - нач. XIX в., связанные с творчеством или влиянием Ясныгина, были выполнены в стиле проектов т. н. 10-го «Смешанного альбома» («Альбома церквей») М. Ф. Казакова (ныне в ГНИМА). По проектам Ясныгина были построены круглая в плане купольная ц. Жен-мироносиц (1798-1815) в центре Калуги; четверик, увенчанный мощной ротондой,- Васильевская ц. (1796-1801) в Солдатской слободе. Церкви ротондального типа в стилистике классицизма появляются в сельской архитектуре: Никольская ц. (1800) в с. Растворове (Мещовский р-н; впервые обследована в 2004, см.: Шорбан. Неизвестный памятник. 2010). По лепестковому плану основного ротондального объема и близкой к 3-нефной трапезной с овальными частями она напоминает чертежи из т. н. 10-го «Смешанного альбома» М. Ф. Казакова, в частности проект ц. св. Иоанна Предтечи в Белозерске Вологодской обл., который связывают с творчеством В. И. Баженова ( Выголов. 1983). К московской архитектурной школе принадлежит и колокольня (90-е гг. XVIII в.) в формах неоготики в усадьбе Еропкиных Успенское (Грабцово), напоминающая колокольню московского Зачатиевского монастыря ( Николаев. 1970. С. 85-86). |
| бесстолпные, с низкими трапезными и шатровыми колокольнями. Черты солигаличского зодчества проявились в компактной группировке глав на тонких глухих барабанах (ц. Трех святителей в дер. Одноушево Солигаличского р-на, 1775) и в использовании 2 ярусов мелких кокошников «вперебежку» (ц. в честь Успения в с. Сенном Чухломского р-на, 1773). Стиль нерехтских мастеров выдает расположение окон в 2 оси на узких боковых фасадах (церкви свт. Николая Чудотворца в с. Бартеневе и Св. Троицы в с. Красное Сумароково Нерехтского р-на, обе - 1766). В приволжских районах, где работали кинешемцы, продолжали строить высокие 3-светные храмы - церкви в честь Преображения (50-х гг. XVIII в.) в с. Столпине Кадыйского р-на, в честь Введения (1780) во Введенском погосте близ Кинешмы. Редкие храмы с восьмериком на четверике имели архаичный облик. В ц. свт. Николая Чудотворца (1763) в дер. Болотово Судиславского р-на сохранились рудименты нарышкинского стиля (колонки-дудочки и разорванные наличники алтарных окон, перерезающие карниз), а в ц. Св. Троицы (1778) в с. Марьинском Нерехтского у. (ныне Фурмановский р-н Ивановской обл.) и ц. в честь Воскресения (1790) в с. Парфеньеве использовано архаичное венчание пятиглавием. При этом в архитектуру храмов были введены отдельные барочные элементы - 8-гранные или круглые окна, рамочные или барочные наличники, граненая форма апсиды. Особенно ярко стилистические изменения заметны в постройках большесольских мастеров 2-й пол. XVIII в. на территории Костромского и Нерехтского уездов (ок. 10 храмов). Широкие аттиковые ярусы храмов они украсили многолопастными филенками, использовали барочные рамочные наличники с «ушами» и лучковыми сандриками, стены поярусно расчленили пилястрами, сдвоенными на углах,- ц. арх. Михаила (1771) в с. Гробищеве Комсомольского р-на Ивановской обл., церкви Св. Троицы (1782) с. и Покрова (1794) с. Кулиги Нерехтского р-на. Строительная деятельность в духе «профессиональной» барочной линии была интенсивна в Костромском, Нерехтском и Галичском уездах, а также в приволжских Макарьевском и Кинешемском уездах. |
| Из них говорит, вышли три духа подобные жабам, по причине ядовитости их, привычке к грязному и по нечистоте, и змеиной склонности лукавых духов к постыдным удовольствиям. Они, по повелениям диавола, антихриста и лжепророка, что означается устами, покажут людям ложные знамения и чудеса, как узнаем сие из последующего. Откр.16:14 . «Суть бо дуси демонстии творяще знамения: иже исходят к царем всея вселенныя, собрати я на брань в день той великий Бога Вседержителя». Ибо, совершая через бесов ложные знамения, верящих им вооружать на войну против великого и просвещенного дня Бога, Судии живых и мертвых, и в сей день богоборцы будут побеждены совсем, восплачут, бесполезно оплакивая прежнее заблуждение. Откр.16:15–16 . «Се гряду яко тать: блажен бдяй и блюдый ризы своя, да не наг ходит, и узрят срамоту его. И собра их на место называемое еврейски, Армагеддон». Бодрствовать и соблюдать одежды значит быть бодренными в делах благих. Ибо они суть одежды святых, лишенный коих необходимо постыжен будет, как обнаженный и исполненный срамоты. Армагеддон же переводится рассечение или рассекаемое. Ибо нужно думать, что будут посечены собранные там народы, предводимые на брань диаволом, так как утешается кровью человеческой. Поскольку же узнаем отсюда, что мерзостно обнажение от одежд добродетелей, и из Евангельской притчи знаем, что извержен был из чертога брачного не имеющий ее, и из Апостольского изречения, в котором говорит он о нетлении, аще и облекшеся в него не нази обрящемся, т.е. благих дел, прилежно будем молить Господа нашего, чтобы здесь омыл Он наши душевные одежды, чтобы паче снега убелиться нам по Псаломскому слову, и не услышать: друже, како вшел еси семо, не имый одеяния брачна, и связанным по рукам и по ногам не быть нам изверженными во тьму кромешную ( Мф. 22:12–13 ), но во всякое время, по Премудрому Соломону, имея белые одежды ( Еккл. 9:8 ) и нося светные светильники Богоугодной жизни, украшенные состраданием, вместе с чистым и непорочным Женихом душ наших – Христом, Богом нашим, войти нам в чертог Его. |
| Они почили и благоухают. Они святы и творят чудеса. Вот уж кому не причастно «жало сатаны», и, выйдя из круга рождений — они стали святы. Есть в них душа? Этого никто не утверждает. Есть в них жизнь? Думают это еще менее. Что же в них есть? Память, останки. Никто не сомневается, что мощи есть собственно тело, телесные останки, без всякой решительно душевности, духовности: и вот, безжизненные останки — они святы. Так вот, чтó значит «святость» — умереть! Да, Тур, очевидно, ничего не понимала, как, впрочем, и весь мир, мы все, свящ. Петров. Умереть — и значит достигнуть святости. А что это не эпизод, не частность религии, видно из молитв над умирающим и об умершем. Уже взрослым я видел одно соборование умирающего (кстати — оправившегося): я не мог не плакать, такое это чудо слов, живопись напевов! Тянул дьячок, подтягивал священник, и, однако, нельзя было не плакать. Кто изобретал эти напевы? Клянусь, я ни от какой музыки не заплачу и ни от какого певца, — но тут какие-то по-ту-светные зóвы музыки, откровение напевов. Похоронные слова и звуки мы знаем же. Так вот суть, выпавшая вовсе из памяти свящ. Петрова и Евг. Тур. Похороны — св. мощи в музыке, начало мощей, святость и святое воспевание смерти! Под таким углом зрения христианство есть мистическая песнь переходу из земного жития, всегда и непременно грешного, в «вечную жизнь» — там. Хорошая религия? Конечно, — но не отрицайте же, что это есть величайший пессимизм и глубочайшее отрицание земли и земного, стихий планетных, лунных, солнечных, но в основе всего — родительских, рождающих. Перед мистицизмом похорон что значит «Исайя — ликуй!» или «жена да боится своего мужа», наиболее музыкальные и выразительные места венчания? Вот уж рационализм, вот краткословие и грубословие, т. е. не в смысле, а в музыке. Музыкант, с такой дивною прилежностью сложивший напевы: «иде же несть печаль и воздыхание, но жизнь бесконечная», отмахнулся от брачующихся: «Э — пусть вам диакон проорет: жена да боится своего мужа». Очевидно — религия там, в могиле; здесь же, где начинается, где будет, через детей и рождение, убегание от могилы, — есть только впадение в грех, вступление в океан «жала сатанинского». |
| III Но неужели же священник Петров так-таки ничего не знает в христианстве? Скажем ему в оправдание: не один — он. Много лет назад я прочел необыкновенно увлекшую меня книжку: «Катакомбы» Евгении Тур. И вот, я помню в этих «Катакомбах» разговор знатной, изнеженной и жестокой римлянки с ее невольницею, тайной христианкой, которая почти «для примера» набрасывает ей очерки евангельского учения. Римлянка причинила рабыне какую-то боль, кажется, бросила в нее кинжалом и ранила, а та не рассердилась. Римлянка спрашивает, почему она не рассердилась? — «Потому что я верую в Иисуса». — «Чему же учил Он?» — «Любить врагов своих». — «Любить врагов?» …и римлянка задумалась. — «Да, это есть истинно новое и непонятное; любить друзей — да; любить родителей — да; любить безразличных, незнакомых — ну, так и этак; но врагов любить — непонятно, невозможно, неслыханно!..» Новизна и высота учения поразила и привлекла ее. Она стала христианкою, перейдя в полноту любви из мелкой языческой любви, в высоту веры из несовершенной веры, в сверхъестественную религию из естественной. Ставим точку. Ошибалась ли Евг. Тур, рисуя себе так в перспективе перелом от язычества к христианству? Если и ошибалась, то мы все с нею ошибаемся. Мы все так думаем, и нам, как и свящ. Петрову, всем представляется христианство именно как высшая любовь, «свет и радость», не иначе. Свящ. Петров привычною рукою начертал привычный образ; его книжка получает огромный успех; местами, в повременных изданиях, она почти целиком перепечатывается, потому что он с нами, и за него — мы все. Мы так думали 1900 лет; мы… «докторишки». — «Прощайте, звезды», «прощай — земля»; «прощайте, стихии небесные и земные», «отрекись от сатаны». — Уж если «жало сатаны» и «родительство» — одно и то же, то какой же свет? любовь? радость? — «О, хоть бы умереть!» Кто же ошибается? Не ошибаются покойники. Есть мнение, что «никто не приходил с того света и не приносил нам по-ту-светной истины». Нет — есть вестники, есть по-ту-светные вести. Разве мощи не говорят? По крайней мере — нечто, и именно ровно столько, сколько нам нужно узнать. |
|
|
