| Гуашь - краска, близкая к акварели, но более грубого помола и содержащая примесь белил, что делает ее более плотной и непрозрачной. Гуашью или чаще акварелью с белилами работали мн. художники в XVII-XVIII вв.; большой интерес к гуаши появился на рубеже XIX и XX вв. (в России - у художников круга «Мира искусства»). Во все эпохи рисунок был основным методом изучения натуры и художественного воспитания. Со времени возникновения первых академий вся европ. академическая школа целиком базировалась на рисунке, «правильность» к-рого была главным критерием качества художественных произведений. Так, в итал. искусстве, где зародилась система академического образования (кон. XVI в.), монументальная религ. живопись занимала высшую ступень художественной иерархии как наиболее общественно значимая и сложная в техническом отношении. Самым ярким ее проявлением были плафоны храмов Рима - грандиозные многофигурные композиции в иллюзорно воссозданном пространстве с выразительной пластикой тел в сложнейших ракурсах, передававших состояние эмоционального порыва. Такие композиции требовали безупречного владения рисунком как своего рода наукой, сочетавшей знание об устройстве человеческого тела (анатомия), умение совершать пространственные измерения (геометрия), понимание законов зрительного восприятия предметов (оптика) и построение согласно им изображения на листе бумаги (перспектива), постижение законов движения (механика). М. В. Нестеров. «Путь к Христу». Эскиз росписи Марфо-Мариинской обители в Москве. 1908 г. (ГТГ) М. В. Нестеров. «Путь к Христу». Эскиз росписи Марфо-Мариинской обители в Москве. 1908 г. (ГТГ) На Руси Г. как вид искусства появилась в сер. XVI в. (печатная Г. в церковных книгах). Оригинальным явлением, имевшим нек-рые общие черты с Г., были прориси. Они перечерчивались с канонических икон с целью точных их повторений и были принадлежностью практически каждой иконописной мастерской. Выполнялись прориси 3 способами: калькированием, прокалыванием с помощью иглы или шила видных сквозь бумагу очертаний иконы и «налепком», когда на самой иконе липкой краской обводились контуры, а затем притирался лист бумаги. Проколотые прориси накладывали на подготовленные для создания новых икон доски и, натирая растертым в порошок углем или сангиной, «припорохом» переносили на доску рисунок. Из непроколотых прорисей составлялись альбомы - «лицевые подлинники» (см. также ст. Иконописные подлинники ), к-рые существовали в качестве ценимых, вполне законченных произведений искусства («Лицевой подлинник» Антониева Сийского мон-ря, кон. XVII в., РНБ). В XVIII-XIX вв. они сохраняли мн. композиции и варианты икон, восходящие к древнерус. иконописи. |
| Сети богословия Тема недели: Церковное книгоиздание и церковные библиотеки в современной России Статья Статья 22 августа 2008 Статья 30 августа 2008 Статья Статья Статья Статья Статья 10 сентября 2011 Статья Статья Статья Статья Статья Статья Статья Статья 14 февраля 2023 Статья Статья 29 мая 2024 Новые материалы 1 января «Под старину»: подделка древних икон в России XIX – начала XX вв. Статья доктора гуманитарных наук (PhD), магистра искусствоведения, магистра филологии (Варшава, Польша), доцента Института современных гуманитарных исследований (Москва, Россия) Дороты Вальчак посвящена такому беспрецедентному феномену русской иконописи XIX — начала XX вв., каким являлась массовая подделка древних икон с целью их последующей продажи верующим или коллекционерам. Данный промысел развивался в разных селах Владимирской губернии с XVIII столетия и изначально подразумевал наличие хорошо отлаженной системы, состоящей из иконописцев и офеней — бродячих торговцев иконами. Автором выявляются глубинные причины данного явления, описываются главные способы подделки древних икон и анализируются художественные средства, которые использовались иконописцами с целью стилизации «под старину». Устанавливается связь между старообрядческим типом благочестия и «модой на старину» с повышением спроса на «древние» иконы, а тем самим и развитием промысла «старинщиков». Статья В настоящее время некоторые недобросовестные сотрудники антикварных магазинов вместо подлинных древних икон предлагают историкам-любителям современные подделки, написанные «под старину», то есть выдержанные в стилистике одной из известных исторических школ иконописи. Хотя в некоторых случаях знатоку очень легко обнаружить обман, встречаются настолько хорошо подделанные образы, что без проведения тщательных анализов красок и доски в лабораторных условиях даже серьезные специалисты-искусствоведы не могут отличить подделку от оригинала. Можно подумать, что фальсификация древних икон — явление относительно новое, однако это совсем не так. Как справедливо отмечает искусствовед О. Ю. Тарасов, только современные технические методы исследования, в том числе макрография в инфракрасном свете, убедительно доказали, что многие иконы, которые ученые раньше относили к строгановской школе (XVI–XVII вв.), на самом деле оказались всего лишь мастерски выполненными подделками середины XIX столетия c. 407]. Это касается не только икон из частных коллекций, но даже и экспонатов известных мировых музеев, в том числе знаменитого собрания Русского музея в Петербурге. Иконы в некоторых случаях были подделаны так хорошо, что без дополнительных лабораторных исследований практически невозможно было определить их настоящий возраст. |
| Статьи, посвящённые кражам, свидетельствуют о существовании мародёрства: ограблении могил, краж во время пожаров. Пристальное внимание в исповедных текстах уделено сознательному нарушению крестного целования – одного из важнейших способов принесения присяги или официальной клятвы. Нарушение крестного целования со стороны официальных лиц – судей, вельмож часто оказывалось связано со взяточничеством. В исповедных текстах немало вопросов посвящено различным способам приобретения дохода. Так мы узнаем, что женщины обладали значительной финансовой самостоятельностью и, по крайней мере в XVI в., могли давать деньги в рост, содержать питейное заведение или публичный дом. Однако исповедные тексты не донесли ни одного упоминания о занятиях женщин торговлей; исключено было для женщин непосредственное участие в управлении государственными делами, хотя косвенно, через своих мужей, они оказывали влияние на происходящее в государстве. Исповедные тексты сохранили сведения о закрепощении людей в конце XVI в., о продаже в рабство пленных и детей. Ряд вопросов посвящён обращению с челядью, отказу кормить и одевать челядь, платить по найму, что приводило к кражам и самоубийствам среди зависимого населения. Большое количество вопросов говорит о верованиях: обращении к «волхвам» и «бабам», о различных способах колдовства, о вере в демонических существ и в приметы, о календарных обрядах и гаданиях. Сравнение сходных статей в разных текстах позволяет сделать выводы о природе отдельных гаданий и магических приёмов. Наблюдение за динамикой статей о колдовстве в исповедных текстах позволяет выделить несколько рубежей в истории России, для которых характерен всплеск увлечения магией. Так, в середине XVI в. в исповедных текстах появляются и широко распространяются статьи, повествующие о верованиях, характерных для Балкан. Сопоставив это с известиями о распространении в то же время переводных гадательных книг, пришедших из южнославянских стран, можно уверенно сказать об увеличении интереса к магии в середине XVI в.: к «новым» гаданиям, магическим знаниям, демоническим существам. При этом новые веяния шли не из среды неграмотных русских крестьян, а из среды книжников, увлекавшихся переводной литературой, и из книг, а не от отцов и дедов, узнававших о верованиях, характерных для чужих земель. Это явление в XVI в. можно назвать всплеском неоязычества. Сходный процесс можно было наблюдать на рубеже XIX–XX вв. и в конце XX в., когда через русскую интеллигенцию начинало так же бурно распространяться увлечение «новыми» магическими знаниями. Другой рубеж приходится на начало – середину XVII в., когда с ростом посада все большее значение приобретают развлечения и гадания, характерные для городской среды. Так, в текстах XVII в. существенно возрастает число вопросов, посвящённых календарным обрядам и гаданиям, связанным с днём Ивана Купалы, святками, Крещением, масленицей и Великим постом. |
| Видение купины огненной Моисею. Фрагмент медных врат зап. входа. XVI в. Видение купины огненной Моисею. Фрагмент медных врат зап. входа. XVI в. Основную часть обширного комплекса реликвариев составляли уникальные серебряные золоченые ковчеги в виде саркофагов с выдвижными крышками, на к-рых помещены чеканные образы святых, чьи мощи в них хранятся. Создание этих ковчегов было начато при царе Борисе Годунове и его сыне Феодоре Борисовиче и продолжено при воцарении династии Романовых. Совр. исследователи связывают это деяние кон. XVI в. с грандиозными замыслами создания в Кремле храма Святая Святых. Опись 1680 г. перечисляет 35 подобных ковчегов. В наст. время 28 ковчегов 1598-1633 гг. хранятся в бронзовой раке, специально изготовленной для них на московской фирме Постникова в 1894 г. Тканевое убранство Б. с. сохранилось не полностью и до наст. времени дошло со значительными переделками. Особую ценность представляют праздничные пелены к иконам местного ряда с изображением Голгофского креста, выложенного серебряными золочеными дробницами, с резными и черневыми образами святых и праздников, облачения гл. обр. XVIII в. Частично сохранился комплекс светильников XVII-XIX вв. Уникальными произведениями рус. искусства XVI в. являются зап. и сев. двери собора. Они выполнены в древней технике «золотой наводки», продолжая т. о. ряд памятников домонг. (врата Рождественского собора в Суздале) и новгородского искусства XIV в. (Васильевские врата, 1336). Программа их изображений теснейшим образом связана с системой убранства собора и его значением. Сохранились предметы церковного убора из придельных церквей Б. с. Иконостасы приделов были выполнены, вероятно, вскоре после их возведения в 60-х гг. XVI в. Их убранство, состоящее из серебряных золоченых басменных окладов, а также из серебряных окладов с эмалевым узором по скани, представляет особый интерес как уникальное убранство рус. высокого иконостаса, сохранившееся почти полностью. Е. А. Моршакова Б. с. в церковном обиходе рус. вел. князей и царей |
| Надписи на О., состоящие из разных по смыслу фраз, можно условно разделить на вкладные, литургические, поминальные, охранительные, с наименованием частиц мощей и др. ( Игошев. 2009. С. 27-42). Изучение клейм, особых отметок мастеров позволяет точно датировать серебряные О. Самые ранние московские клейма относятся к 1651-1652 гг. В региональных центрах, как показали исследования М. М. Постниковой-Лосевой и ее коллег по хранению драгоценных металлов в ГИМ, до 1700 г. на серебряных изделиях клейма не ставили или могли поставить в Москве в Серебряном ряду (Золотое и серебряное дело. 1983. С. 119, 121, 129). Технологические приемы изготовления О. сохранялись на протяжении средневековья. Серебряными и золотыми О. украшали деревянные кивории, раки, «поставные» и «вислые» светильники, деревянные посохи, предметы для святительских ризниц и храмового убранства. Вероятно, золотыми и серебряными деталями обивали наиболее значимые и почитаемые изображения на древнерус. фресках. В ярославских храмах в XVIII-XIX вв. отдельные изображения на стенописи были выделены чеканными венцами и окладами. Для крепления металлических пластин О. к деревянной иконе использовали гвоздики или мастику, к-рая также предотвращала появление на тонком металле деформаций и вмятин. Перед креплением О. его оборотную сторону нередко покрывали клейкой смесью смоляной или восковой мастики с различными наполнителями, она встречается на басменных О. древнерус. икон, верхних крышек Евангелий, богослужебных крестов. В домонг. период гвозди нередко изготавливали из медного сплава, шляпки золотили; позднее небольшие гвоздики делали из медных сплавов или серебра с округлой плоской прокованной шляпкой. В 1634 г. для гвоздиков на О. Евангелия московскому мастеру Серебряного ряда С. П. Сорокину из царской казны было выделено серебра 31/4 золотника ( Троицкий. 1930. Вып. 2. С. 123). В XVI-XVII вв. гвозди изготавливали из проволоки на специальном инструменте - «гвоздильне» («гвоздильнице»), представлявшей собой 2 железные пластины с прорезанными на них желобками для гвоздей с небольшими расширениями в местах шляпки. Такой инструмент отмечен в монастырских документах: напр., 3 «гвоздильницы» - в Описи Спасо-Каменного мон-ря 1628 г. (Опись Спасо-Каменного мон-ря. 1628 г.//Памятники письменности в музеях Вологодской обл. Вологда, 1985. Ч. 4. Вып. 1. С. 198). Гвозди для О., как правило, изготавливали в больших количествах ремесленники-«гвоздари»: в 1654 г. для басменных и чеканных О. на деревянные напрестольные кресты и деревянные крышки Евангелий в московскую Серебряную палату были куплены «окрепованные гвозди… 4000 трубных, 11 000 мелких» ( Троицкий. 1930. Вып. 2. С. 71). Купленные в 1627 г. для О. в строгановские мастерские в Сольвычегодске 22 узла с медными гвоздями («а в узле по 1000») свидетельствуют о налаженном производстве ( Введенский А. А. Торговый дом XVI-XVII вв. Л., 1924. С. 32). В XIX в. О. крепились на фабричные гвоздики. |
| Примерно то же следует сказать о южной части митрополичьей области, охватывавшей территорию Киевской земли. Следует учитывать, что для XV–XVI вв. архивы местных учреждений почти не сохранились, и о положении Церкви здесь можно судить в основном по материалам, вошедшим в состав книг Литовской метрики, которые интенсивно публиковались в середине — 2-й половине XIX в. в изданиях, хорошо известных митрополиту Макарию, и архива униатских митрополитов, материалы которого историк специально изучал. Круг источников впоследствии существенно расширился после работы исследователей в архивах киевских монастырей, прежде всего Киево-Печерского и Николо-Пустынского, и наблюдения митрополита Макария, касающиеся этих двух обителей, в настоящее время могут быть существенно дополнены . Иначе обстоит дело с Волынью — территорией Владимирской и Луцкой епархий. Особенность этого района — в наличии здесь большого собрания книг местных судебных учреждений Владимира Волынского, Луцка, Кременца. Разумеется, документы из этих книг, как и документы из книг Литовской метрики, касающиеся Волыни, публиковались с середины XIX в. в ряде изданий, использованных высокопреосвященным Макарием (таких, как «Архив Юго-Западной России» и др.), но они далеко не исчерпали богатства этого собрания. К тому же оставались неизданными архивы ряда волынских монастырей (часть из них во 2-й половине XIX в. хранилась в Почаевской лавре). Важные сведения, о церковной жизни на Волыни содержались также в документах, находившихся в недоступных для митрополита Макария рукописных собраниях польских магнатов, унаследовавших владения православных князей Волыни, публиковать материалы из этих собраний стали уже после смертиисторика . Отсюда ряд важных пробелов в его характеристике церковной жизни этих епархий. Пробелы эти в известной мере восполнили исследования Н. И. Теодоровича, где достаточно широко использованы отмеченные выше источники . К сожалению, эти работы Теодоровича охватывают не всю территорию Волыни. В состав Владимиро-Волынской епископии в XV–XVI вв. входила и наиболее западная, пограничная с Польшей, часть великого княжества Литовского — Берестейско-Дрогичинская земля, носившая в то время название Подляшье (значительная часть этой территории в настоящее время входит в границы Польской республики). Церковная жизнь на этой территории в «Истории Русской Церкви» оказалась практически не освещенной, вероятно, потому, что не были изданы документы, касающиеся истории православной Церкви на этой территории: актовые книги местных учреждений, местные церковные архивы. Уже после выхода в свет «Истории» митрополита Макария появились исследования и публикации документов о положении православной Церкви в этом районе . |
| Реформация, особенно закрытие мон-рей в 30-40-х гг. XVI в., привела к разрушению древней местной традиции церковной музыки. Отсутствие народной поддержки Реформации и бедность страны послужили причинами задержки введения в церковную практику метрических муз. обработок псалмов и перевода на валлийский язык основных богослужебных книг. В сер. 30-х гг. XVIII в. в Церкви Уэльса возникла местная разновидность методизма, приверженцами к-рой стали мн. валлийцы; к 80-м гг. XIX в. 80% населения Уэльса были нонконформистами (т. е. протестантами, но не англиканами). Именно в этой обстановке и в качестве ее отличительной черты утвердилась практика пения гимнов всей общиной. Хорошо запоминавшиеся мелодии гимнов были «подкреплены» гармонизацией. В XX в. развивалась и внецерковная музыка: многие из валлийских гимнов с англ. подтекстовкой стали общим достоянием англоговорящего христ. мира, самым известным композитором в области церковной музыки стал валлиец Уильям Матиас (1934-1992), чьи мелодии пользуются успехом и за пределами его родины. Лит.: Luff A. Welsh Hymns and Their Tunes. L., 1990; Shaw W. The Succession of Organists of the Chapel Royal and the Cathedrals of England and Wales from c. 1538. Oxf., 1991. С. Кэмпбелл Церковная археология В.- одна из самых развитых в Европе. Еще в XVI-XVII вв. появились первые историко-топографические обзоры В., включавшие значительное количество церковных древностей ( Leland J. The Laboryeuse Journey and Serche for Englandes Antiquitees; A New Yeares Gyfte to Kynge Henry. L., 1549; idem. The Itinerary. 1710-1712. 9 vol.; Gough R., Camden W. (ed.) Britannia. L., 1789. 3 vol.). конфискация церковных имуществ в 30-40-х гг. XVI в. привела к запустению и разрушению аббатств и церквей, со временем составивших особый круг памятников, реставрация и раскопки их руин стали основой церковной археологии В. в XVIII-XIX вв. Совр. наука опирается на законодательство по археологии и охране памятников, сложную систему общественных, церковных и гос. орг-ций (English Heritage; Cathedrals Fabric Investigation for England; Council for British Archaeology Churches Committee; Society of Antiquaries; British Archaeological Association), специальные учебники (У. Родуэлл, Р. Моррис и др.), церковно-археологические (Снигсн Archaeology (САг) (York, 1997-.) и общие периодические издания (Antiquaries Journal (AJ), L.; Archaeological Journal (ArchJ) (L., 1844-.); Archaeology, or Miscellaneae London; British Archaeological Report (BAR); Council for British Archaeology. Research Report (CBA RR). |
| Истоки и эволюция русской средневековой концепции XV-XVI вв " . В работе рассмотрены происхождение, первоначальное содержание и дальнейшая эволюция известной религиозно-политической концепции русского средневековья: Москва - Третий Рим. Эта концепция исследована автором в широком историческом контексте. В работе прослежены ветхозаветные корни концепции, показано ее появление на фоне всемирно-исторических событий, определивших положение Российского государства и Русской Православной Церкви, использование этой идеи в средневековье и в новое время вплоть до нашего века. В основу работы положено исследование сочинений Филофея Псковского и позднейших его переработок, а также весь круг памятников XV-XVII вв., в которых эта идея нашла свое выражение. Автор показывает, что эта концепция трактует судьбы Москвы в нераздельной связи с судьбами царства и Церкви; в первоначальном виде она содержала идею о Руси, как вместилище истинного христианского царства, зародившегося в раннюю христианскую эпоху. Книга вносит важный вклад в решение одной из важных задач современного гуманитарного знания - достижение синтеза церковной и светской науки. Автор показывает, как многие тезисы митрополита Макария, поставленные под сомнение наукой конца XIX - начала XX вв., подтверждаются новейшими исследованиями. В книге также помещены тексты, на которых основаны выводы автора. Второй премии удостоен руководитель сектора археологии Москвы Института археологии РАН доктор исторических наук Л.А. Беляев за книгу " Древние монастыри Москвы (конец XIII - начало XV в.) по данным археологии " (М.,1994). Это фундаментальное научное исследование, основанное на большом фактическом материале письменных и археологических источников, причем археологический материал собран самим автором в процессе исследования им культурного слоя Москвы в ходе работ 1980-1990-х гг. Представлена документированная картина возникновения и жизни первых московских монастырей XIII-XIV вв., их место в московской среде. Основное внимание в книге уделено истории Богоявленского, Данилова и Высоко-Петровского монастырей, игравших особую роль в городе Москве и в России, а также рассмотрена история Спасского-на-Бору, Симонова, Чудова, Алексеевского, Сретенского и других монастырей того времени. |
| А. б., с одной стороны, почти полностью совпадает с ходом археологического изучения Ближ. Востока, с др.- характеризуется попытками богословов применить и осмыслить полученные археологией знания. 2-я пол. XVIII - 1-я треть XIX в. является границей донаучного и научного этапов в истории открытий в сфере А. б. Научный этап подразделяется на период XVIII в.- 20-х гг. XX в., когда доминировали исследования в Египте и Месопотамии, и сиро-палестинский период, когда раскопки велись в М. Азии, Сирии, Иордании и Св. земле (его начало приходится на рубеж XIX-XX вв.). Донаучный этап Интерес к памятникам тех событий, о к-рых рассказывает Библия, отмечен с эпохи поздней античности у иудеев, христиан, а по возникновении ислама и у мусульман. Он отражен в попытках создания историко-географических сводов («Иудейские древности» Иосифа Флавия, «De situ et nominis locorum hebraicorum» блж. Иеронима, «Ономастикон» Евсевия Кесарийского) и в паломнической лит-ре (итинерариях, хождениях и т. п.). В ряду последних выделяются тексты ранневизант. эпохи и сочинения таких путешественников XII в. по Востоку, как рус. игумен Даниил , испан. раввин Вениамин Тудельский и пилигримы-католики, хлынувшие в Св. землю вслед за крестоносцами (см. Паломничество ). С эпохи Великих географических открытий XV-XVI вв. начинается развитие библейской географии на основе трудов европ. путешественников (Ф. Шмида, Л. Раухвольфа и др.). В XVII-XVIII вв. делаются первые попытки фиксации памятников. К. Нибур систематически описал древности Месопотамии, А. Роланд - Палестины. В 1805 г. У. Зеетцен открыл места Кесарии, Аммона, Герасы , в 1812 г. И. Л. Буркхардт посетил Петру и др. Начало научного изучения. Месопотамо-егип. период Главным шагом к научному изучению вост. древностей в 1-й пол. XIX в. стали работы по расшифровке ассиро-вавилонской клинописи и егип. иероглифического письма . Одновременно европ. дипломаты, военные инструкторы и путешественники делали первые попытки обмеров и раскопок в «библейских странах», заложив начало археологических исследований таких памятников, как Вавилон , библейский Аскалон , гробницы фараонов и храмы Египта, Бехистунская надпись, Ниневия (Куюнджик) и Хорсабад с дворцом Саргона II, а затем и Нимруд. |
| Откуда вообще взялось это разночтение и почему оно обрело столь болезненный характер? Прежде всего отметим, что и Белоруссия, и Беларусь — производные от топонима Белая Русь. В результате разделения древней Руси между разными политическими образованиями отдельные ее части со временем стали обретать специфические определения, связанные с цветом или размером. «Размерные» определения — хорошо всем известные Малая и Великая Русь. Хотя на самом деле к размерам эти определения отношения, скорее всего, не имеют. По наиболее распространенной версии, определения «малый» и «великий» заимствованы из византийской традиции, где «малым» принято называть историческое ядро той или иной территории, а «великим» — зону позднейшей колонизации. Цветовых обозначений Руси было три — Белая, Червонная и Черная Русь, причем все три были связаны с землями Западной Руси в составе Польши и Литвы. В исторических источниках эти обозначения закрепляются в XVI–XVII веках. Червонной Русью называли нынешнюю Галичину, Черная Русь локализовалась на западе современной Белоруссии, приблизительно в треугольнике Новогрудок — Лида — Гродно, а собственно Белой Русью тогда именовалась восточная половина современной Белоруссии. Впрочем, наименование «Белая Русь» долгое время было кочующим. Так иногда называли земли вокруг Пскова и Новгорода и даже Москвы . Однако к XVI–XVII вв. это наименование окончательно закрепляется за северо-восточными землями современной Белоруссии. Тогда же в оборот входит и понятие «белорусцы», который изначально имел достаточно размытое содержание. «Белорусцами» в России могли называть как жителей собственно «Белой Руси», так и все восточнославянское население Речи Посполитой. Со временем «белорусцы» трансформировались в «белорусов», а «Белая Русь» – в «Белоруссию». В XVIII-XIX вв. эта форма становится для русского языка нормативной. В XIX в., с началом бурного развития этнографических исследований, термин «белоруссы» (вплоть до языковой реформы 1956 г. писалось с двумя с) обретает этническое содержание. Однако поскольку белорусские этноязыковые особенности распространялись далеко за пределы «Белоруссии» в ее изначальном понимании, этот термин также постепенно расширяется, охватывая западные области современной Белоруссии, которые в книжных источниках нередко назывались Черной Русью. Еще в XIX веке польско-литовский историк Адам Киркор выделял этнографическую группу «чернорусов», указывая на цветовые особенности их костюма. |
|
|
