| Вариант 13. Губа утолщена, отогнута от плечика. Шейка и щека, как правило, конструктивно не выделены. Вариант 14. Губа оформлена в виде утолщения с Т-образным профилем. Соотношение приведенных вариантов венчиков горшков в керамических коллекциях 1992 и 1997 гг. представлено в таблице. Таблица Распределение вариантов венчиков в материалах из раскопов в г. Козельске Вариант формы венчик Раскопки 1992 г. Раскопки 1997 г. Вариант 1 Менее 1 % Вариант 2 Вариант 3 Вариант 4 Вариант 5 Вариант 6 Менее 1 % Вариант 7 Вариант 8 Вариант 9 (подвариант 1) Вариант 9 (подвариант 2) Вариант 9 (подвариант 3) Вариант 10 Менее 1 % Вариант 11 Вариант 12 Вариант 13 Вариант 14 Менее 1 % 100% (716 фрагментов) 100% (549 фрагментов) В ходе проведенных археологических работ не было выявлено датированных комплексов; предложенные в данной работе датировки основаны на аналогиях с керамикой, найденной в процессе исследований на памятниках Верхнеокского региона: городища Серенск (XI–XIII вв.), Спас-Городок (XI–XIII вв.), Маламахово (XI–XIV вв.), Любутск (XIV–XV вв.), Воротынск (XV–XVI вв.), калужское старообрядческое кладбище (XVIII–XIX вв.), селище Кривское (X– XI вв,– Калужская область; городища Супруты (X в.), Чекалин (XVI–. XVII вв.) – Тульская область, а также памятниках других регионов. 716 фрагментов венчиков горшков из раскопок 1992 г. и 524 фрагмента венчиков из раскопок 1997 г. распределены по следующим типам, отражающим некоторые технологические особенности. Тип 1. Керамика изготовлена из сильноожелезненных глин. Цвет фрагментов коричневый, черный или серо-, черно-коричневый. Примесь–дресва или песок крупной размерности (более 1 мм); среднеразмерный песок (0,5–1 мм) встречается как исключение. Обжиг неравномерный: излом или черный, темно-серый, или с темной полосой в центре; глубина прокаленного слоя часто различная на отдельных участках одного сосуда. Среда обжига, в основном, окислительно-восстановительная. Орнамент линейный, волнистый, штамповый. К типу 1 отнесено 24 фрагмента венчиков (менее 4 % коллекции венчиков из раскопок 1997 г.). |
| 131 См.: Bardach J. Swiecki charakter zwyczajowego prawa malzenskiego ludnosci ruskiej w Wielkim Ksicstwie Litewskim (XV–XVII wiek)//Czasopismo prawno-historyczne. XV (1963). Zeszyt 1. S. 85–150 (переиздано: Bardach J. Zwyczajowe prawo malzenskie ludnosci ruskiej Wielkiego Ksicstwa Litewskiego (XV–XVII wiek)//Bardach J. Studia z ustroju i prawa Wielkiego Ksicstwa Litewskiego XIV–XVII w. Bialystok, 1970. 134 Макарий 1996. Кн. 5. С. 170; о власти митрополитов над духовенством в 1458–1596 гг. см. также: Власовьский. Т. 1. С. 175–179. 135 О соборах см.: Булгаков Г. Западнорусские православные церковные соборы как органы церковного управления. Опыт историко-канонического исследования. Курск, 1917; Власовьский. Т. 1. С. 193–210. 137 См., в частности: Bushkovitch P. Religion and Society in Russia. The 16th and 17th Centuries. New York; Oxford, 1992. P. 22–26. 139 См.: Левицкий О. Южнорусские архиереи в XVI–XVII вв.//Киевская старина. 1882. С. 57–100; Левицкий О. Основные черты внутреннего строя западнорусской церкви в XVI и XVII вв.//Киевская старина. 1884. Левицкий О. Внутреннее состояние западнорусской церкви в Польском государстве в конце XVI в. и уния//Архив ЮЗР. Ч. 1. Т. VI. Киев, 1883. С. 1–182. См. также: Грушевський М.С. з духовенства (по актам XVI ст.)//ЗНТШ. XXXIV (1910). С. 1–82. 141 См.: Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. С древнейших времен до конца XVII в. Отв. ред. Э.Д. Днепров. М., 1989. С. 43–55. 142 См: М. книжок як XV – перша половина XVII ст. 1994; М.Б, рукописна книга в XV – XVII ст.: виробництво i поширення. Автореферат на здобуття наукового ступеня кандидата наук. 1994. 143 Макарий 1879. Т. IX. С. 299. Ярошевич, говоря о русских школах этого времени, ссылался на существовавшую прежде надпись на гробе князя К.И. Острожского, которая утверждала, что он создал «ради отроков училища» (Jaroszewicz I. Obraz Litwy pod wzglcdem jej cywilizacyi od czasow najdawniejszych do konca wicku XVIII. Wilno, 1844. Cz. 3. S. 82). Но эта надпись, как отмечает митрополит Макарий, была составлена в XIX веке, а прежде такого упоминания в надписи не было (Макарий 1879. Т. IX. C. 299, прим. З09) |
| 1979 М.Н. Сперанский связывает развитие жанра повести с дифференциацией русского общества и образованием среднего класса горожан, что стало причиной расслоения " читающей публики» (Сперанский М.Н. Эволюция русской повести в XVII веке//ТОДРЛ. Т. 1. С. 138, 149; ср.: Адрианова-Перетц В.П. Образцы общественной пародии XVII–XIX веков//ТОДРЛ. Т. 3. С. 33; Адрианова-Перетц В.П Очерки по истории сатирической литературы XVII века. М., 1937. С. 46–47, 172–173 и др.). 1981 Один из величайших мастеров русского языка XIX века, И.С. Тургенев высоко ценил стиль и язык Аввакума и считал, что язык протопопа звучит подобно современному московскому диалекту. Он говорил о «Житии»:«Живая речь московская... Так и нынешняя московская речь часто режет ухо [человеку из образованного общества], а между тем, речь это чисто русская» (см.: А. Л. [Луконина А.Л.] Мое знакомство с И.С. Тургеневым//Северный вестник. 1887. 2. С. 56. О том же говорил Лев Толстой:»Из книжной словесности остановился бы... на таком превосходном стилисте, как протопоп Аввакум» (Дневник В.Ф. Лазурского//ЛН. Т. 37–38. М., 1939. С. 488). 1982 «В «демократических» раскольничьих стилях XVII в. живая народная речь была вовлечена в смысловую атмосферу церковно-книжного языка и, так сказать, освящена им... Борьба и взаимовлияния двух церковно-книжных систем, московской и киевской, сопровождались резкой социальной дифференциацией стилей литературного языка» (Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII–XIX вв. М., 1938. С. 36). Если киевский (точнее, западнорусский) вариант церковно-славянского в конце XVII века стал официальным языком московской литературы, московский вариант, значительно упрощенный в то же самое время, остался языком литературы староверов. 1983 Аввакум. Книга толкований//РИБ. Т. 39. С. 475. См. также: Румянцев И. Никита Константинов Добрынин («Пустосвят»). Сергиев Посад, 1916. С. 3–7; Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка. С. 33, 35–39. Аввакум и его современники называли разговорный русский " вяканием». |
| Статья П. В. Седова посвящена истории подворий Валдайского Иверского монастыря в Москве и Новгороде, через историю строительства которых автор выявляет новые тенденции в повседневной жизни города 2-й половины XVII – начала XVIII в. В свойственной ему живой манере П. В. Седов рисует яркие картины предпетровской и раннепетровской московской жизни. В статье содержится важный очерк о московском жилище, доме в XVII в., затрагивается проблема постоя в XVII–XVIII вв., которая требует еще тщательного изучения. Интересны часть статьи о подворье Иверского монастыря в Новгороде, часть которого ранее принадлежала дьяку М. Милославского, а также страницы жизни новгородской административной верхушки середины XVII в. История подворий Валдайского Иверского монастыря, по словам автора, «позволяет проследить две противоположные тенденции в эволюции городской усадьбы второй половины XVII – начала XVIII в.». С одной стороны, условия жизни становились лучше, увеличивалось количество пожароустойчивых каменных построек, с другой – государство стало все больше контролировать личную жизнь подданных: «На монастырском подворье могли разместить постояльцев, могли и вовсе забрать всю усадьбу, если на то была государева воля» (С. 497–498). Т. А. Базарова на материалах того же Валдайского Иверского монастыря исследовала проблему государственных натуральных повинностей новгородских крестьян в первые годы Северной войны. В центре внимания статьи – давно разрабатываемая тема, еще до конца не изученная: как вводились мобилизационные мероприятия на территории, прилегающей к военным действиям. Исследовательница пришла к выводу, что в начале войны основная масса государственных натуральных повинностей заранее не планировалась, их введение зависело от нужд русской армии. Наиболее обременительные же повинности монастырские власти стремились заменить денежными выплатами. Статья О. А. Абеленцевой посвящена истории поступления документов на вотчины новгородских монастырей и церквей в коллекцию актов Новгородской казенной палаты. Исследование содержит интереснейший анализ архивной работы XVIII–XIX вв., прежде всего публикаторской деятельности М. Г. Курдюмова. Это крайне важно для изучения техники работы архивистов в XIX – начале ХХ в. В статье рассматривается также архивная история документов в XVIII в., приводится исследование описей XVIII–XIX вв. |
| Имеет глубокие исторические связи с рус. Н. На территории Вост. Европы было обнаружено более 200 тыс. куфических дирхемов, гл. обр. среднеазиат. чекана, массовое поступление к-рых шло в Х в. по волжско-днепровскому торговому пути ( Гайдуков, Калинин. 2012). Подражания этим дирхемам, по-видимому, составили 1-й этап древнерус. денежного производства. Еще теснее связано с рус. Н. монетное обращение Золотой Орды, серебряные дирхемы и данги к-рой в XIII-XV вв. имели свободное хождение на Руси. Поскольку владения Джучидов и среднеазиат. династий от Тахиридов до Шейбанидов и проч. в разное время входили в состав России, то наибольший вклад в изучение монет этих регионов внесли российские ученые. Родоначальником научной систематизации мусульм. монет и Н. Золотой Орды считается акад. Х. Д. Френ, директор Азиатского музея С.-Петербургской АН (ныне Ин-т восточных рукописей РАН) и создатель его нумизматической коллекции (ныне в ГЭ). Его последователями были В. Г. Тизенгаузен и А. К. Марков. В советское время наибольший вклад в развитие Н. Джучидов внесли С. А. Янина, Г. А. Фёдоров-Давыдов, М. Б. Северова и др., среднеазиат. Н.- М. Е. Массон, автор лекционного курса «Нумизматика Средней Азии» (ЛГУ), Е. А. Давидович, Б. Д. Кочнев и др. В настоящее время оба направления со своими методиками, источниками, кругом проблем и задач становятся полноценными дисциплинами восточной Н. Среднеазиатская ислам. Н. изучает монеты и денежное обращение Хорезма, Мавераннахра, Сев. Хорасана и др. регионов, приблизительно совпадающих с границами бывш. советских республик Ср. Азии. Ее подразделами являются Н. Тахиридов и Саманидов (IX-X вв.), Караханидов (X-XIII вв.), хорезмшахов (XII-XIII вв.), Чагатаидов (XIII-XIV вв.), Тимуридов (XIV-XVI вв.), Шейбанидов (XVI в.), Джанидов (XVII-XVIII вв.) и др. местных династий до ХХ в. включительно. Позднейшие полунезависимые гос-ва в этом регионе, вошедшем в состав Российской империи в кон. XIX в. (Хивинское ханство, Бухарский эмират, Кокандское ханство), продолжали чеканкой своей монеты традиции средневекового денежного хозяйства. Главным эмиссионным центром, как и в древности, оставалась Бухара, чеканившая золотые тилли, серебряные таньга и медные фулюсы под контролем русского правительства на заключительном этапе. Последние денежные эмиссии Бухарского эмирата были проведены в 1922 г. |
| культуры, 1618-1652. М., 2001; они же. То же, 1652-1700. М., 2007. Кн. 1; 2011. Кн. 2; Починская И. В. Из истории организации единоверческой типографии в Москве//Уральский сб.: История, культура, религия. Екат., 2001. С. 143-151; она же. Московская типография в 1-й пол. XVIII в.: Адаптивные процессы в офиц. книгопечатании//Изв. Уральского гос. ун-та. Сер. 2: Гуманит. науки. Екат., 2011. 1(87). С. 204-213; Постернак А. В. Очерки по истории общин сестер милосердия. М., 2001; Борисова Т. С. К вопросу о времени создания рукописи//Евангелие Успенского собора Моск. Кремля. М., 2002. С. 27-35; Стефанович П. С. Приход и приходское духовенство в России в XVI-XVII вв. М., 2002; Панова Т. Д. Некрополи Московского Кремля. М., 20032; Лукичёв М. П. Из истории книжной торговли в Москве XVII в.// Он же. Боярские книги XVII в.: Тр. по истории и источниковедению. М., 2004. С. 381-384; он же. К истории школьного образования в России в XVII в.//Там же. С. 344-351; Саенкова Е. М. Чиновники (Типиконы) Успенского собора Моск. Кремля как источник по истории рус. искусства позднего средневековья: АКД. М., 2004; Борисов Н. С. Московская архимандрития в XIV в.//От Древней Руси к новой России: Юбил. сб., посвящ. Я. Н. Щапову. М., 2005. С. 169-176; Коновалова С. П. Становление общественного призрения в пореформенный период (на примере Московской губ. 1861-1917 гг.): Канд. дис. М., 2005; Давиденко Д. Г. Московские кремлевские и пригородные монастыри в XIV в.: К проблеме организации монашества//Московский Кремль XIV ст.: Древние святыни и ист. памятники. М., 2009. С. 146-159; он же. Священнослужители кремлевского Архангельского собора и их материальное обеспечение в XVII ст.//Московский Кремль XV ст. М., 2011. Т. 2. С. 253-255; он же. Митрополичьи наместники в XIV-XV вв.//Религии мира: История и современность, 2006-2010. М.; СПб., 2012. С. 246-279; он же. Монастыри-архимандритии в городах Сев.-Вост. и Сев.-Зап. Руси в XIV-XV вв.//Средневек. Русь. М., 2012. Вып. 10. С. 248-331; Нетужилов К. Е. История церковной журналистики в России XIX - нач. |
| Первыми из европейцев на территорию совр. Г. проникли португальцы, назвавшие новые земли Золотой Берег. В 1482 г. они построили форт Элмина. В XVII-XIX вв. англичане, голландцы, датчане и шведы возвели крепости. Ашанти вели с европейцами посредническую торговлю: сначала золотом, слоновой костью и проч., с кон. XVII в.- рабами. Золотой Берег превратился в один из главных центров работорговли в Африке. В доколониальный период самым могущественным политическим образованием была Конфедерация Ашанти со столицей Кумаси, к-рая с XVII в. подчинила себе мн. города-гос-ва в Центр. и Юж. Г. Под предводительством вождя Оти Акентена (1630-1660) была предпринята серия военных походов против соседних гос-в группы акан, и прилегающая территория вошла в состав Ашанти. В кон. XVII в., в период правления асантехене (верховный вождь ашанти) Осея Туту (ум. в 1712 или 1717), Конфедерация Ашанти значительно усилилась, последовало политическое и военное объединение. Недавно завоеванные территории, присоединившиеся к конфедерации, сохранили свои традиции и вождей, получивших места в гос. совете Ашанти. К сер. XVIII в. Ашанти стало высокоорганизованным гос-вом. В правление Опоку Варе I (ум. в 1750), наследника Осеи Туту, были выиграны сев. войны с Мампруси, Дагомбой и Гонджей, в результате эти гос-ва попали под власть Ашанти. К 20-м гг. XIX в. граница Ашанти отодвинулась дальше на юг, к населяющим побережье племенам фанти, га-адангме и народу эве, а также к фортам европ. купцов на Золотом Береге, продвижение границ на север приблизило Ашанти к торговым путям через пустыню на восток, в хаусанские земли. Несмотря на укоренение англ. власти в стране и постепенное распространение христианства, ислам не терял своих позиций. На севере Г. его влияние всегда оставалось значительным, в сев.-вост. части оно усилилось из-за массового притока мусульман, к-рые бежали от джихада хауса и фульбе в Сев. Нигерии в нач. XIX в. В торговле с европейцами с ашанти соперничали фанти, в XVIII-XIX вв. между ними велись многочисленные войны. В нек-рых из них активно участвовали англичане, использовавшие в своих интересах ту или иную воюющую сторону. В 1844 г. англ. губернатор заключил соглашение с вождями фанти, результатом к-рого стало создание протектората Золотой Берег (зона побережья шириной до 15 км), управление к-рым осуществляла колониальная администрация, образованная в 1850 г. и использовавшая влияние вождей среди местного населения для сбора налогов, организации принудительных работ и проч. Началось хозяйственное освоение территорий, открытие и промышленная добыча залежей алмазов, бокситов, золота и др. полезных ископаемых, строительство портов, железных и автодорог, развитие телеграфной связи. Основой колониальной экономики стало выращивание на экспорт какао-бобов. |
| Особое топливо, изготовляемое из навоза и употребляемое в южной и юго-восточной России в безлесных местностях. Навоз укладывался недалеко от жилья, обливался водой, переминался топтанием, прессовался катками, разделялся на четырехугольные кирпичины, укладывался клетками и сушился. Кизяк плохо горел; дым его имел неприятный запах. Тепла давал мало, меньше соломы. На юге его называли «кирпичем». Кий, Щек и Хорив По преданиям, отразившимся в русских летописях XI–XII вв., князья в племенном объединении полян, основатели трех поселений, позже составивших город Киев. Существование на территории Киева поселений, к IX–X вв. слившихся в один город, подтверждается археологическими данными. Эта легенда об основании Киева возникла в VII–VIII вв. Сохранились предания о полянском князе Кии, который был с почетом принят в Константинополе и основал город на Днепре. Акад. Б. А. Рыбаков считает Кия реальным лицом в VI в. Предания о Кие, Щеке и Хориве и их сестре Лыбеди являются отражением в народном сознании нескольких этапов развития русского общества в IX–X вв. Кика Головной убор замужних женщин, разновидность кокошника. Представляла собой твердую цилиндрическую шапку с плоским верхом и уплощенной задней частью, с небольшими лопастями, прикрывавшими уши. Кики изготавливали из нескольких слоев проклеенного картона, обтянутого красным шелком или бархатом, украшали золотошвейной вышивкой, жемчугом, бисером, цветными стеклами, имитировавшими драгоценные камни. К очелью кики пришивали густую жемчужную или бисерную сетку-поднизь, спускавшуюся на лоб. Кика была праздничным головным убором крестьянок и горожанок из купеческого и мещанского сословия. В XVIII–XIX вв. она была распространена в Новгородской губ. и в северо-западных уездах Тверской губ. Головной убор с тем же названием был хорошо известен и ранее XVIII в. Кики тогда носили богатые и знатные женщины. И. Е. Забелин, изучавший в XIX в. быт русских цариц XV–XVII вв., называл кики «брачной женской регалией», необходимой принадлежностью русских цариц в особо торжественных случаях. |
| Проникновение ислама в Зап. Сибирь исследователи относят к рубежу XV и XVI вв. ( Соболев В. И. История сибирских ханств: По археол. мат-лам. Новосиб., 2008. С. 287-290). Формирование мусульм. общин в регионе связано с принятием ислама суннитского толка сибир. татарами и казахами в XVI-XVII вв.; из суннитских богословско-правовых школ в Сибири широкое распространение получил ханафитский мазхаб. Численность шиитов в регионе незначительна - его исповедуют гл. обр. проживающие в Н. о. азербайджанцы. В Сибири также известны приверженцы «немечетского» ислама, широко распространенного у чеченцев и ингушей. Распространение ислама в регионе связано с появлением добровольных и вынужденных переселенцев - тюрок-мусульман из Ср. Азии, Поволжья и с Урала, к-рые на протяжении XVII - нач. ХХ в. осваивали Сибирь. В XVIII-XIX вв. ислам исповедовали в татар. селах и казах. аулах Кулундинской и Барабинской степей, в селах чатских татар Приобья. Известно, что в Томском окр. в сер. XIX в. действовали 11 мечетей, в т. ч. мечети имелись в юртах Барабинских и Акбалыкских Чатской волости и др. Исламизация усиливалась с ростом числа переселенцев. Наряду с приверженцами ортодоксального ислама на рубеже XIX и ХХ вв. в селах Зап. Сибири (напр., в Каинском у.) появились последователи религиозно-общественного движения, возникшего на основе учения Багаутдина Ваисова. Сторонники «чистого ислама» инициировали ряд беспорядков в Казанской губ., за что были подвергнуты адм. ссылке. Движение ваисовцев имело немногочисленных сторонников среди мусульман Сибири, после 1917 г. его деятельность прекратилась. Мусульм. община в Новониколаевске оформилась в 1907 г. В 1910 г. она получила разрешение на постройку соборной мечети, открытие к-рой состоялось в 1916 г. (впосл. получила название Исторической мечети; действовала до 16 июля 1937). В февр. 1924 г. в Новониколаевске прошел съезд мусульм. духовенства Томской, Алтайской и Новониколаевской губерний. 15 июня 1927 г. в Исторической мечети открылся съезд мусульман Сибири (в это время в Сибири насчитывалось 166 мусульм. общин). Все действовавшие мечети на территории Новосибирска и Н. о. были закрыты в 30-х гг. XX в. Во время Великой Отечественной войны (в 1943) в Новосибирске была вновь зарегистрирована мусульм. община и открыт молитвенный дом на 50 чел., однако уже в 1948 г. здание было изъято. В 1950-1990 гг. мусульм. община Новосибирска сменила неск. молитвенных домов. На дек. 1959 г. мусульман в Н. о. насчитывалось более 3 тыс. чел. (ГА Новосибирской обл. Ф. Р-1418. Д. 58. Л. 6-8). |
| Е. Тончева В Юго-Западной Руси «болгарский напел» в XVII в. был единственным из распевов визант. ареала, получившим столь широкое распространение. Песнопения Б. р. в ряде случаев сопровождались надписанием «болгарский напел», но могли и не иметь его. В крупных монастырских центрах, где культивировалось «пение болгарское», знали по неск. десятков песнопений Б. р., так что общее число их в Юго-Зап. Руси достигало 300 (Л. Корний). В полных укр. и белорус. нотолинейных Ирмологионах XVII-XVIII вв. (рукописных и с 1700 г. укр. старопечатных) присутствует не менее 2 песнопений Б. р. (стихиры « » и « », иногда кондак « » и др.). По традиции литургического употребления песнопения Б. р. могут быть как гласовыми, так и негласовыми, тем не менее их мелос всегда имеет признаки того или иного гласа. Для гласовых песнопений, к-рых в Б. р. большинство (« » на 8 гласов в повседневной и праздничной версиях, « » на 8 гласов, подобны, стихиры на памяти святых, евангельские, господских и богородичных праздников, Страстной седмицы, ирмосы праздничных канонов и др.), характерны «привязанность» напевов к текстам и устойчивая атрибуция распева в источниках. Независимо от степени распространения они составили «классику» болг. пения в Юго-Зап. Руси. В течение продолжительного времени певч. традиция Юго-Зап. Руси испытывала влияние слав. мон-рей Афона, к-рым свойственна собственная рецепция поствизант. стиля. По воспоминаниям архим. Антонина (Капустина) , посетившего Афон в кон. 50-х - нач. 60-х гг. XIX в., насельники Зографского мон-ря убеждали его, что «все болгарское пение есть чистый снимок с греческого» ( Капустин А. , архим. Записки поклонника Святой Горы. К., 1864. С. 307). В кон. XVI - нач. XVII в. отголоски калофонии видны в единичных ранних песнопениях Б. р., наследующих элементы пападического стиля, что видно и по смешению названий «болгарское» и «греческое»: древнейшая «болгарская херувимская» нач. XVII в. (ЛНБ. МВ 50) определена в Ирмологионах сер. XVII в. как «греческая», а в Ирмологионе 1675 г. из Манявского скита - как «повседневная греческая 7 гласа» (ЦГББ. 10846). «Припелы напелу болгарского» XVII-XVIII вв. имеют такой признак визант. певч. стиля, как вставку слова « » (это отмечено и прот. Д. Разумовским на примере старопечатного Львовского Ирмологиона). Вставки « » сохранились и в текстах болг. величаний в ненотированных источниках, в т. ч. поздних униатских (Псалтирь. Почаев, 1742. Л. 216-218). |
|
|
