| Один монах умер, а остальные получили сроки заключения от 2 до 5 лет ( Троицкий П. В. Русские на Афоне, XIX-XX вв. М., 2003. С. 94). В 1943 г., по воспоминаниям бывш. послушника З. свящ. Атанаса Илиева из с. Душева близ Севлиева, в обители было 57 монахов и послушник (из них 36 из Македонии и Сев. Греции, 14 из Болгарии и 3 из Бессарабии). В послевоенные годы известно только общее число болг. монахов во всех афонских мон-рях: в 1954 г.- 36 ( Цанков. 1954. С. 311-312), в 1956 г.- 29 ( Просвирнин. 1974. С. 5). В списке насельников З., составленном 29 янв. 1957 г. игум. архим. Прокопием для Болгарского Патриарха Кирилла (Константинова), перечислено 27 чел. (все преклонного возраста, самому молодому 40 лет), но во время визитов болг. Предстоятеля в мон-рь в 1962 г. было 18 монахов преклонного возраста, в 1963 г.- уже 12 ( Николай (Кожухаров), еп. Св. Гора - Атон//ДК. 1963. 7/8. С. 20). По др. данным, в 1959 г. братии было 21 чел., в 1968 г.- 15, в 1971 г.- 11 чел. ( Просвирнин. 1974. С. 5; Темелски Х. Монашеското братство на Зографския ман-р през 40-те и 50-те гг. на ХХ в.//Светогорска обител Зограф. 1996. Т. 2. С. 168-171). В 1991 г. в З. проживали 12 монахов ( Димитров И. Зографските монаси през последните десетилетия//Светогорска обител Зограф. Т. 1. С. 60-61). Рукописное собрание З. в наст. время составляют 320 слав. рукописей XI-XX вв. (из них в печатном каталоге б-ки описано 286 - см.: Райков и др. 1994). Оно является 2-м после хиландарского по количеству и значению на Афоне. Среди ранних (до XVIII в.) кодексов преобладают рукописи болг. извода (для XV-XVII вв. значительно число книг, написанных с использованием этой орфографии в Молдавии и Валахии), имеются также сербские (разграничение рукописей XV-XVII вв., написанных по ресавской орфографии, на сербском и болгарском представляет значительную сложность) и восточнославянские (как великорусские, так и украинско-белорусские). Точное место написания большинства рукописей неизвестно. Ядро собрания сформировалось не ранее 2-й четв. |
| Результаты раскопок показывают, что в конце VI – начале VII вв. в северных кварталах VIII, IX и X было предпринято строительство, которое сопровождалось нивелировкой остатков прежних позднеантичных зданий, рыбозасолочных цистерн, некоторые из которых переделывались в подвалы, однако возведенные постройки большей частью не сохранились, так как были разобраны во время последующей строительной деятельности в X–XI вв. 100 . Обнаружение рыбозасолочных цистерн, засыпанных, судя по находкам монет Тиверия Маврикия, не ранее конца VI в., и слоев, сформировавшихся в середине – второй половине VII в., указывает на то, что строительные работы жилого и общественного характера, частичные перепланировки велись примерно с середины VI в. вплоть до этого времени в портовом районе (кварталы 1 и 2) и в ряде кварталов на северном берегу (особенно XV–XVIII, XIX, XXV, XXIX), где, в частности, были устроены строительные площадки с ямами для раствора извести и возведены базилики 1935 г. и 1932 г. на месте кварталов XIX и XXV, где до этого размещались стеклоделательные эргастирии V–VI вв. 101 . Какие-то строения были рядом с самой базиликой 1935 г. Так, на месте известковой ямы засыпанной в третьей четверти – конце VI в., позже находилось некое «помещение V». Г. Д. Белов ничего не сообщает о материалах из него, но в описи монет указаны находки здесь семи монет Романа I (920–944), относящиеся к слою разрушения этого помещения 102 . К середине – второй половине VI в., судя по массовому керамическому материалу и монетам Юстиниана I в слое разрушения и строительного мусора, оборвалось существование двух крупных, товарных виноделен позднеримского времени и связанных с ними домов, большой кладовой с пифосами на северном берегу, в квартале XVIII, раскопанном в 1947 г., и в квартале XXVIII, раскопанном в 1931 г. 103 . Примечательно, что колодец здания в квартале XVIII, закрытый каменной крышкой, так и остался незасыпанным, хотя над колодцем прошла стена раннесредневекового помещения 104 . Вообще, этот участок отличается на редкость ясно выраженным раннесредневековым слоем. Судя по материалам засыпи («фокейская сигиллата», пряжки, в том числе типа «Сиракузы») в соседнем квартале XXV, перестройки здесь были совершены, скорее всего, после появления базилики 1932 г., не ранее середины VII в. 105 . Следует подчеркнуть, что примерно на то же время указывает образование ряда закрытых археологических комплексов в портовом районе (комплексы 1 Б 1 и 1 Б 2 в слое пожара в квартале 1, заполнение цистерны 92), датируемых по фибулам, пряжкам, амфорам, поздней краснолаковой посуде («позднеримский тип С») и особенно по монете Константа II (641–668) не ранее середины – третьей четверти VII в. 106 . Поэтому можно согласиться с А. И Айбабиным, что Херсон окончательно приобрел оформившийся раннесредневековый архитектурный облик только к третьей четверти VII в. 107 , но облик этот уже вполне вырисовался к началу столетия. |
| Между тем Духовная Коллегия не имеет никакого сходства с древними соборами, различаясь от них и по задачам, и по способу созыва, по способу образования состава, по самому составу, по порядку делопроизводства, по степени самостоятельности решений, по способу их выработки и проч., и проч. 221 . Понятно поэтому, что Св. Синод, как бы насильно вставленный в организм Русской Церкви, не мог оказать ей той пользы, для которой предназначался. Напротив того созданный в духе полицейского государства, Синод привел русскую церковную жизнь в относительный внешний порядок, очень сильно повлиял, в то же время, на быстрое и неуклонное охлаждение религиозной ревности и угасание искренности одушевления. Те, кто не могли примириться с официальной благопристойностью, и искали полного удовлетворения своим религиозным запросам, – уходили в секты и раскол. Кто не имел побуждения решиться на это, тот окончательно охладел, сделавшись «интеллигентом». Остальные – притихли. История показала, что задачи реформы были бесспорно хороши, решимость и твердость – похвальны, но методы – совершенно ошибочны. Начинающийся новый период Русской Церкви требуете нового творчества в согласии с началами древнего Православия и в соответствии с условиями переживаемого исторического момента. 1 Ср. проф. А. П. Лебедев, Исторические очерки состояния византийско-восточной Церкви от конца XI до половины XV в. от начала крестовых походов до падения Константинополя в 1463 г. изд. 2 М. 1902. 2 А. Попов, Историко-литературный обзор древне-русских полемических сочинений против латинян XI–XV вв. Москва 1875 г.; Ср. рецензию на эту книгу А. С. Павлова в Отчете о 19-м присуждении наград гр. Уварова. СПб. 1878 и отдельно под заглавием: Критические опыты по истории древнейшей греко-русской полемики против латинян. СПб. 1878 г.; М. Челъцов , Полемика между греками и латинянами по вопросу об опресноках в XI–XII вв. СПб. l879. Замечательны следующие слова академика Е. Е. Голубинского в его Истории Русской Церкви. Т. I. 2-ач половина, стр. |
| 679 См.: Грабарь//. Э. В поисках древнерусской живописи//Грабарь И. Э. О древнерусском искусстве. М.. I960. С. 43 (статья написана в 1918–1919 гг.); Он же. Раскрытие памятников живописи//Художественная жизнь. 1919. 1. С. 10 (перепеч.: Грабарь И. О древнерусском иску сстве. С. 286); Он же. Феофан Г рек. Очерк из истории древнсрэсской живописи//Казанский музейный вестник. Казань. 1922. Ха 1. С. 8–12 (переиечаг.: Грабарь II. О древнерусском искусстве. С. 84–93); Он же. Андрей Рублев: Очерк творчества художника по данным реставрационных работ 1918–1925 годов//Вопросы реставрации. М.. 1926. Сб. I. С. 79–85 (перепеч. в кн.: Грабарь/7. О древнерусском искусстве. С. 178–182). 681 См.: Лазарев II. II. Живопись и скульптура Новгорода//История русского иску сства. М.. 1954. Г. 2. С. 162–168: Он же. Андрей Рублев и его школа//Там же. М.. 1955. I. 3. С. 120: Он же. Оподы о Феофане I реке//ВВ. 1956. I 9. С. 193 200; Он же. Феофан Грек и его школа. М.. 1961. С. 11. 86–94: Он же. Андрей Рублев и его школа. М.. 1966. С. 18. 22–23. 116–117: Алпатов XI. В. Всеобщая история искусства. М.. 1955. Т. 3: Русское искусство с древнейших времен до начала XVIII века. С. 175–176: Он же. Феофан в Москве//Алпатов М. В. Этюды по истории русского искусства. М.. 1967. Т. 1. С. 88–98: Он же. Андрей Рублев: Около 1370–1430. М.. 1972. С. 20. 28. 160: Маясова Н. А. К истории иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля//Культура Древней Руси. М.. 1966. С. 152–157: Плугин В. А. Мировоззрение Андрея Рублева: (Некоторые проблемы.) Древнерусская живопись как исторический источник. М.. 1974. С. 53. 82. 153. Примеч. 1 к гл. 3. Обзор литературы см.: Щенникова Л. А. Из истории изучения московской школы иконописи XIV – начала XV века//Советское искусствознание. 1988. Вып. 24. С. 58–96. 685 Это заключение было сделано ученым на том основании, что «пророческий ярус благовещенского иконостаса датируется XI V веком» (Лазарев В. Н. Феофан Грек и его школа. С. 90). 692 Ильин XI. А. Некоторые предположения об архитектуре русских иконостасов на рубеже XIV-XV вв.//Культура Древней Руси. М.. 1966. С. 81. |
| Так, в Первой Новгородской летописи только в XII веке упоминается шесть больших пожаров. Исследователи отмечают, что с 1055 по 1238 год было около 80 областных войн. Некоторые из них тянулись по 12–17 лет. За XIII, XIV и начало XV века русские выдержали около 160 войн с внешними врагами – «и много зла было: погорели церкви, и честные иконы, и книги, и Евангелия», лаконично сообщает летопись. Можно утверждать, что книги домонгольского периода были редки уже в XVII веке. В 1848 году В. М. Ундольский опубликовал «Опись книг в степенных монастырях находящихся», которая была составлена в 1653 году. По данным этой описи, из 2672 книг харатейных оказалось лишь 189. По данным «Археографического ежегодника» за 1965 год, из общего числа зарегистрированных 1296 харатейных рукописей XI–XV веков только 190 можно отнести к домонгольскому периоду. Сейчас эти уточнения продолжаются в связи с изданным уже «Сводным каталогом славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР, XI-XIII вв.» и подготовкой к изданию «Сводного каталога рукописей XV века». По исчислению академика Н. К. Никольского , количество рукописных книг с XI по XVIII век, хранящихся в одних только крупнейших государственных рукописных хранилищах, составляет от 80 тысяч до 10 тысяч. На каждую же рукописную книгу приходится в среднем от 15 до 20 рукописных статей (слов, житий, повестей и т. д.). Иными словами, количество списков древнерусских сочинений исчисляется, по неполным данным картотеки Н. К. Никольского , от 1 миллиона 200 тысяч до 2 миллионов. В. Н. Перетц писал в 1904 году: «Мы, русские, можем похвалиться изобилием рукописного материала, оставленного нам многовековой исторической жизнью» 7 . Алфавитный список русских авторов и их сочинений картотеки Н. К. Никольского (БАН СССР) составляет 9220 единиц. Список же русских анонимных сочинений – 2360 единиц. Кроме того, в картотеке алфавитный список славянских авторов и их сочинений заключает 1560 единиц, греческих переводных текстов – 11 200. В действительности авторов и литературных произведений было в Древней Руси гораздо больше. |
| «Естественнонаучная» переводная литература XIV-XV вв. могла дать желающим славянам и русским читателям весьма значительный объем сведений о мире и об античной культуре, если бы кто-то взялся их оттуда специально вычленять. Но это был бы побочный эффект. Главной же ее целью было через познание результатов Божественной деятельности возбудить у читателя радостное восхищения Творцом, Деятелем. Византийско-славянское движение исихастов XIV в. было в значительной мере движением личностей, персон, индивидуумов, оберегающих от повреждения свой внутренний мир. И лишь постольку, поскольку земная природа, звезды и все тому подобное имеет отношение к человеку, в первую очередь к его внутреннему миру, все это и оказывалось для них значительным. Наблюдение природы должно было вызывать чувство радостного переживания красоты и восхищения премудростью свойственного ей устройства. Каковое чувство обращало умственное око человека к Творцу, а уже во вторую очередь он мог, если хотел, вникать в устройство твари и секреты ее красоты. Одно не противоречило другому. Естественным образом главнейшим из объектов тогдашней «зрительной» философии оказался сам человек, причем, разумеется, не в виде тленного животного, подлежащего «естествословному» изучению, а как существо невещественное и словесное, принадлежащее к объектам «богословного» (по Иоанну Дамаскину ) отдела «зрительной» философии. Так что наиболее вероятным путем для умозрения и приложения духовных сил оказывался путь, ведущий внимание к собственной душе каждого человека. Количество дошедших до нас от XIV-XV вв. славянских и русских списков сочинений аскетического характера, посвященных внутреннему миру человека, дисциплине ума, вниманию, различным помыслам, путям развития страсти, свидетельствует о том, что эти темы тогда стали вдруг интересны большому числу славяноязычных читателей. Во второй половине XIV и в первой половине XV в. на Русь от южных славян с Балкан тек поток книг, удовлетворяющих этому интересу, и притом резко возросла интенсивность их переписывания, копирования на Руси. Ничего подобного не было ни в XI-XIII, ни в XVI-XVIII вв. |
| 550 . Rigo A. Monaci esicastie monaci bogomili. Le accuse di messalianismo e bogomilismo rivolte agli esicasti ed il problema dei rapporti tra esicasmo e bogomilismo. Firenze. 1989. XII, 299. (Orientalia venetiana. 2). 1992. 50. 317; Лурье В. М. Работы Антонио Риго по истории византийского исихазма 3 .367); Dennis G. Т.//Catholic Hist. Rev. 1994. 80:2. 345–346. 551 . Rigo A. Messalianismo e bogomilismo//OCP 1990. 56. 53–82. 552 . Rigo A. Il processo del Bogomilo Basilio (1099 ca.): una riconsiderazione//OCP 1992. 578. 185–211. 553 . Rigo A. Il bogomilismo bizantino in età paleologa (XIII-XV secolo). Fonti e problemi//RSLR 1996. 32(3). 627–641. См. также 11 .69, 70, 127, 233 (богомильство в Болгарии); Дунаев, 2002 4 .540), 159–301. Исихазм XIV в.: историко-социальные аспекты 554 . Алексеев А. С. Политический исихазм//Социальные институты в истории. Омск 1996. 24–28. 555 . Барабанов Н. Д. Борьба внутри византийской церкви на рубеже XIII-XIV вв.//АДСВ 1981. 18: Античный и средневековый город. 141–156. 556 . Вернер Е. Народная ересь или движение за социально-политические реформы? Проблемы революционного движения в Солуни в 1342–1349 годах//ВВ 1960. 17. 155–202. 557 . Коскина О. С. Социальный состав византийского монашества конца XIII-haчaлa XIV вв.//Эпоха Средневековья: проблемы истории и культуры. Тезисы докладов XVIII Всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых (Санкт-Петербург, 23–27 ноября 1998 года). СПб. 1999. 16–18. 558 . Кочев Н. Исихазмът и варлаамитството и политико-църковната двупартийност на зилоти и политици//Духовна култура. 1983. 4. 16–30. 559 . Кущ Т. В. К социальной характеристике византийской интеллектуальной среды конца XIV-XV веков//АДСВ 2002 (2003). 33 (К 70-летию М. А Поляковской). 242–252. 560 . Лебедев А. П. Исторические очерки состояния византийско-восточной церкви с конца XI до половины XV века. 2 М. 1902. 489. СПб. 1998. 383. 561 . Мейендорф И. Ф. О византийском исихазме и его роли в культурном и историческом развитии Восточной Европы в XIV в.//ТОДРЛ 1974. 29. 291–305. Мейендорф И. , прот. История Церкви и восточно-христианская мистика. М. 2000. 561–574. |
| 167 Всеобщая история Степанова Таронского, Асохика по прозванию/Пер. Н. Эмин. М. 1864. С. 200–201. 168 Розен В.Р. Указ. соч. С. 20–21, 23, 175–191, 194–196. Сам В. Р. Розен предполагал, что посольство от болгар-магометан, упомянутое в летописи под 987 г., прибыло на самом деле от Самуила, и Владимир стал его союзником (с. 219, прим. а). 171 Васильевский В. Г. Труды. СПб., 1909–1912. Т.2. С. 115–124; Рорре А. Political Background... Р. 213–217. 172 Константин Багрянородный. Указ. соч. С. 36/37–44/45, 154/155–158/159, 170/171–172/173 и прим, к ним. Существует предположение, что границей между печенегами и Болгарией был Днепр, а степи за Днепром и за Днестром были только местом летовок. Но поход на ладьях мог быть осуществлен только летом, и огузы неминуемо столкнулись бы с печенегами на обоих берегах Днепра. 174 Полубояринова М. Д. Русь и Волжская Болгария в X-XV вв. М., 1993. С. 8; Халиков А. X. Волжская Булгария и Русь//Волжская Булгария и Русь. Казань, 1986. С. 8–10. 175 Шахматов А.А. Разыскания... С. 460–491; Лихачев Д. С. Повесть временных лет (историко-литературный очерк)//Повесть временных лет. М.; Л., 1950. Т.2. С. 87. 176 Голб Н., Прицак О. Хазарско-еврейские документы X в./Науч. ред., послесл. и ком. В. Я. Петрухина. М.; Иерусалим, 1997. Изд. 2-е., испр. и доп.: М., 2003. С. 5–36. 177 Артамонов М. И. История хазар. Л., 1962. С. 426–436; 2-е изд. СПб., 2002. См. также: Плетнева С. А. Хазары. М., 1986. С. 71. В своей последней книге она не касается этого вопроса: Плетнева С. А. Очерки хазарской археологии. М.; Иерусалим. 2000. См. также: Ващенко Э. Д. «Хазарская проблема» в отечественной историографии XVIII-XIX вв. СПб., 2006. 178 Новосельцев А. П. Хазарское государство... С. 220–231; см. также: Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента. X-XI вв. М., 1963. С. 67–68. 179 М. И. Артамонов считал, что Владимир изгонял из низовьев Волги хорезмийцев: Он же . Указ. соч. С. 433–436. О топониме «Хазария» в XI-XII вв. см.: Коновалова И. Г. Указ. соч. С. 189–191. 180 Гадло А. В. Указ. соч. С. 247–250. Текст Ибн Хаукаля, рассказывающего о возвращении хазар на Волгу с помощью ширван-шаха, был опубликован с комментарием в 1976 г.: Калинина Т. М. Указ. соч. С. 75–90. |
| В нек-рых районах страны исламизация длилась целые века. По-видимому, раньше всех ислам приняли ачехцы, населявшие Сев. Суматру (XI-XIII вв.). Затем их примеру последовали минангкабау (Зап. Суматра, кон. XV-XVI в.), а в кон. XVII в.- буги и макассарцы (Сулавеси). Обращение в ислам жителей Явы происходило в XV-XVII вв. Оттуда мусульманство распространилось среди населения Юж. Суматры (XVIII-XIX вв.), а также Юж. Калимантан (XVI-XVII вв.). Исламизация страны продолжается и в XXI в. Время от времени в индонез. газетах появляются сообщения о планах приобщения к исламу населения глубинных районов Калимантана, Суматры, Сулавеси и т. д. Большинство исследователей считают, что причины длительного и в нек-рых случаях неглубокого проникновения ислама в быт и духовный мир населения лежат в удаленности И. от центров мусульм. цивилизации, а также в мирном характере его внедрения. До сих пор среди ученых нет единого мнения относительно того, откуда пришел ислам: из араб. мира или из Индии. К инд. варианту склоняется большинство исследователей. Среди них такие известные западноевроп. исламоведы и индонезиеведы, как К. Снук Хюргронье, В. Ф. Стюттерхейм, П. Э. Йосселин де Йонг, Г. Буке, К. К. Берг, K. A. О. Ньивенхёйс и др. В поддержку араб. варианта выступают в основном некоторые индонезийские мусульм. авторы, в т. ч. Махмуд Юнус, а также малайзийский ученый С. М. Н. аль-Аттас. Тем не менее обе стороны отмечают большое влияние на индонез. ислам араб. эмиграции, особенно из Хадрамаута, и индийской, в первую очередь из Гуджарата. Колониальная экспансия Португалии в И. и Малайе XVI - 1-й пол. XVII в. Башня португ. форта на о-ве Салор. Сер. XVI в. Башня португ. форта на о-ве Салор. Сер. XVI в. После падения Маджапахита Ява оказалась раздробленной на небольшие феодальные княжества во главе с мусульм. династиями. Представители маджапахитской аристократии бежали на Бали и в Баламбанган (о-в Ява). В авг. 1511 г. португальцы захватили Малакку. Используя противоречия между восточноиндонез. султанатами Тернате и Тидоре и военную силу, Португалия получила монополию на скупку пряностей на Молуккских о-вах, в районе производства гвоздики и мускатного ореха. Индонез. о-в Амбон стал колонией Португалии. Захват Малакки, а также деятельность Нидерландской Ост-Индской компании вызвали перемещение торговых путей в зап. часть малайско-индонез. мира. Здесь в XVI в. в юж. части п-ова Малакка и на архипелаге Риау возникли султанат Джохор, на севере Суматры султанат Аче и на Зап. Яве султанат Бантен (Бантам). В начальный период европ. захватов наиболее сильным гос-вом И. был султанат Матарам, объединявший богатые и густонаселенные районы Центр. и Вост. Явы. Главным его соперником в борьбе за влияние был султанат Бантен, к-рый, после того как португальцами был закрыт для местных торговцев Малаккский пролив, все более превращался в крупный торговый и перевалочный центр. |
| 30 Писчим материалом минускулов являются пергамен, бомбицина и с XII в. бумага. Рукописи датируются IX–XVII вв. и особенно многочисленны в XII–XIV вв. В научной литературе со времени И. Веттштейна обозначаются арабскими номерами. Лишь 57 из общего числа минускулов содержат или содержали Новый Завет целиком, большинство охватывает либо Евангелия, либо Апостол. Для минускулов обычны предисловия, каноны Евсевия и деление на Аммониевы главы; в XII в. появляется деление на современные литургические перикопы (incipita, зачала). Почти обязательной частью минускулов являются лекционарные таблицы и месяцесловы с указанием литургических чтений. Минускулы раньше других рукописей поступили в научное обращение, на них основаны издания Дезидерия Эразма Роттердамского (1516) и Новый Завет Комплютенской полиглотты (1514–1517), многочисленные издания и исследования XVII-XVIII вв., заложившие основы научной текстологии Нового Завета. В XIX в. интерес был перенесен на маюскулы, ценимые за древность текста. Однако в это же время В. X. Феррар, за ним Ф. Скривенер, Д. Р. Харрис, К. Лейк выделили группу рукописей XI–XV вв. (13, 69, 124, 346, 788, 826, 828, 1689), получившую название «семьи 13» по первой из этих рукописей. Позже К. Лейк таким же образом объединил 4 рукописи XII–XIV вв. (1, 118, 131, 209) в «семью 1». Большая часть рукописей обеих семей написана в греческих монастырях южной Италии. Вслед за Б. Стритером их иногда называют «кесарийским типом» текста и думают, что он имеет отношение к редакции Оригена , выработанной им в Кесарии. 31 Таким образом, поздние источники II тыс. могут содержать сведения о ранних этапах развития текста, отсутствующие в источниках более ранних. Однако минускулы сохраняют свое значение прежде всего как свидетели византийского текста, находящегося в употреблении Церкви по крайней мере с IV в. Начиная с издания NA26 и в последующей научной традиции их характеризуют английским термином majority «большинство» и обозначают готической буквой M (М). Лекционарии (называемые в русской церковной и научной традиции апракосами) выделяются по структурно-функциональному признаку. |
|
|
