| Византийский период (XI-XIV вв.) Древнейшая форма названия монастыря «Кастамонит» (το Κασταμοντου) известна с XI в. Видимо, она происходит от прозвища основателя этой обители - уроженца г. Кастамон в Пафлагонии (ныне Кастамону, Турция) или члена рода Кастамонитов. Известен целый ряд высокопоставленных представителей этого семейства, живших в XI-XIII вв.: патрикий Никифор (XI в.), протоспафарий Феодор (XI в.), протопроедр Никита (упом. в 1094), Иоанн, патриарший секретарь (XII в.), логофет секретов Феодор, дядя имп. Исаака II Ангела (кон. XII в.), Иоанн, митр. Халкидонский (XII в.), и др. Высказывалось также предположение, что топоним «Кастамонит» происходит от каштанового леса (καστανι - каштан, μον - мон-рь) ( Григорович-Барский В. Г. Второе посещение Св. Афонской Горы. СПб., 1887. С. 272). С XV в. появляется новая форма названия монастыря - «Констамонит» (το Κωνσταμοντου). Возможно, она была образована от имени реального лица - игумена или знатного донатора (напр., известен игум. Констанций, упом. в 1365). Этимология этого искаженного названия в XVI в. послужила источником легенды об основании мон-ря имп. Константом I (337-350), сыном Константина I Великого. В поствизант. период новый вариант названия мон-ря стал преобладающим. Очевидно, подобная интерпретация была связана с желанием повысить статус монастыря, занимавшего последнее место в афонской иерархии. Для обоснования данной этимологии названия и была создана легендарная история монастыря. Эта версия происхождения К. была включена в изданный в 1701 г. Иоанном Комнином в «Проскинитарий Св. Горы Афонской» (СПб., 1888. (ПДП; 43)); вскоре был выполнен и рус. перевод (напр.: ЯМЗ. 584(174) по каталогу В. В. Лукьянова, 1-я четв. XVIII в.). По замечанию Икономидиса, встречающийся в тур. кадастре сер. XV в. топоним «Гостомнус» относится не к К., а к дер. Гостомпус в окрестностях г. Серры ( Oikonomid è s. 1978. P. 8. Note 37). Мон-рь Кастамонит. Общий вид Мон-рь Кастамонит. Общий вид О времени и об обстоятельствах возникновения монастыря нет никаких документальных свидетельств; из-за скудости сохранившихся источников упоминания К. |
| В восточнохрист. иконографии св. мучеников и воинов образ И. В. занимает особое место, поскольку, несмотря на к-польское происхождение почитания святого, мощи к-рого, согласно Житию, находились в столичном храме ап. Иоанна Богослова, его изображения практически неизвестны в искусстве Византии и поствизант. мира, включая календарные циклы ( Евсеева. Афонская книга. С. 319). В искусстве Руси XI-XVI вв. они встречаются крайне редко и в основном имеют патрональный характер, хотя память И. В. присутствует в месяцесловах мн. рус. Евангелий и Апостолов XII-XV вв. ( Лосева О. В. Русские месяцесловы XI-XIV вв. М., 2001. С. 395). За немногими исключениями, иконография И. В. представлена рус. памятниками XVII-XIX вв., чье обилие и типологическое разнообразие отражают рост почитания мученика. В отличие от большинства др. св. заступников, почитание к-рых распространилось или стало актуальным в ту же эпоху (см.: Бусева-Давыдова И. Л. «Святые молитвенники»: к вопросу о происхождении и развитии иконографического типа//Источники по истории реставрации и изучения памятников рус. худож. культуры. XX в.: (Мат-лы науч. конф. 6-10 авг. 2003). М., 2005. С. 75-93), почитание И. В. в Русской Церкви не имеет параллелей в религ. жизни др. правосл. стран, где изображения И. В. и тем более посвященные ему престолы не встречаются даже в Новое время. Показательно отсутствие сведений об И. В. в монографии К. Уолтера о почитании и об образах св. воинов в Византии ( Walter Chr. The Warrior Saints in Byzantine Art and Tradition. Aldershot; Burlington, 2003; см. также: Kaster G. Johannes der Krieger//LCI. Bd. 7. Sp. 147 - приведены только рус. произведения XVII-XVIII вв.). Мч. Иоанн Воин, вмч. Феодор Тирон. 2-я сторонняя икона-таблетка. 2-я пол. XVI в. (ГТГ) Мч. Иоанн Воин, вмч. Феодор Тирон. 2-я сторонняя икона-таблетка. 2-я пол. XVI в. (ГТГ) Подобно др. воинам-мученикам, И. В. изображали в патрицианских одеждах или в доспехах. Первый вариант, к к-рому относится ряд ранних памятников, созданных до широкого распространения почитания святого, представлен прорисью из Строгановского иконописного подлинника, где И. |
| Богослужебная реформа, начатая в сер. XVII в. царем Алексеем Михайловичем и Москов-скими Патриархами Иосифом и Никоном, вызвала раскол старообрядчества. В синодальный период (XVIII – нач. XX в.) за богослужением в России использовались литургические книги в редакции кон. XVII в., богослужение изменялось мало, в основном в сторону сокращения. По-трясения, пережитые Россией в XX в., сказались на литургической жизни Церкви: хотя богослу-жебная реформа не проводилась и корпус богослужебных книг не редактировался, резко изме-нилось отношение к богослужению, появились новые традиции. Историю русского богослужения можно разделить на следующие периоды: 1) формиро-вание литургической традиции (X–XI вв.); 2) господство Студийско-Алексиевского устава и древней к-польской редакции чинопоследований литургии и таинств (XI–XIV вв.); 3) переход под влиянием Афона, Сербской и Болгарской Церквей на Иерусалимский устав и поздневизан-тийскую редакцию чинопоследований литургии и таинств (кон. XIV – нач. XV в.); 4) господ-ство Иерусалимского устава, начало противопоставления русских обычаев греческим (XV – сер. XVII в.); 5) влияние греческих (отчасти латинских) печатных богослужебных книг, возник-новение старообрядчества, не принявшего богослужебную реформу сер. XVII в. (для Киевской митрополии – весь XVII в., в Московском Патриархате – сер.– кон. XVII в.); 6) синодальный период (XVIII – нач. XX в.); 7) XX в 2. Середина XI века: формирование литургической традиции Первое упоминание христианского храма в Киеве встречается в ПВЛ под 945 г. в тексте договора кн. Игоря с греками. В летописи говорится о клятве, которую давали дружинники-хри-стиане в киевской церкви пророка Илии, «се бо бе с[о]борная церкви» (ПСРЛ. М., 1997. Т. 1. Стб. 54). Летописец подчеркивает то, что церковь была «соборной», т. к. христианами являлись многие из варягов. О характере киевского богослужения этого времени сказать ничего нельзя. Вероятно, церковнославянский язык за богослужением не употреблялся – для христиан-варягов он был чужим, а «русинов» летопись противопоставляет «христианам» (Там же). |
| Параллельно бытованию образа Тайной вечери в храме развивается иконография миниатюр на этот сюжет в рукописях Евангелия и Псалтыри 1088 . Общей для западной и восточной традиций стала центральная значимость образа Тайной вечери типа А в системе декорации монастырских трапезных – он помещается на главной стене, перед которой сидел игумен (аббат), зачастую в апсиде игуменского места 1089 . Традиция изображения Тайной вечери на алтарных дверях фиксируется с XI в., которым датируется деревянный рельеф типа А со створки северных дверей алтаря в коптской церкви Св. Сергия и Вакха (Абу Саргс. Старый Каир. ил. 1) 1090 . Наиболее ранний древнерусский пример – икона типа Б на надвратной сени второй четверти XV в. из с. Благовещенье, хранящейся в ГТР 1091 . В XV–XVII вв. этот тип изображения на сени Царских врат становится в Московской Руси каноническим 1092 . Изображение Тайной вечери типа Б возможно в этот период также на створках Царских врат – в составе праздничного цикла (Царские врата из церкви Исидора блаженного в Ростове Великом. 1566 1093 ) или как самостоятельный ярус (Царские врата конца XV в. из церкви с. Кострицы Боровичского р-на Новгородской обл. 1094 ). К концу XVII в. тип Б иконы Тайной вечери вытесняется в позиции «Царские врата» типом А. Первой по времени в ряду надвратных икон Тайной вечери была, как кажется, работа Симона Ушакова (1685) созданная им за год до смерти для Царских врат Успенского собора Троице-Сергиевой лавры 1095 . С XVIII в. тип А утверждается в иконографии Царских врат. В церквях северо-востока изображения на этот сюжет появляются предпочтительно на створках врат (ц. Николы Надеина в Ярославле. 1751 г. 1096 ; Царские врата из собрания Переславль-Залесского историко-художественного музея, конец XVIII в. 1097 ), занимая их подчас целиком (Царские врага из собрания Русского музея, первая половина XVIII в. 1098 ). Обычным в русских церквях с XVIII в. является надвратное изображение Тайной вечери. К началу XIX в. оно распространяется и в инославянских землях. Во вновь открывающихся церквях нашего времени в этой позиции часто можно видеть воспроизведение картины Леонардо да Винчи из трапезной монастыря Санта Мария делле Грацис (Милан). |
| В Минологии Василия II (Vat. gr. 1613. P. 129, 976-1025 гг.) он представлен молящимся; в Минологии за окт. (Vat. Gr. 1156. fol. 262v, 3-я четв. XI в.) - стоящим в рост. Миниатюрные изображения А. имеются также в др. рукописях (Vind. hist. Gr. 6. fol. 2v, 34r. 3-я четв., XI в.; ГИМ. gr. 175. fol. 171v, кон. XI в.; Oxion. Bodleian. gr. th. f. I. fol. 14r., 1322-1340 гг.; РНБ. О. I. 58. Л. 45об., 82об., XV в.). А. изображался среди святых, включавшихся в циклы минейных икон XI-XX вв., напр. на створке со святыми за сент., окт. и нояб. из гексаптиха в мон-ре вмц. Екатерины на Синае , кон. XI - нач. XII в., а также на годовой минейной иконе XIX в. из мон-ря Симонопетра на Афоне . Образы А. встречаются в росписях балканских и молдав. церквей: вмч. Георгия Старо -Нагоричино (Македония), 1317-1318 гг.; Христа Пантократора в Дечанах (Югославия, Косово и Метохия), 1335-1350 гг.; вмч. Димитрия Маркова монастыря (Македония), ок. 1376 г.; Св. Троицы мон-ря Козия в Валахии (румыния), ок. 1386 г.; вмч. Георгия в с. Воронец (Румыния), ок. 1504 г.?; в нартексе архиеп. Даниила II, Печская Патриархия (Югославия, Косово и Метохия), ок. 1565 г.; свт. Николая в Пелинове, 1717-1718 гг. Изображение А. включено в Строгановский иконописный подлинник. В «Ерминии» Дионисия Фурноаграфиота , нач. XVIII в. (Ч. 3. § 8. 61), предписывается изображать его «старцем с большой бородой». Ист.: BHG, N 2-4b; ActaSS. Oct. T. 9. P. 484-514; PG. 115. Col. 1211-1248; Boissonade I. F. Anecdota Graeca. P., 1883. T. 5. P. 462-488 [версия]; Conybeare//Classical Review. 1895 [арм. верс.]; Batareikh E.//Oriens Chr. 1904. T. 4. P. 279-307; Nissen Th. S. Abercii Vita. Lpz., 1912; SynCP. P. 89, 153-155; ВМЧ. Окт. С. 1734-1772. Лит.: Hartmann L. M. Abercius und Cyriacus//Serta Harteliana. 1896. P. 142, 144; Сергий (Спасский). Месяцеслов. Т. 2. С. 326-327; Т. 3. С. 435; D ö lger F. J.//Ichtys. 1922. Bd. 2. S. 454-507; Abel A.//Byz. 1926. T. 3. P. 321-405; Quasten. Patrology. T. 1. P. 171 sq.; Janin. Églises et monastères. |
| Житие лишено исторической достоверности: в нем практически полностью отсутствуют топонимы (за исключением Месопотамии, Иерусалима, Персии, Индии), время событий не указано. Вопрос М. Р. о преследовании сарацинами христиан, обращенный к монахам в лат. версии Жития, имеет общий характер и не способствует установлению датировки текста. Т. о., реальное существование М. Р. ставится исследователями под сомнение (ActaSS. Oct. T. 10. P. 563-564). Почитание Память М. Р. под 19 янв. отмечена в Минологии имп. Василия II (1-я четв. XI в.) вместе с памятью прп. Макария Великого. Позднее в рукописных греч. Синаксарях (Paris. gr. 1582) и Минеях (Basil. A III 16) XIV-XV вв. память святого и краткие заметки о нем были обозначены под 23 окт. Под этим же числом сказание о М. Р. вошло в греч. печатные Минеи (Минея, Венеция, 1592). Рассказ о путешествии к святому 3 монахов, изначально служивший предисловием к сказанию, приводится здесь отдельно. На груз. языке сохранилась кименная (оригинальная) версия Жития М. Р., составленная Феофилом. Многочисленные рукописи находятся в собраниях Национального центра рукописей Грузии, Иерусалимской Патриархии и Цагерского краеведческого музея (НЦРГ. А 199. Л. 28-33, XII-XIII вв.; НЦРГ. А 128. Л. 459-471, XIII в.; Hieros. Patr. 36. Fol. 129v-135, XIII-XIV вв.; Hieros. Patr. georg. 120. Fol. 94-101v, XIV-XV вв.; НЦРГ. Н 972. Л. 468-472 об., XVI в.; НЦРГ. А 691. Л. 198-215, XVII в.; Цагер. 1. Л. 38-44 об., XVIII в.; НЦРГ. А 649. Л. 94 об.- 99, 1785 г.; НЦРГ. S 300. Ч. 2. Л. 235 об.- 239 об., 1779 г.; 3 рукописи XIX в.; Кекелидзе. Этюды. 1945. Т. 2. С. 50-63). В зап. «исторических» Мартирологах IX в. память М. Р. отсутствует. В XVI в. кард. Цезарь Бароний также не внес имя святого в Римский Мартиролог, предложив отождествить его с одноименным персонажем, упоминаемым у Палладия, еп. Еленопольского ( Pallad. Hist. Laus. (Bartelink). Р. 264-269). Согласно Палладию, ок. 413 г. Макарий вместе с другими знатными мужами посетил недалеко от Рима мужа Мелании Младшей Пиниана, впосл. ставшего аббатом. По мнению болландистов, гипотеза Барония является неверной, поскольку у Палладия говорится, что Макарий занимал должность викария, тогда как о М. Р. известно, что он покинул Рим, будучи еще совсем юным (ActaSS. Oct. T. 10. P. 563-564). Почитание у южных славян и на Руси |
| Ок. четверти собрания составляют книги Свящ. Писания, творения отцов Церкви и богослужебные рукописи, датируемые преимущественно XVI-XVII вв. Среди них велика доля певч. рукописей крюковой нотации XVII-XX вв. (ок. 100). Наиболее ранними являются Апостол-апракос 2-й пол. XIV в. рус. извода (РГБ. Ф. 98. 18) и Евангелие-апракос кон. XIV - нач. XV в. рус. извода (Там же. 108). Др. значительную часть коллекции составляют рукописи патристического, богословско-учительного, аскетического, полемического содержания, памятники древнерус. оригинальной и переводной лит-ры. В этой группе выделяется новгородское Учительное Евангелие 2-й четв. XVI в., украшенное миниатюрами, инициалами и заставками работавших позднее (после 1548) в Кремле мастеров. Из царской мастерской, несомненно, происходит и т. н. Егоровский сборник, содержащий 330 великолепных миниатюр (Там же. 1844), сборник имеет тесную связь с Лицевым летописным сводом, создававшимся кремлевскими мастерами в Александровой слободе после переезда туда царя. В числе древнейших книг этой группы - Лествица прп. Иоанна Лествичника серб. извода кон. XIV (?) - нач. XV в. (Там же. 380). Особо ценным является список 30-х гг. XV в. «Памяти и похвалы князю Владимиру» Иакова Мниха , в к-ром отразились черты древнейшего рус. летописания XI в. В собрании много Житий рус. и южнослав. святых, а также сказаний об иконах Божией Матери в разновременных списках. Среди старообрядческих сочинений, большей частью написанных в поморском согласии , присутствуют 2 первоначальных, поданных властям экземпляра «Поморских ответов» , подписанных 9 представителями Выголексинского общежительства во главе с Даниилом Викулиным , а также большое число списков этого сочинения XVIII-XIX вв. Неск. списками представлен и др. важный старообрядческий памятник - «Дьяконовы ответы» . Коллекция включает старообрядческие сочинения исторического (в т. ч. значительное число списков «Истории о зачале Выговской пустыни» И. Ф. Филиппова , «Истории об отцах и страдальцах соловецких» и «Винограда Российского» Семена Денисова (см. Денисовы )), житийного, эсхатологического содержания, полемические произведения, в т. ч. труды учителей старообрядчества. |
| Среди статей о святых с именем Ефрем следует отметить публикации, посвященные св. Патриарху Антиохийскому Ефрему (V-VI вв.); св. Патриарху Сербскому Ефрему (XIV в.), св. митрополиту Переяславскому Ефрему (XI в.); преп. Ефрему Новоторжскому (XI в.); преп. Ефрему Перекомскому (XV в.) и др. Ряд статей 19-го тома сообщает о крупных церковных деятелях, также носивших имя Ефрем. В частности, в томе присутствуют статьи, посвященные митрополиту Киевскому Ефрему (XI в.), митрополиту Казанскому и Свияжскому Ефрему (кон. XVI — нач. XVII вв.), Патриарху Иерусалимскому Ефрему II (XVIII в.), Патриархам-Католикосам всея Грузии Ефрему I (XVI в.) и Ефрему II (XX в.), деятелю старообрядчества Ефрему (Потемкину, XVII в.). О выдающемся деятеле духовного просвещения в Западной Руси начала XVII в. Захарии Копыстенском рассказывает статья О.Б. Неменского. В томе также присутствуют статьи о протопресвитере Российской армии и флота Александре Желобовском, священнике-правозащитнике Сергии Желудкове, выдающемся историке Церкви Платоне Жуковиче, известных историках и археологах Иване Забелине и Владимире Завитневиче, религиозном философе Льве Зандере, историке и канонисте Николае Заозерском. Из материалов тома, отражающих историю Русской Церкви в средневековый период, следует отметить публикацию А.И. Алексеева о ереси «жидовствующих» и статью Б.Н. Флори, которая рассказывает об историческом пути Западнорусской митрополии в 1468-1686 гг. Статья А.Д. Жалсараева посвящена деятельности Забайкальской духовной миссии во 2-й половине XIX — начале ХХ в. Материал, подготовленный священником Илией Соловьевым, «Живая Церковь» отражает деятельность одной из группировок раскольников-обновленцев в послереволюционные годы. Тематику обновленческого раскола продолжает статья Т.А. Богдановой и П.К. Доброцветова об одном из его крупнейших идеологов Сергее Зарине. Тема аскетики и монашества также широко представлена в материалах 19-го тома. Это, прежде всего, статья Д.Н. Артемкина «Затворничество». Следует также отметить ряд материалов, посвященных православным монастырям: Жаботинскому Онуфриевскому ( Черкасская епархия ), Жабскому Вознесенскому ( Кишиневская епархия ), Железноборовскому Иоанно-Предтеченскому ( Костромская епархия ), Желтикову Успенскому ( Тверская епархия ), бывш. Жидичинскому Никольскому (Волынь, Украина), Жировицкому Успенскому ( Минская митрополия ), Житину Осташковскому (Тверская епархия), Задонскому Богородице-Рождественскому ( Липецкая епархия ), московским Заиконоспасскому и Зачатьевскому, Закубанской Афонской пустыни ( Майкопская епархия ) и др. Также в томе присутствуют статьи о древнем монастыре Жалия ( Кипрская Православная Церковь ), монастырях Ждребаоник, Жича и Жупа ( Сербская Православная Церковь ), монастыре Зарзма ( Грузинская Православная Церковь ). |
| дис. в 1980), изучение сир. христ. лит-ры (От берегов Босфора до берегов Евфрата. М., 1987). А. также обращался к проблемам истории христ. мысли (статьи в 4-м и 5-м томах Философской энциклопедии), нем. «культурфилософии» XX в. (работы об О. Шпенглере, К. Г. Юнге и др.), рус. и европ. лит-ры XVIII-XX вв. (работы о Г. Р. Державине, В. А. Жуковском, К. Брентано, Вяч. И. Иванове, Г. К. Честертоне, О. Э. Мандельштаме, Н. Закс и др.), разрабатывал теоретические проблемы риторики как структурного принципа лит. творчества в русле «дедуктивного рационализма» от софистов до раннего Нового времени. А. принадлежат многочисленные переводы: с древнеевр. (Книга Иова, псалмы), с сир. (прп. Ефрем Сирин и др.), с древнегреч. (Каллимах, Плутарх, прп. Иоанн Дамаскин, прп. Феодор Студит, Кассия и др., изд.: Памятники византийской литературы IV-IX веков. М., 1968; Памятники византийской литературы IX-XIV веков. М., 1969), с лат. (средневек. религ. поэты и схоласты, изд.: Памятники средневековой латинской литературы IV-IX веков. М., 1970; Памятники средневековой латинской литературы X-XII веков. М., 1972), с франц. (А. Шенье, П. Клодель), а также с нем. (И. В. Гёте, Ф. Гёльдерлин, Г. Тракль, Г. Гессе) языка. Соч.: Византийская литература IV-VII вв.//История Византии. Т. 1. М., 1967. С. 409-434; Византийская литература VIII-XI вв.//Там же. Т. 2. 1967. С. 87-91 (совм. с А. Я. Сыркиным); Византийская литература XIV-XV вв.//Там же. 1967. Т. 3. С. 257-273; Плутарх и античная биография: К вопросу о месте классика жанра в истории жанра. М., 1973; Порядок космоса и порядок истории в мировоззрении раннего средневековья//Античность и Византия. М., 1975. С. 266-285; Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977; Религия и литература. Ann Arbor (Mich.), 1981; Древнееврейская литература//ИВЛ. М., 1983. Т. 1. С. 271-302; Истоки и развитие раннехристианской литературы//Там же. С. 501-515; Rationalisme antique et rationalisme encyclopédique//Diogène. P., 1985. P. 3-14; От берегов Босфора до берегов Евфрата. |
| Домонастырское прошлое Китаева в значительной мере прояснили археологические раскопки ХХ в.: в VIII-X вв. на западном берегу ручья возникло поселение; в сер. Х в. крайняя юго-восточная часть «полуострова» была обращена в укрепленную цитадель; на стыке X-XI вв. на Китай-горе возвели более мощную крепость, тогда же начал функционировать могильник, где найдены как языческие, так и христианские погребения (до и после Крещения киевлян 988 г.; под тем же годом летописи сообщают об окружении Киева оборонными городами); вскоре вал и ров цитадели сровняли, и поселение превратилось в большой (площадью 40 га) ремесленный посад (многие историки XIX-XX вв. отождествляли с Китаевым древнерусской поры летописный Пересечин, упоминаемый под 1154 и 1161 гг.); после нашествия Батыя (1240) крепость Китай-горы не возрождалась, посад существовал до XV в.: возможно, он запустел вследствие нападений Едигея (1416) и Менгли-Гирея (1482). В XVIII – нач. ХХ вв. и 1993-1996 гг. Китаевская пустынь являлась скитом Киево-Печерской Лавры, здесь трудились и были погребены многие подвижники (см. ниже). В 1924-1933 гг. Китаево стало организационным центром для монашеской братии, поэтапно вытесняемой советской властью из Лавры и рассеянной по разным лаврским угодьям (см. ниже). После закрытия обители, ее территорией владел Институт плодово-ягодного хозяйства. В 1965 г. Китаево обрело статус памятника археологии, в 1980-х гг. была предпринята попытка организации здесь археологического заповедника. Церковное возрождение пустыни началось с праздничного богослужения в день Св. Троицы 1990 г. в храме прп. Серафима Саровского. С 1991 г. регулярные богослужения совершались в храме Св. Троицы, который до 2009 г. был приходским. С 1993 г. возрождение монашеской жизни на территории обители вел назначенный из числа насельников Лавры архимандрит Пафнутий (Россоха), принявший в схиме имя Феофил (†1996) в честь прп. Феофила Киевского; для совершения богослужений по монастырскому уставу были отведены храмы свв. 12-ти Апостолов и прп. Серафима Саровского, а также пещерная церковь. В 1996 г. обитель преобразована из скита в самостоятельный монастырь. В 2001 г. братией и прихожанами пустыни была разоблачена сделка администрации техникума пчеловодства, работавшего на территории обители с советских лет, по сдаче одного из корпусов в субаренду законспирированной секте «тамплиеров»; признанный нерентабельным, техникум был закрыт, а часть занимаемых им помещений возвращена монастырю (однако властными структурами до сих пор не предоставлено достойное альтернативное жилье семьям, расквартированным в жилом фонде бывшего комбината). Описание [ править править код ] Основная усадьба [ править править код ] |
|
|
