| Материалы подтверждают продолжающийся до кон. VI в. расцвет позднеантичной экономики и культуры; затем их упадок под ударами вторжений; последующее медленное восстановление и новый расцвет, не достигший античного уровня, в средневизант. период (напр., экономика Арголиды, согласно исследованиям Сьюзен Алкок и др., сделала резкий скачок в V-VI вв., но в VII-VIII вв. количество новых поселений резко уменьшилось, и со 2-й пол. VII в. их возникновение прекратилось (последние монеты относятся к правлению имп. Фоки)). Контраст между богатством мат-лов поздней античности и пустотой «темных веков» традиционно объясняют, следуя визант. историкам, как внезапный экономический и гос. кризис, осложненный вторжениями варваров в кон. VI-VII в. и араб. нашествием 30-40-х гг. VII в. Археология В. и. позволяет лучше понять внутренние причины этого процесса и по-новому интерпретировать социально-экономический механизм упадка. Это стало возможным благодаря осознанию значимости археологии В. и. для «темных веков» и постепенному накоплению материалов этого периода к кон. ХХ в. (Т. Грегори). Прежде всего в V-VII вв. резко увеличилось число известных в Вост. Средиземноморье поселений. Выяснилось, что расцвет ранневизант. эпохи не уходит корнями глубоко в прошлое: основная часть поселений возникла не в эпоху расцвета античности, а самое раннее на исходе рим. периода (по количеству точно датированных поселений в Беотии и Арголиде в это время уступает только классической эпохе; на Мелосе (ныне Милос), согласно Дж. Сандерсу, они стоят на 1-м месте). Кроме того, ни на Ближ. Востоке, ни на Балканах археологическая картина гибели ранневизант. мира не выглядит внезапной и связанной только с внешними вторжениями. Так, в Сирии неуклонный и медленный регресс раннехрист. общин занял весь VI в. (раскопки Анемуриона) или 2-ю пол. VI в., а наступление ислама предстает лишь одним из факторов, повлекших окончательную гибель. Т. о., гипотеза упадка городской жизни как внутренний фактор кризиса ранневизант. общества, выдвинутая Кажданом еще в 50-х гг. |
| Constantin VII Porphyrogénète et les thèmes de Céphalonie et de Longobardie//REB. 1965. T. 23. P. 118-123; Sorlin I. Le témoignage de Constantin VII Porphyrogénète sur l " état ethnique et politique de la Russie au début du Xe siècle//Cahiers du monde russe et soviétique. P., 1965. Vol. 6. N 2. P. 147-188; Š ev enko I. Poems on the Deaths of Leo VI and Constantine VII in the Madrid Manuscript of Scylitzes//DOP. 1969/1970. Vol. 23/24. P. 185-228; он же. ( Шевченко И. И.). Перечитывая Константина Багрянородного//ВВ. 1993. Т. 54 (79). С. 6-38; Moravcsik Gy. Byzantium and the Magyars. Bdpst., 1970; idem. Byzantinoturcica: Die byzantinischen Quellen der Geschichte der Türkvölker. Leiden, 1983. Bd. 1. S. 356-390; Lemerle P. Le premier humanisme byzantin: Notes et remarques sur enseignement et culture à Byzance des origines au Xe siècle. P., 1971. P. 268-292; Lounghis T. C. Sur la date du De Thematibus de Constantin Porphyrogénète//REB. 1973. T. 31. P. 299-305; Pingree D. The Horoscope of Constantine VII Porphyrogenitus//DOP. 1973. Vol. 27. P. 217-231; Toynbee A. J. Constantine Porphyrogenitus and his World. L., 1973; Rochow J. Bemerkungen zu der Leipziger Handschrift des «Zeremonienbuches» des Konstantinos Porphyrogennetos und zu der Ausgabe von J. J. Reiske//Klio. 1976. Vol. 58. S. 193-197; Ripoche J.-P. Constantin VII Porphyrogénète et sa politique hongroise au milieu du Xe siècle//Südost-forschungen. Münch., 1977. Bd. 36. S. 1-12; Hunger. Literatur. Bd. 1. S. 360-367; Huxley G. L. The Scholarship of Constantine Porphyrogenitus//Proc. of the Royal Irish Academy. Sect. C: Archaeology, Celtic Studies, History, Linguistics, Literature. 1980. Vol. 80. P. 29-40; Литаврин Г. Г. О датировке посольства кнг. Ольги в Константинополь//История СССР. 1981. 5. С. 173-183; он же. Путешествие рус. кнг. Ольги в Константинополь: Проблема источников//ВВ. 1981. Т. 42 (67). С. 35-48; он же. Древняя Русь, Болгария и Византия в IX-X вв.//История, культура, этнография и фольклор слав. народов: IX Междунар. |
| Лит.: Гримм Д. И. Памятники христ. архитектуры в Грузии и Армении. СПб., 1866; Strzygowski J. Die Baukust der Armenier und Europa. W., 1918. 2 Bde; Токарский Н. М. Архитектура Армении: IV-XIV вв. Ер., 1961; Азатян Ш., Таманян Ю. Храм в Одзуне. Ер., 1960 (на арм. яз.); Халпахчьян О. Архитектура Армении//Всеобщая история архитектуры. Л.; М., 1966. Т. 3. С. 197-296; Чубинашвили Г. Н.Разыскания по арм. архитектуре. Тб., 1967; он же. Цроми. М., 1969; Мурадян П. М. Замечания по поводу расшифровки надписей в Одзуне//ВОН. 1973. 6. С. 69-82 (на арм. яз.); Breccia Fratadocchi T. Le basiliche armene a tre navate e cupola//Corsi di cultura sull " arte ravennate e bizantina. Ravenna, 1973. Vol. 20. P. 159-178; Мнацаканян С. Ктиторский рельеф и надпись Одзунского храма//1-я Респ. науч. конф. по проблемам культуры и искусства Армении: Тез. докл. Ер., 1975. С. 13, 37-38; Азарян Л. О нек-рых иконогр. особенностях арм. мемориальных памятников раннего средневековья//2-й Междунар. симпозиум по арм. искусству. Ер., 1981. Т. 3. С. 7-12; Таманян Ю. А. Восстановление каменной летописи. Ер., 1981 (на арм. яз.); Kane C. The Enthroned Virgin and Child in the Ojun Church//Classical Armenian Culture: Influences and Creativity. Chico (Calif.), 1982. P. 159-175; Шахкян Г. С. Одзун. Ер., 1983 (на арм. яз.); он же. О двух строительных упоминаниях, относящихся к VIII в.//ВОН. 1985. 8. С. 46-51 (на арм. яз.); он же. Лори: Каменные страницы истории. Ер., 1986. С. 48-51 (на арм. яз.); Якобсон А. Л. Закономерности в развитии раннесредневек. архитектуры. Л., 1983; Bock U. Die armenische Baukunst: Geschichte und Problematik ihrer Erforschung. Köln, 1983; Маилов С. А. Некоторые особенности крестово-купольных церквей раннесредневек. Армении//Архит. наследство. М., 1985. Т. 33. С. 235-242; Cuneo P. Architettura Armena dal IV al XIX secolo. R., 1988. Vol. 1. P. 282-285; Арутюнян В. М. История арм. архитектуры. Ер., 1992 (на арм. яз.); Казарян А. Ю. Храм VII в. в Мастаре и его место в зодчестве Закавказья и Византии//ДРИ. СПб., 1999. [Вып.:]Византия и Др. Русь. С. 115-133; он же. Кафедральный собор Сурб-Эчмиадзин и восточнохрист. зодчество IV-VII вв. М., 2007; он же. Церковная архитектура стран Закавказья VII в.: Формирование и развитие традиции. М., 2012. Т. 2; Мнацаканян С. Х. Храм Одзуна//История арм. архитектуры. Ер., 2002. Т. 2. С. 234-242 (на арм. яз.); Greenwood T. W. Corpus of Early Medieval Armenian Inscriptions//DOP. 2004. Vol. 58. P. 27-91; Donab é dian P. L " Âge d " or de l " architecture arménienne. Marseille, 2008; Акопян З. А. Армянская раннесредневек. скульптура (IV-VII вв.). Ер., 2016. С. 49-51, 122-126 (на арм. яз.); она же. «Даяние Закона» в арм. раннесредневек. иконографической традиции (VII в.)//ИХМ. 2016. Вып. 13. С. 99-114. |
| Скачать epub pdf Содержание Книга I Введение Понятие об Историко-критическом Первый Отдел. История происхождения Священной ветхозаветной письменности Второй отдел. История канона священных ветхозаветных книг 1. Понятие о каноне и история его происхождения и заключения Разбор отрицательно-критических мнений о заключении ветхозаветного канона 2. Канон палестинских и александрийских иудеев 3. Ветхозаветный канон у новозаветных писателей 4. История ветхозаветного канона в Церкви Первый период (I-III вв.) Второй период (IV-V вв.) Третий период (VI-XVI вв.) Четвертый период: с XVI-XX вв Третий отдел. История ветхозаветного текста Внешняя история текста 1) Материал и способ еврейского письма 2) История еврейского алфавита 3) Еврейская пунктуация 4) Вавилонская пунктуация 5) Словоразделение 6) Разделение ветхозаветных книг на отделы Внутренняя история ветхозаветного текста Первый период Второй период Третий период (III-VI bb.) Четвертый период (VII-X вв.) Пятый период (XI-XV вв.) Шестой период (XVI-XX вв.) Четвертый отдел. История переводов ветхозаветных книг 1. Перевод LXX толковников а) Происхождение перевода LXX б) Язык перевода LXX в) Значение перевода LXX толковников г) История текста перевода LXX толковников 2. Греческие переводы: Акилы, Феодотиона, Симмаха, Пятый, Шестой и Седьмой Перевод Акилы Перевод Симмаха Перевод Феодотиона Пятый, Шестой и Седьмой переводы 3. Таргумы Таргум Онкелоса на Пятикнижие Таргум Ионафана на пророков Палестинские таргумы па Пятикнижие Таргумы на Писания Таргумы на пять свитков-мегиллот: Руфь, Есфирь, Екклезиаст, Песнь Песней и Плач Иеремии Таргумы на Иова, Притчи, Псалтирь и Паралипоменон 4. Сирский перевод Пешито 5. Переводы: Арабские, Коптский, Эфиопский, Армянский, Грузинский и Готфский Арабские переводы Коптский перевод Эфиопский перевод Армянский перевод Готфский перевод Грузинский перевод 6. Латинский перевод Вульгата Древне-италийский перевод Перевод бл. Иеронима 7. Славянский перевод Его происхождение История текста славянского перевода в рукописном виде История текста славянского перевода в печатном виде 8. |
| X. Указ. соч. – С. 246). Аналогичный случай демонстрирует склеп (4), к востоку от офицерских флигилей у херсонесского шоссе (Лепер P. X. Указ. соч. – С. 250). Кувшины «белого лака», вероятно, поливы, были найдены среди массы костей, смешанных с землей, в склепе (26) у северо-восточной подошвы Девичьей горы, который действовал с позднеримского времени (Лепер P. X. Указ. соч. – С. 225). «Большим количеством костей, перемешанных с землей», был заполнен склеп обычной трапецевидной формы с монетами II–III вв., Валентиниана I, Василия I и Романа I (920–944). Склеп с подпорным столбом по центру камеры использовался под массовые захоронения, но единственная найденная здесь византийская монета точнее не определена. Склеп 2293, также с подпорным столбом и с тремя нишами лежанками, содержал метровый слой костей, среди которых оказалось 300 черепов. Им сопутствовали вещи VII–IX вв. (часть поясной бронзовой пряжки в форме креста, бронзовая серьга в виде кольца с шариком, 6 серег в виде гладких колечек, проволочный детский браслет с концами в виде крючков), а также две монеты Василия I, одна – Льва VI (886–912), одна – Романа I и три – Романа II (959–963). Подобная картина наблюдалась в склепе и в склепе 1662, где был слой костей толщиной метр (сверху лежало известняковое надгробие IX–X вв. в виде креста в круге на постаменте с упоминанием имени Георгия Мамсиа, а среди материала – украшения, бижутерия, светильники II–III, III–IV вв., бальзамарии, монеты II–III вв., одна позднебоспорская монета, 5 монет римских императоров IV в.) (Косцюшко-Вапюжинич К. К. Отчет о раскопках ...в 1905 году. – С. 75–77) В склепе (раскопки 1914 г.) оказались 10 стеклянных бус, бронзовое колечко, три характерные византийские крестовидные пряжки и две монеты Льва V Армянина (813–820), что указывает на функционирование комплекса с конца VI–VII вв. до IX в. включительно (Якобсон А. Л. Указ. соч. – С. 275, рис. 140; ср.: Айбабин А. И. Хронология могильников Крыма позднеримского и раннесредневекового времени. |
| Набатейское письмо использовалось до VI в. по Р. Х. и представлено христ. эпиграфическими памятниками. Оно лежит в основе араб. А. ( VI – VII ) вв., который оформился в письме Корана и ислам. литературы. С распространением ислама араб. письмо вытеснило письменность и литературу Сирии, Месопотамии, Ирана , Бактрии, Сев. Индии, Египта, Ливии , Нубии . Производными от араб. А. системами письма пользуются языки урду, фарси (совр. персид.), османо-тур. (до 1928 ) и ряд др. Из южноарав. письма, возникшего, очевидно, очень рано, и представленного памятниками Йемена до VII в.по Р. Х., в V – VI вв. по Р. Х. развился эфиоп. слоговой алфавит. В IV – V вв. в Аксумском царстве с принятием христианства и переводом на язык геэз Свящ. Писания и богослужебной литературы эфиоп. алфавита под влиянием греч. письма существенно усовершенствовался и с некоторыми модификациями использовался до наст. времени для языков амхарского, тигре и тигринья. Письменность Сирийского царства Пальмира (Тадмор) II в. до н.э. — III в. по Р. Х. на арам. основе сыграла существенную роль в истории восточного христианства. В начале III в. по Р. Х. в Эдессе был создан сир. перевод Священного Писания, для которого разработан алфавит эстрангело. Сир. христ. литература успешно развивалась до VIII и даже до XIII в. по Р. Х. В 1-й пол. V в. образовалась вост.-сир. « несторианская » письменность, которая распространилась в Азии вплоть до Тибета , Китая и Индии. Алфавит на основе греческого письма Под влиянием финикийского письма в IX – VIII вв. до н.э. сложились вокалический греч. и консонантный арам. алфавит.В греч. письме развивалось обозначение гласных звуков, а начертания знаков алфавита представлено 2 вариантами — вост. ( Эллада , М. Азия) и зап. ( Италия , Сицилия, Сардиния, средиземноморское побережье совр. Франции и Испании ). К VI – V вв. до н.э. вост. вариант архаического греч. письма преобразовался в классическое греч. письмо, развившееся в IV – V вв. по Р. Х. в визант. письмо. Во II в.по Р. Х. на основе греч. был создан копт. алфавит. В сер. V в. еп. Вульфила создал гот. письмо для перевода книг Свящ. Писания и богослужебных текстов, используя греч. буквы и диграфы для обозначения специфических герм. звуков. В кон. IV в. еп. Месроп Маштоц изобрел арм. алфавит, который лежит в основе арм. литургического и лит. языка (грабар). В нач. V в. сложился груз. алфавит. |
| как на основное время образования здесь слоев 72 . Раскопки 1982–1984 гг. в портовом квартале 1 на месте поздневизантийской жилой усадьбы позволили обнаружить стены построек толщиной около метра из грубо обработанных камней, скрепленных большим количеством крепкого известкового раствора, остатки наслаивающихся друг на друга подвалов с пифосами IV–V и VIII–IX вв., которые вместе с сопутствующим материалом свидетельствуют о строительной деятельности и перепланировках, осуществлявшихся в этом районе города в самый канун «темных веков», не ранее второй–третьей четверти VI – начала VII вв. 73 . Некоторые стены здесь были положены на подсыпку с фрагментами керамики и монетами IV–VI вв., на которой в свою очередь была устроена конструкция в виде настила из пяти деревянных плах длиной 0,75–1,3 м и 12 вертикально вбитых в непрочный, вероятно, влажный грунт свай длиной 0,75–0,8 м круглого и квадратного сечения, дабы обезопасить фундамент от подпочвенных вод, близко подступающих на этом низменном участке (рис. 191) 74 . Очевидно, со строительством того же времени оказалась связана засыпка глубокой водосборной цистерны на месте усадьбы 9 и расположенной неподалеку рыбозасолочной цистерны 92, обнаруженной в 1966 г. 75 . Остатки кладовой с двумя пифосами, разрушенной во время нивелировочных работ во второй половине VI–VII вв., прослеживаются и на месте средневековых усадеб 3 и 4 напротив куртины 16 76 . Рис. 191. Следы деревянных плах и столбов под остатками стены конца VI – начала VII вв. на месте усадьбы IX в портовом квартале 1. Раскопки С. Б. Сорочана в 1984 г. То же самое наблюдалось в соседнем портовом квартале 2, где после нивелировки территории и сноса некоторых старых сгоревших построек в скором времени было сооружено, судя по двум сохранившимся помещениям, крупное здание, с промежуточной перестройкой в конце IX в. просуществовавшее до 30–50-х гг. XI в., когда оно погибло в результате пожара, после чего здесь было вновь начато строительство 77 . Во время его сооружения была применена послойная, в данном случае пятирядная укладка плоских кирпичей – плинф на известково-цемянковом растворе (opus mixtum) (рис. |
| На изготовление склепа (2403) в ранневизантийский период указывает кладка его передней стены из типичной плоской плинфы на цемянке, но в самой камере оказались «кости от многих остовов в беспорядке», которым сопутствовали светильник III–IV вв., четыре раннесредневековые бронзовые серьги в виде гладких колечек, серьга VII–VIII вв. с остроконечной подвеской и медная монета Василия I, указывающие на использование добротно сделанной, оштукатуренной цемянкой усыпальницы вплоть до X в. 1517 . В том же районе кладбища, в 15 м к юго-востоку от башни Зинона в 1908 г. Н. И. Репниковым был вскрыт большой склеп исключительно своеобразного, сложного, «пещерообразного» устройства (общая ширина – 8,9 м, а длина с дромосом – 6,2 м), какой принято относить к ранним вариантам склепов. Над его входным отверстием (1,10 х 0,80 х 0,50 м) в скале была высечена крупная, но сравнительно мелкая, не глубокая ниша-аркосолий (1,64 х 1,30 х 0,39 м), возможно, для установки иконы или плоского надгробного памятника, стелы, а в полу склепа вырублено для погребений восемь отдельных ящиковидных могил (рис. 417). Он был заполнен до верха сильно истлевшими костяками более тысячи покойников, среди которых оказалась найдена золотая монета Тиверия Маврикия, а также семь бронзовых поясных пряжек типичных византийских типов VII–VIII вв., указывающие приблизительно на время функционирования этой, вероятно, общественной усыпальницы раннесредневекового Херсона 1518 . Там же, в 40 м от башни Зинона находился склеп с пятью нишами-лежанками, прямоугольный вход в который остался заложен грубо отесанной известняковой плитой (рис. 418) 1519 . В нем тоже хоронили, очевидно, в течение долгого времени, поскольку во всех нишах истлевшие костяки лежали мощными слоями, достигавшими толщины 0,19–0,36 м. Находка золотой сережки типа, встречающегося в раннем слое могильника Суук-Су VI–IX вв., трех медных проволочных сережек-колечек, очень популярных в силу своей дешевизны, бронзового браслета с заходящими друг на друга концами, двуручного кувшина, который по форме сближается с раннесредневековыми амфорами, а также херсонской монеты Василия I свидетельствует в пользу того, что усыпальницу если не регулярно, то периодически могли использовать c VI–VII вв. |
| Арам. язык, использовавшийся как международный еще в ассир. период, с VI в. стал офиц. языком ахеменидской Персии и распространился от Египта до Сев.-Зап. Индии. Непосредственно от староарам. А. образовались персидско-арам. (VI в. до Р. Х.) и набатейское письмо (II в. до Р. Х.), инд. А.- индо-бактрийский кхароштхи (сер. III в. до Р. Х.) и брахми (III в. до Р. Х.). Эти А. стали родоначальниками семейств письменностей. Образец древнеевр. письма. Книга прор. Исаии. Кумран. II в. (хран. ???). Фрагмент. Образец древнеевр. письма. Книга прор. Исаии. Кумран. II в. (хран. ???). Фрагмент. Евр. квадратное письмо (мерубба) с IV в. до Р. Х. стало основным А. Свящ. Писания, но часть книг ВЗ (Иерем 10; Ездра 4. 8-18; 7. 12-26 и др.) на библейско-арам. диалекте записывалась староханаанским письмом в VIII-VII вв. до Р. Х. Староханаанское письмо, представленное «памятниками Мёртвого моря» (II в. до Р. Х.- I в. по Р. Х.) в палеоевр. варианте, постепенно развилось в т. н. раввинское (II-IV вв. по Р. Х.) письмо Талмуда и в средневек. евр. курсивное, а затем в совр. письмо иврита. На основе персидско-арам. А. сложилось письмо на иран., тюрк., монг., тунгусо-маньчжурских языках: хорезмийское (II в. до Р. Х.- I в. по Р. Х.), пехлевийское (II в. до Р. Х.) - переработка арам. А. для среднеперсид. языка в 2 вариантах, манихейском и христ. (VI-VII вв. по Р. Х.), и согдийское (II-IX вв. по Р. Х.), к-рое лежит в основе тюрк. оригинальных А.- уйгурского (VIII в.), орхонского (т. н. тюрк. рун, начиная с VIII в. по Р. Х.), а также монг. (XIII в.) и маньчжурского (XVII в.). Инд. А. брахми создан на основе арам. письма, но, очевидно, под влиянием и древнегреч. письма с его последовательным обозначением гласных. Самые ранние памятники брахми датируются III в. до Р. Х. (царствование Ашоки, распространение буддизма), письмо брахми является древнейшим письмом Индии на индоевроп. языке (пракритские диалекты). Брахми и производным от него письмом пали в I в. до Р. Х. на Цейлоне (Шри-Ланка) был записан буддийский канон (трипитака), что положило начало формированию письменной лит-ры Индии. Ведические тексты были записаны в I в. по Р. Х. В IV в. по Р. Х. в Индии развивался брахманизм и складывался основной корпус индуистской письменной лит-ры (веды, упанишады, эпические поэмы). В IV в. по Р. Х. распространяется А. гупта, более совершенный и приспособленный для классического санскрита. На гупта и развившемся из него нагари в VII-VIII вв. записывается классическая инд. лит-ра. Последующее развитие нагари - это А. деванагари («божественный городской», XIII в.), на основе к-рого образовались более поздние письменности Индии. |
| 83 . С VI до IX в. на месте помещения XVII бывшего римского здания, построенного после первой трети III в. и условно названного «домом командира», помещалась кладовая с пифосами, а сам «дом командира» был восстановлен в VI–VII в. (см.: рис. 190. П) 84 . Судя по находкам монет Константина IV Погоната (668–685) и обломкам краснолаковой посуды группы «фокейской сигиллаты» форм 1 и 3 G, раннесредневековая уличная вымостка из твердого мусора, гальки, камней, керамики, открытая в Β. В. Борисовой в северо-западном углу «цитадели», датируется не ранее второй половины VII в. 85 . Не затихали и особенно интенсивные на этой территории канализационные работы, видимо, объяснимые пониженным уровнем участка и боязнью скопления здесь нечистот. К примеру, в VI в., судя по характеру бортиков черепиц из вымостки, был сооружен крупный водосток «Ч» с каменными стенами и перекрытием, пересекавший Южную площадь цитадели в направлении середины приморской 21 куртины 86 . е, Табл. 1. Сооружения с кладкой opus mixtum в раннесредневековом Херсоне и его округе Нивелировка участков под новую застройку наблюдалась и в других районах Херсона. В частности, она прослеживается на месте античного театра, в южной части города 87 . Так, до строительства крестовидного «храма с ковчегом» 19) около его восточного угла располагалось здание, часть которого была врыта в землю, как у полуземлянки. Первый его пол покоился на слое с керамикой не позднее V в., а второй – на подсыпке, содержащей материал в основном VI столетия 88 . Разумеется, соседство и ориентация еще не существовавшего тогда храма при этом строительстве не были учтены. Выше верхнего пола орхестры театра пролегала стена толщиной 0,78 м из крупных камней, уложенных на известковом растворе. Не выше уровня первоначального пола храма находились остатки еще одной стены из бута на глине толщиной 0,80 м, которую перекрывало подобие вымостки из камня-кулачка 89 . Следы подобных же ранневизантийских строений и водостока фиксируются при раскопках в южном секторе участка на месте античного театра, причем эти остатки покоились под стенами более позднего строительного периода 90 . Прирезка к востоку от «храма с ковчегом» позволила выявить стратиграфию средневековых отложений, в которой четко выделяются четыре слоя с материалом V–VII вв. и два слоя с керамикой VIII–X вв. 91 . Наконец, разборка кладок к юго-востоку от еще одного храма на месте античного театра – «храма 1958 г.» дала материал, позволяющий относить сооружение этих кладок к VIII–IX вв., тогда как под ними замечен слой с материалом VII–VIII вв. 92 |
|
|
