| Жена злая. Taken from Meffreth, ibid. 11. 1–4 cf Meffreth: «Certe multo fortius mulieres intoxicant mentem, quam colubri camem.... Eccle. 25.[Ecclus. 25.22–23] de iniqua faemina dicitur. Non est caput nequius super caput colubri, non est ira super iram mulieris.» 11. 21–32 cf Meffreth: «De hoc loquitur signanter Petrus Blesensis, ad regem Henricum regem Angliae in expositione quadam, super lob, vbi causam exponit, quare Diabolus, qui lob de omnibus bonis suis, filijs, & filiabus, & substantia expoliauit, vxorem tarnen sibi reliquit. Hoc, inquit, non fuit ad solatium viri, sed ad suam consummationem suae malitiae, vt per faeminam vinceret, quern persecutione non vicerat, & quod verberibus non poterat, verbis mulieris efficeret.» 11. 33–38 cf Meffreth: «Per faeminam, inquit, Ioseph incarceratus est.» 11. 39–40 cf Meffreth: «Naboth occisus; ... Miphiboset interfectus, ... Sysara clauis confossus.» 11. 41–42 cf Meffreth: «Samson vinculatus est.» 11. 43–44 cf Meffreth: «Salomon, apostata affectus.» 11. 45–46 cf Meffreth: «Praecursor Christi Baptista decollatus.» 11. 47–54 cf Meffreth: «Et cum per filium Dei ordinata est nostra redemptio, serpens hostis, quod ne in morte Christi nostrae redemptionis participate impleretur, salutem totius generis humani machinatus est per faeminam impedire. In vxorem namque Pilati visiones deceptorias & phantasticas illusiones immisit, in tantum quod Pilato mortem Christi dissuadendo mandauit. Nihil tibi et iusto illi, multa enim per visum hodie passa sum propter ilium [Matt. 27.19]. Haec ille.» 11. 59–62 cf Meffreth: «Nullum enim venenum dicitur [coluber] inficere camem priusquam cum carne misceatur, species autem mulieris etiam a longe sine tactu inficit mentem» (Pars aestiv., p. 93). Жена блудная. Taken from Faber, Dominica 4 Post Pentecosten, No. 3 «Quam frustra laborent sectatores mundi», sect. 4 «Voluptuarii». 11. 1–20 cf Faber: «Scribit Cardanus 1. 12. de rerum variet. c. 56. Fenellam Reginam Kemetho Regi Scotorum porrexisse pomum aureum ita fabrefactum, ut quicumque illud tetigisset, statim multis telis e porno prosilientibus transfigeretur: eoque Regem nihil suspicantem invitatum in Festicarii oppido occidisse.» 11. 21–28 cf Faber: «Profecto huiusmodi pomum meretrix et libido est, quo contactu suo plurimis ac venenatis telis configit amatorem.» |
| Когда писатель выносит в корне фальшивое представлена о христианах, нужно допустить, что или его источники очень плохи или его работа над ними довольно небрежная. О Таците во всяком случае следует допустить последнее предположение. Изображение христиан у него столь же мало страдает избытком кропотливости, сколько и очерк иудеев. Там широкий мазок в виде «profana illic omnia quae apud nos sacra»; здесь барски небрежные «sontes» и «qui fatebantur», словно все эти pereuntes, ingens multitudo, не стоили даже того, чтобы определенно формулировать смысл их «сознания», их предполагаемое преступление. Там «adversus omnes alios hostile odium»; здесь «odio humani generis convicti sunt». — Эти признаки едва ли предрасполагают думать, что Тацит по меньшей мере в других подробностях был научно точен. Особенно мало вероятно, чтобы он дал себе труд — точно разграничить те сведения о христианах, которые были доступны ученому II в., от того, что сказано было о них в первоисточниках по поводу гонения при Нероне. Тацит конечно полагал, что, сообщая о христианах больше данных, он только исполняет свой долг писателя, а не переписчика. Между тем период правления Флавиев в истории христианской церкви имеет (в известном отношении) такое же значение, как патриаршествование Никона в истории старого обряда. Прежде всего удаление, μεταναστασις, христиан иерусалимских в начале иудейской войны в Пеллу, вдаль от театра военных действий, после, 70 г. конечно тяжело было вменено иудеями христианам-единоплеменникам, а затем и всем христианам вообще. Сказавшийся в этом факте разрыв между церковью и синагогою мог быть только полным и окончательным. Совершенно в порядке человеческих отношений, если верные своим национальным мечтаниям иудеи, надеявшиеся на что-то от восстания при Нероне, возненавидели своих собратьев между христианами как изменников, возненавидели совершенною ненавистью патриотов, утративших свое отечество; а этот патриотизм мог внушить семиту и такие строфы: «Дочь Вавилона, опустошительница! блажен, кто воздаст тебе за то, что ты сделала нам! блажен, кто возьмет, и разобьет младенцев твоих о камень!». Теперь не только вопрос, за кого считать Иисуса Назарянина и что думать об обязательности моисеева закона, разделял иудея от христианина, но и сбывшееся пророчество: разоренный Иерусалим и сожженный храм. При этих обострившихся отношениях мудрено было и римлянам не заметить, что есть иудеи и иудеи. Затем чисто правовые последствия падения Иерусалима вели к тому же результату. |
| К числу нововведений, предложенных папой, относится проведение Всемирных дней католич. молодежи (англ. World Youth Day), идея к-рых была высказана им во время международной молодежной встречи в Риме (30-31 марта 1985). При И. П. состоялись Всемирные дни католич. молодежи в Буэнос-Айресе (1987), Сантьяго-де-Компостеле (1989), Ченстохове (1991), Денвере (1993), Маниле (1995), Париже (1997), Риме (2000) и Торонто (2002), собиравшие от неск. сот тыс. до 5 млн участников со всего мира. Для законодательного оформления реформы католич. образования, проведенной в соответствии с положениями декларации II Ватиканского Собора о христ. воспитании «Gravissimum educationis» , папа издал апостольские конституции «Sapientia christiana» от 15 апр. 1979 г. и «Ex corde Ecclesiae» от 15 авг. 1990 г. В них было определено, что преподавание и исследования в католич. вузах должны проводиться в соответствии с научными методами и принципом академической свободы, но с уважительным отношением к христ. вероучению. Конституция «Sapientia christiana» предоставила возможность свободного поступления в католич. вузы всем, кто имеют среднее образование, независимо от вероисповедания и пола. Развивая диалог с совр. наукой, 10 нояб. 1979 г. папа возглавил мероприятия в Папской АН по случаю 100-летия А. Эйнштейна, во время к-рых он выступил с инициативой пересмотра осуждения Г. Галилея , выразив надежду, что «теологи, ученые и историки, вдохновленные идеей подлинного сотрудничества, глубже изучат дело Галилея и, откровенно признав несправедливости, с какой бы стороны они ни исходили, положат конец недоверию, которое по-прежнему существует в сознании многих и мешает плодотворному взаимодействию науки и веры» (Discorsi dei Papi alla Pontificia Accad. d. Scienze (1936-1993). Vat., 1994. P. 165). Учрежденная папой 3 июня 1981 г. «комиссия по изучению дела Птолемея-Коперника» Папской АН 31 окт. 1992 г. представила И. П. доклад, открыто признавший «ошибку Церкви», допущенную при осуждении Галилея и его взглядов на устройство Солнечной системы. 22 окт. 1996 г. И. П. в обращении к пленарному заседанию Папской АН подтвердил положения энциклики папы Пия XII «Humani generis» (1950) относительно теории эволюции Ч. Дарвина , где заявлялось о допущении Церковью гипотезы о происхождении тела человека от др. живых существ при условии, что позиция христ. теологии о сотворении Богом души человека остается неизменной (AAS. 1997. Vol. 89. P. 186-190). Отсутствие противоречий между верой и разумом и необходимость единства науки и религии И. П. особо подчеркнул в энциклике «Fides et ratio» от 14 сент. 1998 г. |
| Ибо мы идем к смерти чрез грех, а Он идет к смерти чрез праведность. И посему в то время, как наша смерть есть наказание за грех, смерть его сделалась жертвою за грех 549 . Блаженный Августин признает всеобщность искупления всех людей от всех грехов, как от первородного, так и от произвольных; на этой мысли основано его учение о необходимости крещения для всех, и для детей; дети умирают чрез него для первородного греха, взрослые же кроме того и для произвольных. Здесь идет дело о remissio peccatorum. Parentum quoque peccatis parvulos obligari, non solum primorum hominum, sed etiam suorum de quibus nati sunt, non improbabiliter dicitur. Но крещение служит для очищения от первородного греха, тогда как произвольные грехи могут быть очищены и чрез покаяние. Первородный грех как корень всех грехов уничтожается и покрывается чрез единственного Посредника, человека Иисуса 550 . Но это учение о всеобщности искупления необходимо ограничивается мнением Августина о предопределении, по требованию которого искупление простирается только на предопределенных: „никто из предопределенных не погибнет с диаволом; никто из них до смерти не останется под властью диавола“ 551 . Но искупление не простирается на мир ангельский. Так, In exposit. ep. ad. Galat Августин пишет: „Angeli рогго, qui non lapsi sunt a conspestu Dei, mediatore non opus habent, per quem reconcilïentur“. И в Enchirid ad Laurent. cap. 61: „Non enim pro angelis mortuus est Christus“. Но было бы преувеличением отрицать всякое отношение искупления к миру ангельскому, которое Августин объясняет так: sed ideo etiam pro angelis fit quidquid hominum per ejus mortem redimitur et liberatur a malö quoniam cum eis quodammodo redit in gratiam post inimicitias, quas inter homines et sanctos angelos peccata fecerunt; et ex ipsa hominum redemptione ruinae illius angelicae detrimenta reparantur, etc. Propter quod ait Apostolus: instraurari in Christo, quae in coelis sunt, et quae in terris 552 . Блаж. Августин признает за крестной жертвой Христовой силу не только достаточную для искупления целого мира, но и преизбыточествующую: так, в слове 122 de Tempore он говорит: „fudisti pro me pretium redemptionis. O pretiosum pretium perditorum! Dicat et terra redempta, terra irrigata redempta sanguine, irrigata baptismatë Magna iniquitas mea, sed major est redemptio Tua. Audiat ergo vocem Domini mei humani generis adversarius, et nihil jam sibi applaudat elatus: quia pro totius mundi facinore in cruce pependit Dominus noster Iesus Christus“. И еще в слове 114: „Но die Dominus noster in statera crucis pretium nostrae salutis appendit, et una morte universum mundum, sicut omnium conditor, ita omnium reparator absolvit. Indubitanter enim credamus, quod totum mundum redemit. qui plus dedit, quam totus mundus raleret. Meritum enim redemptae mercedis dignitas insignis pretii supergressa est. Inter redemptum, et redimentum dispensatio fuit, compensantio non fuit“ 553 . |
| (20 ноября 1947 г.) Эта энциклика, включенная в Mystici corporis 401 , обобщает результаты полувекового «литургического движения» и отвечает на проблемы, возникшие из-за более активного участия верных в культе Церкви. Она высказывается, в частности, по двум вопросам: истинной природе литургии в целом [ХВ 793] и «Присутствию в тайне» [ХВ 794], много обсуждавшимся в Германии вследствие трудов бенедиктинца Одо Касселя (1886–1948), монаха из Мариа Лаах. Хотя ею объяснения не отвечают еще на все затруднения, которые стремится прояснить богословие в отношении способа Присутствия Христа в святой Мессе, Таинствах и культе вообще, нужно, по крайней мере, иметь это заявление в виду, если мы желаем изучать такие проблемы более глубоко. Энциклика, кроме тою, рассматривает Таинство Священства и всеобщее Священство христиан [ХВ 913–914]. (793, 3841) Святая литургия, таким образом, – это публичный культ, который наш Искупитель воздает Своему Отцу как Глава Церкви; это также культ, воздаваемый сообществом верных своему Главе и через Него Предвечному Отцу; одним словом – это единое поклонение мистического Тела Иисуса Христа, то есть Главы и Его членов. (794, 3840) Во всяком литургическом действии одновременно с Церковью присутствует ее Божественный Основатель: Христос присутствует в святой Жертве алтаря как в лице Своего служителя, так и, прежде всего, под Евхаристическими видами: Он присутствует в Таинствах силой, изливаемой Им на них, чтобы они были действенными орудиями святости; наконец, Он присутствует в хвалах и молитвах, обращенных к Богу, по Его же слову: «Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» [ Мф 18, 20 ]. Литургический год, который питает и сопровождает набожность Церкви, не является холодным и безжизненным воспроизведением событий, относящимся к давним временам; это не простое и безучастное напоминание событий истекшей эпохи. Скорее, он есть Сам Христос, Который неотлучно пребывает в Своей Церкви и Который продолжает проходить путь Своего безграничного милосердия; Он начал идти по нему в Своей смертной жизни, когда «...Он ходил благотворя» [ Деян 10, 38 ] в милосердном замысле приобщить людей к Своим тайнам и через них обеспечить им жизнь. Тайны же эти постоянно присутствуют и действуют не так, как их описывают современные писатели: неопределенно и весьма неясно; действительно, согласно Учителям Церкви, они есть великолепные образцы для христианского совершенствования. Благодаря заслугам и молитвам Христа они являются источником Божественной благодати; они продолжаются в нас через свое воздействие, поскольку каждое в соответствии со своей природой есть по-своему причина нашего спасения. Энциклика «Humani Generis» папы Пия XII |
| Учителем западных писателей при решении поставленного нами вопроса служил Ириней Лионский . Но не все они в одинаковой мере усвоили взгляды последнего, так что в данном случае между ними нельзя констатировать полного единодушия. По нашему мнению, западным писателем доникейской эпохи, наиболее подпавшим влиянию Иринея Лионского , был именно Новациан. Его взгляды на обновление человечества во Христе остаются в сущности те же, какие мы встречаем у Иринея; они только менее раскрыты у него, чем у последнего. Слово Божие, соединившись с человеком, возвысило природу последнего и сообщило ей некоторые новые свойства. У Иринея через соединение со Словом человеческая природа получает свойства нетления (incorruptio) и бессмертия (immortalitas) 2248 ; и у Новациана Слово принимает плоть, чтобы через восприятие плоти Сын человеческий мог взойти туда, откуда снизошло Слово Божие, Сын Божий; человечество принимает в нём claritatem illam [эту славу], какую по Божеству он имел прежде сложения мира 2249 . Затем, у Иринея указывается на усыновление человечества во Христе, через Которого мы adoptionem percipiamus [получаем усыновление] 2250 ; и Новациан также придаёт очень большое значение тому, что Христос сделал Сыном Божиим того, кто не был им naturaliter, по природе, кто не мог быть Сыном ex natura propria [по собственной природе] 2251 . Впоследствии из всех западных писателей по этому пути пошёл, видимо, Иларий, который не только воспринял идеи Новациана, но расширил и углубил их непосредственным знакомством с Иринеем и Афанасием Великим . У него искупление в существенном является обожествлением человека и приобщением его к бессмертию. Слово стало плотью, чтобы плоть, соединившись со Словом, proficeret in Deum Verbum 2252 , усовершенствовалось в качествах Слова. Это проявляется, прежде всего, в том, что в его плоти было освящено universi generis humani corpus [тело всего рода человеческого] 2253 ; с этим связывалось дарование духа, плодом которого было нетление плоти: corruptio carnis [тление плоти] уничтожается вследствие преобразования in Dei virtutem et spiritus incorruptionem [в Божию силу и нетление духа] 2254 . |
| Благодаря живому реформаторскому духу предшественника Бенедикта XV последнему не пришлось много трудиться над упорядочением внутренней жизни церкви. Самым значительным в этой области было то, что папа в своей конституции от 27 мая 1917 года «Providentissima Mater» объявил об утверждении нового Кодекса канонического права, который был введен в действие 19 мая (на Троицу) 1918 года. В работе над источниками кодекса и в редактировании нового сборника законов выдающуюся роль сыграл венгр Юстиниан Шереди. Шереди в сравнительно молодом возрасте, будучи монахом-бенедиктинцем, оказался в Риме, где стал любимцем кардинала Гаспарри, будущего государственного секретаря. Шереди долгие годы отдал работе над кодексом, одновременно выполняя также обязанности советника венгерского посольства в Ватикане по каноническому праву. По всей вероятности, именно благодаря его успешной куриальной деятельности и дружбе с Гаспарри в 1927 году папа назначил его архиепископом Эстергомским, князем-примасом, а вскоре и кардиналом; таким образом, Шереди опередил многих епископов, имевших гораздо больше шансов на это, чем он. Бенедикт XV принял важное решение в области церковного управления, распустив в 1917 году пользовавшуюся дурной славой Конгрегацию Индекса и передав церковную цензуру книг в юрисдикцию Священной канцелярии. Однако количество конгрегации не уменьшилось, ибо в начале 1917 года папа образовал новую конгрегацию под названием Sacra Congregatio de Propaganda Fide pro negotiis Ritum Orientalium. Эта конгрегация по делам восточных церквей была образована в соответствии с посланием «Dei providentis» от 15 января 1917 года. Она осуществляла полную юрисдикцию над различными католическими церквами восточного обряда. Папа Пий XI в 1938 году реорганизовал эту конгрегацию, назвав ее Sacra Congregatio pro Ecclesia Orientali (Священная конгрегация по восточным церквам). Обладавший великолепным даром церковного оратора, Бенедикт XV в своей энциклике от 15 июня 1917 года («Humani generis») регламентировал церковные проповеди и запретил вести с кафедры политическую агитацию. Свою энциклику «Spiritus Paraclitus», опубликованную в 1920 году в связи с 1500-летием со дня смерти отца церкви Святого Иеронима, папа посвятил теологам: он предупредил их о необходимости согласовывать в интересах веры традицию и новые научные результаты. Папа Бенедикт XV восторженно относился к классической литературе, к итальянскому языку. Он был прекрасным знатоком Данте. В своей энциклике по случаю 600-летия со дня смерти поэта «In praeclara», опубликованной 30 апреля 1921 года, он обратил внимание на глубокую религиозность поэзии Данте. |
| По праву Анри Буйяр считается одним из корифеев la théologie nouvelle («новой теологии»), попытки радикального обновления католической мысли, результаты которого нашли отражение в программе aggiornamento II Bamukahckoro собора. Он был одним из основателей известной книжной серии «Теология», преследовавшей, по признанию издателей, двойную цель: «черпать христианскую доктрину из ее источников и находить в ней истину нашей жизни» . И сегодня большой интерес представляют собой исследования, предпринятые участниками этого движения в предгрозовой атмосфере, образовавшейся в интеллектуальной жизни Католической Церкви после выхода в свет в 1950 году энциклики «Humani generis». В своих исследованиях А. Буйяр всегда выступал как богослов, однако вместе с тем стремился быть и философом, то есть соединить богословский разум с философской рациональностью для того, чтобы сделать христианскую веру доступной для понимания даже людей, далеких от Церкви. Если взглянуть на хронологию произведений нашего автора, его мысль пребывала в непрерывном поиске, выбирая себе в качестве собеседников последовательно Фому Аквинского, Мориса Блонделя, Карла Барта, Габриэля Марселя и, наконец, Эрика Вайля. Попытаемся ниже представить панораму творчества нашего автора, выделив несколько ключевых моментов, заслуживающих особого внимания. Первые опыты исторической теологии Докторская диссертация «Обращение и благодать у Фомы Аквинского», опубликованная в 1944 году, вызвала ожесточенные споры, поскольку в своей работе А. Буйяр указывал на относительный с точки зрения истории характер некоторых аристотелевских категорий для выражения с их помощью во всей полноте тайны встречи человека и Бога, совершающейся непременно под действием благодати. Иными словами, он постарался показать исторический и, следовательно, контингентный характер определенных богословских формулировок. В частности, он пишет: «Используемые концепции, методы и системы меняются с течением времени, однако содержащиеся в них утверждения пребывают [неизменными]. Более того, именно утверждения, чтобы сохранить свой смысл в интеллектуальной вселенной, пребывающей в движении, определяют собой обновление понятий, методов и систем в соответствии с этой вселенной. Если бы дело обстояло иначе, древние формулы, оставаясь такими, какие они есть, без объяснений, утратили бы свой изначальный смысл» . |
| В этом утверждении римские цензоры увидели самый опасный тезис того, что доминиканец Режиналь Гарригу-Лагранж провокационно назвал «новой теологией», подвергшейся осуждению в энциклике «Humani generis». В самом деле, лозунгом нового движения стала мысль, высказанная в общем-то мимоходом в контексте рассмотрения исторического развития богословской мысли: «Неактуальное богословие — это ложное богословие» . Хотя диссертация с подзаголовком «исторические исследования» получила одобрение престижного Григорианского университета, полемика, разгоревшаяся вокруг «новой теологии», привела к тому, что А. Буйяру, как и некоторым его собратьям, было запрещено преподавать и публиковать свои сочинения. Сегодня историческая составляющая в теологическом исследовании ни у кого не вызывает вопросов, однако в середине XX века об этом велись ожесточенные споры. Обращение к историческому измерению расценивалось как возвращение к модернизму со стороны официальных римских богословов, которые, опираясь на аристотелевскую метафизику, противопоставляли истину и историю как абсолютное и относительное. Наш автор ни в коей мере не был модернистом, но он интегрировал историческое измерение в свои исследования, а затем и в самый образ богословской мысли. Анри Буйяр решительно настаивал на историческом и христологическом измерении Откровения. Он утверждал, что прочтение Слова Божьего, не упускающее из вида мир сей, никоим образом не умаляет трансцендентность благодатного дара Бога человеку. Речь идет о рассмотрении в исторической перспективе не только таких богословских систем, как система Фомы Аквинского, но также догматических формулировок и истин Откровения. Для современного богословия размышления об этом, несомненно, обретают особую актуальность в контексте глобализации, перед вызовами культурного и религиозного плюрализма. Историческая теология А. Буйяра позволяет найти модус сопряжения истины и истории, не впадая при этом в релятивизм. Прежде всего он предложил отойти от аристотелевского понимания истины как соответствия знаний объективной реальности, которое лежало в основе традиционной католической теологии, и обратиться к истине как полноте сокровенной реальности, которая себя являет человеку и при этом остается нераскрытой до конца, что в большей степени соответствует ее библейскому пониманию. Таким образом, становится возможным преодолеть дуализм «позитивной» и «спекулятивной» теологии, в котором, с одной стороны, будто существует данность, обладающая абсолютным значением, а с другой стороны, возникает умозрительное построение, которое в действительности имеет весьма отдаленное отношение к этой данности. |
| И вот Нерон, чтобы побороть слухи, приискал виноватых и предал изощреннейшим казням тех, кто своими мерзостями навлек на себя всеобщую ненависть и кого толпа называла христианами [subdidit reos, et quœsitissimis pœnis affecit, quos per flagitia invisos vulgus «Christianos» appellabat]. Христа, от имени которого происходит это название, казнил [supplicio affectus erat] при Тиберий прокуратор Понтий Пилат; подавленное на время 540 это зловредное суеверие [exitiabilis superstitio] стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, куда отовсюду стекается все наиболее гнусное и постыдное и где оно находит приверженцев [quo cuncta undique atrocia aut pudenda confluunt celebranturque]. Итак, сначала были схвачены те, кто открыто признавал себя принадлежащими к этой секте, 541 а затем по их указаниям и великое множество прочих [multitudo ingens], изобличенных не столько в злодейском поджоге, сколько в ненависти к роду людскому [odio humani generis]. 542 Их умерщвление сопровождалось издевательствами, ибо их облачали в шкуры диких зверей, дабы они были растерзаны насмерть собаками, распинали на крестах или обреченных на смерть в огне поджигали с наступлением темноты ради ночного освещения [in usum nocturni luminis urerentur]. Для этого зрелища Нерон предоставил свои сады; тогда же он дал представление в цирке, во время которого сидел среди толпы в одежде возничего или правил упряжкой, участвуя в состязании колесниц. И хотя на христианах лежала вина и они заслуживали самой суровой кары, все же эти жестокости пробуждали сострадание к ним, ибо казалось, что их истребляют не в видах общественной пользы, а вследствие кровожадности одного Нерона». Рассказ Светония («Жизнь Нерона», гл. 16) очень краток и не полон: «Afflicti suppliais Christiani, genus hominum superstitionis novœ ac maleficœ». Он связывает гонения не с пожаром, а с охраной общественного порядка. Поэт–сатирик Ювенал, возможно бывший очевидцем гонений, упоминает о них, как и Тацит, со смешанным чувством презрения и жалости к страдальцам–христианам («Сатиры», I. |
|
|
