| Grote, Hist. of. Greece, edit. 2, 2:13. 514 Aug. de Haer. 40 (col.37). c. Faust 1. 3; 22:49; также извращение роли Бога и сатаны в деле искушения, уже выступало перед нами в гностицизме (см. выше). Тирбон говорит, что древо познания был сам Иисус Disp. 10. 518 Disp. 7, 47, 50; Alex. Lycopolit. de Placitis Manich. 24 (Patrol. Graec. 18); Aug. c. Faust. 2:1; 3:5; 26:1, 2. 520 За исключением, однако же мелких насекомых, как слишком малых, чтобы содержать небесные частицы. Aug. De Mortibus. Manich. 63, 64. По-видимому, практическое неудобство относится с уважением к жизни таких существ было отчасти причиной появления этой части верования (Aug с. Adimant. 12:2). Буддистским ламам запрещается убивать червя, – запрещение, которое вообще связывается с верой в переселение души, хотя некоторые из более просвещенных объясняют его несообразность всякого убивания с кротостью характера человека, делающегося человеком молитвы. 521 Aug. c. Faust. 11:5; 21:2, 11; De Mor. Man. 39; De Nat. Boni 44. Это было намеком на распятие. 524 Disp. 9; Cyrill. Hierosol. Catech. 6:33; Epiph. 26:53; Aug. De Mor. Man. 57; Theodoret. Haer. 1:26 (p. 214) 532 Disp. 11; Ep. Fundamenti, приводимое автором трактата «De Fide Adv. Manichaeos» c. 5 in Appendix к тому 8, бл. Августина (Patrol. 42). 533 Disp. 10, 11, 46. Об отвержении пророчеств см. Aug. е. Faust. 12. Текст, в котором Спаситель говорит, что Моисей писал о Нем ( Иоан. 5:46 ), также отвергался (там же, 16:1:3). Возражения на Ветхий Завет подробно обсуждаются в 22 книге того же трактата. 537 Там же, 26–8. Epiph. 66:61. Theodor. Наег. 1:26. Манихеянин Феликс говорит, что он верует в параклита потому, что он учил о предметах, о которых не знали апостолы, как напр. «начало, средина и конец». Aug. Acta с. Felic. 1:9. 540 Aug. de Haer. 46, col. 38 Adv. Faust. 22:79. Эти подложные сочинения отчасти были те самые, которыми пользовались некоторые из гностиков. 546 Среди буддистов, ламам запрещено убивать какое бы то ни было животное, но они могут свободно есть мясо тех животных, которые убиты «черными людьми», то есть мирянами. |
| В то время как я в молчании передумывал это с самим собою, Цецилий воскликнул: я от всего сердца поздравляю Октавия, а также и себя самого, и не дожидаюсь решения нашего судьи. Мы оба победили; и я по справедливости приписываю себе победу; ибо Октавий победил меня, а я одержал победу над заблуждением. Что касается до сущности вопроса, то я исповедую Провидение, покоряюсь Богу и признаю чистоту религиозного общества, которое отныне будет и моим. Остается еще несколько недоумений, не противоречащих истине, но которые нужно разъяснить для полного вразумления моего. Но об них удобнее будет поговорить на свободе завтра, а теперь солнце уже склоняется на запад. А я – сказал я в свою очередь – даже более всех вас радуюсь тому, что Октавий одержал победу, потому что он избавил меня от неприятной необходимости произносить приговор. И я не в силах воздать достойной хвалы его речи. Свидетельство человека и при том одного человека недостаточно. Самая лучшая награда ему от Бога, Который вдохновил его слово и даровал ему силу к победе. После сего радостные и веселые мы отправились в путь; Цецилий радовался тому, что уверовал, Октавий – что разрушил его заблуждения; а я обращению Цецилия и победе Октавия. 396 Приводим здесь слова Альцога (Grundriss der Patrologie 1866 г.): «Еще в прошлом столетии Реслер в своей библиотеке отцов Церкви высказал: Я должен признаться, что чем далее изучаю, тем менее считаю Октавия за подражание тертуллианова апологетика»; потом Русвурм в своем издании Октавия (Hamb. 1824) и Мейер (в commentatio de Min. Felic. 1824), а также Нибур (Kleinere Schriften. II, 56) на основании языка отнесли Октавия ко времени Антонинов. Наконец Муральт, издатель Октавия (с предисловием Орелли, Turic. 1836), в предпосланном исследовании de M. Felicis aetate, доказал, после тщательного сравнения нашего разговора с апологетиком, девятью доводами хронологическое первенство Октавия. К тому же есть другие внутренние признаки, подтверждающие это мнение. С своей стороны мы для этого вывода находим еще основания во 1-х в большей простоте Октавия и во 2-х в том, что в противоположность с апологетиком, мы здесь не находим почти никакой ссылки на библейские места, а напротив – много цитат и параллельных мест из Цицерона – de natura deorum и de fato. |
| Из тех источников, к-рые несомненно были известны основоположникам П., это понятие встречается в сочинениях неизвестного рим. автора, обозначаемого условным именем Амброзиастер (см.: Ambrosiaster. Quaest. Vet. et Nov. Test. 112. 8, 27; Idem. In Rom. 7. 22), а также в нек-рых трудах блж. Августина (см.: Aug. De divers. quaest. Simpl. I 2. 20; Idem. Contr. Felic. II 8), поэтому, вероятнее всего, рим. оппонентами пелагиан были последователи этих 2 богословов. Дополнительным подтверждением того, что пелагиане в Риме выступали именно против идей блж. Августина, является передаваемый самим блж. Августином рассказ о том, как Пелагий пришел в сильное негодование, услышав в беседе с неким епископом обращенное к Богу изречение из «Исповеди»: «Дай то, что повелеваешь, и повелевай, что хочешь» (см.: Idem. De correp. et grat. 20. 53; ср.: Idem. Confess. X 29. 40; X 31. 45). Эти слова, емко выражающие августиновское представление о значении благодати, пелагиане расценивали как отрицание человеческого свободного решения и перенесение всей ответственности за добродетельную или греховную жизнь с человека на Бога. Заслуживает внимания выдвинутая И. М. Дювалем и поддержанная др. учеными гипотеза, согласно которой наиболее подробным ответом критикам стало сочинение Пелагия «О природе» (De natura; CPL, N 753; сохр. лишь отрывки, цитируемые блж. Августином; см.: Aug. De nat. et grat.). Традиционно исследователи относили это сочинение ко времени пелагианских споров, датируя его 413-415 гг., однако содержание сочинения становится более понятным при допущении, что оно создано ок. 405 г. и отражает тематику ранних рим. споров вокруг учения Пелагия и его единомышленников (обоснование см.: Duval. 1990; также ср.: L ö hr. 1999. P. 285-288; Delaroche. 2013. P. 23). Основной задачей сочинения является обоснование тезиса о том, что каждому человеку доступна «возможность не грешить» (possibilitas non peccandi). Для этого Пелагий выдвигает и обосновывает как посредством рациональных доводов, так и с помощью свидетельств Свящ. |
| Здесь может быть понят и как графика – контурный рисунок. 67 Интересно, что живший несколько раньше Тертуллиана Дион Хрисостом в своей «Олимпийской речи» доказывал, что не постижимых человеческими чувствами и невидимых богов вполне пристойно изображать только в человеческом облике, ибо человек – наиболее благородное и прекрасное создание природы. См.: Лосев А. Ф. Эллинистически-римская эстетика I-II вв. н. э. М., 1979. С. 184. 68 Климент цитируется по: Clemens Alexandrinus [Werke]. Berlin, 1960–1972. Bd 1– 3 (in Reihe: GCS). 69 См.: Tert. De spect. 12: Min. Felic. Octav. 27; Cypr. Quod idol. 3. Тексты св. Киприана цитируются по: CSEL, vol. 3. 70 Здесь Климент имеет в виду любимые в эллинистический период и воспетые в бесчисленных греческих эпиграммах иллюзионистические изображения знаменитых «лошадей» Апеллеса. Вспомним также «телку» Мирона, «виноград» Зевксиса, клевать который с полотна слетались птицы, наконец, «занавес» Паррасия, который ввел в заблуждение самого Зевксиса, попытавшегося его отдернуть. См.: Лосев А. Ф. История античной эстетики, [т. 5]: Ранний эллинизм. С. 405. 73 Вспомним, что Филон Александрийский ценил красоту произведений искусства значительно выше красоты человека. 74 См.: Бычков В. В. Античные традиции в эстетике раннего Августина//Традиция в истории культуры. М., 1978. С. 90–93. 75 Лукиан едко высмеял любителей риторского эстетизма, процветавшего в период «второй софистики», в своей «Похвале мухе» (О второй софистике см.: Lesky A. A history of Greek literature. P. 829–845; Kennedy G. The art of rhetoric in the Roman World 300 В. C. – A. D. 300. New Jersey, 1972. P. 553–613.) 78 Последнее указание весьма любопытно, так как трактат под таким названием известен в греческой редакции и относится исследователями ко II в. См.: Cebetis tabula/Recognovit Fr. Drosihn. Lipsiae, 1871; Нахов И. M. Традиции аллегоризма и «Картина» Кебета Фиванского//Традиция в истории культуры. М., 1978. С. 71–76. 80 См.: Тахо-Годи А. А. Художественно-символический смысл трактата Порфирия «О пещере нимф»//Вопросы классической филологии. |
| 389 Contra duas epist. Pelagii, 1, 2, 5: Nam liberum arbitrium usque adeo in peccatore non periit, ut per illud peccent etc. Opus imperf. VI, 11: Hominis vero liberum arbi-; trium congenitum et omnino inamissibile si quaerimus, illud est quo beati omnes esse volunt, etiam hi qui ea nolunt quae ad beatitudinem ducunt. Gangauf. Metaph. Psych. 412–419, Anmm. 390 De Trin. X, IV, 6, c.976: Non dico, Totum seit; sed quod seit, tota seit. Cum itaque aliquid de se seit, quod nisi tota non potest, totam se seit. etc. 391 Enchir. XXIV, 8, с. 244: deinde jam etiam nolentibus subintravit ignorantia reram agendarum et concupiscentia noxiarum. 392 De actis cum Felic. Manich. II, 8: Eadem (anima) ipsa sua consuetudine sic implicatur, ut postea vincere non possit quod sibi ipsa peccando fabricate est. Confess. VIII, 5: Lex peccati est violentia consuetudinis, qua trahitur et tenetur etiam invitus animus, eo merito quo in earn volens illabitur. Писарев, 152. 393 De civ. Dei, XIII, 23: Non enim stat vel temporis puncto, sed sine intermissione labitur, quidquid continua mutatione sensim currit in finem, non perficientem, sed consumentem. De peccat. merit. 1,16, n.21. 394 De Civ. Dei, XIII, 3: Non enim aliud ex eis, quam quod ipsi; fuerant, nasceretur. Quod est autem parens homo, hoc est et proles homo. De peccat. merit. I, 10: omnes ille unus homo fuerunt. Opus imperf. I, 48: Aliena sunt (peccata), sed paterna sunt; ac per hoc jure seminationis atque germinationis et nostra sunt; III, 25:…nostra, quia fuit Adam, et in illo fuimus omnes. Августин считал, однако, вопрос о способе передачи первородного греха, связанный с вопросом о происхождении душ, Неразрешимым для себя вполне. Ibid. V, 4, 17. Gangauf. Met. Psych. 429, Anm. 15;425, 9; 427, И; 432, 20. 395 Enchir. XLVI, XLVII, 13, c.255: non immerito disceptari potest: utrum omnium malis actibus et multiplicatis delictis originalibus qui nascitur implicetur, ut tanto pejus quanto posterius quisque nascatur; an etc. 397 О христологии Августина ср. H. Kühnei. Augustin’s Anschauung von der Erlsun-gsbeutung Christi. Heidelberg. 1890. Reuter 193–228. Трубецкой, 88–91, 206–208. |
| S. Jo. Chrys. De ressurrect mortuorum, 6//PG. L. C. 427–428. 121 Minuc. Felic. Octavius, 34 (ed. Halm, p. 49). 122 Эрн В. Ф. Письма о христианском Риме. Письмо третье. — В катакомбах св. Каллиста//Богословский вестник. 1913. Январь. С. 106. 123 S. Athanas. De incarn. 21//PG. XXV. С. 132. 124 Флоренский П. Столп и утверждение Истины. Опыт православной теодицеи. М., 1914. С. 291–292. 125 Психофизический параллелизм — философская концепция, согласно которой телесная и духовная субстанции (тело и душа в человеке) являются абсолютно независимыми друг от друга, и видимость их влияния друг на друга объясняется тем, что все процессы в них «скоординированы» Богом. Подробно разрабатывалась Декартом, была подвергнута критике Спинозой. 126 Аристотель. О душе. Кн. II, с начала 412 а и дальше (пользуюсь комментированным изданием Тренделенбурга), ср.: I, 3, 407 b. 127 Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. Москва, 1930. Т. I. С. 67, 632, 633. Ср. и другую книгу того же автора: Античный космос и современная наука. Москва, 1927. Здесь собран и вдумчиво проработан громадный материал по истории всей греческой философии вообще, философии Платона и «платонизма» в частности. Автор все время имеет в виду и проблематику «христианского платонизма». В этих книгах привлекает острота и большая смелость мысли. 128 Мефодий Патарский (III в.) — раннехристианский церковный деятель и писатель. Оппонент Оригена, автор неоплатонического трактата «Пир, или О девстве». 129 Афинагор (II в.) — христианский апологет, автор «Прошения» в защиту христианства, обращенного к императору Марку Аврелию, и книги «О воскресении мертвых». 131 Старая книга L. Atzberger " a «Geschichte der christlichen Eshatologie innerhalb der vornicaenischen Zeit» (Fr. i–Br., 1895) еще не заменена лучшей. По–русски см.: Оксиюк Μ. Φ. Эсхатология св. Григория Нисского. Киев, 1914. В очень обстоятельном введении (составляющем половину книги) дан общий обзор восточной эсхатологии в предшествующий период, многое сказано и о современниках младших. Но западный материал вовсе не затронут (даже и Тертуллиан). И автор ограничивается только сопоставлением текстов, без богословского и историко–философского анализа. 132 |
| In homine crucifixo spem collocatis «на человека распятого надеетесь» (Tryphon in prima Apologia S. Iustini). Христиане, богохульствовал Юлиан, оставили вечных богов, чтобы обожать умершего Иудеянина – æternis diis relictis, ad Iudæorum mortuum se contulerunt (Opera S. Cyrilli, contra Iulianum lib. VI. – Ceillier. Tom. XIII. pag. 388). 115 Christianum hominem omnium scelerum reum, imperatorum, legum, morum, naturæ totius inimicum (Tertul. Apolog. num. 2). 116 Quid homines deploratæ, inlicitæ ac desesperatæ factionis grassari in deos, non ingemiscendum est? Qui de ultima fæce collectis imperitioribus, et muliebris credulis, sexus sui facilitate labentibus, plebem profanæ coniurationis instituunt (Minuc. Felic. cap. VIII. pag. 49). «Как не сокрушаться, видя, что народ злосчастный, беззаконный и отчаянный мятежно восстает против богов? И этот народ – скопище низкой черни, невежд, легковерных женщин, удобопреклонных по слабости своего пола к заблуждению, составляет заговор нечестивый». 117 Nocturnis congregationibus et ieiuniis solemnibus, et inhumanis cibis non sacro quodam, sed piaculo fæderantur (ibidem pag. 50). 119 Ecce pars vestrum et maior et melior, ut dicitis, egetis, urgetis, ope, re, fame laboratis: et Deus patitur, dissimulat; non vult, aut non potest opitulari suis. Ita aut invalidus, aut iniquus est (ibid. cap. XII. pag. 75 et 76). «Вот большая часть и лучшая из вас, как вы говорите, бедствует, терпит во всем недостаток, томится голодом; и Бог ваш допускает до этого; Он или не хочет, или не может вам помочь; и потому или бессилен, или недобродушен». Ubi Deus ille qui subvenire reviviscentibus potest, viventibus non potest (ibid. pag. 77)? Где же тот Бог, Который оживающим после смерти помогает, а живущим помочь не может?» 120 Proh! mira stultitia et incredibili audacia spernunt tormenta præsentia, dum incerta metuunt et futura; et dum mori post mortem timent, interim mori non timent (ibid. cap. VIII. pag. 52 et 53). «Вот диво! Христиане по странной глупости и невероятной дерзости пренебрегают настоящие мучения, а страшатся каких-то будущих; не боятся настоящей смерти, а боятся умереть после смерти». – Aniles fabulas adstruunt et adnectunt, renasci se ferunt post mortem et cineres et favillas: et nescio qua fiducia mendaciis suis invicem credunt. Putes eos iam revixisse (ibid. cap. XI. pag. 66). «Сочиняют и повторяют старушечьи басни: будто бы умерши и обратясь в прах, они вновь родятся, – и верят по какой-то взаимной доверчивости таким их бредням». |
| De test. anim. 3). Вероятно, именно у Тертуллиана (напрямую или через посредство сочинений неизвестного рим. автора 2-й пол. IV в., традиционно обозначаемого как Амброзиастер ; напр., см.: Ambrosiaster. Quaest. Vet. et Nov. Test. 112. 8, 27; Idem. In Rom. 7. 22) блж. Августин заимствовал представление об «отростке греха» (tradux peccati). Слово «tradux», изначально обозначавшее отводок виноградной лозы, используемый для ее пересадки и размножения, у Тертуллиана и блж. Августина употребляется как термин, выражающий передачу от родителей детям человеческой природы, а вместе с ней - смертности и греховности. Это понятие встречается в сочинениях блж. Августина, созданных еще до начала пелагианских споров. Он отмечает, что после грехопадения все люди «образуют одну смесь», происходящую «из отростка греха и из наказания смертностью» ( Aug. De divers. quaest. Simpl. I 2. 20; ср.: Delaroche. 2013. P. 448-450). В мысли блж. Августина понятия «смертность» и «греховность» оказываются неразрывно связаны; они наследуются всеми людьми вместе, поэтому блж. Августин говорит как об «отростке греха», так и об «отростке смерти от первого греха» ( Aug. In Ps. 103. 4. 6). Объясняя слова ап. Павла о слабости противостоящей греху человеческой воли (см.: Рим 7. 23), блж. Августин утверждает, что источником этой слабости являются «отросток первого греха Адама и злая привычка» ( Aug. Contr. Felic. II 8). Несмотря на восприятие традуционистских понятий, в области учения о душе блж. Августин не присоединялся к позиции традуционизма, хотя и со вниманием относился к ней (см.: Idem. De anima et ejus orig. I 16. 26; IV 1. 1-2; Idem. Cont. Pelag. III 10. 26; Idem. De Gen. X 3. 4 - 26. 45; ср.: Delaroche. 2013. P. 469-474; Lamberigts. 2014. Col. 609). Наследование греховности блж. Августин предпочитал рассматривать на телесном, а не на душевном уровне, что значительно ослабляло его позицию и давало пелагианским оппонентам повод для обвинений его в языческом и еретическом представлении о материи как источнике зла. |
| ναπλλυτε τς κακας τ πομνματα (Adv. gr. 34). 249 См. подробнее: Elliger W. Die Stellung der alten Christen zu den Bildern in den ersten vier Jahrhunderten. Leipzig. 1930; KitzingerE. The cult of images in the age before iconoclasm.- DOP, t. 8, 1954; Ladner G. B. The concept of the image in the Greek fathers and the Byzantine iconoclastic controversy.- DOP, 1953, t. 7. 250 См.: Justini Philosophi Apol. I, 9; Epistola ad Diognetum 2. 251 См.: Apol. 12; а также: Minucii Felicis Octavius, 23-24. 252 σκιαγραφα здесь понимается Афинагором в изначальном, буквальном смысле - как изображение тени. В античности этот термин имел обычно более широкое значение, определяя объемное (со светотеневой и цветовой моделировкой), пространственное, близкое к иллюзионистическому изображение. Здесь может быть понята и как графика - контурный рисунок. 253 Интересно, что живший несколько раньше Тертуллиана Дион Хрисостом в своей «Олимпийской речи» доказывал, что не постижимых человеческими чувствами и невидимых богов вполне пристойно изображать только в человеческом облике, ибо человек - наиболее благородное и прекрасное создание природы. См.: Лосев А. Ф. Эллинистически-римская эстетика I-II вв. н. э., с. 184. 254 См.: Tertul. De spect. 12; Min. Felic. Octav. 27; Cypr. Quod idol. 3. 255 Здесь Климент имеет в виду любимые в эллинистический период и воспетые в бесчисленных греческих эпиграммах иллюзионистические изображения знаменитых «лошадей» Апеллеса. Вспомним также «телку» Мирона, «виноград» Зевксиса. клевать который с полотна слетались птицы, наконец, «занавес» Паррасия, который ввел в заблуждение самого Зевксиса, попытавшегося его отдернуть. См.: Лосев А. Ф. История античной эстетики, [т. 5]: Ранний эллинизм, с. 405. 256 См.: Ovid. Metam. X, 243 ff. 257 Мысль о том, что художника следует ценить выше произведений его искусства, высказывали и Сенека, и со ссылкой на Менандра Юстин (Apol. I, 20), и Афинагор (Leg. 15), и Климент Александрийский (в ряде мест). 258 Вспомним, что Филон Александрийский ценил красоту произведений искусства значительно выше красоты человека. 259 |
| 96 Вот в чем Христиане сознавались по свидетельству Плиния: Adfirmabant, hane fuisse summam vel culpæ suæ, vel erroris, quod essent soliti stato die ante lucem convenire: carmenque Christo, quasi Deo, dicere secum invicem: seque sacramento non in scelus aliquid obstringere, sed ne furta, ne latrocinia, ne adulteria committerent, ne fidem fallerent, ne depositum appellati abnegarent: quibus peractis morem sibi discedendi fuisse, rursusque coëundi ad capiendum cibum, promiscuum tamen, et innoxium (C.Plinii lib. X. Epist. XCVII pag. 398. edit Petropoli an. 1774). «Христиане уверили, что вся сущность их вины или заблуждения состояла в том, что они имели обычаи собираться в определенный день до восхождения солнца, – пели хвалебные песни в честь Христу, Богу; обязывались взаимной клятвой не на какое либо злодеяние, а чтобы не красть, не разбойничать, не прелюбодействовать, не нарушать верности и не отрекаться от порученного им на хранение; по окончании этого их служения они расходились, и потом опять сходились принимать пищу общую и безвредную». – Это свидетельство язычника и притом судьи и истязателя Христиан, жившего в начале второго века, весьма важно. Оно предано Плинием в донесении Имп. Траяну добросовестно, без языческого предубеждения, и не искажено произвольными толками и нелепыми суждениями, как делали многие пристрастные судьи Римские в деле Христиан. 97 Минуций, приступая к объяснению первоначального зла, говорит: Acgrediar fontem ipsum erroris et pravitatis, unde omnis caligo ista manavit et ultius eruere, et aperire manifestius. Spiritus sunt insinceri, vagi, a cælesti vi gore terrenis labibus et cupiditatibus depravati, hi igitur spiritus, posteaquam simplicitatem substantiæ suæ, onusti et immerse vitiis, perdiderunt, ad solatium calamitatis suæ non desinunt perditi iam perdere, et depravati arrorem prauitatis infundere, et alienate a Deo, inductis pravis religionibus a Deo segregare (minuc. felic. Octavius. cfp. XXVI. pag. 175 et 176 edit. supra nominata). «Приступим к открытию и обнаружению первоначального источника, из которого разлился повсюду мрак заблуждений и развращения людей. Есть духи нечистые, считающиеся, обезобразившие небесную свою природу чувственными проступками и похотениями; сии духи, утопающие в пороках, утратив простоту своего существа, уже погибшие, не перестают, к утешению в своих бедствиях, погублять людей, внушать им разврат, в который сами погружены, и вводя их в ложные верования, отлучать от Бога так же, как сами отчуждены от Него». |
|
|
