| «Сведения о сохранившихся славянских Паримийниках были опубликованы И. Б. Евсеевым (Кн. прор. Исайи... С. 32–33; 36–52; Кн. прор. Даниила. С. LII-LIX; см.: БТ. Сб. 13 (1975). С. 212 (Документы Библейской комиссии). Он указал около 70-ти списков, из которых свыше 60 находилось в России, остальные – в Белграде (Описание сербских Паримийников см.: Сперанский М. Н. Заметки о рукописях Белградских и Софийских библиотек//Известия Историко-филологического института кн. Безбородко в Нежине. T. XVI. Нежин, 1898. С. 4 – 30), в Афонском Хиландарском монастыре и Синайском монастыре св. Екатерины. Некоторые списки, указанные И. Е. Евсеевым (документы Библейской комиссии. С. 212) в настоящее время не удалось обнаружить: список из собрания Шибанова XVI в. (172 лл.), список из собрания Рогожского кладбища XVI в., два списка Императорской Публичной библиотеки – F. I. 59 XVI в. и 434/35 Софийского собрания, а также список XIV в., пожертвованный В. П. Сухановым Петербургской Синодальной типографии в 1888 г. Судя по описанию (Голубев И. Ф. Коллекции рукописей государственного архива Калининской области. Калинин, 1960. С. 6), утеряны отрывки из Паримийника XIII в. 229/569 (4882) Тверского музея. С другой стороны, список И. Е. Евсеева можно пополнить. В 1903 г. Румянцевский музей приобрел сборник, в состав которого, наряду с Минеей общей, входил и Паримийник (ГБЛ. Ф. 178. 3338. 1530 г.) (Михайлов А. В. Опыт... С. CV-CVI). Еще один Паримийник поступил некоторое время спустя в ГПБ (собрание Колобова, 467. XV-XVI вв.). По-видимому, И. Е. Евсееву не были известен список XV в. из собрания Барсова 17, ГИМ), а также Паримийник около 1600 г. из собрания Егорова (ГБЛ. Ф. 98. 800) (этот список указал А. А. Алексеев ). Т. о., в нашем распоряжении оказалось 60 Паримийников, хранящихся в рукописных собраниях Москвы и Ленинграда (некоторые из них дошли в отрывках); два болгарских – Григоровичев Паримийник XII-XIII вв. и Лобковский Паримийник 1294–1320 гг., два сербских (Q. Π. I. 51. XIII в. и Щук. 31. ΧΙIΙ в.); остальные – русские, старейший из которых Паримийник Софийского собрания: ГПБ. 53. XIII в. (7 листов из этого Паримийника хранятся в ГБЛ. Ф. 310. 1236) и Захарьинский Паримийник 1271 г. (ГПБ. Q. Π. I. 13)» 158 . |
| Нормальное функционирование Церкви Англии осложнялось финансовыми и административными проблемами, в частности из-за того, что значительная часть католич. духовенства, служившего в Церкви при Марии Тюдор, отказалась принять религ. реформу 1559 г., так что недостаток квалифицированных священников оставался одной из главных забот П. на протяжении всего его правления. Еще одной проблемой было отсутствие в нач. 60-х гг. XVI в. единого изложения вероучения. Его формализация произошла только во время конвокации 1563 г., принявшей «Тридцать девять статей» , основанных на написанных Т. Кранмером Сорока двух статьях и до сих пор остающихся основным вероучительным документом англикан. Церкви. Трудно сказать, в какой мере П. участвовал в работе над этим текстом, а также над утвержденной этим же синодом 2-й Книгой гомилий - сборником проповедей для приходских священников, однако как руководитель конвокации он способствовал их принятию. По всей видимости, он, как минимум, поддерживал и др. проекты реформы, обсуждавшиеся синодом, к-рые должны были подтолкнуть Елизавету I к более радикальным преобразованиям, однако эти дискуссии не принесли плодов. Не удалась и одобренная П. попытка епископов инициировать парламентское обсуждение Тридцати девяти статей в 1566 г., пресеченная королевой. Политика унификации Церкви Англии продолжалась в сер. 60-х - нач. 70-х гг. XVI в. Ее проявлением стало создание по инициативе и при активном участии П. нового англ. перевода Свящ. Писания - «Епископской Библии» (впервые издана в 1568), к-рая была официально утверждена конвокацией в 1571 г., однако все же не получила столь широкой популярности, как «Женевская Библия». В сер. 60-х гг. XVI в. по королевскому распоряжению П. начал кампанию по установлению единообразия в облачениях духовенства, к-рая привела его к конфликту с радикально настроенными протестантами по поводу королевского права регулирования «безразличного». В 1566 г. он издал с общего одобрения епископов «Книгу объявлений» (The Book of Advertisements), содержащую предписания для духовенства по основным спорным литургическим вопросам (облачения, хлеб для причастия и т. д.), к-рые должны были унифицировать богослужебную практику по всей стране, но вызвали новый виток полемики. В ходе дискуссии об облачениях П. выступал как защитник королевского суверенитета и апологет церковного единообразия, действуя по приказу Елизаветы I, однако без ее офиц. поддержки. Этот спор способствовал не только формулированию отношения Церкви Англии к проблеме адиафоры, но и определенной консолидации протестант. оппозиции офиц. Церкви, обострению ее недовольства епископатом. |
| Арханг. Д. 163. Требник. 1590-е гг. 4°. 253 л. Записи: л. 16–19 – «Лета 7106-го продал сию книгу Рожественьскои диякон Клим Офонасьев ис Переславля из Залеского Никону священнику черьному города Воронежа, а подписал диякон Клим своею рукою»; л. 252 об. – «Сия книга глаголемая Потребник Савелья Никитина сына Объечело» (XVII в.); л. 2 (запись повторяется на л. 11, 21) – «Принадлежит Спасо-Прилуцкой церкви Архангельскаго уезда» (XIX в.); наклейка на обороте верхней крышки переплёта – «Спасо-Прилуцкой ц. Арханг. у. поступила 27.X.1910». Содержание: л. 172 об.–174 – вопросник женщинам (Ж- Соф. 848 ). Описание: Описание РО БАН. Т. 8, вып. 1. С. 218–220. Арханг. Д. 164 . Требник иноческий. Конволют: 1) л. 1–94 – 1620-е гг.; 2) л. 95–122 – 1590-е гг.; 3) л. 123–129 – 1600-е гг. (часть рукописи с исповедными текстами датируется 1590-ми гг). 4°. 129 л. Запись: л. 122 – «Се яз смиренный Варлам» (XII в ). Содержание: л. 95–96 об. – вопросник священникам (Основная редакция); л. 97–99 – поновление; л. 99–101 – вопросник инокам (Основная редакция); л. 101–102 об. – поновление. Описание: Описание РО БАН. Т. 8, выл. 1. С. 220–221. Арханг. Д. 165. Часослов с дополнениями. XII в. (1600-е гг.) 4°. 292 л. Содержание: л. 276 об. –280 – поновление священникам; л. 280–282 об. – поновление инокам. Описание: Описание РО БАН. Т. 8, вып. 1. С. 221. Арханг. Д. 168. Сборник богослужебный. Первая четверть XII в. 4°. 70 л. Содержание: л. 1–25 об. – чин исповеди (без конца); л. 6 об.–9 об. – поновление; л. 9 об.–12 – вопросник женщинам (Ж-Свир. 91); л. 12–14 – вопросник инокам (Основная редакция); л. 14–15 об. – вопросник священникам (Основная редакция); л. 16–20 – поновление инокам. Описание: Описание РО БАН. Т. 8, вып. 1. С. 225. Арханг. Д. 217. Сборник. Конволют: 1) л. 1–193 – рубеж XVI–XII вв.; 2) л. 194–285 – середина XVI в. 4°. 285 л. Филиграни: первая часть: Кувшин с одной ручкой, цветком и литерами P/GG, вид; Хивуд, 3578 (1597 г.); вторая часть: Кувшин с одной ручкой, цветком и литерами BR, вид: Лихачёв, 3346 (1542 г.), Брике, 12704 (1542 г.). Записи: л. 275 об. – «Старца Максима Пиклинова»; л. 282 об. – «Сия книга государе...» (запись обрывается). Содержание: л. 72 об.–78 об. – правило о епитимьях («уроки за грехи»); л. 258–268 об. – поучение о покаянии мирянам; л. 269–272 об. – поновление мужчинам; л. 272 об.–274 об. – поновление вельможам; л. 274 об.–278 – поновление священникам; л. 278–283 – поновление мужчинам; л. 283–285 об. – молитва разрешительная. |
| Процесс заселения монастырской вотчины продолжался до 50–60 годов XVI столетия, когда число тяглых сил монастыря достигло высшего для XVI века предела 66 . Но тягостное царствование Грозного заставило назреть давно подготовлявшийся кризиса в крестьянском быту, и к концу XVI века можно наблюдать исчезновение крестьянского населения из давно насиженных мест, его бегство из центра Руси к ее окраинам 67 . Одновременно пустела и кирилловская вотчина, хотя трудно решить, экономические ли условия или моровые поветрия 1574 и других годов были здесь главною причиною обезлюдение. Несомненно только, что особенно пустели к концу XVI века кирилловские земли Вологодского края, Пошехонья и южной части Белозерской области 68 . После прикрепления крестьян к земле (т. е. во 2-ой половине XVI века), многие монастырские поселки остались уже без жильцов, так что Борис Годунов для увеличения доходов монастыря усиливал обложение наличных тяглецов. Мор 1602 года также истребил не мало жилых поселений кирилловской вотчины 69 , а литовское разорение еще более обезлюдило ее 70 . – Но после литовского разоренья кирилловская вотчина Белозерского края стала по местам заселяться довольно быстро. Не смотря на убытки, понесенные в смутное время, монастырское хозяйство не было «до конца» уничтожено и среди обнищавших вотчинников сохранило способность оказывать поддержку поселенцам. С другой стороны и крестьянское прикрепление, фактически отсроченное смутным временем 71 , противодействовало пустению частно-владельческих земель, задерживая в них молодые рабочие силы. В промежуток времени с 1615 по 1626–1627 гг. население Вашкия 72 , Кемы (села Покровского) 73 , Мегры 74 , Куности 75 , почти удвоилось, a в Елизарове-Раменье более чем утроилось 76 . Увеличилось также число жильцов к 1625 году в Городище 77 и в Лозе 78 . Напротив, в менее крупных селах и их деревнях, напр. в Кивуе 79 , прирост подвигался менее быстро, хотя в общем к 134–135 году число жильцов Белозерской вотчины и стало вдвое более скученным 80 , сравнительно с 1615 годом. |
| Писания, а также толкования библейских песен, молитвы Господней, Символа веры с катехизическими объяснениями. При передаче псалмов Г. в основном придерживался принятого на Руси церковнослав. текста, иногда допуская изменения с целью более точной передачи лат. оригинала. В конце помещен перевод летописца из труда Севильского еп. Исидора († 636) «Этимологиарий», содержащего хронологию всемирной истории, начиная с библейских событий (после перевода Г. оговаривает несовпадение «римского» и древнерус. летосчисления). Наиболее ранняя рукопись, содержащая перевод Псалтири еп. Брунона Вюрцбургского,- Софийская Четья Минея за август 1541 г. (РГАДА. Ф. 201. 161. Л. 200-317). Перевод получил широкое распространение: он имелся в б-ке Волоколамского мон-ря (согласно описи 1545 г.), Троице-Сергиева и Кириллова Белозерского мон-рей, в 1551-1552 гг. свящ. Сильвестр дал его вкладом в Соловецкий мон-рь. Лит.: Филарет (Гумилевский). Обзор. Кн. 1. С. 122-124; Соболевский А. И. Переводная лит-ра Моск. Руси XIV-XVII вв. СПб., 1903. (СбОРЯС; Т. 77. 1). С. 122, 186, 189-193, 261; Пирлинг П. Россия и папский престол. М., 1912. Кн. 1. С. 311-319; Иконников В. С. Максим Грек и его время// Он же. Собрание ист. трудов. К., 19152. Т. 1; Лурье Я. С. Идеологическая борьба в рус. публицистике кон. XV - нач. XVI в. М.; Л., 1960 (по указ.); Шаркова И. С. Заметки о рус.-итал. отношениях XV - 1-й трети XVI в.//СВ. 1971. Вып. 34. С. 201-211; Зимин А. А. Россия на пороге Нового времени. М., 1972 (по указ.); Казакова Н. А. Дмитрий Герасимов и рус.-европ. культурные связи 1-й трети XVI в.//Проблемы истории междунар. отношений. Л., 1972. С. 248-266; она же. Дмитрий Герасимов//СККДР. Вып. 2. Ч. 1. С. 195-196 [Библиогр.]; Рыбаков Б. А. Рус. карты Московии XV - нач. XVI в. М., 1974. С. 70-84; Ковтун Л. С. Лексикография в Моск. Руси XVI - нач. XVII в. Л., 1975. С. 81-83; Синицына Н. В. Максим Грек в России. М., 1977. С. 64, 71, 72; Miller D. B. The Lubeckers Bartholomaus Ghotan and Nikolaus Bulow in Novgorod and Moscow and the Problem of Early Western Influences on Russian Culture//Viator. |
| в новгородском книгописании (как, впрочем, и в других культурных проявлениях) отмечена сочетанием традиционализма с новациями, порожденными «вторым южнославянским влиянием» (см. Южнославянские влияния на древнерусскую культуру), которое проявилось здесь (в сравнении с Москвой) с опозданием примерно на треть века (см.: Турилов А. А. Восточнослав. книжная культура кон. XIV-XV в. и «второе южнославянское влияние»//ДРИ. [Вып.:] Сергий Радонежский и худож. культура Москвы XIV-XV вв. СПб., 1998. С. 323-324, 329). Традиционным может считаться оформление новгородских рукописей этого периода, в к-ром используется преимущественно тератологический орнамент. Наряду с этим в орнаментике новгородских кодексов со 2-й четв. XV в. широко используется балканский плетеный стиль, распространяется среднеболг. орфография, формируются новые полууставные почерки (как литургические, так и обиходные). Свт. Евфимий II закладывает Никольскую ц. в Вяжицком мон-ре. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVI в. (РНБ. F.IV.225. Л. 461) Свт. Евфимий II закладывает Никольскую ц. в Вяжицком мон-ре. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVI в. (РНБ. F.IV.225. Л. 461) При Е. в новгородской книжности проявился активный интерес к историко-хронографическим памятникам. Во владычном скриптории были созданы масштабные летописные своды, одним из которых стала офиц. владычная летопись - Новгородская I летопись Младшего извода; ее 2 самых ранних списка - Академический и Комиссионный - датируются временем пребывания Е. на Новгородской кафедре. В ряде случаев летопись содержит оценки совр. составителю событий (напр., критику новгородских порядков в статье под 1445 г., где рассказывается о голоде в Новгородской земле: «А в то же время не бе в Новегороде правде и праваго суда... не бе в нас милости» - ПСРЛ. Т. 3. С. 425), в к-рых нельзя не видеть отражение позиции архиепископа. По замыслу заказчика это была попытка создания общерус. свода, в к-ром соединялось новгородское летописание с летописанием др. рус. княжеств. Эта же цель, по мнению ряда исследователей, ставилась при создании по заказу Е. Новгородско-Софийского свода (или свода 1448 г.) - основы дальнейшего рус. летописания (впрочем, существуют и иные т. зр. на новгородское летописание эпохи Е., см.: Прохоров Г. М. Летописные подборки рукописи ГПБ, F.IV.603 и проблема сводного общерусского летописания//ТОДРЛ. 1977. Т. 32. С. 165-198; Лурье Я. С. Еще раз о своде 1448 г. и Новгородской Карамзинской летописи//Там же. С. 199-218; Бобров. 2001. С. 93-166; см. также Летописание ). Из Вел. Новгорода происходит самый древний список Краткой хронографической Палеи, датируемый 40-ми гг. XV в. Этот список, так же как и Комиссионный список Новгородской I летописи Младшего извода, был создан в скриптории близкого к Е. Вяжищского мон-ря. Вероятно, в Новгороде при Е. появилась 2-я редакция Летописца Еллинского и Римского (см. также Хронографы ). |
| Осуждение еретиков на Соборе 1504 г. Сидят (справо налево): митр. Симон, вел. кн. Иоанн III Васильевич, Василий Иоаннович. Миниатюра из Лицевого летописного свода. Шумиловский том. 70-е гг. XVI в. (РНБ. F. IV. 232. Л. 644) Осуждение еретиков на Соборе 1504 г. Сидят (справо налево): митр. Симон, вел. кн. Иоанн III Васильевич, Василий Иоаннович. Миниатюра из Лицевого летописного свода. Шумиловский том. 70-е гг. XVI в. (РНБ. F. IV. 232. Л. 644) В 1510 г. произошло полное подчинение Пскова, решившее важные политические и военно-стратегические проблемы на зап. рубежах. Город уже давно находился в орбите великокняжеской политики, промосковская ориентация псковичей была обусловлена их желанием видеть в Москве защитника от притязаний Вел. Новгорода и союзника во внешней политике. Псков еще сохранял нек-рые городские вольности (вече, вечевой колокол и др.), хотя власть великокняжеского наместника усиливалась, особенно после назначения на эту должность весной 1509 г. кн. И. М. Репнина-Оболенского, отличавшегося особой жестокостью по отношению к псковичам. Во время пребывания В. И. в Вел. Новгороде осенью-зимой 1509/10 г. жители Пскова (в делегацию входили посадники и бояре) подали жалобу на наместника. По др. источникам, первым жалобу вел. князю подал наместник, обвинивший псковичей в нарушении своих обязанностей по отношению к правителю («дела государские делают не по прежнему и в суды, и в пошлины, и в оброки, и во всякие доходы у него вступаются»). Челобитные и жалобы продолжались как со стороны кн. Репнина-Оболенского, так и со стороны псковичей, не только посадников, но и черных людей, к-рые жаловались и на наместника, и на новгородских помещиков, и «на свою братью на пскович». Вел. князь признал виновными посадников и положил «великую опалу» на «свою отчину Псков» (было упразднено вече, сняты колокола, установлена власть 2 наместников в городе, а также по 10 пригородам). Псков принял требования об уничтожении вольностей, и В. И. после совета с частью Боярской думы (находившейся при нем в Вел. Новгороде) не стал посылать войска на город. Из Пскова было выведено 300 семей (среди них посадники, купцы, житьи люди), поселившиеся в Сев.-Вост. Руси. Дворы в Среднем городе, откуда они были выселены, получила тысяча новгородских помещиков, составивших военный гарнизон города, здесь же были поселены 300 купеческих семей из др. городов страны. Была отменена чеканка денег в Пскове и произведена перечеканка монет. Включение Пскова в состав Русского гос-ва способствовало его экономическому подъему, показателем роста было, в частности, большое церковное строительство, в т. ч. каменное. В 1516-1533 гг. в городе было построено 17 храмов, укреплялись городские стены, строились новые оборонительные сооружения. |
| В. И. Охотникова Биография Будучи владельцем Нальшан и правителем Нальшанской земли, Д. входил в круг литов. князей, подчиненных власти литов. кор. Миндовга. Д. состоял с правителем Литвы в родстве - оба были женаты на дочерях жямайтского кн. Выкинта. Д., по-видимому, не препятствовал распространению христианства в своих землях. Автор географического трактата «Описание земель», созданного между 1253 и 1262 гг., пишет, что «Лектавы, Йетвезы и Налсаны с легкостью крестятся, потому что христианские няньки их выращивают с колыбели». Монахи-миссионеры нищенствующих католич. орденов могли здесь «в безопасности... пребывать» до тех пор, пока в 1262 г. кор. Миндовг не порвал отношений с крестоносцами ( Чекин Л. С. «Описание земель», анонимный геогр. трактат 2-й пол. XIII в.//СВ. М., 1993. Вып. 56. С. 218). В 1260 г. владения Д. были разорены в результате похода монг. полководца Бурундая. Крещение кн. Довмонта «со всем родом» Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVI в. (БАН. 31.7.30-1.л.40 об.) Крещение кн. Довмонта «со всем родом» Миниатюра из Лицевого летописного свода. 70-е гг. XVI в. (БАН. 31.7.30-1.л.40 об.) В 1263 г., после смерти жены Миндовга Марты, супруга Д. была вызвана для участия в похоронах ко двору литов. короля в Аукштайтии, где Миндовг принудил ее к сожительству. Это обстоятельство стало одной из главных причин, по к-рым Д. осенью 1263 г. принял участие в организации заговора литов. князей во главе с жямайтским кн. Тройнатом против правителя Литвы. Во время неудачного похода литов. войск на земли Брянского княжества Д. вместе с дружиной неожиданно вернулся в Литву и 12 сент. схватил и казнил Миндовга и его младших сыновей Руклю и Репекью. В кон. 1263 г. новым Литовским вел. князем был провозглашен союзник Д. и его племянник по жен. линии кн. Тройнат. После того как Тройнат был убит, Д. пришлось в сер. 1264 г. начать борьбу со старшим сыном Миндовга Литовским вел. кн. Войшелком и его сторонниками из числа русско-литов. знати. Союзниками Войшелка стали правосл. бояре Чёрной Руси, галицко-волынские и турово-пинские князья, со временем в эту коалицию вошли младшие нальшанские князья во главе с Герденем Полоцким, к-рого ранее в противовес Д. приблизил к себе Миндовг. Потеряв поддержку местной знати, Д. был вынужден покинуть Литву. |
| Ряд памятников отражает московское великокняжеское Л. 2-й пол. XV в., для к-рого реконструируется неск. последовательных этапов переработки. Свод нач. 70-х гг. XV в. (основанный в свою очередь на Софийской I летописи) отразился в Никаноровской, Вологодско-Пермской летописях, Летописи Лавровского и Музейском летописце (по Лурье); свод 1477 г.- в «Летописце русском от 72-х язык» (в Лихачёвском, Прилуцком и Уваровском списках). Свод 1479 г. сохранился в почти неизменном виде в Архивском списке кон. XVII-XVIII в. и Эрмитажном списке XVIII в., в несколько переработанном виде - в Уваровском списке XVI в.; в лит-ре называется также «Московский свод кон. XV в.». Свод 1479 г. отличается от предшествующего Л. более светским характером содержания, значительным объемом дополнительно привлеченных источников (владимиро-суздальских, южнорусского). Составитель этого свода в изложении событий прошлого целенаправленно изменял текст источников в промосковском духе. В 80-90-х гг. XV в. московское великокняжеское Л. продолжалось. Его материалы за эти годы отразились в ряде памятников: в тексте Уваровского списка за 1479-1493 гг., в неопубликованном Лихачёвском списке «Летописца русского от 72-х язык» (Арх. СПбИИ РАН. Кол. 238 (Н. П. Лихачёва). 365), в Погодинском и Мазуринском видах Сокращенных сводов, в Симеоновской летописи (последняя представляет собой свод рубежа XV и XVI вв.), а также в Воскресенской летописи и др. сводах XVI в. Московское Л. 2-й пол. XV в. не сводится, по-видимому, к официальным памятникам. Так, «частной» летописью (по С. Н. Кистерёву) являлся один из источников свода 1518 г.,- общего протографа Софийской II и Львовской летописей,- к-рый ученые связывают с клиром одной из кремлевских церквей. Л. в XV в. развивалось и в др. центрах, причем некоторые летописи характеризует независимая политическая позиция, отличавшаяся, скажем, от взгляда великокняжеских летописцев. Примером может служить Л. Ростова, по-прежнему связанное с Ростовской кафедрой. До 1419 г. ростовское Л. отразилось в Московско-Академической летописи. Согласно О. Л. Новиковой, текст этой летописи за 1413-1419 гг. составлен уже в Москве, в резиденции ростовского владыки в Дорогомилове. К этому же памятнику восходит «Летописец русский» кон. XV в., опубликованный Насоновым по спискам ГИМ. Син. 941 и РГБ. Муз. 3841. Ростовский свод 1489 г. составил основу Типографской летописи. В этом своде обнаруживается независимая от великокняжеской власти позиция по ряду вопросов (напр., летописец осуждает репрессии в присоединенных к Москве Новгороде и Твери). |
| А.Н. Наумов Ю. Г. Екимов. К вопросу о принципах крепления фундаментов Тульского кремля (археологический аспект) Тульский кремль, построенный между 1508 и 1520 гг. как центральное звено первой регулярной линии обороны южных рубежей Московского государства, был возведен в совершенно иных топографических условиях, нежели большинство городов и крепостей предшествующего времени. Факт его сооружения в низине, на зыбком грунте болотистой местности, которая еще в XIX в. изобиловала трясинами и топями, неоднократно отмечался в исследованиях по истории кремля С. 48; 6. С. 15; 9. С. 236]. Проведенные геологические изыскания в процессе реставрационных работ в 60–70 гг. прошлого столетия и археологических исследований 1999–2000 гг. показали, что уровень грунтовых вод на территории кремля фиксируется сейчас на глубине около 3–5 м от уровня современной поверхности (около 2,0 м от уровня древней поверхности). Подтопление нижних горизонтов культурного слоя и выявленных в нем строительных сооружений было отмечено и в ходе археологических исследований на трассе ливневой канализации в 1990–91 гг. С. 11–12; 8. С. 17]. Косвенным подтверждением близкого залегания грунтовых вод к поверхности в период строительства крепости являются и результаты наших работ на месте колокольни Успенского собора. Было отмечено, что углубленные ниже материкового основания (более 2,0 м от уровня погребенной почвы) сооружения раннего этапа функционирования кремля имеют следы реконструкции в виде подъема их основания на 0,3–0,5 м за счет вторичной подсыпки грунта. Данный факт, вероятнее всего, отражает отсутствие у первых поселенцев четкого представления о гидрологическом режиме в кремле. Кстати сказать, глубина погребов (считая от эго же уровня) в постройках конца XVI–XVII вв. уже не превыша- 1,5 м. Причина выбора столь «неудобного» места (это неудобство еще более усилится, если представить те неблагоприятные экологические условия, которыми должна была сопровождаться жизнь в заболоченной местности) объясняется совершенно иными политическими и стратегическими установками, сложившимися в русском государстве к началу XVI в. |
|
|
