| Не случайно старообрядцы, также находящиеся в расколе с Православной Церковью, принимаются в Православие по тому же чину, что и римо-католики. Приведенный факт свидетельствует о том, что, несмотря на серьезные, принципиальные расхождения с Православной Церковью по целому ряду вопросов, связанных с вероучением и основами духовной жизни, римский католицизм воспринимается православным сознанием и Преданием как христианская община, находящаяся в расколе по отношению к Православной Церкви, но сохраняющая апостольское преемство. Именно для выяснения природы вероучительных различий и их последующего преодоления и был начат, как о том говорилось выше, специальный православно-католический богословский диалог. Баламандский документ не привносит ничего принципиально нового, а лишь использует традиционное для Православия отношение к Католицизму. Вместе с тем, Синодальная Богословская комиссия Русской Православной Церкви считает необходимым уточнить целый ряд положений документа, таких, например, как применение упоминавшегося термина «Церкви-Сестры», включение которого в текст изучаемого документа было продиктовано в то время скорее эмоциональными, чем догматическими причинами. Богословская комиссия также предлагает провести специальное Всеправославное обсуждение Баламандского документа и уже после этого рассмотреть возможность его ратификации Церквами или одобрения Всеправославным Совещанием. V.3.5. «Экклезиологические и канонические последствия сакраментальной природы Церкви. Церковное единство, соборность и власть» 809 Равенна, 13 октября 2007 г. Введение 1 . «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня» ( Ин.17:21 ). Мы благодарим триединого Бога, Который собрал нас – членов Смешанной международной комиссии по богословскому диалогу между Римско-Католической Церковью и Православной Церковью, – чтобы мы вместе ответили в послушании на эту молитву Иисуса. Мы осознаём, что наш диалог возобновляется в мире, который сильно изменился за последнее время. Процессы секуляризации и глобализации и тот вызов, каким стали для нас новые встречи между христианами и приверженцами других религий, требуют, вновь и настоятельно, чтобы ученики Христа свидетельствовали о своей вере, любви и надежде. Дух воскресшего Господа да позволит нашим сердцам и умам принести плоды единства в отношениях между нашими Церквями, чтобы мы вместе служили единству и миру всей человеческой семьи. Да поможет нам Тот же Дух полностью выразить тайну церковного общения, которую мы благодарно воспринимаем как чудесный дар Бога миру; красота этой тайны сияет прежде всего в святости святых, к которой все призваны. |
| Блоки проводят десять дней в Венеции, «тихо, лениво и отдохновительно»; посещают картинные галереи, увлекаются живописью Беллини, а на Лидо играют с крабами и собирают раковины. «Всякий русский художник, — пишет Блок матери, — имеет право хоть на несколько лет заткнуть себе уши от всего русского и увидать свою другую родину — Европу, и Италию особенно!» Поэта поразила мертвая Равенна: могила Данте, древние саркофаги, мозаика, дворец Теодориха. Флоренцию он возненавидел. «Флоренцию, — пишет он, — я проклинаю не только за жару и мускитов, а за то, что она сама себя предала европейской гнили, стала трескучим городом и изуродовала почти все свои дома и улицы». После Флоренции Блоки посетили Перуджию, Ассизи, Сиену и Пизу. 19 июня поэт пишет матери из Милана: «Надо признаться, что эта поездка оказалась совсем не отдохновительной. Напротив, мы оба страшно устали и изнервничались до последней степени. Милан — уже тринадцатый город, а мы смотрим везде почти всё. Правда, что я теперь ничего не могу воспринять, кроме искусства, неба и иногда моря. Люди мне отвратительны, вся жизнь ужасна. Европейская жизнь так же мерзка, как и русская, — вообще вся жизнь людей во всем мире есть, по-моему, какая-то чудовищная грязная лужа… Мне хотелось бы очень тихо пожить и подумать — вне городов, кинематографов, ресторанов, итальянцев и немцев. Все это — одна сплошная помойная яма… Более чем когда-нибудь я вижу, что ничего из жизни современной я до сих пор не приму и ничему не покорюсь. Ее позорный строй внушает мне только отвращение. Переделать уже ничего нельзя, не переделает никакая революция. Все люди сгниют, несколько человек останется. Люблю я только искусство, детей и смерть. Россия для меня, — все та же лирическая величина. На самом деле — ее нет, не было и не будет». Это трагическое письмо вводит нас в черную ночь стихов «Страшный мир». В страшной силе отрицания, в восстании против всего мироздания — дышит люциферический дух Ивана Карамазова. Поразительна фраза: «Люблю только искусство, детей и смерть». Иван Карамазов тоже любил детей: из муки за страдания детей вырос весь его «бунт». |
| 1340 Впервые представители германского (аланского?) рода Аспаров упоминаются в 421 г. Тогда стратиг Ардавурий стоял во главе отряда, посланного против персов. Во время войны с Иоанном отец первое время возглавлял пехоту, а сын стоял во главе конницы. В 427 г. Ардавурий назначен консулом. Аспар в 431 г. возглавлял флот и войска, отправленные в Африку против Гейзериха, короля вандалов, причем позднейший греческий писатель Феофан приписывает неуспех экспедиции измене Аспара и его арианству. В 434 г. Аспар был патрицием и консулом; в 441 г. он упоминается в звании главнокомандующего войсками Востока, в каковом звании участвует в 447 г. в походе против Аттилы. 1341 Валентиниан III, Флавий Плацид (род. 2.07.419 г. в Равенне, ум. 16.03.455 г. в Риме), император Западной Римской империи с 23.10.425 г. Валентиниан III был сыном полководца Констанция и дочери Феодосия I Галлы Плацидии. После смерти Гонория Феодосий II сделал Валентиниана III правителем Западной Римской империи. До 437 г. регентшей при нем состояла его мать Галла Плацидия. До 454 г. Валентиннан III находился под влиянием полководца Аэция. Несмотря на усилия последнего, направленные на защиту государства от нападений германских племен, процесс распада Западной Римской империи шел безостановочно. В 429–439 гг. вандалы под предводительством Гейзериха захватили Африку. Британия досталась англам, саксам и ютам. В качестве федератов свевы в Испании, вестготы, франки, аланы и бургунды – в Галлии, алеманны – в предальпийских областях, гунны – в Паннонии приобретали все большую независимость. Галлию и Испанию потрясали восстания багаудов. Несмотря на это, Аэций с помощью вестготов в 451 г. разбил на Каталаунских полях вторгшихся в Галлию гуннов; последовавшее в 452 г. нападение Аттилы на Верхнюю Италию также было отражено. В 454 г. Валентиниан III казнил Аэция, однако вскоре после этого сам был убит его приверженцами, объединившимися с сенатской знатью. Резиденциями Валентиниана III были попеременно Равенна и Рим. Валентиниан III заботился об улучшении административного управления и обороны; в 445 г. он укрепил положение папы, признав за ним высшие судебные полномочия. Валентиниан III был последним представителем династии. |
| Две национальности объединялись в одном правителе, официальный титул коего был Flavius Theodoricus rex. Как римский гражданин и еще до выступления в Италию будучи усыновлен императором, Феодорих с полным правом усвоил себе имя Флавия; титул же короля, данный ему по германскому обычаю, признан был за ним, в конце концов, и императором. Самым важным делом для Феодориха было распределение земель и расквартирование остготов. Здесь, впрочем, не предстояло изобретать новой системы, т.к. Рим давно знал определенный порядок колонизации варварами свободных земель и систему содержания федератов. За несколько лет до того в обширных размерах система военной колонизации была применена в самой Италии для воинов Одоакра; с переменой имени властителя тот же порядок расквартирования применен был для готов Феодориха. Там и здесь дело шло о третях участков. В пользу готского воина должна быть уступлена треть земли каждым землевладельцем в его участке со всеми в нем находящимися угодьями, с инвентарем и рабами. Проведение этого дела поручено было Феодорихом префекту претории Либерию, который должен считаться одним из деятельнейших государственных людей эпохи готского владычества. Под его наблюдением проведена была вся сложная операция размежевания участков, выделения третей в пользу готской народности и капитализации земли в тех случаях, когда в пользу готов отчислялась треть доходов вместо трети земли в натуре. Все заставляет предполагать, что распределение третей не вызвало особенных потрясений, потому что значительная часть земельной собственности уже ранее была выделена воинам Одоакра, которые с новым политическим переворотом или погибли, или лишились своих третей. Т.к. столицей остготского короля осталась Равенна, то готские гарнизоны естественным образом более централизовались в Северной и Восточной Италии, чем на юге; Сицилия и Южная Италия были почти свободны от готских колонистов. Число всех готов, поселившихся в Италии под господством Феодориха, может быть определяемо в 200 000. |
| Наконец, в 740 г. Л. И. и Константин V разгромили арабское войско при Акроине, а вскоре в халифате началась гражданская война, что сильно облегчило положение визант. М. Азии. Появление у арабов в 736/7 г. самозванца, выдававшего себя за сына Юстиниана II Тиверия, существенных последствий не имело. Будучи опытным дипломатом, Л. И. поддерживал хорошие отношения как с болгарами, так и с хазарами. Ок. 731/2 г. он заключил союз с хазар. каганом Вирхором, женив своего сына Константина на дочери кагана Чичак («Цветок», в крещении Ирина). Отношения с папством в правление Л. И. были напряженными, поскольку он переподчинил Сицилию, Юж. Италию и диоцез Иллирик, в к-рый номинально входила вся зап. часть Балканского п-ова до Сердики (ныне София) и Фессалоники включительно, К-польскому Патриархату, а также провел налоговые реформы в Сицилии и Италии в ущерб папским доходам. Тенденциозные источники связывают этот конфликт с противодействием папства иконоборчеству, однако, по всей вероятности, речь шла о чисто финансово-политических мероприятиях. В 727 г. Равенна и Пентаполь отпали от Византии, экзарх Павел был убит. В 735/6 г. Л. И. направил военно-морскую экспедицию в Юж. Италию, вероятно против лангобардов. Внутренняя политика Первоочередной задачей Л. И. являлась ликвидация внутриполитической нестабильности на грани хаоса, в которой империя находилась после 1-го свержения Юстиниана II в 695 г. Пока арабы осаждали К-поль, на Сицилии стратиг Сергий, будучи уверен, что столицу неизбежно сдадут врагу, провозгласил императором Василия Ономагула. Покончив с осадой, Л. И. немедленно подавил мятеж (возможно, т. н. Scriptor anni 718 появился как один из пропагандистских материалов в этом контексте). Однако сразу вслед за этим магистр Никита Ксилинит списался с Анастасием II, жившим в ссылке в Фессалонике, намереваясь вновь посадить его на престол при помощи болгар. Те вначале поддержали восстание, но затем выдали Л. И. Анастасия и убили нек-рых др. зачинщиков. Последовали казни ряда высших сановников, включая архиепископа Фессалоники. |
| Но соединение купола обширнейших размеров и в бесконечном разнообразии с рядами и ярусами колонн, увенчанных арками – это триумф исключительно Византийского искусства, и нет во всей истории строения ничего другого, что дало бы столь богатые плоды. Равенна, Аахен, Св. Марк (в Венеции) суть простые копии византийских церквей, и если франкская, рейнская, русская, моравская и сарацинская архитектуры развивали Византийский тип и усовершенствовали его в своих фасадах, башнях и внешнем виде, то во всех этих случаях основный мотив, оригинальная концепция бралась из Византии. Не входя в сложную проблему о способе и пространстве прямого подражания Византийской архитектуре на Востоке и Западе, достаточно указать на постройки Греции и Леванта, Армении и Сирии и берегов Италии, чтобы убедится, что Босфор служил гнездом строительного искусства и оказывал глубокое влияние на Азию и Европу от шестого до двенадцатого столетия. И отдавая справедливость его архитектурной красоте, его легкой приспособляемости и строгому вкусу, должно признать, что этот Византийский тип есть одна из самых величественных и благородных форм искусства, какие когда-либо были порождены человеческим гением. Св. София вдвое старше готических соборов, и она надолго еще переживет их. По красоте конструкции она много превосходит их, и если в отношении к величине она была побеждена храмами Возрождения, то далеко возвышается над ними по своему великолепию, изяществу и утонченности. Народ, создавший столь славный и плодотворный тип архитектуры, не мог оставаться мертвым для искусства. Но даже в искусствах формы мы слишком низко ценим Византийцев. От шестого до одиннадцатого столетия Западная Европа все образцы своих украшений брала у Византии. Это происходило не всегда прямо, быть может, несознательно и вообще с большими видоизменениями, но тщательное изучение мозаики, металлического производства, монет, изделий из слоновой кости, рисования и манускриптов за это время всякий раз доказывает первенство и оригинальность декоративного искусства Византии. |
| И слышал я в листве деревьев райских… Как бы далекий гул колоколов, Такой же точно, как в бору сосновом, На берегу Киасси, в час ночной, Когда сирокко знойный дует с моря. В летний вечер Данте беседует в Пинете с юным Равеннским учеником своим, Менчино да Меццани. – Помнишь, мой друг, что в Откровении сказано: «Ангел, стоящий на море и на земле… клялся Живущим во веки веков, что времени больше не будет»? Клятва эта здесь, в Равенне, уже исполнилась. Веющие здесь надо мной, вечные тени прошлого, от Цезаря до Юстиниана, суть вечные знамения будущего. Равенна – посредница между Востоком и Западом, пророчица грядущего соединения их в той новой всемирности, которую возвестил я людям. Здесь родилось и умерло и ждет своего Воскресения то, что я любил на земле и во что я верил больше всего: Рим – бывшая Сила, будущая Любовь, Roma-Amor. Любовь, что движет солнце и другие звезды, это последний стих «Комедии». Двадцать лет длилось видение – Ад, Чистилище, Рай. И вот теперь, когда я от этого видения проснулся, с неба на землю сошел, – я продолжаю жить на земле, – зачем, – я сам не знаю. Но кажется иногда, что кончена песнь – кончена жизнь, и чем скорее вернусь я туда, на родину, тем лучше. О, если бы я мог сказать: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыка, с миром!» Солнце заходит; слышится далекий колокол Ave Maria. B темных вересках вспыхивает красный цветок. Как живое пламя – живая кровь. На что он похож, на что он похож? – шепчет Данте. Ах, да, на Сан-Мартиновой площади, в темной щели между камнями башни дэлла Кастанья, красный цветок. Белая Роза, алая Кровь: Солнце на небе в сердце любовь… – Ступай вперед, Менчино, я за тобой сейчас… Когда Менчино уходит, Данте , слушая далекий колокол, шепчет: Был час, когда пловец душой стремится К родной земле, где, в горький миг разлуки, Сказал он всем, кого любил: «Прости!» Был час, когда паломника любви Волнует грустью колокол далекий. Как будто плачущий над смертью дня. Этот час и для меня наступает, но сердце мое над смертью временного дня уже не плачет, а рождению незакатного радуется… Тихим светом горит в душе моей мысль о Тебе, о Тебе одной, как в вечернем небе Звезда Любви… |
| Что можем мы, христиане? Какой будет наша мозаика, мозаика XXI века? Как всем нам жить, уважая достоинства другого человека; как нам научиться любить грешника, но не любить его грех; как нам принести в мир то, что сможет уберечь этот мир от гибели? Как нам научиться жить рядом с другим, не предавая свою веру, но именно из-за верности нашей вере, как нам увидеть в другом не врага, но образ Божий? Как увидеть в другом того, за кого пострадал на Кресте Христос, того, кто есть «благо для меня», как было сказано на одном христианском форуме, который я посетил этим летом? Вопросы, вопросы… Но есть ли на них у людей окончательные ответы? Может быть и нет. Но главное, чтобы в основании наших поисков правды и в попытках сложить христианскую мозаику XXI века находилась Благая весть, которая легла в основание и мозаик Равенны, и многих других поразительных и прекрасных творений человека. Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос (1 Кор 3 :11). Мозаика свода базилики Сан-Витале, Равенна, Италия, VI в. Кликните на изображение, чтобы рассмотреть подробнее. Базилика была заложена в 527 году, освящение храма состоялось в 548 году. Все внутреннее мозаичное убранство церкви было создано одновременно в 546—547 годы предположительно различными мастерами. Свод украшен медальоном с изображением апокалипсического Агнца (Откр. 5:12), поддерживаемого четырьмя ангелами, символизирующими стороны света. Белоснежный агнец, увенчанный нимбом, изображен на фоне звёздного неба, медальон с ним обрамлён венком. Композиция окружена райскими деревьями, растениями, птицами и животными. Фото Sgt. Pepper57/Flickr/CC BY 2.0 Сохранить Поделиться: Поддержите журнал «Фома» Журнал «Фома» работает благодаря поддержке читателей. Даже небольшое пожертвование поможет нам дальше рассказывать о Христе, Евангелии и православии. Особенно мы будем благодарны за ежемесячное пожертвование. Отменить ежемесячное пожертвование вы можете в любой момент здесь Читайте также © Журнал Фома. Все права защищены, 2000—2024 |
| Хотя не может возникать сомнения в том, что Феодорих шел в Италию с согласия императора, и что сопровождавшее его войско-народ имело определенную цель поселения в Италии на более выгодных условиях, чем это было в придунайских провинциях, тем не менее, ни Зинон, ни Феодорих не могли предвидеть всех подробностей этого важного предприятия. Еще прежде, чем занята была Равенна, т. е. прежде решительного дела, определившего судьбу Одоакра, Феодорих послал в Константинополь посольство, во главе которого стоял сенатор Фест. И ранее, когда Одоакр захватил власть, он чрез посольство испрашивал у императора милости — признания его в достоинстве патриция, каковое и давало ему право на управление Италией. Феодорих давно уже был пожалован в это звание, и, следовательно, его посольство имело другое значение. Но в это время произошли именно те события, которых не могли предвидеть договаривавшиеся стороны: в апреле 491 г. умер император Зинон, и на его место вступил Анастасий, а в Италии готы-победители подняли своего предводителя на щит и провозгласили его королем. Несколько лет итальянские дела оставались в неопределенном положении, т. к. в Константинополе не хотели санкционировать совершившихся событий, хотя, в конце концов, Анастасий должен был вступить в соглашение с королем Италии. Оставляя изложение дальнейших событий в Италии до другой главы, приведем здесь несколько сведений из редкого по своей ценности и непосредственности памятника — жития св. Северина, который подвизался во второй половине V в. в местности, имеющей для нас глубокий исторический интерес. В жизни св. Северина упоминаются местности Asturis, Comagenis, Favianis, лежавшие на Дунае, на границе провинций Норика и Верхней Паннонии, неподалеку от нынешней Вены 8 . Слава свят ого широко распространялась на оба берега Дуная, и немало языческих германцев было им обращено к христианству. Это один из важнейших миссионеров, деятельность которого оставила глубокие следы в местах, где через несколько десятков лет будут господствовать славянские племена. Для второй половины V в. чрезвычайно важны сведения жития св. Северина для характеристики взаимного отношения римского и романизованного населения и варваров. Вся не защищенная городами и крепостями местность находится уже в руках варваров, в городах живут остатки римлян с слабым гарнизоном, который боится выходить за стены и не в состоянии защищать горожан, имеющих надобность по делам выходить из города. Жалкий римский трибун говорит святому• «У меня мало воинов, но если ты повелишь, я выйду против врагов в надежде на твои молитвы!» Политическое положение рисуется в том виде, как оно было после падения державы гуннов, чем и начинается жизнеописание, накануне движения остготов в Италию, первый толчок которого уже сказывается на Дунае в угрозах королю ругов. |
| Тогда в Северной Африке вспыхнуло ожесточенное восстание берберов, с которым оставленному оккупационному корпусу было очень трудно бороться. Преемник Велизария Соломон был полностью разбит и убит. Изнурительная война продолжалась до 548 года, когда императорская власть была полностью восстановлена решительной победой Иоанна Троглиты, как дипломата, так и талантливого генерала. Третий герой императорской оккупации Африки, он поддерживал там полное спокойствие примерно четырнадцать лет. Его деяния рассказаны современником, африканским поэтом Кориппом в его историческом произведении «Иоаннея». Эти победы не вполне соответствовали надеждам и планам Юстиниана, так как западная часть ее до Атлантического океана воссоединена не была, за исключением сильной крепости Септем (Septem) на проливе Геркулесовы Столпы (теперь испанская крепость Сеута — Ceuta). Но тем не менее большая часть Северной Африки, Корсика, Сардиния и Балеарские острова подчинились Юстиниану, который положил немало труда на водворение порядка в завоеванной стране. Еще в настоящее время величественные развалины многочисленных византийских крепостей и укреплений, возведенных Юстинианом в Северной Африке, свидетельствуют о кипучей деятельности, проявленной императором для защиты страны. Еще более изнурительна была остготская кампания, продолжавшаяся с перерывами с 535 по 554 год. Из этих хронологических дат видно, что эта война велась в продолжение первых тринадцати лет одновременно с вандальской войной. Вмешавшись во внутренние раздоры остготов, Юстиниан открыл военные действия. Одна армия начала завоевание входившей в состав остготского государства Далмации; другая армия, посаженная на суда и имевшая во главе Велизария, без труда заняла Сицилию и, перенеся военные действия в Италию, завоевала Неаполь и Рим. Вскоре после этого столица остготов Равенна открыла ворота Велизарию. Их король был перевезен в Константинополь. Юстиниан к своему титулу «Африканский и Вандальский» прибавил «Готский». Казалось, что; Италия окончательно покорена Византией. |
|
|
