| Ганнибал 58, 442, 443 Гвемар V, князь салернский 454 Гвидо, сын Роберта Гвискара 182, 184, 349—351, 353, 361, 362, 517, 518, 600, 601 Гвидо Бьяндрате 581 Гвискар, см. Роберт Гвискар Гектор 283 Гельцер Г. 9 Генесий 588 Генрих I, король английский 587 Генрих IV, германский король 21, 30, 81, 83, 84, 458—460, 486, 488, 489, 502, 503, 530, 578 св. Георгий, Сикеот 166, 307 Георгий, сын Декана 244, 245, 381 Георгий Василаки 330, 331 Георгий Евфорвин 204, 206, 267 Георгий Кедрин 454 Георгий Куцомит 209 Георгий Левун 390, 407, 408 Георгий Манган, Манган 108, 110, 470 Георгий Маниак, Маниак 63, 171, 447, 509 Георгий Месопотамит 245, 546 Георгий Мономахат, Мономахат 88—90, 134, 138, 462, 489 Георгий Палеолог, Палеолог 28, 102, 105, 110—113, 118, 134, 138, 141—144, 146—148, 156, 176, 177, 205, 208, 212, 213, 230, 231,236, 267, 299, 392, 468, 470, 473,495, 534, 535 Георгий Пирр 168, 223 Георгий Торник, Торник 13, 15—19, 33, 34, 36, 37 Геракл 44, 61, 74, 138, 285, 355, 356, 444, 451 Герман, племянник Роберта Гвискара 134, 486, 488 Герман, слуга Никифора III Вотаниата 10, 88, 91, 96, 462, 464 Геродот 18, 556 Гиберт Ножанский 558 Гизульф II, князь салернский 454 Гийан Р. 27, 442, 475, 595 Гилпракт 110, 111 Гиппархия 19 Гирард 460 Глика, см. Михаил Глика Гликаци-Арвайе Г. 557 Голубовский П. 529 Гомер 18, 54, 75, 111,182, 206, 221, 265, 280, 288, 344, 385, 392, 404, 406, 473, 508, 596, 607 Горгона 119, 477 Готфрид IV Бульонский 277, 283, 284, 286—289, 293, 307—309, 560, 565—567, 570, 572, 577, 578, 580, 581 Готфрид Бурель 562 Готье П. 527, 528, 536 Грегуар А. 47, 553, 564 Григорий Бакуриани, Бакуриани 43, 97, 145, 150, 160, 201, 465, 466 Григорий Гавра, Гавра 243—245, 594, 601 Григорий Генесий 131 Григорий VII Гильдебранд, папа 30, 455, 456, 458, 459, 486 Григорий Каматир 259, 550 Григорий Маврокатакалон 205, 208 Григорий Назианский 602 |
| В.Д. Лихачева II. Искусство VI–VII веков Расцвет византийского искусства, наступивший в VI веке, во многом связан с политическим и экономическим подъемом, который испытывала империя в годы правления Юстиниана (527–565). Выдающийся государственный деятель, блестяще образованный человек, Юстиниан добился небывалого могущества своего государства. Проведенные им аграрные реформы способствовали развитию земледельческого хозяйства. В 536 году было централизовано административное управление империей. Свод гражданских прав, составление которого началось на второй год после восшествия Юстиниана на престол, явился плодом деятельности многих юристов того времени. Он продолжал действовать и в последующие столетия. Вместе с тем это был период все усиливающейся эксплуатации крестьян и простых горожан. Сопротивление народных масс вылилось в 532 году в восстание городской бедноты «Ника» («Побеждай!» – клич, по которому восставшие узнавали друг друга). Восстание было жестоко подавлено. В эти годы в результате кровопролитных войн на западе к Византии были присоединены Италия, юго-восток Испании, Сицилия, Сардиния, Корсика, север Африки, Далмация. Войны на востоке не были столь удачны и завершились прочным миром с Ираном. Византия продолжала господствовать на Черном море, так как ей принадлежали Боспор, Таманский полуостров и Херсон. В результате при Юстиниане империя приобрела такие размеры, каких она ни до, ни после не достигала. В последние годы жизни Юстиниана и при его наследниках северным границам империи постоянно угрожали набеги славянских племен, которые, однако, в начале VII века были временно приостановлены с появлением на Дунае их общего врага – разноплеменной орды аваров. Авары пытались подчинить себе живших на нижнем Дунае славян. Совместно со славянами они не раз осаждали Константинополь и Салоники, нападали на приморские города и острова. Но основным врагом империи в VII столетии стали объединившиеся под знаменем ислама арабы. Под их натиском империя теряла свои восточные провинции одну за другой. При императоре Ираклии Сирия, а затем и Египет были навсегда потеряны для Византии. |
| эфиопский песок – см. песок. Юба 11. VI, 96; XII, 39 (Iuba=греч. βας) – II, (ок. 50 г. до н. э.–23 г. н. э.), сын Юбы I, царя Нумидии (приблизительно нын. Алжир и Тунис на севере Африки, к западу от Мавретании). Цезарь привез его малолетним пленником в Рим (46 г. до н. э.), где он впоследствии был воспитан в окружении Августа, который в 25 г. до н. э. поставил его царем Мавретании. Юба был известным писателем, автором многочисленных произведений по истории, древностям, грамматике, сельскому хозяйству, истории искусства, географии (он писал по-гречески). На него часто ссылается Плиний 11), который говорит о нем (V, 16): более достойный упоминания благодаря своей блестящей эрудиции (учености), чем царствованию. Его произведения не сохранились. Здесь ссылки Плиния на Юбу, по всей видимости, относятся к произведению Юбы «Об Аравии» (описание побережья от Индии до Красного моря). Южное море – 8. XV, 1, 1; 11; 12; 13; 32 ( ξω θαλττη νοτου; τς ας θαλττης – род. π.; τς νοτου θαλττης – род. π.; τν μεσημβρινν θλατταν – вин. п.; τν νοταν θλατταν – вин. п.). 11. VI, 56 (mare meridianum). 17б. 5, 2 (ς τòν ν τε α μεσημβρινòν τòν ξω πντον) – Индийский океан. См. также Внешнее море, Великое море, Индийский океан=Индийское море, Эритрейское море. Юлиан, 1, – 38. XXII, 7, 10 (sc.) (и лемма к XXIII, 6, 32–33) – римский император (361–363 гг. н. э.), «Отступник» (пытавшийся восстановить господствующее положение языческой религии); погиб во время похода на Персию в 363 г. Юлиан, 2,– 47а. I, 20, 9; 11 – посол, отправленный Юстинианом (527–565 гг. н. э.) к царю эфиопов Геллистеею (см.) и царю гомеритов (см.) Эсимифею. Юлиополь – 11. VI, 102 (Iuliopolis) – город в двух милях от Александрии в Египте, откуда начинался торговый путь по Нилу и далее в Индию. Считают, что это был речной порт на западном (Канопском) рукаве (канале) Нила и что другое его название было Никополь (упоминаемый у Страбона, XVII, 1, 10 и 16), который предположительно локализуют между нын. станциями Chatbi (31°12», 29°55») и Ibrahimieh (31°13», 29°56»). |
| С.Б. Сорочан 205 Э. Ястржебовска указывает 530 г., Д. В. Айналов – 537 г. (Jastrzebowska E. II culto di S. Clemente a Chersoneso alia luce della ricerca archeologica//Studi su Clemente Roma. – Roma, 2003. – P. 127; Мемории св. Климента и св. Мартина в Херсонесе//Древности. – M., 1915. – Т. 25 (отд. отт.). – С. 6). Издатель текста сочинения ординарный профессор Санкт-Петербургского университета Иван Васильевич Помяловский полагал, что Феодосий жил и писал в первой четверти VI в» поскольку упоминал о постройках императора Анастасия (491–518), но ни разу не обмолвился о многочисленных сооружениях, возведенных при Юстиниане I (527–565) (Феодосий. О местоположении Святой Земли начала VI века/Изд. И. Помяловский//Православный палестинский сборник. – СПб., 1891. – Вып. 1. – C. III). 206 Ср.: Феодосий. О местоположении святой Земли/Предисл. И. Помяловского – С. I–IV; Уханова Е. В. Обретение мощей св. Климента, папы римского, в контексте внешней и внутренней политики Византии середины IX в.//ВВ. – 2000. – Т. 59 (84). – С. 118–120. Это свидетельство Феодосия не нашло отражение в капитальном агиологическом труде И. Я Франко «Съвятий Климент у Корсунь, который критика справедливо оценила как выдающееся явление по исключительной широте постановки вопроса и осведомленности автора в источниках (Спиридонов Д. С. Д-р И. Франко. Святый Климент у Корсуни. 1903–1905. Львов (Критико-библиографическая заметка)//ИТУАК. – 1914. – 51. – С. 259–279). Очевидно, признанного знатока всего, что имело отношение к истории св. Климента и истории легенды о нем, смутило молчание позднейших источников, на что обратил внимание уже С. П. Шестаков (ср.: Шестаков С. К истории текстов жития св. Климента, папы римского, пострадавшего в Херсоне//ВВ. – 1908. – Т. 4. – Вып. 1. – С. 215–226, особ. с. 226). Между тем, отсутствие в сочинении иконодула Епифания Монаха упоминания о почитании в первой четверти IX в. херсонитами гробницы-мемория св. Климента и прямое указание на забвение этого святого места к 60-м гг. IX в., содержащееся в рассказах Константина Философа и Митрофана Смирнского, включенных в письмо Анастасия библиотекаря |
| в Мизию. Здесь готы осели, спасая свое христианство. Вульфила шел в курсе компромиссного с арианством греческого богословия. Он лично присутствовал на известном Константинопольском соборе 360 г., утвердившем ариминское исповедание в смысле «омийства». В 376 г. причерноморские готы, теснимые новой волной переселенцев из Азии, снова продвинулись в глубь имперской территории. При императоре Фeoдocuu I Великом готские епископы разделились. Некоторые приняли провозглашенное пришедшим с запада Феодосием никейское православие. Большинство упорно осталось в арианстве, считая это верой Вульфилы. Авторитет Вульфилы победил. И с тех пор арианство стало национальной верой готов. И так и повелось впредь не только на нижнем Дунае, но и на всей западной границе с приходящими с севера варварами: их обращали готы в свое, не сливающееся с «ромеями» христианство. Арианством они отгораживались от католиков — ромеев. За этим арианским знаменем шли бургунды, свевы, вандалы, лангобарды. Готы при Фeoдocuu I массовым образом пошли на военную службу для охраны границ империи. За эту службу императоры вынуждены были даровать готам арианам исключительную привилегию — иметь свои храмы. В Константинополе готские церкви вынесены были за заставы (ξω κινων — за столбы). Отсюда название этих терпимых еретиков-ариан: εξωκιονται. Πο временам эта готская «гвардия» требовала себе построения новых церквей. Даже Юстиниан Великий (527-565) вынуждался уступать готам. Еще в 578 г. 5-й готский полк перед персидским походом потребовал у императора Тиверия, чтобы их семействам отведены были некоторые церкви в самой столице. Император уступил, но вызвал недовольство греков. В церкви ему народ кричал: «ανασκαφητω οστα των αριανων — Разнесем кости ариан!» Император вынужден был сократить свои обещания. Но время стерло этот отживший национализм вместе с его выдохшимся арианством. Арианство на западе . B момент Ариминского собора самым страстным арианином Запада был Авксентий Миланский. Он умер в 374 г. Вопрос о замещении миланской кафедры послужил поводом для утесненной православной («никейской») стороны поднять голову с надеждой на освобождение от арианского ига. |
| Итак, в основном «Благая Весть» о пришествии новой жизни — человеческой, потому что она является еще и Божественной, — выражена была Кириллом Александрийским, а не в более рассудочном построении, которое отстаивал Несторий. Кириллу, правда, не хватало словаря, да и гибкости, чтобы удовлетворить тех, кто опасался монофизитского искушения видения во Христе Бога, Который перестал быть также человеком. Формула Кирилла «одной природы [или ипостаси] воплощенной», оставляя открытыми двери для ортодоксального различения между Божественной природой per se и «воплощенной божественной природой» и таким образом признавая действительность плоти», все же представляла собой лишь довод в споре с несторианством, вовсе не будучи уравновешенным и положительным определением Того, Кто есть Христос. Халкидонское определение 451 г. — Две природы, соединенные в одной ипостаси, но сохраняющие во всей полноте свои характерные свойства, — стало, следовательно, необходимой поправкой к словарю Кирилла. Стоит воздать более чем должное антиохийцам — особенно Феодориту — и Льву Римскому, сумевшим показать нужду в такой поправке, без которой христология Кирилла могла без труда, что, кстати, и произошло, истолковываться в Монофизитском духе Евтихием и его последователями. Но Халкидонскому определению, пусть уравновешенному и положительному, недоставало той сотериологической, харизматической мощи, благодаря которой позиции Афанасия и Кирилла становились столь привлекательными. Политические и церковные раздоры, личные амбиции, попытки императоров силой навязать Халкидонское определение, искаженные истолкования позиции Кирилла в монофизит–ском смысле, как и недопонимание решений Халкидонского собора некоторыми склоняющимися к несторианству антиохийцами, усмотревшими в соборных постановлениях отречение от великого Кирилла, — все это спровоцировало первый значительный и продолжительный раскол в христианском мире. Понятно, что византийские императоры старались восстановить религиозное единство империи. Во второй половине V в. они не раз пробовали прекратить раскол, уклоняясь от самого вопроса. И все эти попытки ни к чему не приводили, поскольку задача была серьезной, а страсти накалены до предела. Потому Юстиниан I (527—565), последний великий римский император, вслед за рядом попыток достичь единства с помощью имперских указов, обратился к соборной процедуре. |
| 1. ВИЗАНТИЙСКОЕ БОГОСЛОВИЕ ПОСЛЕ ХАЛКИДОНА. Константинополь, этот огромный тигель культуры, «Новый Рим» и столица империи, не породил в V—VI вв. ни одного подлинно выдающегося богослова, однако стал свидетелем великих богословских споров эпохи, поскольку их разрешение часто зависело от санкции императора. Епископы, монахи, экзегеты, философы стекались в столицу в поисках славы и поддержки, и их присутствие близ епископской кафедры имперского града — обыкновенно имперское правительство приглашало своих советников в области богословия именно с этой кафедры — создавало среду для конвергенции различных идей и предпосылки для синкретических, компромиссных решений. Тем не менее епископы Константинополя и их ближайшие сотрудники все еще были в силах отстаивать богословские убеждения, даже наперекор воле императора, чему свидетельством явилась прохалкидонская позиция, которую поддержали остававшиеся в одиночестве патриархи Евфемий (489—495) и Македоний II (495—511) в царствование императора–монофизита Анастасия. Таким образом, богословие, которое может именоваться «византийским», в противоположность более ранним по времени возникновения течениям восточной христианской мысли, сосредоточившимся в основном в Египте и Сирии, складывалось в после–халкидонскую эпоху. Официальное одобрение византийское богословие получило при Юстиниане (527—565), а свое выражение в форме уравновешенного синтеза оно нашло в творениях Максима Исповедника († 662). Может показаться, что ни одна выдающаяся личность не сыграла решающей роли в становлении этого богословия, а желанию кого–то выделить сопутствует равное по силе стремление назвать какую–то школу или иной интеллектуальный центр в столице, где творчески разрабатывалась богословская мысль. Хотя представляется резонным предположение о том, что такая богословская школа для обучения высшего церковного клира была связана с Патриархией, все же недостает источников, из которых можно было бы почерпнуть сведения о характере такой школы или об уровне преподавания в ней. |
| Время и фактические события, вследствие которых границы Империи постоянно изменялись (как правило, в сторону уменьшения территорий), не смогли тем не менее убить имперскую идею. Она настолько глубоко укоренилась в римском сознании именно в указанной редакции, что многие императоры вели длительные и тяжёлые войны, преследуя своей целью реставрацию некогда обширнейшей державы мира. При св. Юстиниане I Великом (527–565) Римская империя, хотя и ненадолго, едва ли не полностью восстановила свои прежние владения. И историк особенно отмечает то обстоятельство, что эти войны, вследствие которых от ариан были освобождены обширные территории, носили религиозный характер 12 . При последующих императорах – Ираклидах, Исаврах, Македонцах идея восстановления единой христианской Империи также являлась неизменным мотивом внешней политики византийских василевсов. В конце VII века, когда арабы захватили Иерусалим, Александрию, Антиохию, Отцы Трулльского Вселенского Собора, игнорируя фактическую сторону дела, утверждают, что именно римский император «принял управление родом человеческим по мановению свыше» 13 . Позднее император Мануил I Комнин (1143–1180) гордился, когда его называли «новым Юстинианом». Он тоже мечтал о воссоединении Италии с Римской империей и даже замышлял перенести столицу в Рим 14 . Это была без всякого преувеличения величественнейшая держава, причём не только в политическом, правовом, военном и экономическом отношении, но и культурном . Весь мир грезил о Константинополе, как о городе чудес, окружённом золотым сиянием, в котором уже в VI b. проживало более 500 тыс. человек. «О нём мечтали в туманах Скандинавии, на берегах русских рек, которыми северные искатели приключений спускались к несравненному Царьграду; о нём мечтали в феодальных замках далёкой Франции, куда героические поэмы, например поэма о путешествии Карла Великого в Иерусалим, доносили чудесную весть о славе Византии; о нём грезили в венецианских банках, где знали о богатстве византийской столицы и о выгодных сделках, которые можно совершать на Босфоре. И со всех сторон мира Константинополь привлекал к себе иностранцев. Скандинавские викинги приходили сюда, чтобы служить в императорской гвардии, и рассчитывали составить себе здесь состояние; русские записывались в императорскую армию и флот и давали им хороших солдат; армяне входили в состав лучших корпусов византийской армии. В Константинопольском университете вокруг знаменитых учителей толпились ученики со всей Европы, иностранцы, стекавшиеся сюда из арабского мира и даже иной раз с Запада. Константинополь, по одному меткому определению, был Парижем средних веков. Его чудеса приводили в восхищение путешественников» 15 . |
| н. э./Commentationes Iranicae. Сборник статей к 90-летию Владимира Ароновича Лившица. СПб. . 2013. С. 565-607. ХелимскийЕ. А. Тунгусо-Маньчжурский языковой компонент в Аварском каганате и славянская этимология. Материалы к докладу на XIII Международном съезде славистов, Любляна, 15–21 августа 2003. Гамбург, 2003. С. 3-12. Худяков Ю.С. Скобелева С.Г. (ред.) Военное дело номадов Центральной Азии в сяньбийскую эпоху: сборник научных трудов. Новосибирск, 2005. Худяков Ю.С. Женщины-воины у народов Сибири и Центральной Азии в древности и средние века//Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, Филология. 2017. С. 80-88. Чичуров И. С. Византийские исторические сочинения: «Хронография» Феофана, «Бревиарий» Никифор. Тексты, перевод, комментарий. М.,: Наука, 1980. Шувалов П. В. Два железных стремени//ΚΟΙΝΟΝ ΔΩΡΟΝ: Исследования и эссе в честь 60-летнего юбилея В. П. Никонорова от друзей и коллег. СПб.: Филол. ф-т СПбГУ, 2014. С. 568–576. Щепинский А. А. Сокровища сарматской знати//Вестник АН УССР. 1977. С. 75-76. Altheim Franz , Geschichte de Hunnen. Band II: Hephthaliten in Iran. Berlin: Walter De Gruyter & Co, 1969. Brodersen Kai . Polyanos. Neue Studien. Berlin, 2010. Golden Peter. Some notes on the Avars and Rouran//The Steppe Lands and the World beyond them. Studies in honor of Victor Spinei on his 70th birthday, Iasi, 2013, P. 43–66. Golden Peter . The Stateless Nomads of Early Medieval Central Eurasia//Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии XX, 20 (2015), P. 333-368. Hayashi Toshio . Agriculture and Fortification of the Xianbei and the Rouran//Культурно-исторические процессы в Центральной Азии (древность и средневековье). In memoriam Yuri Zuev. Алма-Ата: ТОО Дайк-Прес, 2012. С. 158-167. Martindale John Robert . The Prosopography of the Later Roman Empire, Vol. III A, B, A.D. 527-641. Cambridge, 1992. Menchen-Helfen Otto . The World of the Huns. Studies in Their History and Culture. Berkeley, Los Angeles, London: California University Press, 1973. |
| Заключительный этап истории античного Н. представлен деятельностью Афинской и Александрийской философских школ. Первым, кто принес неоплатоническую философию в Афины, был Плутарх Афинский (ум. ок. 432), сын Нестория. Будучи уже глубоким стариком, он передал управление школой своему ученику Сириану (ум. 437), место к-рого спустя неск. лет занял Прокл , выдающийся систематизатор Н. При Прокле, возглавлявшем Академию в Афинах в течение 50 лет, она имела черты религ. объединения. Считая обязанностью философа «быть иереем всего мира», Прокл ревностно относился к законам языческого благочестия: в школе соблюдались праздники и обряды мн. известных религий: греческие, фригийские, халдейские, египетские и т. д. Даже сам процесс обучения, предполагавший совместное чтение и обсуждение с учениками философских текстов, мыслился как духовное упражнение, постепенно возводящее неофита к истинам божественного откровения. Так, знакомство с философией Аристотеля на 1-м этапе обучения уподоблялось посвящению в «малые предварительные таинства», после к-рых ученик переходил к «великим и истинным таинствам Платонова учения» ( Marin. Vita Procl. 13), а уже от них - к чтению и толкованию считавшихся боговдохновенными текстов вроде «Халдейских оракулов» и орфических поэм. Последующие руководители Афинской школы (диадохи) - Марин из Неаполя, Исидор, Гегий, Зенодот - не смогли поддержать заданный Проклом высочайший уровень философского образования, в результате чего Афинская школа пришла в упадок на неск. десятилетий. Последним ее ярким представителем был Дамаский (ум. после 538), возглавлявший Академию вплоть до 529 г., когда имп. св. Юстиниан I (527-565) запретил язычникам преподавать философию и право. В 531 г. Дамаский вместе с др. неоплатониками, среди которых были Симпликий и Присциан , уехал из Афин ко двору персид. царя Хосрова I (531-579). Большинство участников этой экспедиции вскоре вернулись на родину, другие же, предположительно, обосновались в Харране, организовав там философскую школу, просуществовавшую вплоть до X в. (подробнее см.: Tardieu. 1986; Hadot I. 1987). |
|
|
