| Св. Иоанн Златоуст (344–407) ответил Евномию двенадцатью проповедями «О непостижимой природе Бога». Он рассмотрел также вопрос о ви " дении Бога в 15й беседе на Евангелие от Иоанна, объясняя слова «никто никогда не видел Бога». Природа Бога, простая, не имеющая формы, несложная (απλη, ασχηματιστος, ασυνθετος), никогда не является объектом ви " дения. Если бы Исайя, Иезекииль и другие пророки действительно видели природу Бога, они бы не видели ее по–разному. Бог сказал Осии: «Аз ви " дения умножих, и в руках пророческих уподобихся» (12. 10). Это означает: «Я не явил самую сущность Свою, но (в ви " дении) Я снисхожу к слабости тех, кто видит Меня» . Всякое ви " дение Бога относится к Его снисхождению и не есть ви " дение Его чистой сущности (οτι παντα εκεινα υγκαταβασεως ην, ουκ αυτης της ουσιαςγυμνηςοψις) . Что такое это снисхождение (συγκαταβασις)? Это явление Бога, когда Он показывает Себя «не таким, какой Он есть, но таким, каким видящий Его способен Его увидеть, сообразуя ви " дение с немощью (ασθενια) тех, кто видит» 129. И так обстоит не только с людьми, которые познают на этом свете «отчасти», " ,«в зеркале и загадках», но и с ангелами, имеющими ви " дение Бога лицом к лицу. Даже совершенное ви " дение соотнесено с восприимчивостью твари, даже на небе Бог являет Себя в снисхождении, и ангельские силы отворачивают глаза, не будучи в состоянии переносить это схождение (συγκαταβασιν), являющее Бога . То, что для нас значит ви " дение (ορασις), для бестелесных духов есть знание (γνωσις). Тем не менее ни ангелы, ни архангелы не знают сущности Бога. Они даже не пытаются познать, как Евномий, что есть Бог в Его сущности, но славят Его и поклоняются Ему непрестанно . Это домостроительное снисхождение Бога, недоступного по Своей природе, соответствует у св. Иоанна Златоуста проявляющимся действиям или энергиям, нисходящим к нам, которые мы встретили у св. Василия Великого и св. Григория Нисского. Более моралист, чем богослов, св. Иоанн Златоуст придает этим проявлениям Бога, этому исходу во вне Его сущности, нюанс психологический: милостивая воля снисходит к низшему состоянию созданных существ. |
| Книга содержит избранные места из творений Иоанна Златоуста – архиепископа Константинопольского. Святитель Иоанн оставил нам огромное богословское наследие. В своем изъяснении Священного Писания он показывал, как Библия может стать подлинной наставницей человека. И сегодня слова святителя, обращенные к каждому из нас, дышат силой Святого Духа: «Грех не в нашей природе; мы сподоблены воли и свободы. Ты – мытарь? Можешь сделаться евангелистом. Ты – богохульник? Можешь сделаться апостолом. Ты – разбойник? Можешь приобрести рай. Нет такого греха, который не изглаживался бы покаянием». Предисловие. Имя архиепископа Константинопольского, занимавшего первенствующую кафедру Восточной Вселенской Церкви – Иоанна Златоуста (344/345–407), давно стало нарицательным. Его творения, беседы, поучения, письма читают с таким же неподдельным интересом, как и во время земной жизни святителя, а в выборе богословской тематики, деле проповедничества, методах истолкования Писания ему подражают на протяжении многих столетий. Богатство, сила, легкость языка в выражениях мыслей и чувств снискали талантливому мастеру слова признание, закрепленное в почетном прибавлении к имени – Златоуст. Наследие вселенского учителя, которое вошло в Священное Предание Православной Церкви, передающее богооткровенную истину, весьма обширно, но толкования на Новый Завет принадлежат к лучшим среди его творений, как отмечали уже в древности. Златоуст всегда благовествовал Евангелие как закон жизни, для него Благая весть о Христе Распятом и Воскресшем не предмет любознательности, воспринимаемый памятью, а Слово Божие живое, действенное, которое по апостолу Павлу проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные ( Евр. 4:12 ). Беседы на Евангелия от Матфея и от Иоанна, вместе с другими толкованиями, составляют плод его двенадцатилетней проповеднической деятельности в Антиохии, когда дважды в неделю, а иногда и каждый день он обращался к народу, потрясая сердца слушателей. |
| Молитвы (CPG, N 2416). В греч. (PG. 34. Col. 445-448) и слав. традициях известен ряд молитв, явно М. В. не принадлежащих. О греч. молитвах (с учетом слав. рукописных переводов) см.: Бронзов. 1899. С. 338-344, 358-359, 407-408. См. также одну из молитв в 63-м Слове «Пандектов» Никона Черногорца (слав. перевод). В араб. традиции М. В. приписана молитва 9-го часа в некоторых яковитских молитвословах (см.: Nau. 1907. P. 322-323). А. Г. Дунаев Макариевский корпус (Corpus Macarianum). I. Состав, рукописные собрания и переводы на древние языки. Греч. тексты дошли в виде 4 коллекций, т. н. «типов». Первый тип - наиболее обширный, содержит 64 Слова (62-е принадлежит др. автору). Он полностью включает в себя тип IV (отдельно не издан) и частично пересекается с типами II и III. Тип II, наиболее распространенный, содержит 50 бесед, издан полностью; из дополнительных 7 бесед неподлинны 54-я и 57-я. Рукописи типа III включают разное количество сочинений, отдельно опубликованы лишь свойственные данной коллекции (в издании Э. Клостерманна и Х. Бертольда в 1961 и повторно, с исключением небольших пересечений с типом I,- в 1980, с франц. переводом В. Депре). В одной из 2 араб. коллекций, восходящей к утерянному греческому собранию, сохранились Слова, не дошедшие на древнегреческом, они изданы в немецком переводе Штротманном (1975). Кроме того, существуют выборки (антологии) из произведений Макариевского корпуса. Макариевский корпус сохранился в многочисленных рукописных сборниках на греч., сир., копт., араб. и груз. языках. Существуют также неполные сборники, в к-рых, вероятно, отражены иные древние или более полные собрания бесед. Собрание типа I представлено целиком 2 рукописями XIII в. (Vat. gr. 694; Athen. Bibl. Nat. gr. 423) и неск., содержащими лишь часть бесед; собрание типа II - рукописями XI-XII вв. (Panag. 75; ГИМ. Син. греч. 320) и др. более поздними; собрание типа III - рукописями XI в. (Athen. Bibl. Nat. gr. 272) и XV в. (Ath. Pantel. 129); собрание типа IV - рукописью 1045 г. (Paris. gr. 973) и др. более поздними. Отдельные сочинения сохранились под именами М. В., свт. Василия Великого, прп. Ефрема Сирина, аввы Исаии, прп. Марка Подвижника, Симеона Месопотамского; рукописи этих произведений часто более древние, чем рукописи прямой традиции. |
| Μηδες θρηντω πεναν φνη γρ κοιν βασιλεα. Μηδες δυρσθω πτασματα συγγνμη γρ κ το τφου ντειλε. Μηδες φοβεσθω τν θνατον λευθρωσε γρ μς το Σωτρος θνατος. σβεσεν ατν π’ ατο κατεχμενος. σκλευσε τν δην, κατελθν ες τν δην. πκρανεν ατν, γευσμενον τς σαρκς ατο. Κα τοτο προλαβν σαας βησεν δης, φησν, πικρνθη, συναντσας σοι κτω. πικρνθη, κα γρ καθηργθη. πικρνθη, κα γρ νεπαχθη. πικρνθη, κα γρ νεκρθη. πικρνθη, κα γρ καθρθη. πικρνθη, κα γρ δεσμεθη. λαβε σμα, κα Θε περιτυχεν. λαβε γν, κα συνστησεν οραν. λαβε περ βλεπε, κα ππτωκεν θεν οκ βλεπε. Πο σου, θνατε, τ κντρον; πο σου, δη, τ νκος; νστη Χριστς, κα σ καταββλησαι. νστη Χριστς, κα πεπτκασι δαμονες. νστη Χριστς, κα χαρουσιν γγελοι. νστη Χριστς, κα ζω πολιτεεται. νστη Χριστς, κα νεκρς οδες π μνματος. Χριστς γρ γερθες κ νεκρν, παρχ τν κεκοιμημνων γνετο. ατ δξα κα τ κρτος ες τος ανας τν ανων. μν. Иоанн Хризостом, т.е. Златоуст (ок. 344/364–407 гг.) – крупнейший ранневизантийский писатель, принадлежавший к восточным отцам церкви. Уроженец Антиохии, ученик ритора Ливания, с 398 г. патриарх Константинопольский; из-за вражды императорского двора и части духовенства низложен и сослан в Армению, а затем в Пицунду, на пути к которой умер в местечке Команы. Создатель литургии, многих молитв; автор толковательных бесед на библейские темы, злободневных обличительных проповедей-гомилий, обширной переписки периода ссылки. «Огласительное слово в святой и великий день Пасхи Господней» – образец приложения приемов античной риторики к новому христианскому содержанию. В древней Руси по образцу греческих антологий Иоанна Златоуста создавались нравоучительные сборники «Златоусты», «Златоструи», «Измарагды». Ε τις…, κα…, πικρνθη…, λαβε…, πο…, νστη Χριστς… многократное единоначатие – типичный прием античной риторики. χαρων… χαρν игра однокоренными словами. τ δηνριον в широком смысле награды. π τς πρτης ρας, τν τρτην…, τν κτην…, τν ντην ραν древнее деление дневной части суток (совр. от 6 до 18 часов) на 1-й, 3-й, 6-й и 9-й часы. τν νδεκτην имеется в виду исход 9-го часа. σμα… Θε, γν… οραν, βλεπε… οκ βλεπε антитезы. πο σου, θνατε, τ κντρον… из пророка Осии. τ νκος (= νικ) характерное для позднегреческого языка взаимопроникновение форм разных склонений. πολιτεεται в значении «вступает в права, господствует». ατ δξα… обычное доксологическое заключение молитв, а часто и проповедей. μν «подлинно», «истинно» еврейский возглас, перешедший к христианам из синагогальной практики. |
| Феодор Мопсуэстийский (родился в 350 г. в Антиохии) – один из главных протагонистов несторианства, чьи сочинения заменили в каноне Низибисской школы труды самого Ефрема Сирина . Феодор довел до логического предела метод Диодора. Во главу угла он поставил филологию и историю 61 ; он охотнее признавал в библейском тексте ошибки переписчиков, чем смысловые разломы, за которыми александрийский ум обычно видел иносказание. Типологию Феодор признавал только провиденциальную и только на основе реального сходства событий. Прообраз имеет место тогда, когда очевидна гипербола в рассказе об исторической реальности. Иоанн Златоуст (344–407), святитель, архиепископ Константинопольский. Учился вместе с Феодором Мопсуэстийским, состоялся как незаурядный пастырь в Антиохии, почему может рассматриваться как представитель этой школы. Вопреки распространенному мнению, что св. Иоанн Златоуст был не столько мыслителем, сколько проповедником 62 , его герменевтическая рефлексия отличалась большой самостоятельностью на фоне школьной полемики того времени. С одной стороны, св. Иоанн Златоуст подчеркивал событийность библейского текста, цель которого – «не опускать ни одного события … но сообщать нам истинное понятие обо всем». При этом отрицаются попытки (свойственные Филону и Оригену ) все неблаговидные поступки героев библейского повествования обратить в аллегории: «Оно не умалчивает и о добродетелях праведников по зависти и не прикрывает их прегрешений по пристрастию, но все представляет нам на вид, чтобы мы имели пред собой образец и урок» (Беседы на книгу Бытия) 63 . С другой – он призывал «напрячь внимание и разыскать, что скрывается во глубине слов» (Там же) 64 . В толковании на книгу Деяний апостольских св. Иоанн Златоуст выделяет семь различных смысловых фигур в библейском тексте: 1) пророчество; 2) повествование; 3) притчу; 4) иносказание; 5) образ; 6) прообраз; 7) благовестие. В Ветхом Завете «сказанное о Христе не поверхностно сказано и не на виду положено, но, как сокровище некое, положено в великой глубине». Сделано это, объясняет св. Златоуст, не случайно, а «для пользы людей того времени». Таким образом, он разделял александрийскую идею о том, что Истина поступательно разворачивалась в истории до первого пришествия Христова. Принимал он также мысль о педагогическом значении такого развития: знание «положено в глубине» для того, чтобы человек искал его «с усердием и трудом» (Беседы на Евангелие от Иоанна) 65 . «Обыкновенно, – пояснял св. Иоанн, – что обретается с трудом и изысканием, то глубже внедряется в нашем уме, а что – легко, то скорее и улетает из нашего сердца» (Беседы на книгу Бытия) 66 . |
| 258 Имеется в виду чудесное спасение пророка Даниила, брошенного в ров со львами царем Дарием в результате заговора придворных; Ангел, посланный Богом, заградил пасть львам, Даниил вышел невредимый из рва и был возвеличен Дарием ( Дан. 6 ). 259 Имеются в виду три юноши-иудея, которые не пожелали отказаться от своей веры и поклониться «золотому истукану», и по приказу Навуходоноссора были брошены в печь, откуда вышли невредимыми по воле Бога ( Дан. 3:1–29 ). 263 Иустиниан – церковное имя провозглашенного святым византийского императора Юстиниана I (482 или 483–565); император с 527 г. Завоевал Северную Африку, Сицилию, Италию, часть Испании. Провел кодификацию римского права (Корпус юрис цивилис), стимулировал большое строительство (храм св. Софии в Константинополе, система крепостей по Дунайской границе). 264 Константин I Великий (Constantinus) (ок. 285–337) – римский император с 306 г. Последовательно проводил централизацию государственного аппарата, поддерживал христианскую Церковь , сохраняя также языческие культы. В 324–330 гг. основал новую столицу Константинополь на месте г. Византий. 265 Иоанн Златоуст (между 344 и 354–407) – один из главных отцов Церкви, византийский церковный деятель, епископ Константинополя (с 398 г.), представитель греческого церковного красноречия. С именем Иоанна Златоуста связана наиболее распространенная литургия. В Византии и на Руси был идеалом проповедника и неустрашимого обличителя (в том числе для Аввакума); канонизирован Русской православной церковью. Фотий (ок. 810 или ок. 820–890-е гг.) – патриарх Константинополя в 858–867, 877–886 гг. Способствовал распространению влияния византийской Церкви в славянских землях (в Болгарии, Моравии), что привело к конфликту с папством. Знаток античной литературы, составитель известного собрания античных фрагментов «Мириобиблион», автор богословских сочинений, писем. Булгаков считал, что деятельность Фотия в значительной степени повлияла на возникновение глубокого раскола между восточной и западной Церквями (см. публикуемое ниже письмо С. Н. Булгакова к П. А. Флоренскому). |
| Знаменитый ранневизантийский ритор, проповедник и великий отец Церкви Иоанн Златоуст (344/54– 407) вспоминает, что красота состязающихся атлетов максимально выявляется только при полной обнаженности их тел – они «тогда поражают зрителей полной соразмерностью всех членов, когда уже ничто не скрывает их тела» (PG 49, 26). Приводит же он этот пример для того, чтобы подчеркнуть, что нагота во всех отношениях способствует выявлению красоты. Так, духовная красота библейского Иова яснее всего проявилась, когда он лишился всего и «вышел нагим на подвиг благочестия» (ibid.). В другой раз св. Иоанн вспоминает о красоте драгоценных камней, которой и определяется их ценность, в связи с красотой Священного Писания (PG 49, 18). Византийские отцы Церкви, не отрицая видимую красоту, как результат божественного творчества, все чаше и последовательнее наделяют ее семиотической функцией, переносным, символическим значением. Для них она, как правило, интересна не сама по себе, но как некое указание на прекрасное более высоких уровней, как знак духовно прекрасного, которое все больше привлекает их внимание. Так, Иоанн Златоуст утверждает, что Авраам удостоился чести принимать ангелов «за красоту души и за сокрытое в ней богатство» (PG 49, 41). В эстетическом ключе рассуждает он и о духовной красоте новозаветных текстов. «В прочитанном, – пишет он о Павловых Посланиях, – как будто на лугу, вижу я множество различных цветов, обилие роз, фиалок и лилий, – повсюду разнообразные плоды духа и великое благоухание» (PG 49, 17). И подобные суждения во множестве встречаются у ранних византийцев. На одно из первых мест выходит в этот период в эстетике идея абсолютной, божественной красоты, «истинно прекрасного». Известные каппадокийские мыслители Василий Великий , Григорий Нисский , Григорий Богослов выше всего ценили неизрекаемые и неописуемые «блистания божественной красоты» ( Василий Великий – PG 31, 909С), ибо прекрасное «всегда усматривается в источнике прекрасного; прекрасен же и превыше всего прекрасного единородный Бог» ( Григорий Нисский – PG 45, 469С). |
| По утверждению Дидима, «святой Иов, имея чистые чувства, принимает раны от Бога, зная, что Он прекрасный Наставник, и воспринимает эти раны не как мучение, но как испытание» 120 . Конечно же подобная трактовка образа Иова коренным образом отличается от понимания характера нравственных переживаний и терзаний этого ветхозаветного праведника, присущего абсолютному большинству древних толкователей, как раз постулировавших противоположную Дидиму мысль о том, что Иов даже и не догадывался о причинах обрушившихся на него несчастий. Во второй половине IV – на рубеже IV–V столетий и на Востоке, и на Западе возникает сразу несколько важных систематических святоотеческих толкований на книгу Иова. Прежде всего это известный Комментарий на Иова святителя Иоанна Златоуста (ок. 344/354–407) 121 . Он охватывает большую часть содержания книги Иова – за исключением некоторых разделов и стихов. Долгое время он был известен лишь в катенах 122 (фрагментах); именно в таком виде он публиковался и в Патрологии Миня, и в русских дореволюционных переводах. В полном виде этот текст (по двум сохранившимся рукописям IX–X веков) опубликован на Западе лишь в XX столетии (парижское и берлинское издания 1988 и 1990 годов соответственно). Авторство этого текста некоторое время ставилось исследователями под сомнение, но затем Анри Сорлен доказал его принадлежность Златоусту 123 . Отмечу, что этот комментарий находится в созвучии и в согласии с многочисленными фрагментами из различных гомилий святителя Иоанна Златоуста , в которых он касается содержания книги Иова. Наиболее важной из них является «Беседа увещательная, сказанная в храме Святой Анастасии в отношении отсутствующих, и изложение состязаний и подвигов блаженного и праведного Иова» 124 . Кроме того, в наследии Златоуста обнаруживается и краткий обзор содержания книги Иова – в ряду схематических обзоров-справок по книгам Ветхого Завета (замечу, что авторство Златоуста некоторые исследователи здесь ставят под сомнение) 125 . Помимо этого, в корпусе произведений святителя Иоанна присутствует и цикл бесед «О праведном и блаженном Иове» (4 гомилии), авторство которых ныне также под вопросом 126 . |
| 5. Учением о Троице завершается первый период в развитии Православной догмы и видимо соборный (по существу развитие ее всегда соборно, стр.86 сл., ср. Введение). Не случайно в нем впервые соборно утверждается и догма о Церкви (стр.109 сл.). Ведь Церковь и есть животворимое и усовершаемое Духом Святым Тело Христово (ср. стр.43 сл., 77). Не случайно также в конце этого периода ставится ( Аполлинарием Лаодикийским, гл. XII) вопрос о человечестве Иисуса Христа. Ведь оно и есть Церковь. Мы не могли с достаточной полнотой показать, но считаем необходимым еще раз подчеркнуть органическую связь догматического развития с развитием всей полноты церковной: и христианской жизни и христианской деятельности. Без христианского монашества невозможно было раскрытие учения о Св. Духе и о Пресвятой Троице. И сжатые догматические определения Никео–Цареградского Символа (381 г.) были живы, раскрывались и оправдывались во всей христианской жизни. Она питалась ими. Она пронизывалась ими, хотя для большинства и не на пути напряженных богословских изысканий, а на пути деятельности и культа. Великий Василий, «небоизъяснитель» и один из трех «вселенских великих учителей», или «трех иерархов» (вместе с Григорием Богословом и Иоанном Златоустом, 344—407 гг.), придал окончательный вид Православной литургии, тайнодействиями и песнопениями своими выражающей полноту догматических сокровищ Церкви. «Литургическое богословие стало рядом с богословием догматическим, непрерывно вникая в души молящихся. С другой стороны, св. Иоанн Златоуст, богословски осмыслил и раскрыл полноту христианской жизни. Собственно догматическое богословие по–прежнему оставалось уделом немногих. Как церковное, оно сосредоточивалось около основных проблем — около «Богословия» и «Христологии» — и не являлось полным выражением системы христианских взглядов. Церковная догма по самому существу своему не философская система, не общеобязательная детально разработанная теория. Она только очерчивает и указывает основные истины и пути, призывая всякого к индивидуальному построению в ее сфере. Такое построение в свое время наметил Ириней и попытался дать Ориген. Его снова наметил Афанасий Великий, за которым на смену Оригену из среды каппадокийцев выходит св. Григорий Нисский. |
| 407 The performance of every episcopal ordination within the context of the Pentecostal event (cf. above n. 367) implies the existence of the eschatological community here and now with the Twelve as its head. Cf. Acts 1 – 2 where the Pentecostal event is related to both of these elements (2:17: eschatological event; 1:13 – 23: the indivisible college of the Twelve) and finally the eucharist (3:42). 408 This is clearly indicated by the use of the term presbyters for the bishop by Irenaeus (Haer. IV 26:2). This should be taken as a survival of an old usage in the West, as it can be inferred from I Clement 44, I Peter 5:1, etc. 409 This is the case in the early succession lists as they appear in the canon of Eusebius-Jerome. See A. Ehrhardt, op. cit., pp. 35ff. 410 See above n. 344. The way I interpret and classify the historical evidence with regard to the eschatological image of succession implies the following scheme: “James with the presbyters” (Acts)=“Christ with the presbyters” (Apocalypse)=“bishop (image of Christ) with the presbyters” (Ignatius, Didascalia, Constitutiones etc.)=“bishop as successor of James” (Eusebius-Jerome succession lists). Obviously this article is not the place for a detailed demonstration of this (this appears in another forthcoming publication). It suffices to show here that the eschatological model of the Jerusalem Church was transferred to the eucharistic structure of each local Church and influenced decisively the idea of apostolic continuity. It is most unfortunate that the classical notion of apostolic succession has been formed without taking this development into account. 413 Such is the argument of Hippolytus concerning the laying on of hands by the presbyters on the candidate for ordination into the order of the presbyters: “Presbyter enim solius habet potestam ut accipiat, dare autem non habet potestatum.Quapropter clerum non ordinat; super presbyteri vero ordinatione consignat episcopo ordinante.” (ibid. 9; text in B. Botte, Hippolyte de Rome, La Tradition Apostolique [=Sources chrétiennes 11, 1946] p.40). |
|
|
