| БЫВШИМИ С НИМ: ничимь же кром питающес прилежно соущими с нимь. (S ними) И56 3 . В греч. другое: οδεν μεινον τν ν μετλλοις πιεζομνων διακεμενος Β49 12 «ничем не лучше тех, которые в рудниках мучаются, пребывая». ДРУГИХ : и на месте союза λλ Б49 10 «но, однако». Ср. λλος «другой». В результате этой подмены оказалась измененной мысль Златоуста: до потопа Ной был праведным и непорочным – однако при потопе терпел бедствия [Злат. Стаг., II,5). Получилась добавка новых скорбей. См. обратную замену («но» вместо «другое») на И62. Замена этих близких слов возможна как в греч. тексте, так и «в воображении» переводчика. В СКОРБИ: скорби (S тоскою ) на месте στενοχωραν вин. зд. «теснота», позднее перен. «стеснение, затруднение, беда». Переведено переносное значение, в Унд усиленное добавкой: тоскою и страхо м . Златоуст же говорит о тесноте ковчега. КАК ОН МОГ: како можаше И56 5 на месте τ οει наст. «(как) ты считаешь», «(как), по твоему мнению» (ομαι, οομαι «полагать, считать»). МЕДВЕДЬ: медвдь ; в греч. ХГА, как и в Книге Амоса 5.19, «медведица» (жен. р. передан только артиклем). В Острож мечька. СКОТ: скотомъ в соот. с νους вин. мн. «ослы». СТЕСНЕН... ТЕСНИЛА: держимъ ... держаше в соот. с συνεχμενος... συνεχετο (συνχω акт. «держать вместе, сдерживать», συνχεσθαι страд. «быть сдерживаемым» и «быть одержимым, мучимым»). Сопоставляя страдания Ноя до и во время потопа, Златоуст активизирует второе значение; в слав. кальке на первом плане первое, конкретное. Ср. выше: «в скорби», в то время как точнее было бы «в тесноте». Витиеватая антитеза Златоуста передана с перестановкой членов. И57 АРФАКСАД 538 ЛЕТ И57 7 – см. комм. к И53 22–27 . КАК ГОВОРИТ ИОСИФ – Флавий, Древ 1.4.3. СМЕШЕНИЕ – Иосиф (Древ 1.4.3), ссылаясь на текст Сивиллы (Сивиллы III. 104), связывает слово «Вавилон» с арамейским balbel «смешение». Так и по Быт. 11:9 . Исследователи нового времени приводят ассир. клинописные данные: Bab-il, Bab-ilu «Врата Бога». ОТ НОЯ. В Тр. на этом месте него И57 25 – возможно, порча но . |
| Еще раз желаю Вам всякого благополучия, преданный Вам Чеслав. P. S. I. Привет и наилучшие пожелания Епископу Матулионису. P. S. II. Ругайте – но передайте адресату это письмо. Д. 4. Л. 25–26 об. Подлинник. Автограф. 3. 30 января 1955 г. 30.I.1955 г. 16 ч[асов] 20 м[инут] 45 сек[унд] Глубокоуважаемый Владыко! Намеревался писать Вам только в начале февраля, но, получив вчера В[аше] письмо и узнав из него столько новостей, получилась настоятельная необходимость поделиться с В[ами] своими впечатлениями, потому что я живу отшельником, т. к. никуда не хожу, знакомых не имею и знаю только работы по хозяйству и каждые 7 дней, плюс к этим работам, еще исполнение обязанностей шеф-повара. Дочь работает семь дней по 16 час[ов] с 8 до 23 ч[асов] и после имеет 7 дней выходных. Уезжает в 7 час[ов] и возвращается в ½ 23 ч[аса]. Тяжело ей, и я всячески стараюсь ей помочь по хозяйству, т. к. дети остаются детьми, им бы только поиграть, сходить в кино, но и покушать и чтобы повкуснее да получше. Вечером выхожу «без номера», в В[ашей] шубе, бурках и галошах, потому что постоянно дожди, грязно и скользко. Город стал большим, около ста тысяч жителей и все больше «владимирские», много фабрик и заводов, хотя разницы до сих пор не знаю, что значит завод, а что фабрика. Когда я жил в Клайпеде с 1923–29 гг., тогда город совсем иначе выглядел, был небольшого государства портовый город с 60 тысячью 704 населения. Не было никаких сигналов, для автомашины и пешеходов, регулирующих движение, да автомашин, может, и было штук 50. Теперь машина за машиной легковые, грузовые, автобусы, мотоциклы с прицепами так и снуют, и без сигналов – нельзя было бы через улицу перейти, но, несмотря на сигналы, каждый день бывают жертвы, а 2, за мою бытность, со смертельным исходом. Публика на тротуарах совсем другая, как в старое время, все бегут, спешат, у каждого почти в руках чемоданчик, как В[аш], малый, черный, – все спешат в магазины за покупкой продуктов. Город отстраивается после войны, т. к. сильно пострадал, но мой дом, где я жил раньше, стоит невредимый. |
| Со статистикой ветхозаветных четьих рукописей согласуются и другие факты. Так, древний перевод Песни, выполненный, по всей вероятности, Мефодием, не получил сколько-нибудь заметного распространения вплоть до XV в. (Алексеев 1983). Такова же была судьба Толковых пророчеств (Евсеев 1905, с. XLV1I-XLIX). Следовательно, появление ГБ и других сводов в XV в. отражает возрастание в это время интереса к четьему типу ветхозаветных книг. Первые опыты соединения разных частей Св. Писания в одном кодексе относятся в славянской письменности к XIV в. Этому способствовали следующие факторы: 1) переход к Иерусалимскому богослужебному уставу, который не опирался на специальные литургические композиции типа новозаветных апракосов и ветхозаветного паримийника, но использовал обычные полные библейские тексты со специальной литургической разметкой; 2) переход к более дешевому писчему материалу – бумаге, что позволяло создавать сборники многофункционального назначения и большого объема; 3) переход к более экономному почерку – полууставу, что позволяло плотнее заполнять пространство рукописной страницы и таким образом создавать книги большого объема. Помимо ГБ в эту эпоху появляется так называемый Новый Завет святителя Алексея, библейские сборники РНБ, F.I.461, РГБ, Унд. 1, сборник библейских книг Матфея Десятого (БАН 24.4.28). Издание Острожской Библии увековечило Св. Писание как единый корпус книг (подробнеее см. об этих вопросах в Главе 5, § 12–15). § 17. Закономерность выделения толкового типа Толковый тип Св. Писания представляет собою текст той или другой библейской книги в сопровождении богословского комментария (толкования, экзегезы). Иудейские толкования берут начало из таргумов (см. Глава 4, § 4), христианские толкования возникают уже во II в., один из первых христианских экзегетов был Ипполит Римский (ок. 170–236). По мере накопления толкований из них составлялись сборники, где под одним стихом библейского текста собирались толкования разных авторов на этот стих. Такие сборники толкований называются катены (лат. |
| С печальной полуулыбкой, щурясь на морозном ветру, осматривала Аглая Петровна руины своего города. Она не оглядывалась — знала, что за ней несомненно идут. Но это сейчас не имело никакого значения. Со временем она придумает, как уйти от проклятых своих соглядатаев, нужно только свалить с плеч напряжение этих нелегких дней и ночей, свалить с себя напряжение непрерывной готовности к сопротивлению на допросах и в «задушевных» разговорчиках. Ведь о будущем она не успевала думать, она думала только о том, что ей предстоит сейчас, сию минуту, что ждет ее и подстерегает в ближайшее мгновение, а это не будущее, а настоящее, угрожающее смертью. Теперь несомненно настанет время для того, чтобы рассчитать и подготовить выход из того кажущегося тупика, в который гестаповцы загнали ее. И разумеется, она найдет этот выход… Вдруг она вздрогнула — совсем рядом ударила медь духового военного оркестра, и Аглая Петровна увидела странные похороны: с попами и военными немцами, со взводом сопровождающих катафалк солдат и с порожними легковыми автомобилями немецкого командования — «бенц-мерседесами», «оппель-капитанами» и с одним «оппель-адмиралом», который принадлежал коменданту майору цу Штакельберг унд Вальдек, что было известно даже в лесу, так как под этот самый черный автомобиль в свое время швырнули гранату, но неудачно. — Кого хоронят? — спросила Аглая Петровна калеку-нищего, шкандыбающего со своим костылем по тротуару за траурным кортежем. — Кто помер? — А бургомистра хороним, — весело и словоохотливо ответил нищий. Городского голову нашего, господина Жовтяка! Подай, барыня, тыщонку марочек на помин души нашего покойничка, чтобы смачнее ему в аду пеклось… Не без удовольствия «подала» Аглая Петровна сизому пропойце напечатанную на берлинской фабрике переводных картинок «сотельную», как выразился нищий, и пошла дальше под печальное медное гудение немецкого военного оркестра. За траурной же колесницей заметила она только двух провожающих профессора в последний его путь: двое эти были ей хорошо знакомы, и знала она, что они делают в городе, брат и сестра Земсковы тихий горбун Платой Захарович и сестра его Паша… |
| Флаг?! Внезапно фру Петрель остановилась в замешательстве. И чего только не взбредет в голову этим Свенссонам из Каттхульта, просто диву даешься! Папа Эмиля как раз выходил со скотного двора, и фру Петрель крикнула ему: – Любезный Антон, что это значит? Почему вы подняли Даннеброг? Эмиль стоял рядом с фру Петрель. Он не знал, что за штука такая – Даннеброг. Он понятия не имел, что так называется красно-белый флаг Дании, страны, где живут датчане. Но он отлично знал, что красно-белое на верхушке флагштока никакой не Даннеброг. – Хи-хи-хи! – засмеялся Эмиль. – Это ведь всего-навсего маленькая Ида. И маленькая Ида на верхушке флагштока тоже засмеялась. – Хи-хи-хи! Это же всего-навсего я! – закричала она. – Я вижу всю Леннебергу! Но папа не смеялся. Он поспешно спустил маленькую Иду на землю. – Хи-хи-хи! – сказала она. – Ой, до чего было весело, прямо как тогда, когда Эмиль окунул меня в брусничное варенье! Она вспомнила тот случай, когда они с Эмилем играли в индейцев и Эмиль пихнул ее в большой медный таз с брусничным вареньем, чтобы она стала краснокожей, как настоящая индианка. Что правда, то правда, Эмиль всегда заботился о том, чтобы Ида не скучала. Но никто ему не говорил спасибо за это. Наоборот! Схватив Эмиля, папа хорошенько его встряхнул. – Ну, что я говорила, – торжествующе сказала Лина, увидев, как папа Эмиля тащит мальчика в столярную, куда его обычно сажали за всякие проказы. Эмиль сопротивлялся и, всхлипывая, кричал: – Она ведь сама хотела посмотреть Ма… ри… анне… лу… унд! Ну разве это честно со стороны папы? Ведь никто никогда не говорил Эмилю, что маленькой Иде нельзя показывать Марианнелунд. Разве он виноват, что она ничего, кроме Леннеберги, не увидела? Эмиль ревел во все горло. Но только до тех пор, пока папа не запер дверь и не ушел. Тогда рев тотчас смолк. Вообще-то в столярной было очень уютно. Там валялось сколько хочешь разных палок, и чурок, и досок, из которых можно было вырезать разные замечательные вещи. Всякий раз, когда Эмиль после очередной шалости сидел в сарае, он вырезал маленького смешного деревянного старичка. Старичков набралось уже пятьдесят четыре, и похоже, что со временем их могло стать еще больше. |
| 12. стр. 365, примеч.). В Москве Паисий Лигарид пользовался доступом в патр. библиотеку (Собрание госуд. грам., 4, 28). 82 Письма Лазаря Барановича. Чернигов, 1865, 38; Макарий, т. 12. стр. 744–746. Послание Восточным Патриархам, Макарию Антиохийскому и Паисию Александрийскому, приехавшим в Москву для суда над патр. Никоном, по рукописи М. синод. библ., напеч. С. А. Белокуровым (Христ. чт. 1886. 1–2. с. 292–296). 84 Необходимо заметить, что относительно участия в исправлении церковных книг при Патриархе Иосифе противников реформы Никона (Аввакума, Гр. Неронова, Лазаря и др.) были представлены уже довольно веские возражения (В. Е. Румянцев: Древние здания Московского печатного двора, Древн. Моск. Арх. общ. т. 2, 67; ср. статью И. Мансветова: Как правились у нас церковные книги, Приба. к Твор. св. отцов. 1883. Кн. 4, 536–543, по бумаг. типограф. архива); но м. Макарий, а за ним и гр. Гейден, допускают, что означенным лицам принадлежал все-таки высший надзор за печатанием, и они составляли нечто вроде совета. Н. Ф. Каптерев , напротив, в своей монографии (Патр. Никон и его противники в деле исправления церков. книг. М., 1887, изд. Правосл. Обозр.) совершенно отвергает этот взгляд, утверждая, что Иосифовские справщики во всем были предшественниками Никона, смело печатали в Москве произведения южнорусских ученых, настойчиво проповедовали о полном православии греков и т.п., а, следовательно, противники Никона не могли иметь с ними ничего общего (50–53 и др.). 85 О самом близком из них – Арсении Греке см. статьи: Н. Каптерева: Следст. дело об Арс. Греке и ссылка его в Солов. Мон. (Чт. в Общ. люб. дух. просв. 1881, 7) и В. Колосова: Старец Арсений Грек (Журн. Мин. Нар. пр. 1881. 9). 86 Вообще в деле Патриарха Никона греки принимали деятельное участие, стараясь подействовать на мнение в его пользу в Константинополе (Соловьев. 11, 330–336; переписка Никона с некоторыми греками. 1665–1666 гг., изданная по рукописи Унд. в Рум. м. арх. Леонидом, Рус. арх. 1873. Стлб. 1601–1640). Увлечение Никона даже греческой модой видно из рассказа П. |
| В Деян. св. (Iul. II. 247) и у Никодима в Синаксаристе и в службе говорится, что мощи его были в пещере и по смерти источали чудеса. Месяцеслове Василия называет его иринопольским. Но известны три Иринополя: в нынешней Румелии (Грессе: orbis latinus), в Киликии и Исаврия (Oilmsch). Время жизни его неизвестно, судя по месяц. Василия не позднее X века. Вероятно, мощи или часть мощей его была в Царьграде; автор канона говорит: мощей твоих ныне руку (раку?) имуще... (Унд. минея 1205). Мучч. Анна и Кирилла. Месяцеслов Василия 5 июля о Киприлле говорит тоже, что в славянском прологе говорится об ней под 4 июля в сказании о Феодоре киринейском. В Петровом прологе и 1 редакции месяц. Василия она называется также Киприллою 5 июля, следов. Кирилла и Киприлла одно лице. Анна называется Агною не только в греческих памятниках, например в Василиевом месяцеслове, Петровом прологе, но и в славянских: например, в стишном прологе 1370 года, киевском печатном месяцеслове 1672 года. В 1 редакции месяцеслова Василия стоит: Чистые, в святцах 51 Чистины т. е. Αγνς — непорочныя, чистые. Об Агне месяцеслов Василия говорит, что она многих блудниц увещаниями своими обратила ко Христу и за то отведена в блудилище, но сохранена Ангелом, воскресила в глазах мучителя умершего, но сожжена, как волшебница; следовательно это одно лице с Агниею, память коей совершается 21 января. 6 Муч. Лукия девица и дружина. Лукия, посвященная Богу дева в Кампании, взята была в плен Авцеем царем варваров и отведена в его страну. Когда она отказалась от преступного предложения царя, возгоревшего к ней страстию; то он возымел в ней такое уважение, что дал ей особое помещение, где она посвятила себя молитве. По молитве ее царь одерживал победы над своими врагами. Когда исполнилось 20 лет ее подвижнической жизни, она получила откровение, чтобы ей идти на мученический подвиг. Она отправилась в Рим, с нею отправился и царь, оставивши свое семейство и царство. Там оба усечены префектом города Елием. После казни их представлены и другие христиане префекту и также мучены. |
| Ты родилась уже значительно позже и не застала того времени, потому никогда не была ни октябрёнком, ни пионером. — Папа, вот о чём — о чём, а об этом я жалею меньше всего и не думаю, будто потеряла что-то для себя очень ценное, не испытав радости тоталитарного детства. — Но в этом детстве было и много хорошего. Никто из нас не превозносился своим богатством, и никому в голову не приходило смеяться над бедными. Мы были равны и если отличались друг от друга, так только знаниями и интеллектом. Нас учили коллективизму, помогать друг другу в учёбе. Учили любить свою родину и быть благодарными тем, кто защитил нас от фашизма. — Папа, снова ты о войне . Сколько можно, она давно уже закончилась. Совсем недавно мы отдыхали в Германии, и поверь, отношение к нам замечательное. Никто не считает русских врагами и не собирается на нас нападать. Может, только какой-нибудь такой же дедушка, приблизительно одних с тобою лет, марширует сейчас со своими внуками у себя по дому и распевает знаменитую «Эрику»: «Ауф дер хайде блюхт айн кляйнес блюмиляйн, унд дас хайст Эрика»! Он тоже не планирует учить внуков ничему плохому, просто его детство, как и твоё, пришлось на послевоенные годы. Он тоже любит свою родину, а ничего другого немцы тогда ещё не придумали. Вот и продолжают в его голове крутиться нацистские марши. Будучи совершенно несвободными, вы продолжаете рассуждать о свободе. И ещё, вам только кажется, будто вы разные, а на самом деле вы друг с другом существуете точно в зеркальном отражении. Глядите один на другого, а примириться не можете. Папуля, ты не думаешь, что вы просто зависли в своём понятном и уютном для вас прошлом? В нём всё расставлено по своим местам. Вот, это твоя родина, здесь враги, а здесь друзья. Но мир сегодня стал совсем другим, границы стираются. Многие уезжают, живут и работают в других странах. И это не предательство, это нормально. Потом, после разговора с дочерью, я отыскал в интернете немецкие военные марши. Слушал «Эрику» и смотрел хронику тех лет с марширующими эсэсовцами. |
| Дополнения к службе преп. Максиму Кроме использованных, еще просмотреные нами три служ. ркп. минеи Рум. Музея: 273 по опис. Востокова, 1441 г., – и 78 собр. Ундольского, 1467 г. (юсового письма) – имеют поздн. слав. ркп. и старопеч. текст, – и 75 собр. Унд. XVI в. с синаксарями, как в греч. печ. минеях, – воспроизводить текст службы типогр. ркп. XII в. 99, – с небольшими отступлениями, большею частью орфографическими. Все три минеи – январские. Приводим начала песней первых двух миней, без соблюдения орфографии (юсов больших и малых и буквы ъ). Стихиры на «Господи воззвах»: Иже за милосердие, Жилами учений, Скорописца якоже трость омочена, Преподобне отче, (273 не имеет), Инок множества... единокровне, – тропарь: Православию(а) паставниче (273: Свет трисиянный, Подобник явився). Канон на утрени Преподобного —275— Иоанна монаха (78 нет), – без акростиха, I. Всю ми, Огнь горящ, Скотско предложися, богор; Все желание. III, Великий Максим, Максиме блаженне, Источи язык твой, богор: Да стезю Владыко, седал: Гонение претерпев. IV, Земнородных тя почитают, Страждут с тобою, Течением твоея крове, богор: Избавльшеся, V. Иже разум земных, Премудрости, Гневом, богор: Иже Богородицу Тя (78 Иже т бц неведище) VI. Непрестанно приносиши, Иссу(исоу) шися, Оцети мя, богор: Краснейши паче, конд: Свет трисиянный, икос: Подобник. VII Едино естество, Не хотении две, Столп, бог: Новосущи (78 новоносящи) млада. VIII. До конца вже(вжде)лев, Устранився, Живоносвую зарю, богор: Жизни тя матерь. IX. Единаче коже авеле(о)ва тво крвь и в векы бгодхновенна оучени глсом немолчьным хсва цркви проповдоуеть, Максиме преблаженне и превеликий, Отсечена быс р ка, Стал еси на судищи, бог: Ты еси бце оружие, светилен: Треба вилс еси прем дрости, – в 278 богор: Свет мысленного весели . Румянц. Муз. Собр. Ундольского 75 XIV в. соответствует минее Типогр. 99 XII в. Стихиры на «Господи воззвах». Млсти 1 бывшего ко изволи члвкь быти в две воли и (99 оубо) действии смотримава прапавда оче Максиме, затика скврьниих незатика ма оуста. диноволна и динодействьна сего (99 того) славещим диволе напастию створшемоу злобоу. – Силами (вм. жилами) оучении ти Пура оче оудиви (? вм. удави) блюдещаго тыи Максиме зломоудраного и гонени же престрад и скрьби же преслови за н прима зело и зика mu оурезаше и выноу кь боу вьздвижемоу стоую роукоу еюже написаше првишна повелни . – ко трьсть скорописца бщрепа дхомь стимь быс блжене зик твой добре пишоущь блгодатию. на скрижалех срдць наших. закон бжственых добродетели, и повелни извстьвани вьплощени в двою стствоу с члвки динмь сьставомь. витисе извольшоумоу. (Канон – без написи, и в каждой псни только по два стиха). I. Всоу ми бгдьхнвенноу от медвьна, и сладка знка искапл . бжствьне Максиме блгдть дховноую. – Огнь ropo висе противоу ресемь преблжене. ко стьбли бо их пожеже рвени мь дховнимь. |
| В. М. Истрин обосновывал существования трёх различных редакций Толковой Палеи, взаимоотношения между которыми он характеризовал несколько иначе, нежели Н. С. Тихонравов. Солидаризируясь со своим предшественником, первоначальной (древнейшей) редакцией он считал группу списков, примыкающих к Коломенской Палее 1406 г.: это те списки, которые использовались для разночтений при публикации Коломенского списка. Главной отличительной особенностью первой редакции, охватывающей события от сотворения мира до Соломона, было, по его мнению, наличие антииудейских обличительных толкований. Предложенное Н. С. Тихонравовым выделение средней редакции Истрин считал необоснованным, а группу списков по указанным для неё признакам квалифицировал как простое ответвление от древнейшего вида Толковой Палеи. Он исходил из того, что указанные Н. С. Тихонравовым особенности среднего вида имеют незначительные отличия от состава списков первой редакции (только «Откровение Авраама» и несколько более мелких апокрифических сюжетов, дополняющих первооснову), которые не дают основания называть эту разновидность особой редакцией. Как видим, В. М. Истрин однозначно ставит списки ответвления (Сол. 653, Волок. 549, Унд. и др.) в родственные отношения с I редакцией, тогда как Тихонравов те же списки сближал с младшей хронографической редакцией, которая в схеме Истрина названа Полной Хронографической Палеей. Вторая редакция, или Полная Хронографическая Палея, по заключению В. М. Истрина, отличается от первой сокращением толковательной части, расширением охвата событий вплоть до христианской истории и значительным пополнением состава за счёт включения в текст новых апокрифических повествований и хронографических сведений. По сути дела, вторая редакция представляет собой трансформацию толкового повествования в историческое, в результате которой Толковая Палея приобретает сходство с Хронографом. Наименьшим изменениям, по сравнению с первой (древнейшей) редакцией, подвергся шестодневный раздел памятника, повествующий о творении мира. |
|
|
