| О всей дальнейшей жизни основателя Троице-Сергиева монастыря становится известным из сочинения другого агиографа 11 – Пахомия Логофета. Он являлся выходцем со знаменитого Афона, был по происхождению сербом и появился на Руси во второй половине 1430-х годов, прожив около 20 лет в Троицкой обители. Будучи «профессиональным» литератором (на это указывает его прозвище: логофет – «словоположник, письмоводец, канцелярист»), Пахомий выполнял работу по официальным заказам и получал за свой труд плату. На Руси он прославился как составитель житий, служб и канонов. По подсчетам исследователей, его перу принадлежат 10 житий, ряд похвальных слов и сказаний, 14 служб и 21 канон. Именно им через два десятилетия после смерти Епифания было написано полное «Житие» Сергия. Каковы же были побудительные причины к созданию Пахомием «Жития» Сергия? Оказалось, что эта переделка была осуществлена при игумене Троице-Сергиева монастыря Зиновии (1432–1445). Ее появление было самым тесным образом связано с канонизацией основателя обители в середине XV в. По мнению Б. М. Клосса, одной из причин составления Пахомием Логофетом нового «Жития» Сергия стала необходимость сокращения текста Епифания для более удобного использования в богослужебной практике. Но самым главным, на его взгляд, явилось то, что время игуменства Зиновия пришлось на сложное в политическом отношении время феодальной войны второй четверти XV в. В условиях ожесточенной и полной драматизма борьбы за великое княжение, монастырские власти сочли за лучшее «исправить» некоторые факты из жизнеописания святого, которые в быстро меняющейся обстановке могли бы вызвать ненужные ассоциации. В частности, Б. М. Клосс указывает, что преемником Сергия Радонежского и новым игуменом в Троицкой обители сразу после смерти преподобного стал Савва Сторожевский, позднее основавший известный Савво-Сторожевский монастырь близ Звенигорода. Но Звенигород входил в удел злейшего противника великого князя Василия Темного – его дяди князя Юрия Дмитриевича, и поэтому монастырские власти посчитали необходимым не упоминать имени подлинного преемника Сергия, а представить дело так, что после кончины преподобного Троицкую обитель возглавил другой ученик Сергия – Никон 12 . |
| Следует отметить, что данный разнобой взглядов характерен не только для старой, но и для новейшей литературы, посвященной Сергию Радонежскому. В этом легко убедиться, если заглянуть в последние по времени труды по этой тематике Н. С. Борисова, Б. М. Клосса, В. А. Кучкина и других авторов 1 . Причины подобной разноголосицы историков во многом лежат на поверхности. Хотя имя Сергия Радонежского неоднократно встречается на страницах русских летописей, главным источником о жизни преподобного является его «Житие». Еще в XIX в. исследователями было установлено, что работу над «Житием» Сергия начал младший современник преподобного Епифаний Премудрый . Об этом становится известным из ряда списков памятника, где тот прямо называется создателем «Жития», а также из предисловия, где автор, приступая к своему труду, жалуется на то, что по прошествии 26 лет после смерти святого (т.е. к 1418 г.) так и не было создано его биографии. О первом биографе Сергия сведений сохранилось немного. Он родился приблизительно в середине XIV в. и, судя по косвенным свидетельствам источников, был уроженцем Ростова. Подобно Сергию, в юности он оставил мир и принял постриг в ростовском монастыре Григория Богослова , славившемся своей библиотекой. В «Затворе», как именовали этот ростовский монастырь, жил в это время до своего ухода на проповедь и знаменитый впоследствии Стефан Пермский, с которым Епифаний делил труды, «ему совопросник и собеседник бяше». Позднее жизненные обстоятельства привели Епифания в обитель преподобного Сергия, и он стал его учеником, проведя в Троицком монастыре значительную часть своей жизни. Помимо «Жития» Сергия ему принадлежит еще ряд произведений, одним из которых является «Житие» Стефана Пермского. Сочинения Епифания Премудрого отличаются пышным риторическим стилем, насыщенным метафорами и сравнениями, часто встречаются элементы народно-бытовой речи 2 . Однако труд Епифания остался неоконченным – работу над ним он начал осенью 1418 г., но уже через несколько месяцев – 14 июня 1419 г. он умер, доведя изложение жизни Сергия примерно до половины его жизненного пути. |
| Объяснялось это тем, что официально право причисления к лику святых всегда принадлежало главе Русской православной церкви. Между тем, в это время на Руси митрополита долгое время не было. Рукоположенный в 1437 г. константинопольским патриархом Иосифом на этот пост митрополит Исидор уже через полгода после своего прибытия на Русь отправился в Италию для участия во Флорентийском соборе, созванном для решения вопроса об объединении западной и восточной церквей. Так как первый вариант «Жития» Сергия составлялся в спешке, монастырские власти решились подготовить к возвращению Исидора на Русь новую, вторую по счету, более полную редакцию жизнеописания преподобного. По наблюдениям Б. М. Клосса, она была пополнена по тексту Епифания Премудрого и другим источникам. Исследователь относит время ее создания к 1437–1440 гг. 18 Однако эту датировку можно сузить. Поскольку первая попытка канонизации Сергия в 1439 г. не удалась, следует думать, что Пахомий работал над второй редакцией жизнеописания преподобного на протяжении 1440 г. Но и на этот раз канонизации основателя Троицкого монастыря не произошло. Препятствием для нее стали внешние обстоятельства. Хотя митрополит Исидор возвратился в Москву в марте 1441 г., уже через три дня, по распоряжению Василия Темного, он был низложен за то, что принял унию. Понятно, что в этих условиях церковной и светской власти было не до прославления Сергия. Тем не менее, троицкий игумен Зиновий не оставлял надежд на успех своего дела. Соответственно продолжал работать и Пахомий. В преддверии столетнего юбилея обители, который приходился на осень 1445 г. и мог стать удобным поводом для канонизации ее основателя, появилась составленная Пахомием третья, наиболее полная редакция «Жития» Сергия, полностью соответствовавшая житийным канонам. При работе над ней агиограф учел критику, очевидно, имевшую место, – сделал уточнения в ранее написанном тексте, добавил пропущенные им эпизоды биографии Сергия, а самое главное, дополнил свое произведение рассказом об обретении мощей святого и его посмертных чудесах – без их наличия канонизация даже формально не могла быть проведена. |
| Первый шаг к признанию культа троицкого игумена был сделан 5 июля 1422 г., когда накануне тридцатой годовщины со дня кончины преподобного состоялось «обретение мощей» Сергия Радонежского, в результате чего устанавливается местное почитание святого. Его дальнейшее развитие происходило во время игуменства в Троицком монастыре Зиновия. Именно при нем, в 30-е годы XV в. закладываются традиции великокняжеских, а затем царских походов на богомолье в Троицкий монастырь, приуроченных ко дню кончины святого 25 сентября – в этот период известны, как минимум, два посещения Троицы в данный день великим князем Василием Темным 13 . Для последующих действий по прославлению Сергия Радонежского требовалось его полное жизнеописание. Но имевшееся к тому времени в Троицком монастыре «Житие», составленное Епифанием, доводило его биографию лишь до событий начала 60-х годов XIV в. и ничего не говорило о последующих 30 годах его жизни – именно том времени, когда, по выражению Епифания Премудрого , «преподобный отець наш провосиалъ есть въ стране Русстей» 14 . Поэтому перед властями обители встала задача закончить труд Епифания. Это дело было поручено появившемуся в Троицком монастыре в 1438 г. Пахомию Логофету, который в конце июля – сентябре 1439 г. создал первый вариант полного «Жития» Сергия. По предположению Б. М. Клосса, первый вариант своего труда Пахомий Логофет написал в 1438 г. 15 Можно попытаться более точно определить время его создания. Московский летописный свод конца XV в. под 1439 г. сообщает о приходе к Москве в пятницу 3 июля татарской рати во главе с царем Махмутом. Набег оказался внезапным, и великий князь, не успев собраться с силами, вынужден был отойти за Волгу, оставив в городе своего воеводу князя Юрия Патрикеевича. Самый сложный момент осады, вероятно, пришелся на 5 июля – праздник обретения мощей Сергия, и можно предположить, что в этот день великий князь возносил молитвы троицкому игумену. Последующие события развивались в пользу москвичей: Махмут, безуспешно простояв под столицей 10 дней, вынужден был отойти прочь 16 . Очевидно, увидев в этом божественное провидение, благодарный Василий Темный решился совершить богомолье в Троицкий монастырь на день памяти Сергия Радонежского. О том, что великий князь был в Троицком монастыре 25 сентября 1439 г., становится известным из его жалованной грамоты на село Сватковское Переяславского уезда 17 . Поскольку поездка великого князя являлась делом государственной важности и готовилась заблаговременно, следует думать, что предупрежденные о ней монастырские власти решили подготовить к визиту высокого гостя полное «Житие» основателя обители. Если это так, то время написания Пахомием первой редакции своего труда можно определить концом июля – сентябрем 1439 г. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ГРИГОРИЙ Прп. Григорий Голутвинский благословляет братию мон-ря. 80-е - нач. 90-х гг. XVI в. Миниатюра из Жития прп. Сергия Радонежского (РГБ. Ф. 304/III. 21. Л. 252 об.) Прп. Григорий Голутвинский благословляет братию мон-ря. 80-е - нач. 90-х гг. XVI в. Миниатюра из Жития прп. Сергия Радонежского (РГБ. Ф. 304/III. 21. Л. 252 об.) († 13.02.1405?), прп. (пам. 25 янв., 6 июля - в Соборе Радонежских святых), Голутвинский, Коломенский, вероятно, в 1392-1405 гг. еп. Коломенский. Основным источником сведений о Г. является Житие прп. Сергия Радонежского, написанное в 1-й четв. XV в. Епифанием Премудрым , наиболее ранние из дошедших переработок Жития принадлежат Пахомию Логофету (40-50-е гг. XV в.). В 70-х - нач. 80-х гг. XIV в. Г. был иеромонахом Троице-Сергиева мон-ря. Согласно 3-й Пахомиевской редакции Жития прп. Сергия (создана ок. 1442), по просьбе блгв. вел. кн. Димитрия Иоанновича Донского прп. Сергий Радонежский основал в выбранной им самим местности Голутвино Богоявленский муж. мон-рь (см. Коломенский Старо-Голутвин в честь Богоявления муж. мон-рь ), сначала особножительный. По мнению Б. М. Клосса, рассказ об этом был уже у Епифания Премудрого в первоначальной редакции Жития. Ктитором обители стал вел. кн. Димитрий Иоаннович. По его просьбе прп. Сергий дал обители настоятеля из числа своих учеников, выбор святого пал на Г., «мужа добродетелна... плодоносию строителя верна» ( Клосс. С. 411). До 20-х гг. XX в. в Старо-Голутвином мон-ре хранился простой деревянный посох, по преданию принадлежавший прп. Сергию. Возможно, троицкий настоятель вручил его Г. как игуменский посох. В XIX в. посох стоял в серебряном окладе у царских врат Богоявленского собора. (Впервые посох зафиксирован в описи 1701 г., по известию 1778 г., он был «из простого дерева, с деревянною же прямою клюкою, и притом весь черной» - Миллер Г. Ф. Соч. по истории России: Избр. М., 1996. С. 229.) Прп. Григорий Голутвинский. Фрагмент иконы «Прп. Сергий Радонежский с учениками в молении Св. Троице». кон. XVII в. (СПГИ АХМЗ) |
| Это произведение читалось уже в пергаменной Троицкой летописи (Свод 1408/09 г.), написанной в игуменство Н., не ранее 1422 г. ( Алешковский М. Х., Альтшуллер Б. Л. Благовещенский собор, а не придел Василия Кесарийского//Сов. арх. 1973. 2. С. 91, 95) или между 1417 и 1423 гг. ( Кучкин В. А. О времени написания сгоревшей в 1812 г. Троицкой летописи//Ad fontem=У источника: Сб. ст. в честь С. М. Каштанова. М., 2005. С. 237-242). По мнению А. Н. Насонова, «включение в состав Троицкой летописи «Летописца» Владимира Андреевича - было ли это сделано по желанию Киприана или, вероятнее, после смерти Киприана, когда оформлялась Троицкая летопись,- по ряду признаков соответствовало желанию Троице-Сергиева монастыря, точнее Никона, который был игуменом Троице-Сергиева монастыря, когда составлялась Троицкая летопись» ( Насонов. 1969. С. 366). Согласно наблюдению Клосса, в этом несохранившемся источнике «объем Похвалы Сергию под 1392 г., указанный Н. М. Карамзиным (20 листов), практически совпадает с объемом близких по формату (в 4°) рукописей Слова» ( Клосс. 1990. С. 274). «Замышлением» Н. в 1-й четв. XV в. были созданы 4 рукописи, о чем известно из записей на них: в 1411 г. была переписана «Лествица» Иоанна Лествичника (РГБ. Ф. 304/I. 156), в 1414 г.- сборник с поучениями аввы Дорофея и словами Симеона Богослова (Там же. 165), в 1418 г.- сборник, который состоял из «Диоптры» инока Филиппа, вопросов и ответов свт. Афанасия Александрийского и других сочинений, переписанный Иосифом и другими писцами (Там же. 190); в 1425 г. был переписан еще одни сборник (Там же. 185). Н. указан в писцовой записи в пергаменном списке Постной Триоди нач. XV в. (Там же. Ф. 173/I. МДА. 116). По мнению М. Г. Гальченко, эта рукопись также была создана в троицком скриптории ( Гальченко. 2001. С. 226). В число рукописей, бытовавших при Н. в Троицком Сергиевом мон-ре, по мнению Г. И. Вздорнова , следует включить сборник 1-й четв. XV в., в котором упоминается «о[те]ц кир Никон» (Там же. Ф. 304/I. 744. Л. 107 об.). |
| М. Клосса о том, что упреки матери относятся к ростовскому периоду жизни семьи. Однако он будет оправдываться тем, что в приведенной фразе говорится о том, что Сергию еще не было полных 12 лет. Но даже при таком толковании все равно не получается 1332 г., на котором настаивает исследователь. При этом в ошибочности предложенной им даты переезда почему-то оказался виноватым все тот же Б. М. Клосс, ибо тот «ее не обсуждает и не доказывает ее ошибочности» 75 . Следует отметить, что под вопросом оказывается привязка переселения к голодному 1332 г., ибо в «Житии» недвусмысленно говорится о «частых гладах хлебных». Вызывает также сомнение, что Кирилл, спасаясь от московского «насильства» со стороны Ивана Калиты, решает добровольно вместе с семьей переселиться во владения именно этого, а не какого-либо другого князя, что выглядело бы более естественным. Окончательно выяснить точную дату переезда семьи позволяет все то же «Житие» Сергия. Епифаний сообщает, что Кирилл переселился на новое место не один: «с ним и инии мнози преселишася от Ростова... в Радонежь, ю же даде князь великы сынове своему мезиному князю Андрею. А наместника постави въ ней Терентиа Ртища, и лготу людем многу дарова, и ослабу обещася тако же велику дати» 76 . Историки достаточно давно обратили внимание на одно противоречие, связанное с этим фрагментом «Жития». Согласно ему, в момент переселения семейства Кирилла Радонеж принадлежал младшему сыну Ивана Калиты князю Андрею. Однако до нас дошла, причем в подлиннике, вторая духовная грамота Ивана Калиты, составленная в 1339 г. Согласно этому документу, московский князь разделил все владения между наследниками, в числе которых видим и Андрея, но при этом Радонеж пришелся на долю второй жены Калиты Ульяны «с меншими детми» 77 . Ульяна пережила своего мужа приблизительно на 30 лет. При этом она пережила и своего младшего пасынка (Андрей скончался в 1353 г.). Поэтому после ее кончины владения княгини были поделены уже между внуками Калиты – великим князем Дмитрием (будущим Донским) и его двоюродным братом Владимиром Андреевичем Серпуховским, причем Радонеж достался князю Владимиру. |
| В литературе имеются разногласия по поводу времени возникновения Хотьковского монастыря. По Б. М. Клоссу, эта обитель являлась домовым монастырем семьи боярина Кирилла и была основана последним после переезда в Радонеж. Согласно Н. С. Борисову, Хотьковский монастырь относился к числу «мирских монастырей» и возник еще в 1308 г. для удовлетворения духовных нужд местного населения 123 . Каким образом возник указанный Н. С. Борисовым год в качестве даты основания монастыря в Хотькове? Эту датировку он взял из сочинения С. К. Смирнова о Покровском Хотьковском монастыре, который в свою очередь позаимствовал ее из более раннего труда Амвросия 124 . Однако она не подтверждается имеющимися в нашем распоряжении материалами. Первое свидетельство о существовании Хотьковской обители, помимо ее упоминания в «Житии» Сергия (Епифаний называет эту обитель местом пострижения его старшего брата Стефана) 125 , встречается лишь в одном из актов 1440-х – 1450-х годов 126 . С учетом вышесказанного, более предпочтительной представляется точка зрения Б. М. Клосса, считающего, что Хотьковский монастырь был основан Кириллом и с самого начала своего существования являлся родовым для его семьи. В частности, на это указывает то, что в нем бережно сохраняли память не только о родителях Сергия, но и о других представителях рода. Уточнить дату возникновения Хотьковского монастыря позволяют два обстоятельства. Ранее мы говорили о том, что семейство Кирилла переселилось в Радонеж в 1341 г. Ниже мы выясним, что родители Сергия скончались в 1342 г. Таким образом, их родовое богомолье возникло в очень небольшой промежуток времени. Учитывая, что Хотьковский монастырь был посвящен празднику Покрова Богородицы, отмечаемому 1 октября, можно с большой долей уверенности говорить о том, что он был основан осенью 1341 г. «Устроение душ», т.е. организация поминаний, заздравных и заупокойных молитв, занимало очень важное место в тогдашнем быту. Его прекрасно описал академик С. Б. Веселовский: «Подобно тому как князья основывали и строили монастыри, давали им средства и наделяли их землями, чтобы иметь свое богомолье и богомольцев, своего духовника и родовую усыпальницу с неукоснительным поминанием погребенных в ней лиц, так и частные вотчинники, иногда даже некрупные, строили в своих владениях храмы, с теми же целями устраивали монастыри. |
| Но ни Епифаний, ни писавший вслед за ним Пахомий Логофет не знают подобных ситуаций. Если это так, то становится понятным, что с самого начала обитель стояла на земле, принадлежавшей ростовскому боярину Кириллу и его семейству. Но окончательно в правоте Б. М. Клосса убеждает другое наблюдение. Известно, что нынешний Сергиев посад, расположившийся вокруг Троице-Сергиевой лавры, вырос из села Клементьевского, дворы которого когда-то подходили к монастырским стенам. По наблюдениям С. Б. Веселовского, около 60% всех ныне существующих подмосковных селений получили свои названия от имен или прозвищ первых владельцев 157 . Если вспомнить, что старшего сына Стефана звали именно Климент, становится понятным, что ранее эти земли принадлежали отцу последнего и что Стефан, восклицая «Не аз ли преже седохъ на месте сем?», имел в виду, что прежде был владельцем земель, на которых возникла Троицкая обитель. Епифаний представляет события так, будто братья специально искали это место: «обходиста по лесом многа места и последи приидоста на едино место пустыни, въ чящах леса, имущи и воду. Обышедша же место то и възлюбиста е, паче же Богу наставляющу ихъ» 158 . Связано это было с тем, что мышление людей того времени было сугубо конкретно: при основании обителей они исходили из того, что если святость возможна, то непременно должно быть особое место, где она осуществляется. Если мирские люди нередко оставляли этот выбор на милость Божью, например, сплавляя по реке икону, то иноки чаще выбирали место сами. Окончательно же в правильности сделанного выбора их могло убедить только особое знамение. Так, видение храма «на воздусях» указало преподобному Зосиме Соловецкому место для строительства монастыря. Очевидно поэтому выбор места для Троицкой церкви длился так долго. Именно на это обстоятельство и указывает Епифаний, когда замечает, что братьев «паче же Богу наставляющу ихъ». При этом нередко бывало и так, что знак свыше, убеждающий в верности выбора места, мог последовать только через несколько лет после того, как в основание обители был заложен первый камень. Как раз данный случай мы наблюдаем в рассказе Епифания. После того, как вокруг Сергия начала собираться братия, «дивно бо поистине бе тогда у нихъ бываемо видети: не сущу от них далече лесу, яко же ныне нами зримо, но иде же келиам зиждемым стоати поставленым, ту же над ними и древеса яко осеняющи обретахуся, шумяще стоаху. Окресть же церкви часто... пение повсюду обреташеся, уду же и различная сеахуся семена, яко на устроение окладным зелиемь» 159 . Позднейшая устная монастырская традиция говорит, что место для обители на холме Маковец было выбрано не сразу. Первоначально замышлялось поставить ее у урочища Белые Боги (близ нынешнего села Резанцы), якобы являвшегося языческим капищем. Но там монастырь не был поставлен. Такая же участь постигла и попытку Сергия основать его в районе позднейшего Марфина. Лишь с третьего раза обитель возникла на нынешнем месте 160 . |
| Т. В. Гимон Л. XVI-XVIII вв. В отличие от Л. XV в. традиция XVI в. почти не знает памятников, оппозиционных по отношению к гос. власти; местное Л. продолжалось лишь в Новгороде, Пскове и Устюге, но не носило антимосковской направленности. По мнению Лурье, в XVI в. происходил относительный спад в развитии рус. Л. Д. С. Лихачёв , напротив, считал XVI в. расцветом Л.- в это время были созданы крупнейшие исторические компиляции (Никоновская, Воскресенская летописи, Лицевой летописный свод). Летописи претерпели изменения: годовые статьи стали более пространными, некоторые памятники по форме сблизились с историческими повестями и трактатами, сохраняя при этом все особенности летописного жанра. По мнению Я. Г. Солодкина, в это время существовали также неофициальные (как правило, боярские) частные летописцы, к-рые не сохранились, но дошли до настоящего времени в летописях XVII в. Софийская 1-я летопись (С1) по списку Царского (С1Ц) была создана вскоре после 1508 г. (текст доведен до этого года). С1Ц существенно отличается от др. списков С1. В ее основу была положена С1 младшей редакции. Кроме того, был привлечен Сокращенный свод кон. XV в. (близкий к Погодинскому списку), а также записи московского великокняжеского Л., доведенные до 1508 г. (Клосс). Поднимался вопрос о влиянии С1Ц на последующее рус. Л. Памятник был использован при создании Воскресенской летописи (Шахматов, В. А. Кучкин, Клосс). Два важнейших памятника рус. исторической книжности - Львовская летопись (Львов.) и Софийская 2-я летопись (С2) - восходят к Летописному своду 1518 г. (Св.1518). Львов. представляет собой компиляцию 2 памятников: сначала следует тексту Св.1518 вплоть до его завершения, а после этого - Своду 1560 г. (Клосс). С2 совпадает с Львов. с кон. XIV в. и до 1518 г. (Шахматов). Позже было выяснено, что источником С2 и Львов. послужила одна и та же рукопись (Клосс, Лурье). Выделяют 2 редакции Св.1518: первая возникла в результате соединения Ростовского свода 1489 г. и великокняжеской летописи, доведенной до 1518 г. (сохр. в составе Уваровской летописи); вторая сложилась в результате дополнения 1-й по различным источникам, среди которых - великокняжеский Московский свод кон. XV в., Сокращенный свод 1491 г., материалы митрополичьего архива, компиляция, включавшая Ермолинскую летопись, летопись, сходную с Типографской, и С1 (Клосс). Одним из основных источников Св.1518 считается летописный свод 80-х гг. XV в., оппозиционный по отношению к Иоанну III; к этому своду восходит цепь уникальных известий в С2 и в Львов., завершающаяся на 80-х гг. XV в. Составителями были книжники Успенского собора (по мнению Клосса, В. Д. Назарова), или это был летописец священника московской ц. во имя св. Иоанна Лествичника Петра-Кифы, составителя «Слова на второе перенесение мощей митрополита Петра» и «Сказания от чудес некоего любомудреца» (как считает Кистерёв). |
|
|
