| Лётчик Пантели был как раз командиром на грузовом Ли-2. Ли-2 — самолёт по тем временам вместительный. Удачным считался, надёжным. Два крыла, два винта, два мотора, два пилота сидят в кабине. Слева в кресле сидит пилот, справа сидит пилот. Тот, кто слева, и есть командир воздушного корабля. Слева сидит Пантели. Отважен Пантели. Влюблён он в небо, в моторный гул. Всех, кто летает, всё, что летает, Пантели безумно любит. А вот Ли-2 почему-то не очень любит. К другому лежит у него душа. Истребитель в душе Пантели. Об истребителе он мечтает. Вот где простор, размах. Вот где бои с противником. Мечтает с фашистами лётчик биться. А тут — грузовой Ли-2. Правда, есть на самолёте воздушный стрелок. Есть пулемёт у стрелка воздушного. Но ведь сам самолёт того… «Грузовая бочка» — называет его Пантели. В декабре 1941 года лётчик Пантели на своём Ли-2 прибыл под Ленинград. Перебрасывал грузы через Ладожское озеро. Были самые трудные дни Ленинграда. Автомобильная дорога через Ладожское озеро только налаживалась. Лётчики и до этого помогали ленинградцам. Теперь их помощь важна вдвойне. На грузовых самолётах доставляли лётчики в Ленинград продукты, боеприпасы, вывозили больных и раненых. Не обеспечишь, конечно, по воздуху нужды миллионного города. Тем важнее любой полёт. Не знали в те дни самолёты отдыха. Летали лётчики в три усталости. Фашисты всячески старались сорвать эту помощь Ленинграду по воздуху. Начали фашистские истребители охоту за советскими транспортными самолётами. Нередко сбивали наших. Однажды в небе над Ладожским озером фашистский истребитель «мессершмитт» атаковал и Ли-2 Пантели. Стояла зима. Льдом искрилась внизу Ладога. Сошлись фашист и советский лётчик. Завязался воздушный бой. Ли-2 тихоход. Ли-2 — самолёт-мишень. Атакует его фашист. Не будет ему пощады. Вот-вот и конец Ли-2. Но что такое?! Ушёл от огня Ли-2. Успел отвернуть самолёт Пантели. Пронёсся стрелой «мессершмитт». Разворот, ещё разворот. Снова готов к атаке. Ринулся коршуном, ринулся ястребом. Из пулемётов снова открыл огонь. |
| Лётчик Пантели был как раз командиром на грузовом Ли-2. Ли-2 — самолёт по тем временам вместительный. Удачным считался, надёжным. Два крыла, два винта, два мотора, два пилота сидят в кабине. Слева в кресле сидит пилот, справа сидит пилот. Тот, кто слева, и есть командир воздушного корабля. Слева сидит Пантели. Отважен Пантели. Влюблён он в небо, в моторный гул. Всех, кто летает, всё, что летает, Пантели безумно любит. А вот Ли-2 почему-то не очень любит. К другому лежит у него душа. Истребитель в душе Пантели. Об истребителе он мечтает. Вот где простор, размах. Вот где бои с противником. Мечтает с фашистами лётчик биться. А тут — грузовой Ли-2. Правда, есть на самолёте воздушный стрелок. Есть пулемёт у стрелка воздушного. Но ведь сам самолёт того… «Грузовая бочка» — называет его Пантели. В декабре 1941 года лётчик Пантели на своём Ли-2 прибыл под Ленинград. Перебрасывал грузы через Ладожское озеро. Были самые трудные дни Ленинграда. Автомобильная дорога через Ладожское озеро только налаживалась. Лётчики и до этого помогали ленинградцам. Теперь их помощь важна вдвойне. На грузовых самолётах доставляли лётчики в Ленинград продукты, боеприпасы, вывозили больных и раненых. Не обеспечишь, конечно, по воздуху нужды миллионного города. Тем важнее любой полёт. Не знали в те дни самолёты отдыха. Летали лётчики в три усталости. Фашисты всячески старались сорвать эту помощь Ленинграду по воздуху. Начали фашистские истребители охоту за советскими транспортными самолётами. Нередко сбивали наших. Однажды в небе над Ладожским озером фашистский истребитель «мессершмитт» атаковал и Ли-2 Пантели. Стояла зима. Льдом искрилась внизу Ладога. Сошлись фашист и советский лётчик. Завязался воздушный бой. Ли-2 тихоход. Ли-2 — самолёт-мишень. Атакует его фашист. Не будет ему пощады. Вот-вот и конец Ли-2. Но что такое?! Ушёл от огня Ли-2. Успел отвернуть самолёт Пантели. Пронёсся стрелой «мессершмитт». Разворот, ещё разворот. Снова готов к атаке. Ринулся коршуном, ринулся ястребом. Из пулемётов снова открыл огонь. |
| Видать, не только в бригаде морских пехотинцев у полковника Горпищенко, но и в других частях задание для разведчиков в ту предновогоднюю ночь было особым. Ной Адамия Не взяли враги в декабре Севастополь. Провалился и этот штурм. Продолжает сражаться город. Фашистское орудие било по нашим. Пятеро фашистов здесь при орудии: один заряжает, второй стреляет, двое подносят снаряды, пятый — сам командир орудия. Стреляет пушка. — Огонь! — Огонь! Снова крикнул фашист: — Огонь! Однако не грянул выстрел. Посмотрел командир на пушку. Есть подносчики, есть заряжающий. А где же стреляющий? Раскинул руки, у пушки лежит стреляющий. Над правой бровью от пули след. Недолго на войне замешательство. Заряжающий стал стреляющим. Один из подносчиков стал заряжающим. Снова стреляет пушка. — Огонь! — Огонь! Снова крикнул фашист: — Огонь! Однако снова не грянул выстрел. Посмотрел командир на пушку. Есть подносчик. Есть заряжающий. А где же стреляющий? Раскинул руки, у пушки лежит стреляющий. Над левой бровью от пули след. Коротко на войне замешательство. Заряжающий стал и стреляющим: сам заряжает и сам стреляет. Снова в работе пушка. — Огонь! — Огонь! Снова кричит офицер: — Огонь! Не отозвалась команде пушка. Посмотрел командир на орудие. В живых у пушки остался всего лишь один солдат. Прицелился этот один — последний, приготовился только к выстрелу, как тоже у пушки рухнул. А следом за ним и пятый — сам командир орудия. Посмотрел из-за укрытия старшина Ной Адамия. — Порядок! — сказал Адамия. Старшина Ной Адамия был снайпером. Это его работа. …По извилистой крымской дороге едет фашистская штабная машина с открытым верхом. Пять человек в машине. Четверо из них офицеры. Трое сзади. Один — впереди. Важно сидит с водителем. Трое — сзади. В центре — высокий. Ведёт оживлённую он беседу. То слово к соседу слева, то — слово к соседу справа, то обратится к тому, кто важно сидит впереди с водителем. Вот снова он повернулся к соседу справа. Глянул — ахнул: качнулся, осел сосед. Понимает высокий: убит сосед. Повернулся быстро к тому, что слева. И этот убит, что слева. Глянул вперёд на того, что важно сидит с водителем. Видит, от пули качнулся важный. Ещё секунда, и носом в баранку ткнулся и сам шофёр. |
| Фараон сидит на престоле, окруженный воинами. Пред ним Иосиф сидит на золотой колеснице, которую везут два коня. Впереди один человек трубит, а позади идут воины с копьями и разные люди. 41. Иосифу поклоняются братья его В чертоге Иосиф, молодой, сидит на престоле, как царь. Пред ним стоят на коленях десять братьев его. А внутри подле чертога видны кони и ослы, навьюченные мешками ( Быт. 42 ). 42. Иосиф открывается братьям своим В чертоге Иосиф целует своих братьев. А вне чертога те же братья стоят печальные подле вьючных животных; воины развязывают мешки, поверженные на землю, а один из них из мешка Вениаминова вынимает серебряную чашу ( Быт. 45 ). 43. Иосиф встречает отца своего Иакова и братьев своих Подле укрепленного города видны воины на конях и вельможи, а пред ними конь с золотым седлом и золотой уздою; его держат два воина в золотой одежде. Впереди них спешившийся Иосиф целует отца своего Иакова, за которым стоят братья его, женщины с детьми на колесницах и вьючные животные. 44. Иаков благословляет детей Иосифа, прообразуя крест Господень Иаков сидит на постели. Пред ним стоят справа Манассия, а слева Ефрем. На головах их Иаков держит руки свои крестообразно, правую на Ефреме, а левую на Манассии. Иосиф стоит позади их и удивляется ( Быт. 48 ). 45. Иаков благословляет двенадцать сынов своих Иаков сидит на постели, и простирая руки благословляет детей своих, которые стоят пред ним на коленах. 46. Дочь фараона находит Моисея в корзинке Среди гор течет река; у берега ее стоит корзинка; тут же царская дочь сидит на седалище; с правой и левой стороны ее две девицы держат покрывало сзади нее, а третья девица перед нею открывает корзинку и вынимает из нее младенца (Исх., гл. 2). 47. Моисей, пася овец, видит горящую купину Моисей развязывает свои сандалии. Около него стоят овцы. Перед ним горит купина. Среди нее видна Богоматерь с младенцем, как бы под сводом. С одной стороны купины ангел смотрит на Моисея, а с другой тот же Моисей стоит простерши одну руку, и в другой держа жезл ( Исх. 3 ). 48. Моисей возвещает евреям освобождение их |
| Деревенский человек, как бы ни мала была степень его созерцательности, как бы ни велики были гнетущие его нужды и заботы, всегда чуток к тому, что происходит в природе. Никогда он утром не примет к сердцу известного вопроса так, как примет его в густые сумерки или в палящий полдень. Итак, под высоким частоколом бахаревского сада, над самою рекою, была прилажена длинная дощатая скамейка, на которой теперь сидит целое общество. Егор Николаевич Бахарев, высокий, плотный мужчина с огромнейшими седыми усищами, толстым славянским носом, детски веселыми и детски простодушными голубыми глазами. На левой щеке у него широкий белый шрам от сабельного удара. Одет он в голубую гусарскую венгерку с довольно полинялыми шнурами и в форменной военной фуражке. Он курит огромную немецкую трубку, выпуская из-под своих седых прокопченных усищ целые облака дыма, который по тихому ветерку прямо ползет на лицо сидящих возле Бахарева дам и от которого дамы, ничего не говоря, бесцеремонно отмахиваются платками. В коленях у него сидит старая легавая сука, Сумбека, стоившая будто бы когда-то тысячу рублей, которую Егору Николаевичу несколько раз за нее даже и давали, но ни разу не дали. — Бахарев сидит вторым от края; справа от него помещаются четыре женщины и в конце их одна стоящая фигура мужеского рода; а слева сидит очень высокий и очень тонкий человек, одетый совершенно так, как одеваются польские ксендзы: длинный черный сюртук до пят, черный двубортный жилет и черные панталоны, заправленные в голенища козловых сапожек, а по жилету часовой шнурок, сплетенный из русых женских волос. Он уже совсем сед, гладко выбрит и коротко стрижется. В живых черных глазах этого лица видно много уцелевшего огня и нежности, а характерные заломы в углах тонких губ говорят о силе воли и сдержанности. Это смотритель уездного училища, Петр Лукич Гловацкий. Возле Гловацкого, заложив за спину руки, стоит вольнонаемный конторщик, мещанин Наркиз Феодоров Перепелицын. Ему лет под пятьдесят, он полон, приземист, с совершенно красным лицом и синебагровым носом, вводящим всех в заблуждение насчет его склонности к спиртным напиткам, которых Перепелицын не пил отроду. |
| Ч. П. Вениринг сидит справа от миссис Лэмл, Твемлоу — слева; миссис Вениринг, С. Ч. П. (супруга члена парламента) и леди Типпинз справа и слева от мистера Лэмла. Но можете не сомневаться, что в радиусе действия пленительной улыбки и пленительных взглядов мистера Лэмла сидит маленькая Джорджиана. Можете не сомневаться также, что рядом с маленькой Джорджианой и под наблюдением того же самого рыжеватого джентльмена сидит Фледжби. За завтраком мистер Твемлоу то и дело поворачивается к миссис Лэмл и говорит ей: «Прошу прощения!» Почему же Твемлоу так странно ведет себя сегодня, ведь это совсем не в его характере? А вот почему: Твемлоу находится под впечатлением, будто миссис Лэмл хочет заговорить с ним, но, поворачиваясь к ней, он каждый раз убеждается, что это ему только показалось и что она смотрит на Вениринга. Странно, но факт остается фактом: Твемлоу хоть и удостоверяется в своей ошибке, а все-таки отделаться от этого впечатления не может. Вкусив плодов земных (в том числе и нектара, который дает нам виноградная лоза), леди Типпинз заметно веселеет и принимается высекать огонь из Мортимера Лайтвуда. В кругу посвященных знают, что этого неверного обожателя леди Типпинз следует сажать напротив нее, чтобы она могла высекать из него искры светской болтовни. Во время паузы, посвященной пережевыванию и проглатыванию пиши, леди Типпинз вспоминает, глядя на Мортимера, что в доме наших милейших Венирингов, в присутствии всех тех, кто и сейчас налицо, Мортимер рассказал историю о человеке ниоткуда, которая впоследствии так захватывающе интересно развернулась и приобрела такую вульгарно-широкую известность. — Да, леди Типпинз, — подтверждает Мортимер, — воистину так, если выражаться выспренним языком. — В таком случае, — заявляет очаровательница, — для поддержания своей репутации расскажите нам дальнейшее. — Леди Типпинз! В тот день я навеки исчерпал свои возможности, и больше от меня ждать нечего. Так отражает ее наскок Мортимер, в то же время признаваясь самому себе, что в других домах роль остряка принадлежит не ему, а Юджину, а в этом обществе, где Юджин предпочитает быть молчальником, он, Мортимер, становится всего лишь дублером своего друга, который всегда служил ему образцом для подражания. |
| Бывают и рюкзаки на колесах. Сейчас, когда дети сидят в одном классе в условиях сложной эпидемиологической обстановки, это может быть вполне реальный вариант. Ребенку нужно только доехать с таким рюкзаком до школы. Когда же дети переходят из класса в класс, им приходится носить этот рюкзак по ступенькам, это неудобно. Поэтому я за стандартные рюкзаки. Но в целом это вопрос не столько истинной ортопедии, сколько комфорта ребенка и семьи. Каждая семья будет решать проблему по-своему. — Много внимания родители первоклассников уделяют организации рабочего места. Что лучше — растущая парта и растущий стул или обычный офисный или компьютерный стол и стул? — Это вопрос в основном маркетинга. Всякие балансирующие, растущие стулья — это очередной способ отъема денег у населения. Есть основные требования к эргономичному рабочему месту. Ноги должны быть согнуты под углом 90 градусов в тазобедренных и коленных суставах, а стопы — полностью стоять на полу. Желательно, чтобы спина опиралась на спинку стула и ребенок не сидел на краю. Источник света располагается слева. Локти должны находиться на столешнице, расстояние от края столешницы до живота порядка 8–10 сантиметров. Нет ни одного исследования, которое бы говорило, что какой-то определенный тип мебели имеет преимущества перед другими. Это опять же вопрос удобства и здравого смысла. Вообще проблема не в том, на чем ребенок сидит, а в том, сколько он это делает. Если он сидит по три часа в день без перерыва за уроками или еще дольше — с телефоном или планшетом, то это проблема. Если он сидит полчаса, а потом делает динамическую паузу, разминку или даже просто идет в магазин за хлебом, то это не проблема. Если у ребенка достаточный уровень физической активности, он посещает спортивную секцию, которая ему нравится, у него нормальный мышечный корсет спины, пусть он хоть лежа делает уроки, если ему это удобно и не продолжается дольше 40 минут. Считается, что стулья на колесиках — это не самый лучший вариант. Но можно и на колесиках. Достаточно купить обычный офисный компьютерный стул и стол, если физической нагрузки достаточно и ребенку удобно. |
| Ещё некоторое время, пока не перешли мостик, чувство нереальности происшедшего не оставляло меня. Я только что был вне времени. Я только что был у старца Паисия. Не почившего, а живого . Я ощущал это, хотя бы потому, как мне захотелось там, в маленькой церковке, молиться. Мы шли молча, переживая происшедшее, боясь словами нарушить и спугнуть чувство, наполнившее нас. Неожиданно перед нами раскрылся совершенно русский деревенский пейзаж: большая поляна, посреди которой стоял стог сена чуть повыше нашего роста, а рядом две копёшки поменьше, посреди поляны тянулась ограда из двух корявых жердин, кое-где подломившаяся и непонятно что ограждавшая. По поляне то там, то сям сквозь зелень травы проглядывали беленькие и жёлтые цветочки. После того, как пришло ощущение, что времени нет, показалось, что и пространство перестало существовать, — ей-Богу, это была типичная околица русской деревни. Впрочем, поднимавшаяся слева от нас гора окончательно забыться не давала. Но на неё можно было и не смотреть. Я привалился к стожку и от удовольствия, даже не от удовольствия, а от окружающего покоя закрыл глаза… благодать. Алексей Иванович, примостившись к околице, мечтательно вздохнул: — Хорошо, что вино с собой не взяли. Напились бы сейчас… Испортили всё… — Хорошо, что Яну послушались. — Ха, послушались, мы ж её ещё уговаривать начали, может, поменьше посудину-то… Это Господь удержал. — Эт-то точно, — согласился я и спросил: — Лёш, почему мы пить не умеем? Неужели прямо во мне сидит настоящий бес? Ведь вот не пьём же — хорошо. — Значит, сидит. — Я уже год не пью… — несколько обиделся я, что во мне сидит бес, а в нём как бы нет. — Видел я, как ты у Яны не пил-то… — А всё равно хорошо бы сейчас стаканчик сухонького… Благодать на благодать… — Но тут же одёрнул себя: — И напились бы… Эт-то точно. Я ведь и впрямь считаю, что Господь, лишив меня поджелудочной, спас. Потянуло дымком Отечества. Так прошло минут пять. — Неужели так трудно бросить курить? — Началось… — Да нет, просто обидно: столько благодати вокруг и тут ты, как паровоз, ну, почему бы не потерпеть? |
| Ещё некоторое время, пока не перешли мостик, чувство нереальности происшедшего не оставляло меня. Я только что был вне времени. Я только что был у старца Паисия. Не почившего, а Я ощущал это, хотя бы потому, как мне захотелось там, в маленькой церковке, молиться. Мы шли молча, переживая происшедшее, боясь словами нарушить и спугнуть чувство, наполнившее нас. Неожиданно перед нами раскрылся совершенно русский деревенский пейзаж: большая поляна, посреди которой стоял стог сена чуть повыше нашего роста, а рядом две копёшки поменьше, посреди поляны тянулась ограда из двух корявых жердин, кое-где подломившаяся и непонятно что ограждавшая. По поляне то там, то сям сквозь зелень травы проглядывали беленькие и жёлтые цветочки. После того, как пришло ощущение, что времени нет, показалось, что и пространство перестало существовать, — ей-Богу, это была типичная околица русской деревни. Впрочем, поднимавшаяся слева от нас гора окончательно забыться не давала. Но на неё можно было и не смотреть. Я привалился к стожку и от удовольствия, даже не от удовольствия, а от окружающего покоя закрыл глаза… благодать. Алексей Иванович, примостившись к околице, мечтательно вздохнул: — Хорошо, что вино с собой не взяли. Напились бы сейчас… Испортили всё… — Хорошо, что Яну послушались. — Ха, послушались, мы ж её ещё уговаривать начали, может, поменьше посудину-то… Это Господь удержал. — Эт-то точно, — согласился я и спросил: — Лёш, почему мы пить не умеем? Неужели прямо во мне сидит настоящий бес? Ведь вот не пьём же — хорошо. — Значит, сидит. — Я уже год не пью… — несколько обиделся я, что во мне сидит бес, а в нём как бы нет. — Видел я, как ты у Яны не пил-то… — А всё равно хорошо бы сейчас стаканчик сухонького… Благодать на благодать… — Но тут же одёрнул себя: — И напились бы… Эт-то точно. Я ведь и впрямь считаю, что Господь, лишив меня поджелудочной, спас. Потянуло дымком Отечества. Так прошло минут пять. — Неужели так трудно бросить курить? — Началось… — Да нет, просто обидно: столько благодати вокруг и тут ты, как паровоз, ну, почему бы не потерпеть? |
| Начальник стражи. Слушаю-с, ваше превосходительство! А ну, молодцы, обшарьте лес. Ни одному дереву, ни од- ному кусту не верьте. Живо у меня! Стража расходится по лесу. Сам Начальник стражи остается на просеке. Заглядывает в дупло и видит Купца. (Негромко.) Ваше превосходительство!.. Ваше превосходительство! Генерал. А? Что? Начальник стражи. Кажись, есть один. Разбойник! Генерал. Взять. Начальник стражи. Стой! Ни с места, бродяга! Купец. А ну-ка тронь меня, душегуб! Начальник стражи. Ко мне! Сюда! Купец. Цыц! А не то я тебе живо глотку заткну! Пропадать так пропадать! К Начальнику стражи со всех сторон сбегаются его люди. Генерал тоже подходит. Первый стражник (второму). Слева, слева заходи, а я справа! Второй стражник. Хватай его спереди, бродягу, разбойника, а я сзади. Купец. Разбойника?.. Какой же я разбойник! Помилуйте, люди добрые! Я-то в простоте душевной думал, что разбойники вы! Начальник стражи. Не разговаривать у мен-я! Ребята, хватай его! Живо! Купец. Зачем же меня хватать! Я сам пойду. Это, как говорится, недоразумение, — простите за грубое слово. Куда идти прикажете? Начальник стражи (Генералу) . Вот, ваше превосходительство, какого матерого зверя в дупле изловили. Он меня чуть было не задушил. Ей-богу! Ваше превосходительство, извольте поглядеть — косая сажень в плечах, босой, морда зверская… Купец. Батюшка, ваше превосходительство! Это от страха у меня личность перекосило. Не смотрите, что я босой! Я первой гильдии купец! Начальник стражи. Бродяга ты первой гильдии! Вот кто. Генерал. Да, хорош купец, нечего сказать. В дупле сидит, смертью торгует. Такому купцу только попадись ночью в руки! Купец. Ваше превосходительство! Господин генерал! Вот вам крест, невиновен я. А что широк в плечах, так у нас, не извольте гневаться, в роду Поцелуевых все такие! И матушка, и братья, и сестренка… Начальник стражи. Ваше превосходительство, прикажете его в город препроводить или перед царские очи представить? Генерал. Там видно будет. Отвести его покамест за кусты и глаз с него не спускать. Или вот что — привяжите его к дереву, да покрепче. А сейчас не до него. Надо бы нам какую-нибудь дичь поискать — ну, тетерева там, глухаря или куропатку, что ли. Его царское величество и заморский королевич сей момент сюда пожалуют! |
|
|
