| Толкования Евангелия от Иоанна Американский ученый д–р Каспар Рене Грегори приводит необычайно полный и точный список сочинений, касающихся Евангелия от Иоанна и его подлинности и изданных с 1792 по 1875 г. (от Эвансона до Лютхардта), в приложении к своему переводу монографии Лютхардта «Апостол Иоанн, автор четвертого Евангелия» (Luthardt, St. John, the Author of the Fourth Gospel. Edinb. 1875, pp. 283–360). См. также тщательно составленные списки д–ра Эзры Аббота (до 1869), приведенные в статье о Евангелии от Иоанна из американского издания «Библейского словаря» Смита (Smith, Dict, of the Bible, I. 1437 – 1439). Ориген (ум. 254); Иоанн Златоуст (407); Августин (430); Кирилл Александрийский (444); Кальвин (1564); Лампе (1724, 3 т.); Бенгель (Гномен, 1752); Люке (1820, 3–е изд. 1843); Ольсгаузен (1832, 4–е изд. под ред. Эбрарда, 1861); Толук (1827, 7–е изд. 1857); Хенгстенберг (1863, 2–е изд. 1867; англ. перевод 1865); Лютхардт (1852, 2–е переработанное издание 1875; англ. перевод Грегори в 2 т., дополнен томом, посвященным вопросу об авторстве четвертого Евангелия, 1875); Де Bette – Брюкнер (5–е изд. 1863); Майер (5–е и последнее издание Майера, 1869; 6–е изд. под редакцией Вайсса, 1880); Эвальд (1861); Олфорд (6–е изд. 1868); Вордсворт (5–е изд. 1866), Годе (1865, 2 т., 2–е изд. 1877; англ. перевод в 3 т.; 3–е изд., Париж, 1881, перев. Т. Дуайта, 1886); Ланге (в переводе и с дополнениями Шаффа, Нью–Йорк и Эдинбург, 1871); Уоткинс (Ellicott, N. Т. Com. for English Readers, 1878); Уэсткотт (Speaker " s Commentary, 1879, и отдельные издания); Миллиган и Мултон (Schaffs Popul. Commentary, 1880); Кайл (1881); Пламмер (1881); Тома (Die Genesis des Joh. Evangeliums, 1882); Пауль Шанц (Тюбинген, 1885). Специальные исследования по вопросу о подлинности и достоверности четвертого евангелия у нас нет возможности перечислить все названия книг или номера страниц из вступительных статей к различным толкованиям, поэтому мы отсылаем читателя к библиографическим спискам, составленным Абботом и Грегори. |
| См. толкования Книги Деяний и посланий Петра. В числе толкователей посланий Петра я хотел бы упомянуть архиепископа Лейтона (многочисленные издания; не критическое, но благоговейное и духовное толкование), Стайгера (1832; в переводе Фэйрберна, 1836), Джона Брауна (1849, 2 т.), Визингера (1856, 1862; в «Комментариях» Ольсгаузена), Шотта (1861 и 1863), Де Bette (3–е изд., ред. Брюкнер, 1865), Гутера (в «Комментариях» Майера, 4–е изд., 1877), Фронмюллера ( Bibelwerk Ланге, перев. Момберта, 1867), Олфорда (3–е изд, 1864), Джона Лилли (ред. Шафф, 1869), Демареста (Cath. Ерр., 1879), Мэйсона и Пламмера (в «Комментариях» Эликота, 1879), Пламптре (в «Кембриджской Библии» 1879 г., с очень обстоятельным предисловием, с. 1–83), Сэлмонда (в Pop. Сот. Шаффа, 1883). См. также соответствующие разделы в трудах по эпохе апостолов, упомянутых в § 20 и в моей «Истории апостольской церкви» (с. 348–377). II. Апокрифические источники: Εαγγλιον κατ Πτρου (евионитского происхождения), Κρυγμα Πτρου, Πρξεις Πτρου, ποκλυψις Πτρου, Περοδοι Πτρου (Itinerarium Petri), Πρξεις των αγων αποστλων Πτρου και Παλου (Acta Petri et Pauli). См. Acta Apost. Apocr. Тишендорфа (1–39) и Novum Testamentum extra canonem receptum Гильгенфельда (1866, IV. 52 sqq). «Беседы» Псевдо–Климента превозносят Петра над Павлом; «Встречи» — это несколько измененная католическая редакция «Бесед». О трудах Псевдо–Климента мы поговорим подробно при рассмотрении второго периода истории церкви. Важным дополнением к апокрифическим сочинениям Петра стали недавно обнаруженные в Египте, в усыпальнице Ахмим, фрагменты греческого евангелия и апокалипсиса Петра. См. греческий текст, опубликованный Гарнаком с комментариями и переводом на немецкий язык (Берлин, 1892; пересмотренное издание, 1893); аналитическое издание Цана (Leipzig, 1893); факсимильное издание О. Фон Гебхардта (Leipzig, 1893); английский перевод Дж. Рендела Харриса (London, 1893). III. Специальные исследования, посвященные Петру. Е. Тн. Mayerhoff: Historisch–Kritische Einleitung in die Petrinischen Schriften. Hamb. 1835. Windischmann (католик): Vindiciœ Petrinœ. Ratisb. 1836. |
| Брюкнер, 1865), Майера (в серии толкований соборных посланий под редакцией Гутера, Дюстердика, Бейшлага), Ланге (дополненный англ. перевод Момберта, 1872), Джона Т. Демареста (Нью–Йорк, 1879), а также соответствующие разделы комментариев Эликота и Speaker " s Com., Cambridge Bible for Schools (ред. декан Пероуни), International Revision Com. (ред. Шафф) и др. См. также P. I. Gloag: Introduction to the Catholic Epp., Edinb., 1887. В древних рукописях семь посланий (Иакова, 1 и 2 Петра, 1, 2 и 3 Иоанна и Иуды) обычно стоят сразу после Деяний апостолов и перед посланиями Павла — может быть, потому, что они написаны первыми апостолами и отражают, по крайней мере отчасти, христианство еврейского типа. Они носят более общий характер и адресованы не отдельным людям или общинам, как послания Павла, а множеству христиан, рассеянных по какой–то территории или по всему миру. Поэтому со времен Оригена и Евсевия эти послания называют кафолическими или соборными. В данном контексте это означает не направленные против еретиков (и тем более не принадлежащие греко–католической или римско–католической церкви), а окружные или циркулярные. Строго говоря, это название не совсем верно и применимо лишь к пяти из них. Второе и третье послания Иоанна адресованы конкретным людям. С другой стороны, Послание к евреям тоже является циркулярным, и его следовало бы причислить к соборным посланиям, но обычно его присоединяют к посланиям Павла. Послание к ефесянам также предназначено не только для одной конкретной общины. Первым христианским документом, носившим циркулярный характер, было пастырское послание Апостольского собора в Иерусалиме (50 г. по Р.Х.), адресованное братьям в Сирии и Киликии (Деян. 15:23–29). Соборные послания отличаются от посланий Павла более общим содержанием и отсутствием указаний на отдельных людей и конкретные обстоятельства. Они отражают иной, хотя и аналогичный по сути взгляд на учение и христианскую жизнь. Личности Иакова, Петра и Иоанна очень ярко проявляются в этих сохранившихся образчиках их писем. |
| Таблица 1 Конкордатность (соответствие) по гомосексуальности у монозиготных и двузиготных близнецов мужского и женского пола Конкордантность по гомосексуальности среди близнецов однояйцовые близнецы мужского пола двуяйцовые близнецы мужского пола однояйцовые близнецы женского пола двуяйцовые близнецы женского пола Bailey J. M. и Pillard R. C., 1991 Bailey J. M. и соавт., 1993 Bailey J. M. и соавт., 2000 Использование формулы Хольцингера при анализе полученного цифрового материала свидетельствует о том, что в данном случае соотношение наследственных и средовых факторов для лиц мужского пола составляет 0,2 (20%) против 0,8 (80%), а женского – 0,15 (15%) против 0,85 (85%). С учетом этого, нетрудно сделать вывод, о чем свидетельствуют исследование, о котором идет речь, хотя при трактовке полученных данных, учитывая разницу в конкордантности между гомозиготными и дизиготными близнецами, можно говорить о мягкой наследственной предрасположенности. Результаты широкомасштабного и репрезентативного исследования близнецов были опубликованы в 2002 г. социологами Peter S. Bearman и Hannah Brückner (Питером С. Бирманом и Ханой Брюкнер) Использовались данные о подростках 7–12 классов из «Национального долгосрочного исследования здоровья от подросткового до взрослого возраста». 8,7% подростков из 18841 сообщили о влечении к лицам того же пола; 3,1% – о романтических отношениях с представителями своего пола, а 1,5% – о сексуальных однополых отношениях. Lawrence S. Mayer, Paul R. McHugh (Лоуренс С. Майер, Пол Р. Макхью) отмечают, что П. С. Бирман и Х. Брюкнер не нашли подтверждения значительного генетического влияния на сексуальное влечение. Влияние было бы таковым, если бы коэффициент конкордантности однополых влечений был значительно выше у однояйцевых близнецов по сравнению с разнояйцевыми близнецами или с братьями, не являющимися близнецами. Обнаруженные же коэффициенты были статистически сопоставимыми: конкордантность составила 6,7% у однояйцевых близнецов, 7,2% у разнояйцевых близнецов и 5,5% у обычных братьев (см. табл. 2). Авторы пришли к следующему выводу: «гораздо вероятнее, что любое генетическое влияние, если таковое имеется, может проявляться лишь в конкретных и четко обозначенных социальных координатах» p. 1198]. |
| Более того, немалое число слов, заимствованных из литовского в западно- и восточнославянские языки, А. Брюкнер считал славизмами в литовском языке (лит. arúodas, dirsà, kumpis, pãkulos, sklúta(s), šúlas, veñteris и др.) (Ibid.: 68, 80, 99, 114, 132, 143, 152). Свою позицию А. Брюкнер пытался обосновать сомнительным тезисом о значительном культурном превосходстве славянских племен над балтийскими, что, по его мнению, предопределило одностороннюю направленность заимствований из славянских языков в балтийские. Многие ошибки А. Брюкнера были исправлены усилиями как его современников, так и ученых последующих поколений (в частности, П. Скарджюса и Э. Френкеля), но ряд его объяснений продолжает по традиции переходить из одного этимологического словаря в другой. В наши дни идеи А. Брюкнера по вопросу о характере балтославянских лексических связей наиболее последовательно продолжает О. Н. Трубачев. Он также многие исконно балтийские слова склонен считать славянскими заимствованиями, включая случаи, когда мы имеем дело, напротив, с заимствованиями из балтийского в славянский (например, лит. káušas → рус. ковш (Трубачев 1966: 302–303)). 182 Подобная позиция обосновывается аргументами, во многом напоминающими доводы А. Брюкнера. «Отличие славянской материальной культуры, – пишет О. Н. Трубачев, – довольно точно отраженное языком, терминологией, состоит в относительно более высоком уровне культуры, в том числе обработки дерева у славян сравнительно с балтами. Достаточно сказать, что, например, латыши были вынуждены заимствовать у немцев название такого важного орудия, как тесло – лтш. slmsts < н.-нем. snîd(e)messet... Славяне располагали исконным древнейшим названием тесла – праслав. » (Трубачев 1966: 167). Здесь, прежде всего, следует отметить, что и лтш. slmsts, и н.-нем. означают не «тесло» (др.-в.-н. dehsala, совр. нем. Dechsel), а »скобель, резец» (совр. нем. Schneidemesser), т. е. бондарный инструмент в виде ножа с двумя ручками (Kagaine 1983: I, 386, см. там же рисунок), в отличие от тесла – плотничьего топора – инструмента, который употребляется в совершенно иных целях. |
| Изолированным является славянское название меди (ст.-сл. МДЬ, др.-рус. мдь и др.), не имеющее надежной этимологии. Из предложенных решений наиболее правдоподобными представляются сопоставления со ст.-сл. СМДЪ »темный» (Berneker, II, 46) и с др.-в.н. smîda «металл» (Falk, Тогр, II, 1078). Более привлекательной из них будет первая этимология, предлагающая цветовое обозначение меди. Тем более, что в процессе выплавки бронзы название меди как «темного» металла составляло пару к названию олова как металла «светлого». 201 Очень важной изоглоссой является балто-славянское название руды: лит. rdà, лтш. rûda –др.-рус. роуда (ср. также др.-в.-н. aruzzi »руда»). С легкой руки А. Брюкнера, почти общепризнанным стало мнение о заимствовании балтийских слов из славянского (Brückner 1877: 128; Skardius 1931: 192; Fraenkel 745; Senn 1970: 492 и др.). Перед нами один из наиболее устоявшихся мнимых славизмов в балтийских языках. Какие аргументы, помимо пресловутой культурной «отсталости» балтов (А. Брюкнер), можно привести в пользу гипотезы о заимствовании? Только отсутствие в случае лит. rdà – др.-рус. роуда полного фонетического соответствия. Поскольку лит. sasas=др.-рус. соухъ, а лит. dmas=др.-рус. дымъ, при исконном родстве приведенных выше слов мы ожидали бы лит. или др.-рус. Однако при этом совершенно не учитывается распространенное в балтийских и славянских языках чередование (au)-: Соотношение огласовки корня др.-рус. роуда и лит. rdà полностью совпадает с такими примерами, как лит. babti==bbti «кричать», láuti=lti »ломать(ся)», лтш. vìrsaûne=vìrsûne «вершина», рус. студ=стыд, рус. диал. глудка=глыдка »комок земли». Закономерное соотношение между балт. -- и слав. (русским) –у- (-оу-) можно найти как в корневой, так и в суффиксальной части слова: лит. dlti=рус. диал. дулéть «тлеть», лит. begnas=рус. бегун и мн. др. 202 То же самое чередование, отличающееся глубокой древностью, обнаруживается и у производных и.-е. корня »красный, бурый»: лит. radas, лтш. rads=др.-рус. роудъ=готск. rauþs и др., лит. raudti=pyc. диал. рудгть «краснеть» лит. rudti=др.-рус. ръдти, ср. лат. rubre »краснеть» лтш. rdt – рус. рыжеть (ср. др.-рус. рыжд-ыи < лат. rfus – с италийским -f- < и др. В балтийских языках синонимичность форм корня raud- и rd- подтверждается примерами типа: лит. raudà=rdas «зарница», лит. raudà=лтш. rdulis »плотва» (ср. у того же корня: лат. raudus " медяк», мн. ч. rdera). |
| Ниже других должна быть поставлена первая глава, хотя и являющаяся до некоторой степени сверхдолжной заслугой автора, однако страдающая случайностью собранного материала и спорностью суждений. Под влиянием некоторых пособий автор в этой главе, между прочим, проводит мысль, что в древней Руси южных славян знали преимущественно как единоверцев и почти не знали как единоплеменников. С этой мыслью можно не соглашаться. Уже начальная русская летопись, свидетельство которой о славянах не совсем удачно использовано автором (стр. 8–9), различает единоверных греков от единоверных и соплеменных русским славян. В других памятниках можно было бы найти следы определенного отношения русских к болгарам и сербам, как к родственным народам. Последующие главы сочинения разработаны весьма успешно. Но и в них можно отметить некоторые погрешности, спорные положения и такое освещение фактов, с которым можно не соглашаться. Так, во 2-ой главе, нам кажется, переоценено значение Шишкова в истории «славянского вопроса» (стр. 102–107): его интересовал больше церковнославянский язык, чем живые отношения к славянам. В 3-ьей главе, говоря о панславистских тенденциях в обществе «соединенных славян» и в других обществах, автор должен был бы выяснить условный характер этого панславизма, который наполовину порождался, кажется, болезненным патриотизмом поляков и имел очень мало отношения к южным славянам. В 5-ой гл. находим ошибочное утверждение, что у славянофилов совершенно отсутствовал элемент политически, хотя при этом автор и ссылается на К. Д. Кавелина (стр. 306). Едва ли также кто согласится с автором, что наименование славянофильства «почти вовсе не имело ничего общего с славянской идеей» (стр. 312). Неточно автор называет Брюкнера «немецким профессором» (стр. 313); Брюкнер – —510— онемеченный поляк. В 6-ой гл. на стр. 430 читаем: «...Дринов М.С., профессор-болгарин Харьков, у-та, только недавно умерший (в конце прошлого года)». Но Дринов скончался 28 февраля 1906 года. Эта ошибка является следствием простого недоразумения. |
| К сожалению, авторам латинских этимологических словарей осталось неизвестным оригинальное сопоставление лат. pulcher с балтославянской лексикой, предложенное В. Махеком. Чеш. pkný «красивый» (=пол. pikny) он сопоставил с пол. – словом, легко восстанавливаемым по целому ряду производных, засвидетельствованных в XVII–XVIII вв. (см.: Brückner, 412). Оба западнославянских слова реконструируются как и ср. также лит. puikùs »красивый» (puik- < – без суффикса. В. Махек и А. Брюкнер считают, что форма с суффиксом -r- более древняя, а прилагательные на -ný (-ny) явились результатом аналогического влияния со стороны многочисленных чешских и польских прилагательных с суффиксальным -n- (Brückner, 412; Machek, 360). Лат. pulcros также, по мнению В. Махека, восходит к праформе причем изменение -i- в -l- явилось результатом частичной ассимиляции (под влиянием плавного -r- следующего слога) (Machek, 360–361 ). 313 Нужно полагать, что этимологическое сопоставление лат. pulcher с приведенными балто-славянскими словами выглядит более правдоподобным, чем упомянутые выше этимологические гипотезы. Однако многое в рассуждениях В. Махека требует корректировки и не все выглядит в достаточной мере убедительно. Прежде всего, вызывает сомнение тезис о большей древности формы сравнительно с В работах Э. Бенвениста и Ф. Шпехта были детально проанализированы индоевропейские суффиксальные чередования -r-/-n-, по всей видимости, восходящие еще к древней гетероклизе. В частности, этим чередованиям целиком посвящены две главы известной монографии Э. Бенвениста (1955: гл. I и VI). Хрестоматийными примерами чередования -r-/-n- являются др.-гр. δ-ρ-ον и лат. d-n-um (ср. ст.-сл. ДА-Р-Ъ и ДА-Н-Ь), лат. m-r-us ( лат. vnum, > др.-гр. (F)ονος предполагает, что перед нами – обычные отглагольные прилагательные с суффиксальным типа др.-гр. δεινς, στεγνς или лат. plnus, dignus ( < – к decet). Однако суф. не был единым суффиксом и.-е. отглагольных прилагательных. В частности, при формировании системы причастий в отдельных и.-е. языках основным «конкурентом» суф. явился суф. 327 В славянском, германском, индоиранском в систему причастий вошли оба суффикса (ср. рус. сдела-н, но уби-т), отглагольные прилагательные на -νος и -τος известны в древнегреческом языке. Латинский язык в качестве единого суффикса причастий претерита всюду проводит суф. а образования с суф. здесь сохранились лишь в незначительном количестве (Откупщиков 1967: 17). |
| За ними шли генералы, одни пешком, другие верхом, многие из них были в женских собольих шубах, крытых шелком. За ними двигались около 500 человек безоружных солдат – остатки армии, выступившей в поход в количестве 30 000 или 40 000 человек. В этот день погода была великолепная и солнце ярко освещало всю эту горестную для нас картину. Едва мы успели расположиться лагерем, как мимо нас прошли другие отряды в таком же жалком состоянии. Я встретил около маленького города Неманицы 312 обоз, состоящий из 44 фургонов, который еще в начале июля вышел из Карлсруэ и под командой лейтенанта Хамеса 313 вез значительное количество сухарей, кашицы 314 и сапог. Прибытие этого столь важного в тот момент обоза привело все войско в самое лучшее расположение духа. В то время как армия страдала от недостатка пищи и обуви, мы лично были в изобилии снабжены всем необходимым. Я получил разрешение остановиться на дороге и сейчас же произвел дележку. Тут происходило очень много курьезных сцен. Каждый офицер получил что-нибудь, и все с жадностью накидывались на доставшиеся на их долю пакеты. Так, например, я видел, как полковник Брюкнер 315 , стоя во весь рост на повозке, откупоривал большую коробку, которую я считал наполненной съестными припасами; он вытащил оттуда парик, с быстротой молнии снял со своей плешивой головы старый и надел новый, стараясь руками придать ему форму; весь этот туалет продолжался всего лишь несколько минут. Я также послал бригаде Берга кашицы и сухарей, чтобы доказать свое товарищеское отношение. Разгруженные фургоны были сожжены, а лошади отданы артиллерии. (граф Гохберг 316 ) Генерал Корбино, сильно желавший разделить великую опасность, в которой находился 2-й корпус, получил от Вреде, пехота и конница которого усилились, позволение покинуть его со своей бригадой, заключавшей в себе еще 1500 человек. Чтобы пройти 12-дневное расстояние, которое отделяло нас от 2-го корпуса, нам пришлось идти среди незнакомой местности, занятой неприятельскими войсками. Мы должны были пройти через Борисов, но узнали, что он занят русскими. Известие это не заставило генерала Корбино отказаться от плана соединиться со 2-м корпусом и либо победить, либо умереть с нашими храбрыми товарищами по оружию. Крестьяне указали нам место, где мы могли перейти реку вброд 317 . В ночь с 18-го на 19-е мы отправились к этому отдаленному месту и совершили переправу очень близко от одного русского корпуса, который расположился биваком и огни которого светили нам во время безмолвного перехода. У Березины почти всюду глубокое русло и крутые берега. Она протекает через дремучие леса и через болота, но в том месте, которое нам было указано, она была шире и мельче. |
| Приведенная этимология, наиболее обстоятельно обоснованная К. Бугой, должна быть отнесена к числу в высшей степени правдоподобных и убедительных этимологий. 173 Однако она не отвечает на вопрос об отношении рус. ремество, ремесло к лит. remstas, remslas. К. Буга был даже вынужден доказывать, что литовские слова не были заимствованы из славянского, ибо в те годы А. Брюкнер, например, значительное число исконно родственных слов и даже славянских балтизмов считал балтийскими славизмами. Итак, перейдем к рассмотрению приведенных выше славянских и балтийских слов. Прежде всего, наиболее архаичные по своей структуре формы – церк.-слав. ремесьство и ремезьство – позволяют выделить в качестве производящей основы этих суффиксальных образований или ремезь. По-видимому, последнее слово мы находим в древнерусском языке (XIV в.): ремези храмы сдлають вы (Срезневский, III, 114). Однако это hapax legomenon не может служить надежным основанием для утверждения о широком распространении слова ремезь " плотник, строитель» в древнерусском языке. Кроме того, слово ремезь (или ремезъ) не может рассматриваться как соответствие лтш. remesis или лит. remsas. В самом деле, рус. береза, железо лит. béras, geleis говорит о том, что др.-рус. ремезь должно было бы соответствовать лит. Правда, др. рус. полностью соответствовало бы литовскому remsas. Но в этом случае мы должны признать, что др.-рус. ремези и церк.-слав. ремезьство представляют собой результат озвончения –с-, что трудно признать правдоподобным для слов славянского происхождения. В то же время колебания между –с– и –з– в передаче древнерусских слов балтийского происхождения – вполне обычное явление. Так, в Ипатьевской летописи под 1278 г. пруссы упоминаются в двух формах, проуси и проузи (ср. и ремези, церк.-слав. ремесьство и ремезьство). Таким образом, единственное слово, которое могло бы послужить базой для образования восточнославянских слов на -(ь)ство (или на -ло ) – др.-рус. ремези – оказывается не только изолированным, но и аномальным с точки зрения исконного родства анализируемых балтийских и славянских слов. |
|
|
