| Досифея, по должности своей – экклесиарх, 76 т.е. он отвечал за порядок в алтарях во время богослужения. Аполлос до 1906 г. был ризничим Лавры. Рапортом Духовного Собора Святителю Патриарху Тихону 24 декабря 1920 г. (по н. ст. – 6 января 1921 г., а по справке врача А. Радкевича – 7 января) за печатью «Гефсиманской Земледельческой Артели» сообщалось, что «от старческой дряхлости» этот старец скончался 82 лет от роду – «в своей келлии в Гефсиманском скиту, в корпусе, в котором помещены были на жительство лаврские монашествующие по выселении их из Черниговского отделения Скита». На этом рапорте Патриарх Тихон своей рукой, очень неровным и трудно разборчивым почерком (как и на других реляциях) надписал: «Вечная память, Царство Небесное в Бозе почившему Старцу о. Архимандриту Аполлосу. 28 дек. 1920» (=10 янв. 1921 г.). Четвертым по чину лицом был игумен (а с 26 мая 1914 г. – архимандрит) Нил (Фурсов, 66 лет – в 1919 году), многолетний эконом Лавры, в 1914 году по болезни уволенный с этой должности, но продолжавший состоять членом Духовного Собора. Вместо него экономом был назначен игумен Иона І-й. Но когда Комиссар Посада Н. Королев в марте 1917 г. потребовал его снять 77 с этого поста, то 15 числа на эту должность вновь назначили о. Нила. Однако в июне того же года эту должность временно возложили на 50-летнего иеромонаха Алексия (Серафиновича), 78 но он от нее через полгода отказался (подав 8 января прошение освободить его по состоянию здоровья), и с февраля 1918 г. она временно была переложена на 53-летнего иеромонаха Самуила (Иванова), который вскоре, а именно 17 марта, рапортовал Собору о своей неспособности к этой хлопотливой и ответственной работе 79 , и 2/15 апреля она была возложена на иеродиакона Елеазара (Коломкина). 80 . Он ее «потянул», и потому в 1919 году он был утвержден в ней и «наречен» соборным иеромонахом, т.е. входящим в Духовный Собор – Правление Лавры. Но 27 января/9 февраля 1921 года, когда Лаврская братия была уже размещена в Скиту и в Параклите, иеромонах Елеазар ушел на приход в с. |
| Так, например, место председателя в совете братства принадлежало Аркадию Остальскому (сначала священнику, потом – протоиерею, архимандриту, Епископу); также весьма заметными в братстве были: Константин Константинович Колпаков, бывший дворянин, лектор землеустроительного техникума; Леонтий Александрович Цытович, бывший офицер, бывший служащий финотдела; Константин Константинович Роше, бывший предводитель дворянства, поэт, ныне – пенсионер; Наталия Ивановна Оржевская, бывшая княжна, бывшая фрейлина императорского двора. В деятельности братства принимали участие и теософы: тот же Роше К. К., Глинка. В свою работу братство вовлекало и крестьян близлежащих сёл. Так, например, мне известно, что братскую церковь посещали крестьяне с. Троковичи, посещали и дом бывшей старосты Ольги Михайловны Комарчук, которая имела связь с крестьянами…» 189 . На молитвенную память духовным чадам о. Аркадий дарил свои фотографии с дарственными надписями. Так, Галине Ивановой он написал: " Всем не помочь, себе не говорите, Вдовицы лепту принял же Христос. Хоть одному страдальцу помогите, Хоть каплю осушите слёз. Труд и смиренье Есть лучшее для христианина утешение. И счастлив тот, кто в день несчастья Хоть раз дал руку бедняку, И осушил слезу участьем, И в радость обратил тоску " 190 . Первое четверостишье о. Аркадий взял из стихотворения «В альбом» члена Свято-Николаевского братства поэта Константина Константиновича Роше. Галина Иванова засвидетельствовала о таком эпизоде из своей жизни: «Когда я болела тифом, и мне ночью было плохо, то я ясно видела, что пришёл ко мне о. Аркадий и стоял около моей кровати. Когда же он на другой день пришёл сам, то спросил меня: «Ты ночью видела что-нибудь?» Я ему говорю, что «видела Вас, Вы стояли около меня». «Я в то время много думал о тебе», – закончил он» 191 . В 1920 году о. Аркадий был возведён в сан протоиерея 192 . В том же году в Житомире окончательно утвердилась советская власть. С 23 апреля 1920 по 1 марта 1921 года о. Аркадий Остальский , как позже он сам свидетельствовал, опять служил в Староконстантинове 193 . В марте 1921 года он возвращается в Житомир и опять служит в братских храмах 194 . Для огромного потока богомольцев и увеличивающегося числа братчиков была очень тесной отведённая церковной властью для братского храма небольшая домовая Благовещенская церковь в Каретном переулке (ныне ул. Якира) в здании бывшей духовной консистории (тогда это помещение занимал штаб 132-го полка). 21 января 1921 года Свято-Николаевскому братству была передана церковной властью также и пустующая тогда домовая Трёхсвятительская церковь в здании бывшей Волынской духовной семинарии (здание семинарии тогда занимали 55-е житомирские пехотные курсы). Ранее при закрытии семинарской церкви по распоряжению Епископа Фаддея часть имущества и утварь были переданы в другие церкви, а часть имущества было похищено, поэтому члены братства вынуждены были за свои деньги приобретать имущество и утварь для храма 195 . |
| Архимандрит Иларион был освобожден только 7 июня 1919 года. 24 мая 1920 года в Троицком храме патриаршего подворья в Москве во время своего наречения во епископы, которое совершал Святейший Патриарх Тихон, священномученик Иларион сказал: «Прежде я читал книги, теперь должен читать сердца человеческие, эти мудрейшие и часто вовсе непонятные письмена. Тогда писал я чернилами на бумаге, отныне предстоит мне благодатью писать образ Божий в душах человеческих. Прежде учил я, отныне должен вести ко спасению. Раньше мог я оставаться под спудом – ныне вы поставляете меня на свещнице церковном. Прежде я мог скрываться от людей и быть в любезной неизвестности – отныне должен светить людям светом добрых дел. Всей душою любил я жизнь академическую, от мира отрешенную, над миром возвышенную, уединенную, как бы пустынную. Ныне вы отнимаете надежду в эту пустыню снова и всецело возвратиться». 25 мая 1920 года он был хиротонисан патриархом Тихоном во епископа Верейского, викария Московской епархии. Тогда же владыка Иларион был назначен наместником московского Сретенского монастыря. К этому времени монастырские строения уже начинали занимать советские учреждения, и епископ жил на Сретенке на квартире своего друга по академии протоиерея Владимира Страхова. После своей хиротонии святитель Иларион становится ближайшим помощником патриарха Тихона по управлению Московской епархией. Особенно большая нагрузка на него легла после ареста и ссылки летом 1921 года епископа Подольского Петра (Полянского) . Административный опыт, накопленный в академии, позволил святителю Илариону блестяще справляться с множеством обременительных дел. Но при этом он находил время и для академии, хотя 21 апреля 1920 года он, вследствие назначения епископом Верейским, был освобожден от проректорской должности, оставаясь профессором. Учебный год 1921/1922 начался 2/15 августа в помещениях Высоко-Петровского монастыря в Москве. 9 июня 1921 года епископ Иларион писал профессору Н.Н. Глубоковскому : «Академия сейчас в роспусках. Занятия ведутся, но едва-едва, ведь студенты физически не могут заниматься. Да и профессора тоже… Профессором состою и я, но плохим… Я всегда имею пред собой тысячные аудитории, но больше в храмах, где читаем и лекции, но применительно к публике». |
| Путята вновь начал хлопотать перед Патриархом о восстановлении в прежнем сане, вступив «на путь примирения» с Православной Российской Церковью через специальных уполномоченных из числа своих пензенских сторонников . При этом предполагалось через ВЧК оказать воздействие на ряд членов Синода, побудив их оказать Путяте поддержку. Особая ставка делалась на митрополита Сергия (Страгородского) , находившегося с января 1921 г. в одной из московских тюрем (основанием для ареста митрополита послужил факт нарушения им советского законодательства о культах в вопросе о церковном браке и разводе) . Путята стал хлопотать за арестованного при посредничестве А. В. Луначарского. 6 апреля 1921 г. нарком просвещения направил председателю ВЧК следующую записку: «Арестован и сидит в Бутырках митроп[олит] Сергий (Страгородский.— М. К.). По моим сведениям, он мог бы быть полезен и облегчил бы ту миссию, кот[орую] взял на себя арх[иепископ] Владимир в Казани. Шпицберг по обыкновению идет слишком напролом. Между тем использовать арх[иепископа] Владимира надо при макс[имально] удобных условиях. Это м[ожет] очень сильно и в безопасной для нас форме примирить с нами крестьянство идеологически. Если заинтересуетесь, вызовите арх[иепископа] Владимира. Я тоже всегда к В[ашим] услугам». Дзержинский, как и ранее, обратился за советом к главному эксперту по Путяте Лацису и получил ответ: «Не стоит поднимать старого вопроса. Это очередное увлечение “богоискателей”. А Сергий (Страгородский.— М. К.) уж совсем для этой цели не гож ». Вряд ли точка зрения Лациса была сообщена Луначарскому, судя по тому, что 15 апреля 1921 г. он направил письмо И. А. Шпицбергу (ошибочно адресуя его в VШ отдел Наркомюста вместо СО ВЧК), высказываясь в том смысле, что до отъезда Путяты в Казань «дела с Сергием» надо бы наладить, так как по всей вероятности, restitutio ad integrum будет иметь место. «В общем и целом, при нынешнем повороте на уступки крестьянству нам крайне выгодно иметь послушную нам церковь. С этой точки зрения Вл. |
| А. Рачинского, Н. Д. Кузнецова . Они обвинялись в распространении клеветнических слухов об оскорбительном для верующих поведении участников вскрытия мощей преподобного Саввы Сторожевского, в частности в том, что Н. Д. Кузнецов подал в Совнарком жалобу: «Грубость и издевательство членов комиссии по вскрытию мощей дошли до того, что один из членов комиссии несколько раз плюнул на череп Саввы, останки коего составляют святыню русского народа». А. Д. Самарин и Н. Д. Кузнецов были приговорены к расстрелу, но, как сказано в приговоре, «ввиду победоносного завершения борьбы с интервентами суд заменил смертную казнь заключением в концентрационный лагерь впредь до победы мирового пролетариата над мировым империализмом». Другие обвиняемые получили разные сроки тюремного заключения. В 1919–1920 гг. вскрыты были мощи святого Митрофана Воронежского , преподобного Макария Калязинского, преподобного Евфимия Суздальского, святителя Питирима Тамбовского, преподобного Нила Столобенского, святителя Иоасафа Белгородского . Всего до осени 1920 г. было учинено 63 публичных вскрытия. Мощи преподобного Сергия Радонежского были вскрыты 11 апреля 1919 г. В канун вскрытия, совершенного в ночное время, перед воротами лавры собралась толпа богомольцев, молебны преподобному пелись всю ночь. Наутро народ впустили в лавру. Перед ракой с мощами святого сияло пламя свечей. В течение трех дней тысячи богомольцев подходили вереницей к раке и прикладывались к обнаженным мощам преподобного. 17 декабря 1920 г. состоялось вскрытие мощей преподобного Серафима Саровского . До недавних пор мощи преподобного находились в безвестности, в 1991 г. они были заново обретены. На Поместном Соборе в 1918 г. было вынесено постановление о созыве очередного Собора в 1921 г. Но обстоятельства не позволили выполнить это постановление. Затруднены в своей деятельности были тогда и постоянные органы высшего церковного управления. Большая часть членов Синода оказалась в эмиграции. В начале 1921 г. в заседаниях Священного Синода могли участвовать, помимо Святейшего Патриарха Тихона, только митрополит Владимирский Сергий (Страгородский) , митрополит Крутицкий Евсевий (Никольский) и архиепископ Гродненский Михаил (Ермаков), назначенный экзархом Украины. |
| Красиковым. В постоянных отделах и рубриках журнала помещались постановления ВЦИК, циркуляры Наркомюста и Наркомпроса, инструктивные письма и исчерпывающие тему религиозного преподавания разъяснения VIII отдела Наркомюста в вопросно-ответной форме . Особенность или методология законотворческой практики VIII отдела Наркомюста состояла в том, что разъяснения частного характера и по отдельным поводам, заявлениям и запросам распространялись затем для повсеместного и общего употребления. Так во всяком случае разрешались частные вопросы в журнале «Революция и Церковь», превращаясь во всеобщую юридическую норму. Возникавшие прецеденты становились нормативными актами и обязательными для всех установлениями. Глава Наркомпроса А.В. Луначарский всегда относил Закон Божий к бесполезным, ненужным, вредным и «ядовитым» предметам. Из уст наркома иного услышать было нельзя. В 1920 г. он докладывал на очередной сессии ВЦИК о проделанной работе по разрушению старой школы: «Мы взялись за врачевание этих пороков. Мы выдвинули идею единой школы. Мы изгнали из школы целый ряд таких предметов преподавания, которые являлись бесполезными или вредными и которые являли собой отражение буржуазных взглядов на культуру». «Мы оздоровили школу тем, что устранили из неё многие ненужные предметы: древние языки, закон божий, покончили с разделением на школы для мальчиков и девочек и, наконец, устранили в школах старую дисциплину» . «Врачевание» болезней и пороков старой школы А.В. Луначарский и его команда осуществляли исключительно путём удаления и вырезания (исключения, воспрещения, устранения, отмены, запрещения), то есть способами, не характерными для лечащего врача. 1921 г. отмечен новыми циркулярами запретительного характера, направленными против религиозного обучения в храмах. Одним таким решением было постановление Наркомпроса от 23 апреля 1921 г. В 17-м заседании Коллегии Наркомпроса 23 апреля 1921 г. было принято постановление по вопросу «о преподавании так наз[ываемого] Закона Божьего детям до 18 лет». |
| После начала первой мировой войны австрийские власти начали преследование православных. Храм святого Микулаша в Праге был отнят у Православной Церкви и обращен в католический военный костел. Настоятель храма протоиерей Николай Рыжков был арестован, а в 1917 году приговорен к смертной казни по обвинению в шпионаже в пользу России. Однако, этот приговор не был приведен в исполнение. Отцу Николаю удалось вернуться в Россию. В 1920 году он скончался в Петрограде . В годы войны богослужения и требы для православных жителей Чехии совершали румынские военные священники . Таким образом, к моменту провозглашения независимой Чехословацкой республики (28 октября 1918 года) православных храмов в Праге не было. Межвоенный период (1919-1938) У нас нет точных данных о том, когда именно в Праге начали совершаться богослужения для русских беженцев. Известно лишь, что первым попечение об организации православных служб взял на себя Владимир Трифилиевич Рафальский, прибывший в Прагу в июле 1919 года в качестве официального представителя правительства Колчака . Поначалу богослужения совершались нерегулярно, лишь по большим праздникам в различных наемных помещениях . Когда на рубеже 1920-1921 годов количество русских беженцев в Праге заметно увеличилось, то появилась потребность в более регулярных службах и в создании постоянно действующего русского православного прихода. Процесс формирования прихода затянулся до августа 1923 года. 8 апреля (26 марта) 1921 года Священный Синод Русской Православной Церкви во главе со Святейшим Патриархом Тихоном назначил архиепископа Евлогия (Георгиевского) управляющим русскими православными церквами и приходами в Западной Европе (Указ 423) . С этого времени архиепископ (с 30.01.1922 — митрополит ) Евлогий занимался организацией приходской жизни русской эмиграции в Западной Европе. На Вербное воскресенье (24 апреля нового стиля) 1921 года по пути из Сремских Карловцев в Берлин он заехал в Прагу. По воспоминаниям самого владыки Евлогия в то время православные службы в столице Чехословакии «были так редки, что, например, в Вербное воскресенье Литургии не было» . Утром в Великий Вторник владыка уехал в Берлин. |
| 17 апреля 1920 г. состоялось первое собрание трудового братства, на котором заведующим огородом был избран иеродиакон Товия (Кислый). Насельники также решили помочь монахиням Леушинского и Шестаковского подворий, не имевших своих участков земли для выращивания продуктов, и разрешить им участвовать в обработке лаврского огорода. 19 апреля Духовный Собор утвердил в должности о. Товия и предложил насельницам подворий избрать своих представительниц для образования коллегии из трех человек по заведованию огородом. Лаврские иноки работали поочередно, за что каждый получал свой пай. Выращивали в основном овощи: капусту, брюкву, картофель и т. д. Огород являлся одним из основных источников существования насельников, поэтому на втором собрании трудового братства при Лавре от 17 мая 1920 г. было принято постановление: «Привлечь всех членов братства (желающих получить продукты осенью) к ежедневной активной обработке огорода (кто не ежедневно будет работать, получит сокращенный пай), в противном случае будут лишены пая». Исключение сделали лишь для наместника архим. Николая, заведующего кладбищенской конторой иеромон. Иоасафа (Журманова) и панихидного игумена Сергия (Бирюкова) [xxvi] . Урожай на огороде выдался неплохой, и в конце октября Лавра заплатила за аренду земли с 1 августа по 1 февраля 1921 г. очередные 1200 руб. 22 декабря 1920 г. Духовный Собор обратился в центральный жилотдел Совета коммунального хозяйства с просьбой продлить аренду огородного участка трудовым братством и получил согласие. Таким образом, огород возделывался еще около года, что хотя бы отчасти помогало братии пережить голодное время. Об острой нехватке продуктов питания для насельников Лавры в тот период свидетельствуют как архивные документы, так и воспоминания. Так, заведующий кладбищенской конторой архимандрит Стефан (Бех) 25 апреля 1921 г., предлагая повысить плату за заказ на соборное богослужение, писал в Духовный Собор: «Даже оо. архимандриты, как бывшие из высших классов общества и не приспособившиеся поэтому к физическому труду, в настоящее время испытывают особенно острую нужду в необходимом для жизни» [xxvii] . |
| Зарубежное Высшее церковное управление в Константинополе. К 100-летию Русского исхода и образования Русской Зарубежной Церкви 21 апреля 2021 г. 15:50 В «Журнале Московской Патриархии» опубликована статья ведущего научного сотрудника Научно-исследовательского отдела новейшей истории Русской Церкви, профессора Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета доктора исторических наук, кандидата богословия А.А. Кострюкова ( 3, 2021 , PDF-bepcuя ). В истории Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ) был период, о котором мало известно, так как документальных источников сохранилось не много. Речь идет о пребывании Зарубежного церковного управления в Константинополе с ноября 1920 по май 1921 года. Тогда РПЦЗ еще не обзавелась своей периодикой, а формирование делопроизводственной базы началось позже, с переездом Зарубежного Синода в Сремские Карловцы (Сербия). Получается, что первые месяцы существования Зарубежной Церкви — некая terra incognita даже для специалистов. Столетие тех событий дает повод задуматься о причинах появления в эмиграции автономной церковной структуры. В стране далече Поражение Русской армии П.Н. Врангеля в ноябре 1920 года привело к массовой эвакуации из Крыма как участников боевых действий, так и множества мирных жителей. Покинуло полуостров и Высшее церковное управление (ВЦУ) Юга России, действовавшее на «белых территориях» в 1919-1920 годах (подробнее о нем см.: Юлия Бирюкова, Временное высшее церковное управление на Юге России в 1919-1920 годах. «Журнал Московской Патриархии», 1, 2018 . — Ред .). Правда, его глава, архиепископ Таврический Димитрий (Абашидзе), свою епархию не оставил — за границей лидером церковной эмиграции стал митрополит Киевский и Галицкий Антоний (Храповицкий). Изначально архипастырь хотел распустить церковное управление и удалиться в монастырь, передав паству Поместным Церквам. Однако другие архиереи настаивали на продолжении деятельности ВЦУ, в частности, архиепископ Евлогий (Георгиевский) и особенно епископ Вениамин (Федченков). |
| В первой половине 1920-х гг. в афонские обители еще смогли поступить некоторое количество русских эмигрантов, но в дальнейшем их приезд был запрещен. Последним пополнением русских обителей Святой Горы были монахи из входивших тогда в состав Чехословакии Закарпатья и Пряшевской Руси. В 1922-1928 гг. оттуда приехал только в Свято-Пантелеимоновский монастырь 21 инок, однако затем греческое правительство перестало выдавать визы и карпатороссам. Следует упомянуть, что с августа 1920 г. по 19 мая 1922 г. в скиту Новая Фиваида Свято-Пантелеимоновского монастыря проживал епископ Екатеринославский и Новомосковский Гермоген (Максимов), часто служивший в храмах разных монастырей Святой В этот же период некоторое время проживал на Афоне (в 1920, 1921 и 1924 гг.) и будущий Первоиерарх Русской Православной Церкви за границей митрополит Киевский и Галицкий Антоний (Храповицкий). В середине 1920-х гг. на Святую Гору приехали и остались там более чем на 20 лет два молодых русских эмигранта, внесших значительный вклад, как в историю Афона, так и Русской Православной Церкви в целом. Первым из них был учившийся в Парижском Свято-Сергиевском богословском институте художник и иконописец Сергей Семенович Сахаров. 18 марта 1927 г. С.С. Сахаров принял монашеский постриг с именем Софроний в русском Свято-Пантелеимоновском монастыре. О первых годах пребывания на Афоне он вспоминал, как о «самых блаженных». 30 апреля 1930 г. монах Софроний был рукоположен известным сербским святителем епископом Охридским Николаем (Велимировичем). Весной 1931 г. о. Софроний познакомился со своим духовником - святым старцем преподобным схимонахом Силуаном Афонским (в миру Семеном Ивановичем Антоновым, С Пасхи 1931 г и до самой кончины преподобного, покорившего молодого монаха своей «святостью, глубиной духовного опыта и ясностью мысли», о. Софроний находился при нем. 1 декабря 1935 г. иеродиакон Софроний принял великую схиму. Перед смертью святой передал своему духовному сыну записки, которые впервые были опубликованы в 1948 г. под названием «Старец Силуан». Преподобный Силуан тихо скончался 11/24 сентября 1938 г. после непродолжительной болезни лихорадкой и был отпет отцом наместником в соборе Свято-Пантелеимоновском монастыре (его канонизация Константинопольским Патриархатом состоялась в 1978 г., а в 1992 г. прп. Силуан был внесен в месяцеслов Русской Православной |
|
|
