| Фактически, как и в 1880-е гг., обер-прокурор стремился делать упор на публикации учительно-назидательного характера. Особо ярко подобное стремление к учительству, назиданию проявилось в собственной издательско-публикаторской деятельности главы духовного ведомства. Выше отмечалось, что одним из излюбленных средств воздействия на общественное мнение, которое, по мысли Победоносцева, позволяло избежать «рынка и грязи» газетно-журнальных дискуссий, было издание (часто анонимно) статей и брошюр по актуальным вопросам общественно-политического характера. По мере ослабления своего влияния в правительстве обер-прокурор придавал все больше значения именно такой, идеологически-пропагандистской деятельности. Особое внимание в 1890 – начале 1900-х гг., как отмечалось выше, глава духовного ведомства уделял работам западных авторов. Им был подготовлен целый ряд переводов, переложений, компиляций, отражавших взгляды различных западных публицистов на злободневные общественно-политические вопросы. В некоторых случаях автор текста указывался, в некоторых – нет, иногда его имя переносилось с обложки во введение или текст сочинения. Практически все переводимые Победоносцевым материалы подвергались определенному препарированию (изъятиям, дополнениям, перекомпоновке и пр.). Сам обер-прокурор называл это адаптацией текста к уровню аудитории – «иностранные статьи и книги, взятые целиком, редко бывают вполне понятны русскому читателю на русском языке» 704 . Однако очевидно, что имела место и определенная идеологическая подгонка иностранных сочинений под взгляды Победоносцева 705 . Имея возможность использовать для своих целей мощные типографии Синода в Москве и Петербурге, а также располагая значительным издательским капиталом имени А.Н. Муравьева, обер-прокурор развернул широкую издательскую деятельность. В 1890-е гг. им были опубликованы статья о Ф. Ле Пле (1893) и перевод сочинения французского мыслителя «Основная конституция человеческого рода» (1897), выдержки из сочинения У. Гладстона «Несокрушимая твердыня Священного Писания » (1894). |
| 1352 Речь идет о следующих трудах (указываем первые их издания): 1) Мелетий (Смотрицкий), архиеп. Грамматики Славенския правилное Синтагма. Евье, 16181619; 2) Ломоносов М. Российская грамматика. СПб., 1755; 3) Буслаев Ф. Опыт исторической грамматики русского языка. М., 1858. Ч. I–II. 1353 Имеются в виду исследования К. С. Аксакова «О русских глаголах» (М., 1855) и «Опыт русской грамматики» (М., 1860) и Н. П. Некрасова «О значении форм русского глагола» (СПб., 1865). Николай Петрович Некрасов (1828–1913) – видный славист, член-корреспондент ИАН (1890). 1357 Имеются в виду жена Я. К. Грота Наталья Петровна (ур. Семенова; 1825–1899) и, вероятно, его сыновья: философ Николай (1852–1899) и славист Константин (1853–1934). 1358 Консервативный публицист, издатель, литературный критик Михаил Никифорович Катков скончался 20 июля 1887 г. на 69-м году от рождения. 1365 «Московские ведомости» находились в непосредственном ведении Московского университета, у которого их арендовали редакторы (М. Н. Катков – в 1850–1855, 1863–1887 гг.; в 1863–1875 гг. – совместно с П. М. Леонтьевым). 1369 Братья Поляковы: Яков (1832–1909), Самуил (1837–1888) и Лазарь (1842–1914) Соломоновичи – железнодорожные подрядчики, предприниматели и банкиры; все трое стали потомственными дворянами и тайными советниками. Об А. Д. Мейне см. примеч. 40 на с. 163. О том же Гиляров писал 27 июля 1887 г. своему приятелю, видному чиновнику МНП И. П. Корнилову: «Поляковы хотят взять «Ведомости» в руки, подставив Мейна, бывшего Правителя дел канцелярии здешнего генерал-губернатора, недавно уволенного, говорят, по негласному Высочайшему повелению. Отношение Мейна к литературе определяется тем, что он управлял прежде московским отделением «Голоса " » (РНБ. Ф. 377. 592. Л. 1–1 об.). 1371 Речь идет о телеграмме «специального корреспондента «Голоса " » о реакции делегатов Пушкинского праздника на речь Каткова, произнесенную им 6 июня 1880 г. на торжественном обеде по поводу открытия памятника поэту, а также о последовавших затем публикациях этой либеральной газеты. В своей корреспонденции Мейн облыжно утверждал, что Каткову была якобы устроена общая обструкция, и так описывал его: «Тяжелое впечатление производит человек, переживающий свою казнь и думающий затрапезною речью искупить предательства двадцати лет!» (Голос. 1880. 7 июня. 157. С. 4). Все русские газеты осудили это лжесвидетельство, поскольку речь Каткова, призывавшего к примирению общественных сил, вызвала одобрение многих слушателей. |
| 248–293; The Bilingual Hittite and Cuneiform inscription of Tarkondêmos, p. 294–308 в 7 томе Trans. Soc. Bibl. Archaeólogy, и его же: Decipherment of the hittites inscriptions у Wright’a, в The empire of the hittites, p. 168–188. Ср. Троицкого, Результаты и пр., стр. 314–320. 32 Автор не мог достать этой книги, почему принуждён говорить и судить о ней по De Lantsheere’y, p. 66–79. 36 Campbell, op. c., I,8. Так же точно Кэмпбелл отзывается здесь о попытке изъяснения эмафских надписей Дунбара Гэса, работы которого по этой части помещены в Quarterly Statement of Palestine Exploration Fund за 1880 и 1881 гг. и в Journal of the Anthropological institute за 1880 г. по Campb. 38 Proceedings of the Society of Biblical archaeology, 1888, jun., p. 437–449: New readings of the hieroglyphs from Northern Syria. 41 Несколько кратких статей Менана относительно хеттейских надписей помещены в Comptes rendus de l’Académie des inscriptions et belles lettres за 1890 и 1891 гг., из коих некоторые приложены к его переводу книги Сэйса: Les Hétéens, histoire d’un Empire oublié, см. p. 163–200. Но главное исследование по дешифрированию хеттейских, в частности эмафских надписей, помещено в Recueil vol. 13, p. 26–47; 131–145: Etudes hetéennes. 42 Ср. персепольскую надпись над дверями дворца Дария: «Дарий, царь великий, царь царей, царь провинций, Гистаспа сын, Ахеменид, он построил этот дворец»; у Коссовича, Inscriptiones persepolitanae Achaemenidarum, p. 74. 43 Этот список приложен Сэйсом к его статье «The monuments of the Hittites, во Tr. Soc. Bibl. Arch., t. 7, p. 288–293; ср. Brugsch Gesch. Aeg. unter Pharaonen, S. 453–455. De-Lantsheere, op. c., p. 59; 86–88; 92–96. 44 The Hittite inscriptions of Kappadocia and their decipherment, by Sayce, в Recueil за 1892 г., vol. 14, p. 43–53. 46 Ср. Lecture phonétique de l’idéogramme royal hétéen, par I. Menant, в Comptes rendus d. inscript. Et belles lettres, за 1891 г., p. 139–148. 47 Sayce, op. c., в Recueil t. 14, p. 51, где Сэйс исправляет свой прежний перевод кратких эмафских надписей. |
| Тут нет преувеличения. Новый книжный свод действительно охватывает всю крестьянскую Русь, пахотную и пастбищную Россию во все пределы, во все её дедины и отчины. Ведь там, в корневых русских землях, за тысячи вёрст от Сибири, лежат истоки многих сибирских родов, что, переселившись сюда, заложили здешнюю животворную ниву. Пахари с Орловщины, Курщины, Псковщины, туляки и тверичи, выходцы с Русского Севера, в том числе с моей родной Онеги… Это они, первопроходцы, поднимали сибирскую целину, засевали её житом, ячменём и пашеницей, и сами, как житные зёрна, всё далее растекались по этой богоданной русской земле. А потом уже их роды, поколения новых пахарей, наследовали новую дедину и отчину, раздвигая невиданные пращурами и неведомые дотоле никому горизонты. Впечатляют цифры, которые приводятся здесь в отрывке из трудов историка Василия Ключевского: «Официально известно, что ежегодное число переселенцев в Сибирь, до 1880-х годов не превышавшее 2 тысяч человек, а в начале последнего десятилетия прошлого века достигшее до 50 тысяч, с 1896 г. благодаря Сибирской железной дороге возросло до 200 тысяч человек, а за два с половиной года (с 1907 по июнь 1909 г.) в Сибирь прошло около 2 миллионов переселенцев». Причём, что характерно, Центральная Россия при этом не убывала. После отмены крепостного права шёл повсеместный прирост населения: «…в 1876-1880 гг. – 995 500, в 1886-1890 гг. – уже 1 203 300, а в 1997-1010 по подсчётам Н.П.Огановского средний ежегодный естественный прирост достиг уже отметки в 2 312 000 человек» (из публикации Ольги Еланцевой). Поневоле воскликнешь: вот бы сейчас так! Далеко укатился сказочный житный Колобок от устья своей печи, аж за Урал-горы перевалил. Казалось бы, и от бабушки ушёл, и от дедушки ушёл ( читай от истоков), но зримыми и незримыми нитями он накрепко связан с большой Родиной. Как множество корней и корешков пронизывают пласт почвы, так и сибирская нива связана с истоком не просто историей – всей глубинной народной сутью. Это прямо в книжном своде не подчёркивается – нет нужды. Потому что это чувствуется, так или иначе, едва ли не в каждом печатном слове. А уж в словаре тобольских говоров (это межа XIX-XX в.в.) – и в буквальном смысле. |
| Приоритет МДА неожиданный – скорее этого можно было бы ожидать от КДА, занимавшейся на протяжении более полувека переводом наследия Иппонийского епископа. Выявить в этом приоритете какую-либо значимую тенденцию довольно сложно, ибо темы предлагались разными профессорами по соответствующим дисциплинам. Но все же интерес конкретного профессора значил много и мог сконцентрировать внимание его учеников на определенной тематике. Так, можно выделить как минимум три таких личности: в 1880-х гг. – профессора психологии СПбДА A. Е. Светилина; в 1890-х гг. – профессора патристики КазДА JI. И. Писарева, автора фундаментального труда по учению блаженного Августина о человеке в его отношении к Богу 580 ; в начале XX в. – профессора патристики МДА И. В. Попова , автора диссертации по гносеологии и онтологии блаженного Августина 581 . Все эти три профессора занимались преимущественно антропологической тематикой, что не могло не скаэаться и на специфике предлагаемых ими кандидатских тем. Наконец, особый интерес к блаженному Августину проявлял преосвященный Антоний (Храповицкий) – ученик A. Е. Если обратить внимание на временное распределение «августиновских» работ, то можно сделать общее замечание: интерес к наследию блаженного Августина повышается начиная с 1880-х гг. С одной стороны, это было связано с общей ситуацией в России и церковной жизни: активизацией полемики со старообрядцами, сектантами, a также новым витком диалога со старокатоликами и англиканами. Вполне понятно, что идеи блаженного Августина не могли при этом оставаться без внимания. С другой стороны, в академическом богословии появляются новые тенденции, которые также определяют новый всплеск интереса к Иппонийскому епископу. Так, начинает выкристаллизовываться в качестве особого направления антропология, – разумеется, ключевыми становятся вопросы о первородном грехе, человеческой воле и ее свободе, благодати. Более определенным становится интерес не только образованного общества, но и самой высшей духовной школы – по крайней мере, ее отдельных представителей – к внеакадемическому, «мирянскому» богословию – славянофилам, философствующим писателям. |
| «Победоносцев горько жалуется на то, что лишился всякого влияния» и «выражает решимость не вмешиваться более ни во что, кроме своих синодальных дел», – отметил Половцев в дневнике 31 октября 1889 г. Спустя полгода он описывал опустевший кабинет обер-прокурора, в котором еще недавно было тесно от посетителей, являвшихся за протекцией 660 . О падении влияния главы духовного ведомства свидетельствовало и сокращение количества писем, которые он писал царю, и изменение их тематики (теперь это были почти исключительно церковные вопросы), и их заискивающий тон. Победоносцеву теперь приходилось ловить каждую возможность увидеться с монархом, а иногда напрашиваться (не всегда успешно) на встречу с ним 661 . Фактически к началу 1890-х гг. стало очевидно, что Александр III держит в правительстве своего старого наставника лишь в знак благодарности за ту роль, которую он сыграл в начале 1880-х гг. 662 «Победоносцев сильно устарел и одряхлел, – записывал в дневнике в декабре 1893 г. заведующий библиотекой и архивом Синода А.Н. Львов. – Никто не верит в долговечность и его самого, и его начинаний. Да и у него самого нет энергии». Каждый раз к началу нового года в духовном ведомстве возникали слухи о скорой отставке обер-прокурора 663 . Был уверен в неизбежности подобного развития событий, видимо, и сам глава духовного ведомства. «Я уже стал стар и, вероятно, недолго уже останусь», – писал Победоносцев Александру III в апреле 1893 г., многозначительно замечая царю, что «в первые годы вашего царствования вы оказывали мне близкое доверие» 664 . И хотя впоследствии обстоятельства сложились таким образом, что обер-прокурор остался в правительстве до 1905 г., надолго вернуть себе прежний объем влияния он уже не смог. Ослабление позиций Победоносцева в верхах, оставшееся незамеченным в широких кругах общества, породило представление о его всевластии, сохранявшемся вплоть до 1905 г. Между тем, как отмечалось выше, уже к концу 1880-х гг. обер-прокурор во многом утратил прежнее влияние. Причиной тому были и неудачи в руководстве духовным ведомством, и провал рекомендаций, относившихся в сфере государственного управления в целом. |
| В 1858 г. методистская община появилась в Порсгрунне, в 1860 г.- в Хёланне и Эйдсберге, в 1863 г.- во Фредрикстаде, в 1865 г.- в Кристиании, в 1866 г.- в Фурнесе, в 1868 г.- в Арендале. В 1866 г. в Н. насчитывалось 757 методистов. Большинство составляли представители малоимущего населения, гл. обр. городские ремесленники и моряки. Из-за экономических проблем и противодействия свободным церквам со стороны гос-ва и НЦ мн. норвеж. методисты эмигрировали в США. С 1867 г. проводились ежегодные конференции. В 1869 г. Петерсен был назначен суперинтендантом норвеж. миссионерского округа, в 1871 г. его сменил Мартин Хансен. Одной из основных задач была подготовка лит-ры на норвеж. языке. С этой целью в 1867 г. методисты открыли собственное изд-во и через 10 лет приобрели печатный пресс. В 1874-1879 гг. в Кристиании работала методистская семинария, закрытая из-за недостатка средств. В 70-80-х гг. XIX в. были созданы общины во мн. норвеж. городах, в т. ч. в Ларвике (1873), Шиене (1873), Ставангере (1874), Тёнсберге (1878), Бергене (1879), Кристиансанне (1880), Тронхейме (1883), Бодё (1889), Тромсё (1890), Хаммерфесте (1890; самая северная методистская община в мире). С 1870 по 1890 г. число методистов в Н. увеличилось с 896 до 4418 чел. В 1888 г. при поддержке амер. методистов была вновь открыта методистская семинария в Кристиании. В 1892 г. здесь же открыт приют, в 1914 г. в Бергене - госпиталь. В 1905 г. в Н. проживали 5625 методистов. В 1908 г. основана внутренняя миссия, направленная на евангелизацию жителей Н., гл. обр. на севере страны, и в 1907 г.- внешняя миссия. В 1921 г. 1-й норвежский миссионер-методист Серене Лёланн (1895-1987) была направлена в Китай. В 1920 г. образовано методистское еп-ство Сев. Европы во главе с датчанином А. Бастом (1867-1937). В 1924 г. в Гётеборге (Швеция) учреждена Скандинавская теологическая семинария, в которой проходили обучение и норвежские методисты. В 1939 г. методисты открыли больницу в Шиене - 1-ю в городе. Методисты направляли миссионеров в Индию, Алжир, португ. |
| В 1880-1890 гг. Л. с тревогой наблюдал «голод ума, голод сердца и голод души». Ему было «страшно за человека» (ПСС. Т. 9. С. 295, 335). В этом русле и развивались творческие искания писателя. Поздние сочинения Л., в которых он резко критиковал духовную обстановку, с трудом миновали цензурные запреты, вызывая резкое осуждение обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева . При этом мировоззрение Л. оставалось глубоко религиозным. В 1875 г. Л. писал: «Более, чем когда-либо, верую в великое значение церкви, но не вижу нигде того духа, который приличествует обществу, носящему Христово имя» (Там же. Т. 10. С. 411). Это обусловило интерес писателя к феномену рус. разноверия. На протяжении всего творческого пути он изучал старообрядчество, различные направления духовных христиан, иные народные поиски «истинной» веры. Исследуя старообрядчество, он не раз уточнял свою т. зр. и на склоне лет пришел к выводу, что «идеал староверия иной, чем говорили Мельников и Щапов. И он стоит даже в стороне от помеченных или главных направлений: этот идеал - забота о том, чтобы обособиться от мира, стать выше всех» (РГАЛИ. Ф. 275. Д. 339. Оп. 1. Ед. хр. 68. Л. 1 об.). Л. изучал и традицию рус. католиков и буддистов, не обошел вниманием и разномыслие внутри Православия. Творчество Л. воспринималось двойственно и всегда вызывало бурную полемику. К 90-м гг. XIX в. суждения критиков стали более спокойными. В 1891 г. М. А. Протопопов в «Русской мысли» опубликовал статью о Л. под названием «Больной талант». Эта статья была одной из первых попыток объективного анализа творчества писателя. Л. статья понравилась, он назвал ее «очень хорошей, обстоятельной, ясной и справедливой». «Лет 15-20 назад многие его замечания помогли бы мне избежать множества ошибок, о которых я, конечно, сожалею,- писал Л.- И название «Больной талант» не метко. У меня был «тугой рост». Я долго ходил на помочах - боялся и со страху говорил по-детски. А зла у меня не было, и я всегда был независим и искренен» (ПСС. Т. 11. С. 767). Наиболее продуктивно творчество Л. было осмыслено в 1890-1910 гг. |
| «Вспоминаю, – писал он в конце 1881 г. Н.П. Игнатьеву по поводу открытия новой газеты, – притчу о кудеснике, который заклятьем вызвал много бесов из бездны, но потом, забыв формулу заклятья… был сам растерзан разъяренными бесами» 438 . Обер-прокурор оказывал сильнейшее давление на министров внутренних дел (Игнатьева и его преемника Д.А. Толстого), требуя не допускать открытия новых органов печати и подвергать репрессиям (вплоть до закрытия) уже существующие. В сфере прочного влияния Победоносцева находилась цензура. Он сыграл решающую роль в назначении начальников Главного управления по делам печати Е.М. Феоктистова, М.П. Соловьева и Н.В. Шаховского, отдавал им (а также отдельным цензорам) руководящие указания и принимал от них отчеты 439 . По настоянию Победоносцева в 1882 г. были приняты «Временные правила о печати», значительно усилившие контроль администрации над прессой. При активном участии обер-прокурора в первой половине 1880-х гг. были закрыты популярные оппозиционные издания («Московский телеграф», «Русский курьер», «Голос», «Отечественные записки»), а также газеты, критиковавшие управление духовным ведомством («Церковно-общественный вестник», «Восток» и др.) 440 . Следует отметить, что, несмотря на всю энергию Победоносцева и влияние, которое он в первой половине 1880-х гг. оказывал на государственный аппарат, деятельность правительства по отношению к печати не вызывала у него удовлетворения. Его, в частности, возмущало, что администрация не оказывает должного влияния на провинциальные органы печати – «грязные клоаки, остающиеся без всякого контроля под мнимым присмотром необразованных вице-губернаторов» 441 . В некоторых случаях Победоносцеву казалось, что цензура, скованная формальностями, не принимает простых запретительных мер там, где их необходимость очевидна («все они растерялись и запутались в параграфах и циркулярах»). В других – наоборот, что цензура из перестраховки останавливает материалы, полезные с пропагандистской точки зрения (например, полемические материалы о Л.Н. Толстом в 1890-е гг.). «Вот какова тупость нашего официального разумения, – с раздражением писал обер-прокурор единомышленникам (Рачинскому и Шаховскому). – Бестолковщина и невежество цензуры вошли в пословицу» 442 . Исправить подобную ситуацию Победоносцев пытался путем личного вмешательства в спорные вопросы, но, разумеется, такой метод мог принести лишь ограниченные результаты. |
| Мотив «близости к простому народу» был любимой идеей и самого Победоносцева. Русские священники, подчёркивал обер-прокурор, «из народа вышли и от него не отделяются ни в житейском быту, ни в добродетелях, ни в самых недостатках, с народом и стоят и падают... Избави нас Боже дождаться той поры, когда наши пастыри... станут князьями посреди людей своих, в обстановке светского человека, в усложнении потребностей и желаний посреди народной скудости и простоты» 25 . Подосновой «опростительских» планов, нацеленных на сближение пастыря с паствой, была идеализация народной религиозности, нежелание замечать далеко зашедший процесс её разложения. В духовном ведомстве при Победоносцеве утвердился жёсткий дисциплинарный режим; клириков, не соглашавшихся с «опростительским» курсом и пытавшихся отстаивать свои права перед лицом начальства, ждала скорая и решительная кара. «С молодыми либеральными батюшками тогда не стеснялись... – вспоминал о 1880–1890-х гг. митрополит Евлогий (Георгиевский). – Многие оказались со сломанными душами, случалось, попадали под суд и, не выдержав тяжёлых испытаний, кончали идеалисты пьяницами, погибали» 26 . Неизбежным следствием подобной политики были настроения пассивности и безразличия среди духовенства. Власти тщетно пытались «сломать» эту пассивность приказами, постоянно предписывая духовенству вдохновение при богослужении, образцовое поведение в быту и др. Результаты преподания таких инструкций были незначительны. «Много тяжкого, – писал в 1885 г. Победоносцев своему близкому другу С.А. Рачинскому, – в инерции или даже в глухом противодействии нашей духовной среды и Боже! какие крепкие нервы нужно иметь и сколько терпения, чтобы в ней вращаться и действовать» 27 . Из истории известно, что общее направление действий церковного руководства и отношение к Церкви гражданских властей, как правило, немедленно отражается на положении духовной школы и богословской науки. Излишне говорить, что курс на «опростительство» пагубно повлиял на состояние духовно-учебных заведений конца XIX века. С начала 1880-х гг. тщательная богословская подготовка пастырей стала казаться начальству источником «опасности» и даже неким «излишеством», не оправданным условиями реальной жизни. В духовной школе уменьшалось число «светских» предметов. В академиях большинство учебных курсов стало обязательным для всех студентов, так что время для самостоятельной научной работы ограничилось. Диспут при защите магистерских диссертаций заменялся коллоквиумом без участия посторонних. Докторские степени присуждались вовсе без защиты. С 1887 г. штат студентов-богословов был ограничен в соответствии с потребностью духовно-учебного ведомства в наставниках, в связи с чем число учащихся в академиях сократилось за 1883–1889 гг. на треть (с 1.127 до 765). |
|
|
