| При восстановлении (1773-1779) башню завершили куполом с золоченой главкой в форме шишки, сохранившейся до наст. времени. Фасадный декор и внутреннее убранство были выполнены с обильным использованием каменной резьбы и скульптуры из алебастра. Плоские пилястры, лопатки и карнизы создают ордерный каркас фасада, жесткость к-рого снижена за счет многочисленных включений пластических деталей - гирлянд, картушей с фигурами, балюстрад с вазонами и т. д. Выполненные с почти ювелирным изяществом, они стилистически близки не столько к барокко, сколько к позднему маньеризму, характерному для Польши, Зап. Украины и отчасти Юж. Скандинавии. Облегченность и наличие мелких форм, примененных на фасадах, кажутся более уместными для отделки интерьеров, что уже не раз отмечалось исследователями, писавшими о влиянии архитектуры иконостасов на наружное убранство рус. храмов рубежа XVII и XVIII вв. Контраст с хрупкими колонками портика составляют колоссальные волюты по сторонам главного входа. Внутри использована объемная пластика, здесь присутствуют сочные гирлянды, горельефные изображения ангелов, кариатиды, поддерживающие карниз на хорах. Скульптурное убранство интерьера выполнено иностранными мастерами и сопоставимо только с 2 памятниками петровского времени - интерьерами ц. Знамения в Дубровицах (1697-1704) и собора московского Богоявленского мон-ря (1704-1705). Эти произведения могли быть созданы одной из 3 групп иностранных мастеров, приехавших в Москву в 1703 г.: итальянцами во главе с Доменико Руской либо Джованни Франческо Росси или австрийцами во главе со швейцарцем Францем Людвигом Циглером (см.: Словарь архитекторов и мастеров строительного дела Москвы XV - сер. XVIII в. М., 2008. С. 500, 502, 623 и др.). З. руководил многочисленными декоративными работами, в т. ч. изготовлением резных деревянных иконостасов. Документально известны выполненные под его наблюдением иконостасы московских церквей арх. Гавриила (ок. 1720, не сохр.) и Двенадцати апостолов (1721-1723, не сохр.), Андреевской ц. |
| Эрхарда в мон-ре Нидермюнстер в Регенсбурге). Мощи И. были открыты между 1001/04 и 1019/20 гг. при активном участии Герхарда, 1-го аббата муж. мон-ря Зеон, и Туты, аббатисы мон-ря Фрауэнкимзе. По мнению Х. Допша, саркофаг был открыт по приказу имп. Генриха II , что могло быть связано с планируемым строительством новой монастырской церкви ( Dopsch. 2006. S. 194). Аббат Герхард распорядился, чтобы в саркофаг с мощами положили свинцовую табличку со стихотворной памятной надписью (сохр. до наст. времени), где сообщается об аристократическом происхождении И. и о том, что в течение долгого времени она была аббатисой мон-ря. Вероятно, тогда же на саркофаге высекли стихотворную эпитафию ( Schlecht. 1921; Bauerreiss. 1932; впрочем, есть и противники этой т. зр.- см.: Strecker. 1924). Череп И. был перенесен в аббатство Зеон. В 1468 г., в ходе перестройки церкви, оригинальная крышка саркофага была сломана. В 1476 г. аббатиса Магдалена Ауэр фон Винкель (1467-1494) распорядилась вырезать новую надгробную плиту из красного мрамора, на к-рую перенесли (без последней строки) эпитафию XI в. (сохр. неопубл. описание этих работ историка Петера Франка, о нем см.: MGH. Antiquitates. Poet. Lat. T. 5. Fasc. 1/2. P. 327). Реликварий с мощами блж. Ирменгарды у алтаря капеллы мон-ря Фрауенкимзе Реликварий с мощами блж. Ирменгарды у алтаря капеллы мон-ря Фрауенкимзе 20 окт. 1631 г. по приказу занимавшейся сбором древних реликвий аббатисы Фрауэнкимзе Магдалены Хайденбухер (1609-1650) и с одобрения Зальцбургского архиеп. Париса Лодрона (1619-1653) саркофаг был вновь открыт. Согласно дневнику настоятельницы, сама И., явившись аббатисе, попросила перенести свои останки в более подходящее место. Мощи поместили в небольшой саркофаг из красного мрамора, хранившийся в деревянном контейнере, к-рый установили в освященной во имя И. капелле монастырской церкви. Вокруг контейнера возвели решетку, куда была включена обнаруженная при вскрытии памятная свинцовая табличка со стихотворной надписью. Перенесение мощей сопровождалось торжественной процессией и раздачей милостыни, т. |
| С 72 г. крепость оставалась единственным не покорившимся Риму местом в стране. Подошедший 10-й рим. легион во главе с Флавием Сильвой окружил скалу стеной и построил вокруг неск. наблюдательных пунктов и лагерей (сохр. следы 8 лагерей). С запада естественное всхолмление было увеличено и превращено в осадный пандус для выдвижения тарана высотой более 70 м (сохр. до наст. времени). В 73/74 г. римляне пробили брешь в стене, после чего Элиезер призвал оставшихся защитников крепости (960 чел.) покончить с собой. Ссылаясь на рассказ 2 уцелевших женщин, спрятавшихся с детьми в пещере, Иосиф Флавий описывает события в М. накануне сдачи крепости защитники собрали и сожгли все ценное (кроме съестных припасов, чтобы враг не думал, что они испугались голода), затем убили жен и детей, после чего выбрали по жребию 10 чел., к-рым предстояло убить остальных. Один из 10 оставшихся также по жребию убил своих собратьев и поджег крепость, а затем покончил жизнь самоубийством. После падения крепости здесь стоял рим. гарнизон (до 111). В V-VI вв. на вершине М. возник мон-рь с небольшой церковью, к-рая имела мозаичный пол, трапезную и кухню. Изучение Широкоизвестная благодаря рассказам Иосифа Флавия, М. одной из первых в Палестине привлекла внимание ученых. В 1838 г. амер. ученые Э. Робинсон и И. Смит идентифицировали ее на местности; в 1842 г. амер. миссионер С. Вулкотт и англ. худож. У. Типпинг (иллюстратор брит. издания «Иудейской войны»), посетив М., оставили ее описания и рисунки. В 1851 г. франц. исследователь Ф. де Сольси раскрыл здесь остатки визант. церкви с мозаичным полом. Он первым снял план крепости и рим. лагеря (план издан в 1875), к-рый уточнил К. Р. Кондер. В 1867 г. англ. военный инженер Ч. Уоррен впервые поднялся в крепость с вост. стороны по упоминаемой Иосифом Флавием Змеиной тропе. В 1909 г. А. В. Домашевски и Р. Э. Брюннов вновь исследовали остатки рим. лагерей; в 1932 г. раскопки М. вел А. Шультен (Германия). С 50-х гг. XX в. работы возглавили израильские археологи: была исследована система водоснабжения крепости и раскопан один из рим. лагерей (1953, Ш. Гуттман, А. Алон); установлены очертания крепостных сооружений и план цитадели (1955, М. Ави-Йона, Н. Авигад; 1956, Й. Ахарони , Гуттман). Основные археологические работы на М. провел И. Ядин (1963-1965) в рамках международной экспедиции, коллектив которой включал сотни добровольцев. Была расчищена почти вся застроенная часть скалы, предпринята попытка восстановления древних построек. В результате работ историка иродианской архитектуры Э. Нецера (1989, 1995-2001) и других ученых были открыты новые строительные фазы, получены эпиграфические материалы эпохи иудейской войны, подробно освещено устройство рим. лагерей. Архитектура и археология |
| Б. в сторону маньеризма. Стены вестибюля перенасыщены пластическими элементами: сдвоенные колонны из серого камня, «повисшие» на массивных консолях, заключены в тесные ниши и лишены, т. о., пластической самостоятельности; простенки между ними слишком узки для помещенных в них ложных окон с массивными наличниками. Пространство вестибюля почти целиком занимает монументальная 3-частная лестница, выполненная по рисункам М. Б. архит. Бартоломео Амманати в 1559-1562 гг. Иисус Христос и Богоматерь. Фрагмент композиции «Страшный Суд». 1537–1541 гг. Роспись Сикстинской капеллы, Ватикан Иисус Христос и Богоматерь. Фрагмент композиции «Страшный Суд». 1537–1541 гг. Роспись Сикстинской капеллы, Ватикан В те же годы работы во Флоренции М. Б. начал работу над статуей Аполлона-Давида для Баччо Валори (Национальный музей Барджелло, Флоренция) и создал группу «Победа» (между 1519 и 1530, Палаццо-Веккьо, Флоренция), предназначавшуюся для гробницы папы Юлия II. Скрученная поза юноши, возвышающегося над поверженным бородачом, но будто замершего в печальной нерешительности, излюбленная модель для мн. живописцев и скульпторов маньеризма, стала образцом т. н. figura serpentiata. Ок. 1530 г. М. Б. написал для герц. Феррары Альфонсо I д " Эсте картину «Леда и лебедь» (не сохр.), известную сегодня в живописных копиях, лучшей из которых считается вариант Россо Фьорентино (Национальная галерея, Лондон), и по гравюре Корнелиса Боса (Британский музей, Лондон). Неприятие единоличного правления Медичи, заключение очередного, 4-го, контракта с наследниками Юлия II (1532) и кончина отца вынудили мастера в 1534 г. окончательно поселиться в Риме. Еще одной причиной переезда стала привязанность к Томмазо Кавальери, благородному рим. юноше, с к-рым М. Б. сдружился в 1532 г. Кавальери стал получателем целого ряда рисунков М. Б. на мифологические темы («Падение Фаэтона», Королевская б-ка, Виндзор; «Похищение Ганимеда», не сохр., копия 50-х гг. XVI в. - Художественный музей Фогга, Кеймбридж, шт. Массачусетс, США, и др.). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ОЛАВ I ТРЮГГВАСОН [Олаф; лат. Olauus, Turgonis filius; Olaph, Thrucconis filius; древнеисл. Óláfr Tryggvason; норвеж. Olav Tryggvason] († 999/1000), король (конунг) Норвегии (с 995), сын Трюггви Олавссона, конунга обл. Вик. Традиционно считался правнуком Харальда Прекрасноволосого (сер. IX - 1-я треть X в.), основателя династии норвеж. конунгов (в наст. время эти сведения рассматриваются как миф, созданный средневековыми норвеж. историками с целью представить Норвегию как наследственное владение). С именем О. Т. связано распространение христианства в Норвегии и Исландии. Исторические свидетельства о жизни О. Т. скудны: лишь в современной ему «Англосаксонской хронике» и древнесканд. скальдических произведениях описываются нек-рые из его военных подвигов и упоминается о принятии им христ. веры. После смерти О. Т. краткие сведения о нем вошли в соч. «Деяния епископов гамбургской церкви» (Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum; 70-е гг. XI в.) нем. хрониста Адама Бременского и в несохранившуюся 1-ю версию (не позднее 1120) «Книги об исландцах» (Íslendingabók) исл. историка Ари Торгильссона Мудрого. В кон. XII в. об О. Т. на лат. языке писали 2 норвеж. хрониста - анонимный автор в «Истории Норвегии» (Historia Norwegiæ; ок. 1170) и мон. Теодорик в «Истории о древних норвежских королях» (Historia de antiquitate regum Norwagiensium; 1177-1180). Главы об О. Т. есть в составленном на древнесканд. языке «Обзоре саг о норвежских конунгах» (Ágrip af Nóregskonungasögum; ок. 1190). Значительно подробнее об О. Т. повествуется в исл. сагах. Древнейшие из них написаны на латыни монахами Тингейрарского мон-ря Оддом Сноррасоном («Сага об Олаве Трюггвасоне», между 1180 и 1200; сохр. 3 списка перевода саги на древнеисл. язык - «Saga Óláfs Tryggvasonar») и немного позднее Гуннлаугом Лейвссоном (не сохр. ни оригинал на латыни, ни перевод на древнеисл. язык, но этот текст был использован в соч. «Большая сага об Олаве Трюггвасоне», составленном на рубеже XIII и XIV вв. аббатом мон-ря в Мункатверау Бергом Соккасоном - Bjarni A albjarnarson. Om de norske kongers sagaer//Skrifter utgitt av Det Norske Videnskaps-Akademi i Oslo. Hist.-Filos. Kl., 1936. Oslo, 1937. N 4. S. 85-135). Жизнеописание О. Т. приводится в своде королевских саг «Красивая кожа» (Fagrskinna; 20-30-е гг. XIII в.) и излагается Снорри Стурлусоном в «Круге земном» (Heimskringla; ок. 1230). |
| 12 мая 1795 г. композитор уволился из группы певчих Придворной капеллы, продолжая оставаться там же капельмейстером. С 1 мая 1800 г. был переведен на службу в Дирекцию Императорских театров также на должность капельмейстера, к-рую занимал до 1804 г. и в 1806-1810 гг. Новое место работы предполагало занятия с воспитанниками Театрального уч-ща, возможно, репетирование партий с солистами придворной труппы, по случаю - сочинение музыки. С осени 1814 г. и до кончины композитор жил в Москве. Он получил должность учителя музыки при конторе московского Императорского театра, преподавал воспитанникам Театральной школы. Судя по описи муз. б-ки неизвестного владельца (Каталог певческой ноте//ГЦММК. Ф. 283. Оп. 1. Ед. хр. 25, 16 янв. 1793 г.), уже к 16 годам Д. были написаны песнопения на 2 хора для литургии (ектения и «Слава Отцу и Сыну», не сохр.) и хоровой концерт «Господь на небеси уготова престол Свой». Впосл. были созданы неск. литургических циклов (сохр. один) и отдельных песнопений, 13 хоровых концертов, из к-рых почти все, как считается, были сочинены до воцарения Павла I (1797), своим указом предписавшего вместо концертов за богослужением петь «обыкновенные киноники» (от 18 мая, 19960). Один из современников сообщает о популярности сочинений композитора во время правления Екатерины II: «Великая государыня и император Павел Петрович любили слушать церковную музыку Давыдова и всегда милостиво поощряли сочинителя» (Муз. соч. покойного С. И. Давыдова. С. 1045). Мн. духовные концерты Д. («Вознесу Тя, Боже мой», «Исповемся Тебе, Господи», «Предстательство христиан», «Се ныне благословите Господа») близки по стилю к концертам Бортнянского, в них также используются мажорные тональности (в миноре написана лишь молитва Богородице «Предстательство христиан»). Аккордово-гармоническая фактура у композитора явно преобладает над имитационным изложением (фугированная композиция встречается только в финале «Хвалите Господа с небес», дважды в финалах начальная тема излагается фугато - «Се ныне», «Господи, кто обитает в жилище Твоем»). В отличие от современников А. Л. Веделя и С. А. Дегтярёва Д. в муз. формах концертов отдает предпочтение 3-частным, а не 4-частным композициям. Лирическая направленность тем в средних разделах концертов Д. близка к светлой лирике раннего Бортнянского; иногда в медленных темах можно обнаружить связь с городской народной песней. В концертах гимнического характера заметно влияние стиля Сарти - виртуозные юбиляции в солирующих голосах хора, фанфарные обороты инструментального типа (2-хорный концерт «Слава во вышних Богу», «Хвалите Господа с небес»), тональность D-dur (6 из 13 хоровых концертов написаны в этой тональности). |
| Хармен (Герман) ван Болес). К. перестроил старую башню, поместил на ней набатный колокол, а в 1732 г. по поручению Адмиралтейств-коллегии башню разобрали и возвели новую, каменную со шпилем. В утвержденном проекте К. высота башни - 72 м; для устойчивости шпиля нижняя деревянная часть его каркаса была опущена в верхние каменные объемы башни. Простой декор башни соответствовал облику др. построек Адмиралтейства. Стены 3 ее верхних объемов (двух четвериков и 8-гранного фонаря под шпилем) были обработаны пилястрами 3 ордеров: тосканского (внизу), ионического (во 2-м ярусе) и коринфского (на фонарике). Башню венчал золоченый шпиль с флюгером-парусником. В центральном объеме здания разместился зал Адмиралтейств-коллегии, где хранились трофеи морской славы России. Благодаря точно найденным пропорциям и высоте башня заняла выдающееся место в панораме центра С.-Петербурга: она подчеркивала значение здания Адмиралтейства, откуда по сути начинался отечественный военно-морской флот; на нее были ориентированы 3 главные магистрали левобережной части города. В проекте ныне существующего здания Адмиралтейства (1806-1823) архит. А. Д. Захаров использовал идеи К. и включил деревянную основу шпиля с часами и корабликом-флюгером в новую классицистическую композицию здания. К. занимался приспособлением дома опального кн. В. Л. Долгорукова для размещения в нем Морской академии, аптеки и лаборатории (1732-1737; находился между 3-й и 4-й линиями на Васильевском о-ве; не сохр.), сооружением построек для канатной и прядильной фабрик, наблюдением за застройкой «партикулярной слободы» (1733), постройкой большого сев. флигеля для Морского госпиталя петровского времени на Выборгской стороне (1733-1737; не сохр.), участвовал в проектировании новых каменных зданий госпитального комплекса (c 1738) и проектировал деревянный Морской полковой двор и госпиталь на 1 тыс. чел. в Ораниенбауме (1736, не реализованы) ( Иогансен. 1997. С. 204-210). В одном из 2 проектов К. Морского полкового двора прослеживается влияние архитектурных форм голл. |
| В плане храма Д. рукава креста с 4 сторон заканчиваются апсидами, а между рукавами размещены близкие к квадрату 4 пастофория, вход в к-рые осуществляется через небольшие ниши (3/4 круга) на стыках рукавов креста. Зап. и вост. апсиды имеют вимы. Полусферический купол храма опирается на стены рукавов и на уступы межрукавных ниш креста посредством тромпов, расположенных в 3 яруса. Подобное усложнение обычного тетраконха увеличило размеры храма (длина Д. ок. 22,3 м, ширина ок. 19 м, высота внутри ок. 22 м), а изолированные межрукавные помещения приобрели разные функции. Вост. пастофории служили жертвенником и диаконником. Надпись над входом в юго-зап. пастофорий сообщает, что он предназначался для женщин (на что указывает и отдельный вход с юга). Сев.-зап., очевидно, был отведен для светских правителей или духовенства. Расположение зап. части храма непосредственно над обрывом обусловило расположение входов по короткой оси («север-юг»). Благодаря идеальному сочетанию пропорций внутреннее пространство храма воспринимается как единое целое - от пола до купола, в скуфье к-рого - изображение большого рельефного креста (сохр. фрагменты, датируется не ранее XI-XII вв.). Непосредственно под ним располагался 8-гранный пьедестал (сохр. фрагменты) с чудотворным крестом. В организации внутреннего пространства храма особая роль отведена системе освещения, интенсивностью к-рого обозначены основные и второстепенные элементы интерьера. Подкупольное пространство освещается 4 окнами, алтарная апсида - 3, тогда как в зап. и юж. апсидах расположено по окну, а в сев.- только дверной проем. Пастофории имеют по окну, ниши, соединяющиеся с основным пространством, не имеют независимого источника освещения. Предполагается, что в конхе апсиды была мозаика, аналогичная по иконографии мозаике Малого храма ( Чубинашвили. 1948. С. 41, 90; Skhirtladze. 1997. Р. 170-171), но следов ее не осталось. Во внешнем облике храма подчеркнута крестообразность: 3-гранные апсиды рукавов креста не только выступают за линию стен пастофориев, что выявлено разделяющими пастофории и апсиды глубокими нишами, но и значительно выше их. Скаты кровель над пастофориями следуют направлению скатов кровель над вимами, чем акцентирована продольная ось «восток-запад». Купол имеет 8-скатную кровлю криволинейных очертаний, система тромпов под ним оформлена снаружи 8-гранным барабаном. |
| Наивысшего подъема храмовое строительство достигло в 80-90-х гг. XVIII в. Этот период характеризуется общим увеличением объемов строительства на всей территории губернии, особенно в ее юж. части. В связи с экономическим подъемом во 2-й пол. XVIII в. крупномасштабное каменное строительство развернулось в Арзамасе, где наряду с гражданскими постройками возведены 16 каменных церквей. Наибольшее распространение в этот период получил бесстолпный тип храма свод на четверике. Ярким примером храма с граненым основанием служит Рождественский в с. Красном Арзамасского р-на (1780). Его особенностью стало построение граненого сомкнутого свода, образованного за счет «срезания» угловых соединений. Получившееся т. о. ярусное завершение формировало внушительных размеров высокий, динамично развитый силуэт. Аналогичную композицию имеют церкви Архангельская в с. Ямская Слобода (ныне Заречное Арзамасского р-на) (1784), Вознесенская в Павлове (1785), Успенская в с. Медынцеве Арзамасского р-на (1789), Космодамианская в с. Воронцове Гагинского р-на (1789). Ярусное завершение др. варианта, с четвериковым основанием квадратного сечения, выстраивалось над традиц. 4-лотковым сводом, напр., в несохранившихся Воскресенском в с. Березня Сергачского р-на (1779), а также Тихвинском (1777), Всехсвятском (1797), Спасском (1798) храмах в Арзамасе. Наряду с одноглавыми бесстолпными храмами продолжают строить церкви с 5-главым завершением, однако вертикальная динамика такой композиции была менее выраженной: напр., в завершениях Христорождественской ц. в с. Б. Мурашкино (1781, не сохр.), Покровской ц. в с. Кичанзине Арзамасского р-на (1790) и Тихвинской ц. в с. Б. Мурашкино (1792, не сохр.) ярусное построение формируется как у центральной, так и у боковых глав. Коренной перелом традиций отразился в 5-главой Спасской ц. в с. Работки Кстовского р-на (1794, вотчина с.-петербургского дворянина Шубина). Высокий 2-светный четверик перекрывался сомкнутым сводом стрельчатого сечения, значительно выдвинутым над основанием и увенчанным центральной главой. Особенностью композиции являлась постановка боковых глав, не мешающих восприятию сводчатого завершения: небольшие главы были максимально сдвинуты к углам основания. |
| Греч. лит-ра продолжала развиваться и в эпоху принципата. При Августе стали известны Диодор Сицилийский (ок. 90-21 гг. до Р. Х.), автор «Исторической библиотеки» в 40 книгах (сохр. 1-5-я и 11-20-я, др. фрагменты); Дионисий Галикарнасский (I в. до Р. Х.), написавший «Римские древности» в 20 книгах (сохр. 1-10-я, 11-я сильно повреждена, 12-20-я в извлечениях); географ и историк Страбон из Амасии Понтийской (ок. 64/63 г. до Р. Х.- 23/24 г. по Р. Х.), автор «Географии» в 17 книгах (утрачено лишь окончание 7-й кн.). Труд Страбона содержит огромный фактический материал из самых разных областей знания и является серьезным научным трудом энциклопедического характера. В греч. поэзии в I в. по Р. Х. получили известность авторы эпиграмм Кринагор, Антипатр Фессалоникийский, Никарх. На I-II вв. по Р. Х. приходится противостояние прозаических стилей - т. н. азианизма и аттицизма (или второй софистики). Первый, зародившийся еще в III в. до Р. Х. в М. Азии, отличали многословие, высокопарность и манерность, расплывчатость содержания при злоупотреблении формальными эффектами. Второму были присущи изящная выразительность, яркая образность и вместе с тем ясность и простота (здесь образцами являлись произведения классических ораторов Лисия и Демосфена). Главную роль в лит-ре II в. играла риторика, отодвинувшая поэзию на 2-й план. Одним из первых и самых ярких представителей второй софистики стал Герод Аттик (101-177). Из его сочинений (письма, диатрибы) сохранились только фрагменты речи «О государственном устройстве». От Элия Аристида (ок. 117-189) до нас дошло 55 речей (8 из них, вероятно, ему не принадлежат; наиболее известны «Панафинейская речь» и «Похвальное слово Риму»). На рубеже I и II вв. работали выдающиеся представители философии стоицизма уроженцы М. Азии Эпиктет и Дион Хрисостом. Вольноотпущенник Эпиктет (ок. 50-135) стал руководителем стоической школы в Никополе (Эпир). Он автор «Бесед» и «Руководства», к-рые были записаны его учеником Аррианом. Наследие Диона Хрисостома (ок. 40-120) состоит из 80 небольших речей на аттическом диалекте гл. обр. на темы нравственности (наиболее известны Эвбейская и Борисфенитская речи). Очень плодовитым писателем был философ-моралист Плутарх из Херонеи (ок. 45-120). Из 210 написанных им произведений до нас дошло 150: «Сравнительные жизнеописания», «Нравственные сочинения». Одним из наиболее важных источников по древней истории являются его жизнеописания великих людей (50 биографий греков и римлян, македонца Александра Великого и перса царя Артаксеркса I). Большой славой пользовался Арриан (ок. 95-175), выходец из Вифинии, автор «Анабасиса Александра», к-рого современники почитали как «нового Ксенофонта». Земляком Арриана был внук Диона Хрисостома Дион Кассий (ок. 155-235), занимавший высокие должности при императорах из династии Северов. Он написал «Римскую историю» в 80 книгах. От этого монументального труда полностью сохранились 25 книг, а также фрагменты и извлечения. |
|
|
