| Пр. Сен. в решен. 1867 г., N 411), и в ст. 1104 и 1111 Уст. Гр. Суд., на основании которых в опись имения для продажи его с публичного торга должны быть внесены вообще сведения, объясняющие положение имения, как-то «заключенные по оному договоры», а представление к описи всех актов, определяющих право на оное его владельца, вменяется в обязанность должнику, и наконец в ст. 684 и 693 т. Х ч. I, предоставляющих всякому искать вознаграждения за ущерб и убыток, причиненный деянием другого. По поводу продажи недвижимых имуществ с публичного торга возникают нередко вопросы о том, какие взыскания, лежащие на имении, должны считаться вошедшими в оценочную сумму, следовательно подлежащими вычету из нее и не переходящими на покупщика? Подобный вопрос возник по д. Ржавского: имение продавалось за частые долги, с согласия Сохр. Казны, в коей было заложено, но вырученные деньги обращены исключительно на частые взыскания, а долг Сохр. Казны предполагался обращенным на покупщика, тогда как покупщик считал его погашенным из покупной суммы. Решено, по соображению ст. 1251 Уст. Кред. (изд. 1857 г.), 2043, 2044, 2089, 2119 и 3120 2 ч. Х т. (изд. 1857 г.), что долг Сохр. Казны, уплачиваемый из суммы, вырученной из продажи имения, тогда только может почитаться не вошедшим в оценочную сумму имения, когда он был показан в торговом листе подлежащим платежу независимо от взноса покупной цены имения, и только в том случае может считаться переведенным на покупщика, когда последний изъявил, формальным образом, свое на то согласие. Между тем в торговом листе не было обозначено, что долг Сохранной Казне не включается в оценочную сумму имения, а было прямо выражено, что из вырученной от продажи суммы 173 р. 6 к. следует отослать в Сохранную Казну для приведения долга этой Казны в порядок, а остальные затем 789 р. 39 к. долга Казне должны быть переведены на покупщика; на сем основ. купленное имение признано свободным от долга (1 Общ. Собр. Сен. реш. 24 марта 1872 г.). 2. Мена § 45. Значение мены и отличие от купли. |
| Наконец, все выступы могут быть вписаны в восьмигранник внешних стен, как в баптистерии в Альбенге (обл. Лигурия, VI в.), отличающемся также глубоким вост. рукавом. 4. Юж. Италия. Ранняя христ. архитектура Юж. Италии изучена мало. Совсем немногие сооружения сохранились целиком, другие сильно перестроены, многие датировки гипотетичны. Очевидно, что уже и в рассматриваемый период она менее однородна, чем в др. частях И., и часто испытывала влияния как Рима и Сев. Италии, так и Сев. Африки и др. регионов Средиземноморья. Помимо композиций зданий это сказывалось и в активном использовании природного камня в качестве строительного материала, чем севернее, тем чаще применяли рим. кладку из кирпича и бетона. Экседра (кон. IV — нач. V в.) в базилике Сан-Джорджо-Маджоре в Неаполе Экседра (кон. IV — нач. V в.) в базилике Сан-Джорджо-Маджоре в Неаполе В комплексе собора Сан-Дженнаро в Неаполе в перестройке эпохи барокко сохранилась ц. Спасителя (ныне Санта-Реститута, посл. треть IV в.). Это 5-нефная базилика с весьма широким центральным нефом, что характерно для Сев. Африки. К ней примыкает квадратный в плане баптистерий Сан-Джованни-ин-Фонте (кон. IV в., перестроен ок. 465), в котором сохранился один из самых ранних вариантов купола над тромповым переходом. Редкой чертой крупных базилик Неаполя является апсида, прорезанная аркадами. В однонефной загородной ц. Сан-Дженнаро-фуори-ле-Мура (ок. 400) она открывается в близлежащие катакомбы. Неясно, какова была роль такой апсиды в городской базилике Сан-Джорджо-Маджоре (кон. IV - нач. V в., при перестройках только апсида и сохр.), чей 3-частный трансепт свидетельствовал о влиянии миланских образцов, а крупные импосты над капителями колонн - о влиянии греческих построек ( Krautheimer. 1986. P. 197). В ц. Сан-Джованни-Маджоре (324, ок. 550-560; сохр. только апсида) 4 арки апсиды выходили в продолжавший боковые нефы деамбулаторий. Любопытна композиция апсидной части (401-403, сохр. под названием ц. Сан-Джованни) т. н. Новой базилики в комплексе мартирия св. Феликса в Чимитиле близ Нолы, к востоку от Неаполя; здесь к основанию обширной алтарной апсиды примыкают 2 небольшие поперечные, образуя неправильный триконх. |
| Заниматься библейской текстологией Е. начал, еще будучи студентом СПбДА. Его магистерская диссертация о слав. переводе Книги прор. Исаии (1897) положила начало его исследованиям рукописной традиции слав. Библии. Е. считал, что слав. библейские переводы содержат важный материал для реконструкции греч. текста Септуагинты, с которого был сделан перевод. Его увлекла гипотеза П. А. де Лагарда о существовании 3 редакций греч. библейского текста и о том, что слав. Библия опирается на т. н. Лукиановскую редакцию, распространенную в Сирии и К-поле (см. статьи Текстология библейская , Септуагинта ). На основе анализа паремийной и толковой редакций Книги прор. Исаии Е. пришел к выводу, что «древний славянский перевод Книги пророка Исайи имеет характерные признаки лукиановской рецензии текста Семидесяти» (Книга прор. Исайи. 1897. Ч. 2. С. 11). Толковый перевод Е. отнес к Исихиевской редакции. Основной своей задачей Е. считал сбор материала для реконструкции текста Лукиановской редакции Септуагинты, на к-рую, по его мнению, следует ориентироваться при редактировании церковного библейского текста. Предложенная Е. классификация слав. библейских текстов в течение долгого времени оставалась господствующей. Лишь в кон. XX в. она стала пересматриваться, поскольку изменилось отношение к классификации де Лагарда, опиравшейся на нее. В соч. «Книга пророка Даниила в древнеславянском переводе» (М., 1905) путем анализа 100 списков переводов Книги прор. Даниила на церковнослав. язык XII-XVI вв. Е. выделяет 3 основные группы текста, восходящие к X-XI вв.: «богослужебную», или «паремийную» (сохр. в списках паремийников), содержащую переводы 2, 3, 7-й и, возможно, 10-й глав Книги прор. Даниила; «первоначальную полную» (сохр. в списках хронографов) в мефодиевском переводе; «симеоновскую», или «толковую» (времен болг. царя Симеона (ок. 893-927)), отличную от предыдущих по языку и более позднюю по происхождению, известна в 45 полных списках Книги прор. Даниила (Книга прор. Даниила в древнеслав. переводе. 1905 С. VI, IX). На основании ряда признаков Е. считал, что в основе 1-й группы текстов лежит перевод св. Кирилла, 2-й - св. Мефодия и его учеников (Там же. С. X-XXXVIII). 1-я и 2-я группы характеризуются одинаковыми языковыми признаками и принадлежат к одной редакции древнеслав. текста, перевод основан на к-польской редакции греч. текста и сохр. грецизмы; 3-я группа представляет собой др. редакцию древнеслав. текста, в ее основе - александрийская редакция, грецизмы переведены славянизмами (Там же. С. IX-X, XXVI-XXVII). Обе редакции древнеслав. текста книги в сопоставлении с «лукиановским» и «исихиевским» изводами греч. текста перевода Феодотиона были изданы Е. в 1905 г. (Там же. С. 1-183). |
| С III в. рим. философия находилась под сильным влиянием неоплатонизма . В период ранней империи получили развитие историческая проза и биографический жанр. Тит Ливий (59 г. до Р. Х.- 17 г. по Р. Х.) создал монументальный труд - рим. историю «От основания города» в 142 книгах (повествование доведено до 9 г. до Р. Х.; сохр. 35 книг и краткие эпитомы). Ливий опирался на труды предшественников-анналистов (Фабия Пиктора, Лициния Макра, Валерия Анциата и др.). Помпей Трог создал «Всемирную историю» (44 книги), к-рая сохранилась лишь в кратких извлечениях-прологах и в эпитоме Марка Юниана Юстина (II в.). При имп. Тиберии появилась краткая «Всеобщая история» в 2 книгах Веллея Патеркула (сохр. с лакунами). Сборником исторических анекдотов является труд ритора Валерия Максима под названием «О замечательных делах и изречениях» (9 книг). Соч. Квинта Курция Руфа «История Александра Македонского» в 10 книгах (2 первые утрачены) - образец риторической историографии. Также в сер. I в. агроном Луций Юний Модерат Колумелла написал трактат «О сельском хозяйстве». В жанре сатиры в I-II вв. работали Сенека Младший (ок. 4 г. до Р. Х.- 65 г. по Р. Х.; соч. «Отыквление») и Гай Петроний Арбитр - автор романа «Сатирикон» (сохр. отрывки глав 14-16 из 20). Петроний представил реалистичное и одновременно пародийное изображение быта и нравов разных слоев совр. ему общества. Выдающиеся поэты-сатирики того времени - Авл Персий Флакк (34-62), Марк Валерий Марциал (ок. 40-102) и Децим Юний Ювенал (ок. 60-127). До нас дошли 6 сатир Персия, 15 книг эпиграмм Марциала, 16 сатир в 5 книгах Ювенала. В I в. были созданы эпические поэтические произведения «Фарсалия» Марка Аннея Лукана, повествующая о войне между Цезарем и Помпеем, «Фиваида» Публия Папиния Стация на сюжет похода семерых против Фив, «Аргонавтика» Валерия Флакка и «Пуническая война» Силия Италика, посвященная событиям войны с Ганнибалом. Жанр басни представлен произведениями Федра и Бабрия, эпистолярный - сборником писем Гая Плиния Цецилия Секунда Младшего (ок. 62-113). Из речей Плиния Младшего сохранился только панегирик имп. Траяну. |
| При восстановлении (1773-1779) башню завершили куполом с золоченой главкой в форме шишки, сохранившейся до наст. времени. Фасадный декор и внутреннее убранство были выполнены с обильным использованием каменной резьбы и скульптуры из алебастра. Плоские пилястры, лопатки и карнизы создают ордерный каркас фасада, жесткость к-рого снижена за счет многочисленных включений пластических деталей - гирлянд, картушей с фигурами, балюстрад с вазонами и т. д. Выполненные с почти ювелирным изяществом, они стилистически близки не столько к барокко, сколько к позднему маньеризму, характерному для Польши, Зап. Украины и отчасти Юж. Скандинавии. Облегченность и наличие мелких форм, примененных на фасадах, кажутся более уместными для отделки интерьеров, что уже не раз отмечалось исследователями, писавшими о влиянии архитектуры иконостасов на наружное убранство рус. храмов рубежа XVII и XVIII вв. Контраст с хрупкими колонками портика составляют колоссальные волюты по сторонам главного входа. Внутри использована объемная пластика, здесь присутствуют сочные гирлянды, горельефные изображения ангелов, кариатиды, поддерживающие карниз на хорах. Скульптурное убранство интерьера выполнено иностранными мастерами и сопоставимо только с 2 памятниками петровского времени - интерьерами ц. Знамения в Дубровицах (1697-1704) и собора московского Богоявленского мон-ря (1704-1705). Эти произведения могли быть созданы одной из 3 групп иностранных мастеров, приехавших в Москву в 1703 г.: итальянцами во главе с Доменико Руской либо Джованни Франческо Росси или австрийцами во главе со швейцарцем Францем Людвигом Циглером (см.: Словарь архитекторов и мастеров строительного дела Москвы XV - сер. XVIII в. М., 2008. С. 500, 502, 623 и др.). З. руководил многочисленными декоративными работами, в т. ч. изготовлением резных деревянных иконостасов. Документально известны выполненные под его наблюдением иконостасы московских церквей арх. Гавриила (ок. 1720, не сохр.) и Двенадцати апостолов (1721-1723, не сохр.), Андреевской ц. |
| Эрхарда в мон-ре Нидермюнстер в Регенсбурге). Мощи И. были открыты между 1001/04 и 1019/20 гг. при активном участии Герхарда, 1-го аббата муж. мон-ря Зеон, и Туты, аббатисы мон-ря Фрауэнкимзе. По мнению Х. Допша, саркофаг был открыт по приказу имп. Генриха II , что могло быть связано с планируемым строительством новой монастырской церкви ( Dopsch. 2006. S. 194). Аббат Герхард распорядился, чтобы в саркофаг с мощами положили свинцовую табличку со стихотворной памятной надписью (сохр. до наст. времени), где сообщается об аристократическом происхождении И. и о том, что в течение долгого времени она была аббатисой мон-ря. Вероятно, тогда же на саркофаге высекли стихотворную эпитафию ( Schlecht. 1921; Bauerreiss. 1932; впрочем, есть и противники этой т. зр.- см.: Strecker. 1924). Череп И. был перенесен в аббатство Зеон. В 1468 г., в ходе перестройки церкви, оригинальная крышка саркофага была сломана. В 1476 г. аббатиса Магдалена Ауэр фон Винкель (1467-1494) распорядилась вырезать новую надгробную плиту из красного мрамора, на к-рую перенесли (без последней строки) эпитафию XI в. (сохр. неопубл. описание этих работ историка Петера Франка, о нем см.: MGH. Antiquitates. Poet. Lat. T. 5. Fasc. 1/2. P. 327). Реликварий с мощами блж. Ирменгарды у алтаря капеллы мон-ря Фрауенкимзе Реликварий с мощами блж. Ирменгарды у алтаря капеллы мон-ря Фрауенкимзе 20 окт. 1631 г. по приказу занимавшейся сбором древних реликвий аббатисы Фрауэнкимзе Магдалены Хайденбухер (1609-1650) и с одобрения Зальцбургского архиеп. Париса Лодрона (1619-1653) саркофаг был вновь открыт. Согласно дневнику настоятельницы, сама И., явившись аббатисе, попросила перенести свои останки в более подходящее место. Мощи поместили в небольшой саркофаг из красного мрамора, хранившийся в деревянном контейнере, к-рый установили в освященной во имя И. капелле монастырской церкви. Вокруг контейнера возвели решетку, куда была включена обнаруженная при вскрытии памятная свинцовая табличка со стихотворной надписью. Перенесение мощей сопровождалось торжественной процессией и раздачей милостыни, т. |
| С 72 г. крепость оставалась единственным не покорившимся Риму местом в стране. Подошедший 10-й рим. легион во главе с Флавием Сильвой окружил скалу стеной и построил вокруг неск. наблюдательных пунктов и лагерей (сохр. следы 8 лагерей). С запада естественное всхолмление было увеличено и превращено в осадный пандус для выдвижения тарана высотой более 70 м (сохр. до наст. времени). В 73/74 г. римляне пробили брешь в стене, после чего Элиезер призвал оставшихся защитников крепости (960 чел.) покончить с собой. Ссылаясь на рассказ 2 уцелевших женщин, спрятавшихся с детьми в пещере, Иосиф Флавий описывает события в М. накануне сдачи крепости защитники собрали и сожгли все ценное (кроме съестных припасов, чтобы враг не думал, что они испугались голода), затем убили жен и детей, после чего выбрали по жребию 10 чел., к-рым предстояло убить остальных. Один из 10 оставшихся также по жребию убил своих собратьев и поджег крепость, а затем покончил жизнь самоубийством. После падения крепости здесь стоял рим. гарнизон (до 111). В V-VI вв. на вершине М. возник мон-рь с небольшой церковью, к-рая имела мозаичный пол, трапезную и кухню. Изучение Широкоизвестная благодаря рассказам Иосифа Флавия, М. одной из первых в Палестине привлекла внимание ученых. В 1838 г. амер. ученые Э. Робинсон и И. Смит идентифицировали ее на местности; в 1842 г. амер. миссионер С. Вулкотт и англ. худож. У. Типпинг (иллюстратор брит. издания «Иудейской войны»), посетив М., оставили ее описания и рисунки. В 1851 г. франц. исследователь Ф. де Сольси раскрыл здесь остатки визант. церкви с мозаичным полом. Он первым снял план крепости и рим. лагеря (план издан в 1875), к-рый уточнил К. Р. Кондер. В 1867 г. англ. военный инженер Ч. Уоррен впервые поднялся в крепость с вост. стороны по упоминаемой Иосифом Флавием Змеиной тропе. В 1909 г. А. В. Домашевски и Р. Э. Брюннов вновь исследовали остатки рим. лагерей; в 1932 г. раскопки М. вел А. Шультен (Германия). С 50-х гг. XX в. работы возглавили израильские археологи: была исследована система водоснабжения крепости и раскопан один из рим. лагерей (1953, Ш. Гуттман, А. Алон); установлены очертания крепостных сооружений и план цитадели (1955, М. Ави-Йона, Н. Авигад; 1956, Й. Ахарони , Гуттман). Основные археологические работы на М. провел И. Ядин (1963-1965) в рамках международной экспедиции, коллектив которой включал сотни добровольцев. Была расчищена почти вся застроенная часть скалы, предпринята попытка восстановления древних построек. В результате работ историка иродианской архитектуры Э. Нецера (1989, 1995-2001) и других ученых были открыты новые строительные фазы, получены эпиграфические материалы эпохи иудейской войны, подробно освещено устройство рим. лагерей. Архитектура и археология |
| Б. в сторону маньеризма. Стены вестибюля перенасыщены пластическими элементами: сдвоенные колонны из серого камня, «повисшие» на массивных консолях, заключены в тесные ниши и лишены, т. о., пластической самостоятельности; простенки между ними слишком узки для помещенных в них ложных окон с массивными наличниками. Пространство вестибюля почти целиком занимает монументальная 3-частная лестница, выполненная по рисункам М. Б. архит. Бартоломео Амманати в 1559-1562 гг. Иисус Христос и Богоматерь. Фрагмент композиции «Страшный Суд». 1537–1541 гг. Роспись Сикстинской капеллы, Ватикан Иисус Христос и Богоматерь. Фрагмент композиции «Страшный Суд». 1537–1541 гг. Роспись Сикстинской капеллы, Ватикан В те же годы работы во Флоренции М. Б. начал работу над статуей Аполлона-Давида для Баччо Валори (Национальный музей Барджелло, Флоренция) и создал группу «Победа» (между 1519 и 1530, Палаццо-Веккьо, Флоренция), предназначавшуюся для гробницы папы Юлия II. Скрученная поза юноши, возвышающегося над поверженным бородачом, но будто замершего в печальной нерешительности, излюбленная модель для мн. живописцев и скульпторов маньеризма, стала образцом т. н. figura serpentiata. Ок. 1530 г. М. Б. написал для герц. Феррары Альфонсо I д " Эсте картину «Леда и лебедь» (не сохр.), известную сегодня в живописных копиях, лучшей из которых считается вариант Россо Фьорентино (Национальная галерея, Лондон), и по гравюре Корнелиса Боса (Британский музей, Лондон). Неприятие единоличного правления Медичи, заключение очередного, 4-го, контракта с наследниками Юлия II (1532) и кончина отца вынудили мастера в 1534 г. окончательно поселиться в Риме. Еще одной причиной переезда стала привязанность к Томмазо Кавальери, благородному рим. юноше, с к-рым М. Б. сдружился в 1532 г. Кавальери стал получателем целого ряда рисунков М. Б. на мифологические темы («Падение Фаэтона», Королевская б-ка, Виндзор; «Похищение Ганимеда», не сохр., копия 50-х гг. XVI в. - Художественный музей Фогга, Кеймбридж, шт. Массачусетс, США, и др.). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ОЛАВ I ТРЮГГВАСОН [Олаф; лат. Olauus, Turgonis filius; Olaph, Thrucconis filius; древнеисл. Óláfr Tryggvason; норвеж. Olav Tryggvason] († 999/1000), король (конунг) Норвегии (с 995), сын Трюггви Олавссона, конунга обл. Вик. Традиционно считался правнуком Харальда Прекрасноволосого (сер. IX - 1-я треть X в.), основателя династии норвеж. конунгов (в наст. время эти сведения рассматриваются как миф, созданный средневековыми норвеж. историками с целью представить Норвегию как наследственное владение). С именем О. Т. связано распространение христианства в Норвегии и Исландии. Исторические свидетельства о жизни О. Т. скудны: лишь в современной ему «Англосаксонской хронике» и древнесканд. скальдических произведениях описываются нек-рые из его военных подвигов и упоминается о принятии им христ. веры. После смерти О. Т. краткие сведения о нем вошли в соч. «Деяния епископов гамбургской церкви» (Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum; 70-е гг. XI в.) нем. хрониста Адама Бременского и в несохранившуюся 1-ю версию (не позднее 1120) «Книги об исландцах» (Íslendingabók) исл. историка Ари Торгильссона Мудрого. В кон. XII в. об О. Т. на лат. языке писали 2 норвеж. хрониста - анонимный автор в «Истории Норвегии» (Historia Norwegiæ; ок. 1170) и мон. Теодорик в «Истории о древних норвежских королях» (Historia de antiquitate regum Norwagiensium; 1177-1180). Главы об О. Т. есть в составленном на древнесканд. языке «Обзоре саг о норвежских конунгах» (Ágrip af Nóregskonungasögum; ок. 1190). Значительно подробнее об О. Т. повествуется в исл. сагах. Древнейшие из них написаны на латыни монахами Тингейрарского мон-ря Оддом Сноррасоном («Сага об Олаве Трюггвасоне», между 1180 и 1200; сохр. 3 списка перевода саги на древнеисл. язык - «Saga Óláfs Tryggvasonar») и немного позднее Гуннлаугом Лейвссоном (не сохр. ни оригинал на латыни, ни перевод на древнеисл. язык, но этот текст был использован в соч. «Большая сага об Олаве Трюггвасоне», составленном на рубеже XIII и XIV вв. аббатом мон-ря в Мункатверау Бергом Соккасоном - Bjarni A albjarnarson. Om de norske kongers sagaer//Skrifter utgitt av Det Norske Videnskaps-Akademi i Oslo. Hist.-Filos. Kl., 1936. Oslo, 1937. N 4. S. 85-135). Жизнеописание О. Т. приводится в своде королевских саг «Красивая кожа» (Fagrskinna; 20-30-е гг. XIII в.) и излагается Снорри Стурлусоном в «Круге земном» (Heimskringla; ок. 1230). |
| 12 мая 1795 г. композитор уволился из группы певчих Придворной капеллы, продолжая оставаться там же капельмейстером. С 1 мая 1800 г. был переведен на службу в Дирекцию Императорских театров также на должность капельмейстера, к-рую занимал до 1804 г. и в 1806-1810 гг. Новое место работы предполагало занятия с воспитанниками Театрального уч-ща, возможно, репетирование партий с солистами придворной труппы, по случаю - сочинение музыки. С осени 1814 г. и до кончины композитор жил в Москве. Он получил должность учителя музыки при конторе московского Императорского театра, преподавал воспитанникам Театральной школы. Судя по описи муз. б-ки неизвестного владельца (Каталог певческой ноте//ГЦММК. Ф. 283. Оп. 1. Ед. хр. 25, 16 янв. 1793 г.), уже к 16 годам Д. были написаны песнопения на 2 хора для литургии (ектения и «Слава Отцу и Сыну», не сохр.) и хоровой концерт «Господь на небеси уготова престол Свой». Впосл. были созданы неск. литургических циклов (сохр. один) и отдельных песнопений, 13 хоровых концертов, из к-рых почти все, как считается, были сочинены до воцарения Павла I (1797), своим указом предписавшего вместо концертов за богослужением петь «обыкновенные киноники» (от 18 мая, 19960). Один из современников сообщает о популярности сочинений композитора во время правления Екатерины II: «Великая государыня и император Павел Петрович любили слушать церковную музыку Давыдова и всегда милостиво поощряли сочинителя» (Муз. соч. покойного С. И. Давыдова. С. 1045). Мн. духовные концерты Д. («Вознесу Тя, Боже мой», «Исповемся Тебе, Господи», «Предстательство христиан», «Се ныне благословите Господа») близки по стилю к концертам Бортнянского, в них также используются мажорные тональности (в миноре написана лишь молитва Богородице «Предстательство христиан»). Аккордово-гармоническая фактура у композитора явно преобладает над имитационным изложением (фугированная композиция встречается только в финале «Хвалите Господа с небес», дважды в финалах начальная тема излагается фугато - «Се ныне», «Господи, кто обитает в жилище Твоем»). В отличие от современников А. Л. Веделя и С. А. Дегтярёва Д. в муз. формах концертов отдает предпочтение 3-частным, а не 4-частным композициям. Лирическая направленность тем в средних разделах концертов Д. близка к светлой лирике раннего Бортнянского; иногда в медленных темах можно обнаружить связь с городской народной песней. В концертах гимнического характера заметно влияние стиля Сарти - виртуозные юбиляции в солирующих голосах хора, фанфарные обороты инструментального типа (2-хорный концерт «Слава во вышних Богу», «Хвалите Господа с небес»), тональность D-dur (6 из 13 хоровых концертов написаны в этой тональности). |
|
|
