| Собор в Сантьяго-де-Компостела относится к типу т. н. паломнических базилик и является главной из них; остальные (Сен-Мартен в Туре (ок. 1070 - ок. 1100; не сохр.), Сен-Марсьяль в Лиможе (освящена в 1095; не сохр.), Сент-Фуа в Конке (ок. 1040-1130) и Сен-Сернен в Тулузе (ок. 1070-1119)) были построены во Франции и отмечали узловые точки на путях паломников в Сантьяго-де-Компостела. Эти храмы имели ряд особенностей, связанных с потоком паломников, к-рые поклонялись хранящимся в них святыням,- круговой обход храма (через боковые нефы наоса и трансепта и за алтарем), причем в обоих ярусах, а также капеллы в трансепте (по одной в Конке и Лиможе, по 2 в остальных храмах - с восточной стороны каждого рукава) и за апсидой (3 в Конке и 5 в остальных храмах), в которых, собственно, и хранились реликвии. Храм в Сантьяго-де-Компостела имел 8-гранную башню над средокрестием, 2 массивные квадратные башни по сторонам зап. фасада, а также небольшие башни по углам трансепта и у его пересечения с боковыми нефами. В интерьере четко выражена вертикаль: при высоте 22 м главный неф всего 8 м в ширину; она подчеркнута наложенными на пилоны полуколоннами, тянущимися от пола до подпружных арок цилиндрического свода. Архитектура интерьера, сдержанная и величественная, контрастировала с роскошным внутренним убранством (серебряный, покрытый золотом антепендиум, украшенный эмалями киворий, драгоценные светильники и т. п.) и со скульптурным декором порталов. «Старый собор» в Саламанке. 1152 — до 1200 г. К наиболее ярким произведениям испан. романской архитектуры относится группа храмов на юж. землях Леонского королевства - соборы Эль-Сальвадор в Саморе (ок. 1140-1190) и Санта-Мария («Старый собор») в Саламанке (1152 - до 1200), а также коллегиальная ц. Санта-Мария-ла-Майор в Торо (пров. Самора; ок. 1170-1240). Они имеют типичное пространственное построение - 3-нефные 3-апсидные, со слабо выраженным в плане трансептом. Система крестовых сводов с высокой стрелой подъема и мощными нервюрами повторяет аквитанские и пуатевинские образцы, но при этом вводится в испан. |
| Ю.: по-видимому, к эпитомированным текстам прибавлялись исключенные из них постановления. Можно предположить, что у переписчиков (не обязательно профессиональных: в ряде случаев переписывать рукопись могли юристы для собственных нужд) были древние экземпляры полного текста кодекса, по которым они и дополняли эпитомы, не переписывая их полностью. В данном случае проблему составлял порядок расположения имп. постановлений. К числу таких эпитом К. Ю. относится рукопись Pistoia ms. C 106, рукопись из Парижской национальной б-ки Paris. lat. 4516 и рукопись из Дармштадта Ms. 2000. Первая рукопись воспроизводит только нек-рые лат. конституции из книг 1-8; сохранилась почти треть текста этих книг К. Ю. ( Krüger. 1877. P. V). Самыми ранними рукописями, содержащими восстановленный текст К. Ю., в наст. время считаются берлинские рукописи (Berolin. Preuss. lat. Fol. 272 и 273), а также рукопись из Монпелье (Biblioth. Universitaire. Sect. de Médicine. Montispessulanus H. 82). В эпоху глоссаторов многочисленные рукописи (т. н. болонские кодексы - Codices Bononienses, к к-рым относятся в т. ч. рукописи Berolin. lat. Fol. 273 и Montispessulanus H. 82) содержали 2 части текста К. Ю.- книги 1-9 (сохр. не менее 200 рукописей) и книги 10-12 (сохр. ок. 100 рукописей, в т. ч. Paris. lat. 4537; Bodl. Selden. B 15; Vindob. lat. 2130). Недостатком этих рукописей является то, что в них имеются многочисленные исправления и дополнения, которые вносили произвольно сами переписчики. Важным для исследования К. Ю. является также соч. «Summa Perusina», единственная рукопись к-рого сохранилась в б-ке Перуджи (Bibl. Capit. 32). Оно представляет собой составленный в VII в. (рукопись датируется XI в.) краткий пересказ, толкования и комментарий к конституциям К. Ю. (иногда воспроизводятся и сами тексты имп. конституций, напр. знаменитый эдикт имп. Феодосия I «Cunctos populos», который помещен в самом начале памятника) вплоть до CJ. VIII 53. 8. Тексты распределены в соответствии с книгами и титулами К. Ю. Хотя тексты греч. |
| 184). Из 130 его комедий 20 сохранилось целиком и 1 - во фрагментах. Плавт, как и Ливий Андроник, переделывал для рим. сцены греч. пьесы. Действие его комедий происходило в Греции, чаще всего в Афинах, и действующими лицами тоже являются греки. Источниками рим. комедии служили пьесы «средней» и «новой» аттической комедии. Несмотря на эллинистическую канву сюжетов, в пьесах Плавта прослеживается связь с жизнью рим. общества. На фоне греч. декораций использовались рим. термины для магистратов, гос. учреждений и правовых понятий, а также имена рим. богов. Драматург внес в свое творчество элемент плебейской фарсовой сатиры. Комедии Плавта («Псевдол», «Канат», «Хвастливый воин», «Клад», «Перс», «Три монеты», «Стих», «Ослы» и др.) насыщены интригами, путаницей и сентиментальными сюжетами, в к-рых действуют дерзкие, остроумные и хитрые рабы, гетеры, хвастуны, сводники и др. персонажи, выведенные по образцу греч. типажей. Др. комедиограф, Публий Теренций Афер (ок. 185-159; сохр. 6 пьес), также использовал сюжеты греч. оригиналов (прежде всего Менандра). Драматург глубоко прорабатывал психологические характеристики героев, добился изящной и тонкой отделки стиля. С кон. III в. до Р. Х. постепенно появлялся жанр мим, или ателлана (Atella - название города в Кампании),- импровизированная бытовая или пародийно-сатирическая сценка в форме монолога или диалога, которую разыгрывали исполнители из народа. Трагедия не получила признания у рим. публики и так и осталась подражательной. Трагики II в. до Р. Х. Марк Пакувий (племянник Энния) и Луций Акций для создания произведений (сохр. фрагменты) использовали тексты греч. драматургов, прежде всего Еврипида. Трагедия состояла из диалога и арий; хор, особенность греч. трагедии, не был воспринят. Несмотря на «вторичность» своего творчества, Пакувий и Акций сыграли важную роль в эстетическом образовании и нравственном просвещении соотечественников, которых они знакомили с мифологией и с глубокой философией греч. трагедии. Исконно рим. лит. жанр - сатура, или сатира (смесь из стихов, басен, анекдотов и диалогов). |
| Августина», 1664, Прадо, Мадрид). Фресками он украсил ц. Санта-Крус (не сохр.), плафон в вестибюле сакристии собора в Толедо, купол в сарагосской ц. Ла-Мантерия (1683), зал капитула в монастыре Эль-Паулар, пров. Мадрид, плафон в ц. Сан-Исидоро в Мадриде, ряд плафонов в королевском дворце на Пласа-Майор (не сохр.). С 1684 г. мастер жил в Мадриде и в это время создал главное свое произведение - «La Sagrada Forma» (1685-1690, сакристия капитула Эскориала), изображающее торжество перенесения в 1594 г. гостии, чудесно спасенной в 1572 г. в нидерланд. Горкуме (Горинхеме) от кальвинистов-еретиков и поднесенной в дар испан. королевскому дому герм. имп. Рудольфом II. Из учеников Коэльо выдвинулись фрескист Себастьян Муньос (ок. 1654-1690) и более известный в качестве архитектора и теоретика архитектуры сын нем. солдата Теодоро Ардеманс (1664-1726), бывший, как и Муньос, придворным живописцем. XVIII в. Живопись Рубежом для испан. истории Нового времени и испан. искусства стал приход к власти династии Бурбонов и приезд в 1700 г. в Мадрид кор. Филиппа V, внука франц. кор. Людовика XIV. Это событие стало причиной полной переориентации испан. живописи и окончательного ее включения в общеевроп. русло. При дворе Бурбонов, которые перевезли в Мадрид франц. этикет, вкусы и мастеров, тон, манеру и стилистические ориентиры задавали художники иностранного происхождения: Лука Джордано, Теодоро Ардеманс, Ян ван Кессел II, Андреа Прокаччини, Жан Ранк, Мишель Анж Уас, Луи Мишель Ванло, Джакопо Амигони, Джованни Батиста и Джованни Доменико Тьеполо, Антон Рафаэль Менгс и др., непричастные к национальной испан. традиции. Для истории испан. искусства оказались важными еще 2 события: устройство в 1720 г. Королевской шпалерной мануфактуры в мон-ре Санта-Барбара в Мадриде (после утраты Сев. Нидерландов, ранее обеспечивавших двор этими предметами роскоши) и открытие в 1752 г. Королевской академии живописи Сан-Фернандо по образцу Французской академии живописи и скульптуры. Фактически все значительные мастера XVIII в. |
| М., 2002; Christys A. Christians in al-Andalus, 711-1000. Richmond, 2002; Manzano Moreno E. Conquistadores, emires y califas: Los Omeyas y la formación de Al-Andalus. Barcelona, 2006; Al-Andalus/España: Historiografías en contraste: Siglos XVII-XXI/Ed. M. Marín. Madrid, 2009; Рыбина М. В. Добровольные мученики Кордовы IX-X вв.: Проблема социальной идентификации: Дис. М., 2010. Реконкиста в Испании Традиция связывает начало Реконкисты с битвой при Ковадонге (пещера в горе Аусева, Кантабрийские горы, Астурия). В этом сражении христиане под командованием Пелайо (Пелагия) одержали победу над отрядом аль-Камы, посланным наместником Мунусой усмирить восставших астуров. Дата военного столкновения (711, 718 или 722), равно как и его масштаб и характер, до наст. времени остается предметом дискуссий. Впервые об этом событии подробно рассказывается в лат. хрониках кон. IX - нач. X в., знали о нем и мусульм. историки (о сражении упом. в анонимной хронике XI в. и в «Истории мусульманских династий Андалуса» аль-Маккари). Более близких по времени свидетельств того, кем был Пелайо, кто участвовал в сражении на его стороне, не сохранилось. Исследователи предполагают, что Пелайо либо принадлежал к вестготской знати, либо являлся местным астурийским вождем. Хотя статус Пелайо неясен, именно с ним и с его наследниками связывают образование 1-го после мусульм. вторжения христ. королевства Астурия, чьи земли тянулись вдоль побережья Бискайского зал. от Галисии до Ла-Риохи (в регионе преобладали горы). Власть в новом гос-ве унаследовал Альфонсо, сын дукса Кантабрии, женившись на Эрмесинде, дочери Пелайо. Резиденция правителя Астурии до 774 г. находилась в мест. Кангас-де-Онис. Альфонсо I (739-757) предпринял попытки расширить территорию гос-ва. Его сын Фруэла I (757-768) изгнал берберские гарнизоны из Галисии и установил контроль над провинцией. Большинство военных экспедиций в VIII в. завершалось опустошением земель в долине р. Дуэро и разрушением крепостей. Правители Астурии не имели возможности удерживать разоренные ими земли, что способствовало возникновению пустынной «ничьей территории» между христ. землями и пограничными владениями мусульман. Ситуация изменилась при Альфонсо II Целомудренном (791-842). Одержав неск. серьезных побед над арабами, король смог расширить владения на юг и утвердиться в областях Леон и Ст. Кастилия. Королевская резиденция была перенесена в Овьедо. В новой резиденции Альфонсо II предпринял попытку восстановить церемониал и порядки толедского двора вестгот. королей. Об амбициях королей Астурии свидетельствует стиль построек и качество настенных росписей (напр., в ц. Сан-Хульян-де-лос-Прадос). При кор. Рамиро I (842-850) близ Овьедо были построены дворец (сохр. парадный зал; ныне ц. Санта-Мария-дель-Наранко) и ц. Пресв. Девы Марии (частично сохр.; ныне ц. Сан-Мигель-де-Лильо). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла В. И. Григорович. Фототипия. Кон. 60-х гг. XIX в. (РГБ) Виктор Иванович (30.04.1815, г. Балта Подольской губ.- 19.12.1876, г. Елисаветград Херсонской губ.), филолог и историк, славист. Род. в семье укр. чиновника. Обучался в униат. василианском ДУ в г. Умани, в 1830-1833 гг.- в Харьковском ун-те, затем изучал классическую филологию и философию в Дерптском ун-те. В 1839 г. занял открывшуюся кафедру истории и лит-ры слав. наречий в Казанском ун-те, преподавал греч. язык, читал лекции по слав. лит-ре, написал научные работы: «Исследования о церковнославянском наречии, основанные на изучении его в древнейших памятниках, на исторических свидетельствах и отношении его к новейшим наречиям» (1840; не сохр.), «Краткое обозрение славянских литератур» (УЗ Казанского ун-та. 1841. Кн. 1. С. 93-153), где рассматривал богословские, исторические и законодательные памятники. В 1842 г. Г. была присуждена магист. степень за соч. «Опыт изложения литературы славян в ее главнейших эпохах» (Там же. 1843. Кн. 3). В диссертации была сделана попытка проследить общие закономерности развития лит-ры слав. народов на разных этапах, дана периодизация истории слав. лит-ры - от времени возникновения до XIX в., в значительной мере опирающаяся на события религ. жизни (1-й период - до разделения Церквей, 2-й - до нач. XV в. (деятельность Я. Гуса ), 3-й - до 1-й трети XVII в. (порабощение Чехии иезуитами, основание Киево-Могилянской коллегии), 4-й - до сер. XVIII в. (появление крупных национальных писателей), 5-й - до зарождения романтизма, 6-й - совр. Г. лит-ра). Основная часть исследования была посвящена 2 первым периодам. Г. заметно опередил свое время в вопросе создания сравнительной истории слав. лит-р, не встретив понимания коллег. Работа вызвала критику П. И. Прейса , к-рый возражал против самой идеи исследования, позднее В. Ягич писал, что диссертация «заслуживала бы большего внимания, чем выпало на ее долю». |
| [Греч. Μαρτινιανς] († между 399 и 413), прп. Кесарийский (пам. 13 февр.). Единственный источник сведений о М.- ранневизант. Житие (BHG, N 1179), сохранившееся в большом количестве списков (известно как минимум 37) и представленное неск. редакциями, взаимоотношения между которыми не изучены. Автор Жития сообщает, что лично знал М. Согласно этому тексту, с детства возлюбивший Бога М. в 18 лет ушел из родного города (вероятно, Кесарии Палестинской) в пустыню рядом с горой Топос Кивоту (букв. перевод с греческого (κιβτου τπος) - «Место ковчега»; из др. источников неизвестна, в этом названии, возможно, сохр. воспоминание о пребывании в тех краях ковчега завета, который в XII-XI вв. до Р. Х. переносили по территории Самарии, гора, видимо, входит в состав гряды Кармила (в 10-15 км от Кесарии)). Там М., получив от Бога дар исцеления и изгнания бесов, прожил 25 лет (согласно прп. Симеону Метафрасту - 26). Все эти годы он переносил бесовские нападения. Однажды нечистый дух в виде огромного змея сделал вид, что подкапывает основание кельи, но М. лишь посмеялся над бесом. Видя, что подвижник не испугался, бес задумал более изощренное искушение. Он внушил некой блуднице замысел соблазнить М. Она случайно услышала о святом в Кесарии от людей, к-рые восхищались его подвигами и добродетелями, особенно ее задели похвалы целомудрию пустынника, живущего вдали от людей, и женщина вызвалась доказать, что как только он встретится с искушением в виде красавицы, то не устоит. Переодевшись в рубище и спрятав в суме свои наряды и украшения, она в грозовую ночь подошла к келье М. и смиренно попросила у него убежища. Сжалившись над женщиной, М. пустил ее внутрь, но, опасаясь за свое целомудрие, удалился в дальнюю комнату. Ночью диавол смутил М. блудным помыслом, и он вышел утром с намерением выпроводить женщину, но увидел уже не промокшую странницу, а великолепно одетую красавицу. Ошеломленный этой переменой, подвижник стал внимать льстивым речам распутницы, к-рая уверяла, что влюблена в него и не видит причины, чтобы им не сочетаться браком, ведь Свящ. Писание не требует от человека вести столь суровый образ жизни. М. поддался уговорам и согласился вступить с ней в связь, но, опасаясь, как бы их не застали приходившие к нему люди, вышел осмотреться. Оставшись наедине со своими мыслями, он по обыкновению начал молиться и вдруг почувствовал горькое раскаяние. М. разжег костер и дважды вошел в него, напоминая себе об адском пламени. Увидев обожженного М., к-рый предпочел телесную муку наслаждению, женщина тоже почувствовала страх Божий и раскаялась. Она бросила в костер, разожженный М., свои украшения и попросила у него прощения. М. отправил ее в мон-рь прп. Павлы († 404) в Вифлееме, где она подвизалась 12 лет (по нек-рым спискам - 10) в строгом воздержании. В знак того, что ее покаяние принято, Бог наделил ее даром исцелять людей. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КИРАМ [Кирам Казмох; арм. Qi8am kagmwx ] (2-я пол. XVI - нач. XVII в.), арм. скульптор, резчик по камню, создатель хачкаров и надгробий. Один из мастеров, возродивший искусство создания хачкаров в Армении после 100-летнего забвения этой традиции. К. работал в то время, когда в Армении резко возрос интерес к мемориальным памятникам - хачкарам и надгробиям. Они создаются в большом количестве и часто отличаются высоким художественным уровнем исполнения, имеют своеобразные изобразительные решения. К. род. в обл. Гехаркуник (окрестности оз. Севан); там же сохранилось большинство его работ. Работал также в областях Айрарат и Тавуш, в Эчмиадзине, Аштараке, Арзни, Егварде, Берде. Самая ранняя известная работа К. датирована 1551 г.; наиболее поздняя - 1610 г., что свидетельствует о долгом и плодотворном творческом пути мастера. Сохранилось более 50 только подписных хачкаров, выполненных К., из них 32 находятся на старом кладбище Норадуза (Гехаркуник). Он делал и ставшие популярными в ту эпоху объемные надгробия с округлым завершением, к-рые, как и хачкары, украшались крестами и разнообразным орнаментом (сохр. более 10). Произведения К., созданные в контексте художественных представлений и вкусов его эпохи, имеют индивидуальный стиль. Методы работы мастера отличаются нововведениями. К. использовал трапециевидную форму плиты, отчего пропорции хачкара изменились и приобрели приземистость. Как основной принцип работы он использовал 2-плоскостную резьбу, к-рая у него более поверхностна, слабо выделена, композиция хачкара потеряла ясность. Вместе с тем К. довел до совершенства принцип плотного заполнения поля хачкара, в геометризированный орнамент он включил много мелких крестов, звездочек, прямоугольных сегментов. Именно в хачкарах К. впервые появляются килевидные арки, а в нек-рых прямоугольный карниз заменяется треугольным завершением. Мастер традиционно располагает евангельские сцены в верхней части, на карнизе. Иногда иконографическая трактовка этих сцен отходит от канона (напр., в Распятии могут быть представлены не только Богородица и св. ап. Иоанн Богослов, но также 2 св. воина с драконом). На объемных надгробиях К. помещал и бытовые сцены, которые наделены символическим значением. Надписи К., как и в целом надписи хачкаров этой эпохи, графически теснее связаны с общим орнаментальным и композиционным заполнением поверхности главной, лицевой стороны плиты. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла И. И. Мелиссино. Портрет. 1795 г. Неизвестный художник Иван Иванович (1718, Рига - 23.03.1795, Москва), обер-прокурор Синода, гос. и лит. деятель. Происходил из старинного греч. рода из Византии, представители к-рого в XII в. переселились на о-в Крит и жили в пределах Венецианской республики. Его отец, врач Иван Афанасьевич († 1758), прибыл в Россию при имп. Петре I, служил в Курляндии, являлся вице-президентом Коммерц-коллегии (1740-1745) и Мануфактур-коллегии (1745-1752). Брат, генерал от артиллерии П. И. Мелиссино (1726-1797/98), был инспектором артиллерии, директором Имп. сухопутного шляхетного кадетского корпуса (1783-1797). 17 февр. 1732 г. М. поступил в Сухопутный шляхетский корпус, учился вместе с А. П. Сумароковым . 20 апр. 1740 г. выпущен в чине прапорщика, поступил на статскую службу в Юстиц-коллегию (1740-1745). В 1745 г. был членом комиссии, ревизовавшей Кунсткамеру и б-ку Академии наук. С 1746 г. служил в Ревельской генерал-губернаторской канцелярии в чине надворного советника при губернаторах герц. П. А. Ф. Гольштейн-Бекском и кн. В. П. Долгорукове. По инициативе гр. И. И. Шувалова, куратора Московского ун-та, указом Сената от 24 апр. 1757 г. определен директором ун-та с чином канцелярии советника. 11 мая прибыл в Москву. Активно занимался подготовкой материалов, необходимых для приобретения ун-том автономного статуса, и организацией учебного дела. Присутствовал на экзаменах; уделял внимание религиозному воспитанию, составлению учебных программ, наблюдению за домашним образованием и аттестацией иностранных учителей; заботился о состоянии здоровья и быте учащихся; организовывал получение воспитанниками бесплатных учебников и качественного питания. Летом 1757 и зимой 1759/60 г. в С.-Петербурге представлял Шувалову лучших учеников (в 1-м представлении участвовала имп. Елизавета Петровна, 2-е описано Д. И. Фонвизиным, принимавшим в нем участие). В нояб. 1757 г. М. пытался организовать постоянные заседания лит. об-ва при ун-те. В 1756 г. по инициативе М. началось издание «Московских ведомостей», где он нередко публиковался. В университетской типографии издавался 1-й московский лит. ж. «Полезное увеселение» (1760, под рук. М. М. Хераскова). М. занимался подготовкой 2-го изд. «Собрания разных сочинений…» М. В. Ломоносова (1757-1759. Т. 1-2), инициировал введение должности цензора при университетской типографии (в 1762 на нее был назначен Херасков). Особое попечение М. имел об устройстве университетской церкви. В июне 1757 г. просил Московскую синодальную контору временно отдать ун-ту здания 2 близлежащих храмов, находившихся в бедственном состоянии, в т. ч. ц. во имя св. Параскевы в Охотном ряду (не сохр.), и предоставить «нужнейшие храмовые вещи», приложив их реестр. В повторном обращении, направленном в июле, М. подчеркивал, что «в церквах университету крайняя... надобность», и гарантировал жалованье священникам от ун-та. |
| К. наряду с Д. Соломосом стал первым новогреч. поэтом, работавшим в русле западноевроп. лит. тенденций. На его творчество наибольшее влияние оказали итал. поэты Фосколо и Дж. Леопарди, англ. поэт Э. Юнг. Творческий путь К. начался в 1811 г. с создания «Гимна Наполеону» на итал. языке (не сохр.). C 1812 по 1853 г. К. написал трагедии «Ферамен» («Teramene»), «Данаиды» («Le Danaidi», 1818) и «Иппий» («Ippia») также на итал. языке. Поэтическое наследие К. на греч. языке составляют 2 сборника од: «Лира» (Η λρα: Ωδα. Γνοβα, 1824) и «Лирика» (Odes nouvelles de Kalvos de Zante, suivies d " un choix de poésies de Chrestopoulo: Trad. par l " auteur des helléniennes. P., 1826), издания к-рых сопровождались переводом на франц. язык, чтобы привлечь внимание европейцев-филэллинов к освободительному движению в Греции. Оды, созданные в классицистическом жанре, имеют черты и романтической поэзии. К. откликнулся на события национально-освободительной борьбы в Греции, что отразилось в тематике од: расправа над греч. населением островов Хиос (1822) и Псара (1824), гибель т. н. Священной роты А. Ипсиланти в 1821 г., смерть Дж. Байрона в г. Месолонгион в 1824 г. Воспевая подвиги героев и размышляя о будущем освобожденной Греции, К. нередко обращался к персонажам античной мифологии, а также к античным авторам - Гомеру и Анакреонту. Эпиграф из «Первой Пифийской оды» указывает на связь поэзии К. с творчеством Пиндара. Подобно тому как Пиндар воспевал в эпиникиях победителей спортивных состязаний, К. в одах отдавал дань почтения героям освободительной борьбы. Как и античные произведения, оды К. написаны особым поэтическим языком, к-рый представляет собой сплав риторической и разговорной речи. Они изобилуют характерными для античной поэзии эпитетами и метафорами, обращениями к античной символике (лира и лавровый венок как атрибуты победы). При упоминании тех или иных мест К. использует их древние названия: Италию он называет Авзонией, Англию - Альбионом, Париж - «священным городом кельтов». В одах К. присутствует как дидактическое, так и глубоко лирическое начало. В оде «На смерть» («Ες τν θνατον») описана ночная встреча юноши на кладбище с призраком матери, к-рая утешает тоскующего сына и говорит о смерти, как об избавлении от земных страданий. Образ молодого человека, возможно не лишенный автобиографических элементов, обнаруживает романтические черты, однако финал оды дидактический, в нем звучит призыв мужественно сражаться за свободу, презрев опасности и смерть. |
|
|
