| 2) Оккупационное правительство не желает принимать в средние школы столько учащихся, сколько следовало бы соразмерно с количеством православного населения, сделало из этих школ какие-то монопольные учреждения, в которые принимает учащихся по произволу. Сербские ученики, по окончании ими образования в означенных школах, не принимаются на государственную службу, так как им предпочитают пришлецов из Австро-Венгрии и других государств. 3) Сараевский римско-католический архиепископ Штадлер с своим духовенством открыто проповедует церковную унию с Римом. Вследствие того, что его пропаганду поддерживает оккупационное правительство в Боснии и Герцеговине, в настоящее время сорок православных приходов остаются без священников и более тридцати православных училищ без учителей, тогда как у римско-католиков нет ни одного праздного учительского и священнического места, в некоторых приходах существует по два священника, а в некоторых училищах даже по четыре учителя. В православной духовной семинарии в Рельеве, около Сараево, во всех четырёх классах всего шестнадцать воспитанников, а в римско-католической семинарии в Сараево восемьдесят питомцев; в таком же численном отношении к римско-католикам православные находятся и в учительской школе, не смотря на то, что в Боснии и Герцеговине православное население вдвое больше римско-католического. Из всего этого оказывается, говорят жалобщики, что оккупационное правительство стремится подавить нас умственно —414— и материально и превратить в папских рабов, как оно уже отдало нас в экономическое рабство. Вследствие этого сербы из Боснии и Герцеговины переселяются в сербское королевство и в Турцию. Нас, обучающихся в разных школах сербского королевства, более ста пятидесяти из Боснии и Герцеговины, воспитывается на свой счёт, чтобы впоследствии получить на своей родине службу и заработать пропитание, но оккупационное правительство запретило нам поступать на службу, как государственную, так и народную – учительскую и священническую, каковое запрещение подтвердило австро-венгерское посольство в Белграде“ 1435 . |
| Месть, которая жгла ему все его генеральское нутро с того самого вечера в Сараево. Ох и дурак был братец! Джеймс перетащил его в бывшую Югославию, дабы хоть немного продвинуть забуксовавшую карьеру. Полковник Уильям Маккаферти всю жизнь играл в честного вояку. Ни капли изворотливости, сплошное честолюбие. Видимо, трехлетнего разрыва между их рождением родителям не хватило, чтобы накопить все необходимое для появления на свет полноценного человека. Билл был простоват, если не глуповат. И если бы не генеральская должность отца и постоянная забота Джеймса, быть бы ему по жизни капралом! Только блестящая выправка, дотошное выполнение приказов и командирская глотка позволяли ему удержаться на плаву. Да и роднила их с братом только форма. Внешне же они были совсем непохожи. Джеймс походил на мать, а Билл вышел в отца. И при всем этом, он тихо недолюбливал брата, которого в душе считал хитроумным выскочкой, занимавшимся грязными делишками. Джеймс не обижался, он любил брата не меньше, чем любила его мать. А она, надо сказать, любила Уильяма даже больше, потому что видела в нем отца. Да и младшенький он был. Был. Надо же было так распорядиться судьбе, что в закоулках Сараево капитан русской или сербской армии Семен Рогозин натолкнулся именно на Уильяма, который в легком подпитии шествовал с приема при полном идиотском параде. Не любил Билли гражданскую одежду, его кормить не надо — дай орденами побряцать! Вот и добряцался. И когда Рогозин, одетый, между прочим, в гражданку, начал очень толково бить ему морду, у бедного Билли хватило ума только на то, чтобы выкрикнуть, что он полковник американской армии Уильям Маккаферти. — Маккаферти! — повторил русский и с удвоенной силой начал забивать незадачливого полковника до смерти. Это уже в больнице кровавой кашей своего рта Билли рассказывал ему. И описал этого человека. И узнал его по фотографии. И умер от многочисленных разрывов внутренних органов. Вряд ли Рогозин знал, что отрывается на брате именно того генерала Маккаферти, а бил его, как бил бы любого американца, разве что добавил специально для фамилии Маккаферти. |
| В Боснии возделываются те же растения, что и в остальной средней Европе; в Герцеговине разводятся успешно и южные плоды, напр. смоква. Плодов в Боснии много и вывоз их большой. Кроме того вывозится лес и скот; разводится также много табаку и весьма высокого качества. Не мало интересного представляют и обитатели этих провинций; их одежда, жилища, нравы носят на себе восточный отпечаток. Босняки в своих белых рубашках, таких же штанах и красных жилетах, с фесками на голове, турки в своих чалмах, живописно одетые герцеговинцы, турчанки с опущенным покрывалом на лице, мечети, с минаретами и характерными призывами к молитве, базары и турецкие кофейни, окна гаремов, переплетенные тонкими деревянными решетками, все это сразу переносит путешественника в оригинальный мир восточный... Число жителей в Боснии и Герцеговине невелико сравнительно с обширностью этих областей, так как они редко населены. По официальной переписи 1885 г. во всей Боснии и Герцеговине 1,336,000 человек, за исключением 2%, сербохорватского племени, говорящего сербо-хорватским языком. Наречие боснийское и герцеговинское изящно и чисто, особенно герцеговинское. По религии распределяются так: магометан до ½ милл., православных более ½ милл., католиков более ¼ милл. и около 6 т. евреев. Магометан больше всего в округах Дольная Тузла (до 150:000) и Сараево (85:000), католиков – в Травнике (76:000), в Мостаре (72:000) и в Баньялуке (45:000), православных – в Баньялуке (до 160:000), в Дольной Тузле (132:000) и в Бихаче (80:000); иностранцы рассеяны повсюду; из них более всего, конечно, —244— австрийских граждан. Главные города («окружные»): в Боснии – Сараево (по переписи 1885 г. в нем 26¼ тыс.); в Герцеговине – Мостар (12½ тыс.). Далее следуют: Баньялука (11 т.), Дольная Тузла (7 т.), Травник (6 т.) и Бихач (3½ т.). Всего окружных городов 60, уездных 42 346 . – Главное занятие населения – земледелие и скотоводство. Торговля мало развита и находится большей частью в руках евреев. Земледелием занимаются населения. |
| Благодаря широким знакомствам моей тётушки, которую, казалось, знало всё Сараево, я иногда попадал в такие компании местных завсегдатаев кафан и вёл с ними долгие беседы. Моими собеседниками бывали люди разных наций и вероисповеданий: православные сербы и черногорцы, католики – хорваты и словенцы, мусульмане (сербы-потурченцы и албанцы). Меня всегда поражал темп местной жизни. Здешний народ никуда не торопился. Иногда эта особенность балканцев нервирует. Например, вы рассчитываете доехать в пункт А из пункта Б через четыре часа, но ваш маршрут может растянуться на шесть и более часов, если ваш шофёр встретит приятеля, а тот пригласит его на чашечку кофе, а то и чего покрепче. Меня представляли в качестве русского гостя: «Это мой племянник из России…», что, вызывало, как правило, неподдельный интерес, а когда я со временем стал священнослужителем, в особенности. Меня расспрашивали о жизни в Союзе, чаще, доброжелательно, в особенности сербы и черногорцы. Последние проявляли совершенно искреннюю симпатию к русским, поэтому очень грустно видеть, что русские позиции в Черногории утрачены и немалая часть населения приветствует вступление Черногории в НАТО. За это особое спасибо Полонскому и подобным ему проходимцам! Однако, напомню, тётя была замужем за хорватом, поэтому я общался и сродственниками дяди Рене и друзьями семьи, среди которых были верующие католики. Мы тактично избегали вероисповедных споров, стараясь беседовать на нейтральные темы. Тоже происходило при общении с мусульманами. С дядей в его лесном институте работала молодая лаборантка Фадила, у которой мы неоднократно бывали в гостях. Она со своим мужем Кемо (Кемалем) и двумя дочками проживала в мусульманском районе Сараево Башчаршия (Главный рынок). Встречали нас каждый раз с распростёртыми объятиями, угощали на славу. Бывало, беседовали с гостеприимными гостями до ночи. Лет тридцать вместе с тётушкой отработала её лаборантка хорватка Ружица. Вместе они прошли в экспедициях, исследуя балканскую энтомофауну, весь Динарский горный массив. Хорватка Ружица вышла замуж за серба. В Югославии было много таких смешанных браков. |
| Закрыть Русские добровольцы в боях под Сараево в августе-октябре 1994 г. Из книги Олега Валецкого «Русский добровольческий отряд» (М., «Вече», 2017 г.) 24.04.2024 105 Время на чтение 13 минут Дополнительный толчок наш отряд получил в акции на Нишичком плоскогорье на внешнем обруче Сербского Сараевского фронта в районе Вогощи и Илияша. Тогда для участия в акции был создан отряд в несколько сот человек, в который вошли многие интервентные подразделения как нашего корпуса, так и других корпусов ВРС. Наш отряд пошёл в эту акцию в составе сводной группы нашей бригады в сотню человек, с тремя командирами, периодически конфликтовавшими между собой. Главным командиром был Вукота (командир роты 2-го батальона, державшей оборону по Миляцке), командиром группы нашего батальона был Минич (командир роты 3-го батальона, имевшей позиции на Београдской) и, наконец, командиром четников был Йово. Мы вроде бы числились в четнической группе, но действовали самостоятельно с самого начала, стараясь, по возможности, удалиться от нашего сербского командования. Но и рядовые бойцы были немногим лучше. Мы это поняли, когда после остановки наших грузовиков в сербской Вогощи на местном базаре они отобрали у местных сербских женщин носки и алкогольные напитки. Когда женщины стали кричать, что их мужья находятся в сербском войске, то наши бравые четники в ответ крикнули: «Посмотрите на русов, они пришли воевать, преодолев тысячи километров». Правда, начав дегустировать бутылку, наши «братья» о «русах» забыли. Первая кровь, пролитая в этой акции, была овечей, так как не успели мы выгрузиться из грузовиков, как наш старый знакомый четник, «Мырга», уже волок зарезанную овцу, захваченную у местных сербов. Мы снова остались без приглашения на обед у будущих победителей, но не пожалели, так как были сыты нашими соратниками. Чтобы их не видеть, мы разместились на окраине села Криуваевичи, в котором отряд нашей бригады и был размещен. Пустой недостроенный дом, в котором мы разместились, находился в паре десятков метров от сербских блиндажей, в которых отсыпались местные бойцы. Так как понять, где соседний блиндаж (бункер) было невозможно, то мы в направлении к открытой и никем не защищенной долине стали выставлять часового. Наконец, мы подготовили к обороне дом и сделали несколько разведывательных выходов вдоль нашей линии обороны. Впрочем, на этом второстепенном участке фронта противник войны так и не начал, хотя несколько раньше он прорвал здесь линию сербской обороны, убив и ранив несколько сербских бойцов. |
| Часть того, что моя мать записывала, пропало во время беженства. Но кое-что все-таки уцелело, и в 1924 году, когда мы были уже в Югославии, дед однажды вдруг обратился к моей матери: «То, что ты тогда записывала, сохранилось?» Она ответила: «Кое-что сохранилось». Он попросил дать ему тетради. Многое из записанного моей матерью он использовал в мемуарах. Потом, оказавшись в Югославии, мы приехали в Панчево. Этот город находился недалеко от Белграда, на другом берегу реки Тамиш, впадающей здесь в Дунай. Панчево был сербский город, самый южный город Австро-Венгерской империи в 1914 году. В 1909 году Австро-Венгрия аннексировала Боснию и Герцеговину. В это время отношения между Австро-Венгрией и Турцией были неблестящие, больше столетия на границе двух империй происходили столкновения. Это случалось на территории тогдашней Югославии, в которую мы приехали в 1924 году, через десять лет после убийства эрцгерцога Фердинанда. Выстрел в Сараево. Война Я родился в 1915 году, через два года после самого успешного года в истории России. 1913 год был действительно выдающимся во всех отношениях: процветающее сельское хозяйство, давшее стране невиданный урожай, успешная экономика. И в политическом отношении год был спокойным, без эксцессов. Выстрел в Сараево 28 июня 1914 года разрушил всё. Гаврила Принцип, молодой сербский националист, студент, убил эрцгерцога Фердинанда, наследника австрийского престола. Австрия тогда предъявила ультиматум Сербии. Премьер-министр Сербии помчался курьерским поездом в Петербург к председателю Государственной думы, моему деду. Это было не случайно: в то время мой дед бывал у государя с докладами почти ежедневно. И тогда он тоже был принят государем и сказал ему, что как председатель Государственной думы уполномочен сказать, что русский народ хочет, чтобы Россия защитила православную Сербию. Конечно, террористический акт – страшное преступление, но за одного человека весь народ отвечать не должен, поэтому надо защитить его от страшного соседа, который может просто уничтожить эту небольшую страну. Надо сказать, что моему дедушке не пришлось все это говорить. Государь, перебив его, сказал: «Да, да, конечно, конечно, мы не предадим единоверную Сербию». |
| В Боснии и Герцеговине может вспыхнуть межрелигиозный конфликт Впервые с момента окончания последней Балканской войны в Боснии и Герцеговине разразился крупный межэтнический скандал. Решение городских властей Сараево выкрасить часть тротуаров в зеленый цвет вызвало бурю протеста со стороны православных сербов и католиков-хорватов. Как утверждают аналитики, дело может дойти до открытых уличных столкновений на религиозно-этнической почве, передает Росбалт . Трудно сказать, кому из чиновников сараевской мэрии впервые пришло в голову покрасить асфальт тротуаров исторической части города в зеленый цвет. Пожалуй, уже никто точно не ответит на вопрос, зачем на «художественное оформление» автомобильных парковок, остановок общественного транспорта и даже пешеходных зон были истрачены сотни тонн краски, которую в экспертной среде называют «поздним апрелем». Представители коммунальных служб, выполнявшие распоряжение горадминистрации, наверняка и подумать не могли, до чего доведет попытка «облагородить внешний вид федеральной столицы». И, наконец, полиция пока не выдвигает даже версии того, каким образом в соответствующих зонах появились таблички с надписью «Только для мусульман». Но факт остается фактом: восточная сторона главных улиц города радикально отличается от западной своей «зеленью», а многие местные жители путаются в выборе «правильного пути». Первыми на акцию сараевской мэрии отреагировали католики. Глава влиятельной организации «Хорватская свобода» Лео Плочкинич подчеркнул, что разделение улиц по религиозному принципу не только противоречит всем нормам международного права, но и провоцирует жителей федеративного объединения Босния и Герцеговина на новые конфликты. «В свое время на оккупированных нацистами землях были созданы так называемые «зеленые зоны для арийцев» – одна сторона улицы предназначалась для немцев, а другая – для всех остальных», – напомнил Плочкинич, – Чем мусульмане Сараево отличаются от гитлеровцев?». Той же точки зрения придерживаются и сербские радикалы. «Получается, что мы, христиане, в Боснии и Герцеговине – люди второго сорта», – сказал руководитель боснийского отделения организации «Славянский фронт» Красимир Велич. «Все это происходит b XXI веке на глазах у европейского сообщества, куда так стремится вступить Боснийская Федерация», – отмечает он. |
| Всё это нас не радовало. Шкрабов, основное свое время проводил у воеводы, мы же тогда службу личной охраны не выполняли. После прошедшей акции ни у кого не было энтузиазма, и даже у Шкрабова проявилась депрессия. Как то я, Леня и Шкрабов пошли на кладбище. Дело было ночью, и мы изрядно постреляли в воздух на кладбище, а затем продолжили это делать по дороге назад. Так, как патроны у нас заканчивались, я и Шкрабов зашли в пункт милиции на перекрестке Враца и стали требовать патроны. Напились мы тогда хорошо, после оживленных разговоров, Лёня как всегда начал брататься с милицией. Для него это знаменовалось дружескими объятиями. Мы получили необходимое, и зашли в дом, где в прошлый раз мы с Толиком пили кофе, и где ему предсказали ровную линию жизни. Саша, по обычаю философствовал о роли гадания, но постепенно нам всё это начало надоедать и мы пошли по дороге, изредка постреливая в воздух. Я хорошо запомнил как Саша, неожиданно поскользнувшись на могиле Толика, воспринял как укор от последнего, и было видно, что он на грани срыва. Я и Лёня успокаивали его, как могли, заметив, что он мог оказаться на месте Толика. Тут уж ничего нельзя было изменить, на войне приходится привыкать к смерти, хотя она даром не проходит для психики. Вскоре, у нас случились ещё одни похороны, на этот раз только что приехавшего парня. Где-то, в конце января, к нам на базу привезли двоих новых добровольцев из России Ивана П. из Москвы и Сашу Бочкарёва из Белгорода. Прибыли те довольно необычным образом. Раньше они жили в Болгарии, где у Саши, бывшего курсанта военного училища, была какая-то своя фирма. В Белград они приехали к нашему с Сашей знакомому по «Метрополю» львовскому Василию, по каким-то их делам. Василий, решивший почему-то, что мы в Сараево как сыр в масле катаемся, отправил ребят к нам, заманив их красочными обещаниями. По прибытии, они увидели суровую реальность, но Саша уезжать не захотел, а с ним остался и Иван. Когда воевода спросил Сашу, сколько тот собирается оставаться, последний, почему-то ответил: «пока не убьют». И оказался, как ни странно прав, погибнув от неприятельской пули, недалеко от штаба четы всего через пару недель после приезда. |
| Учеников всего 41; из них 18 священнических сыновей, 1 сын чиновника, 1 военного, 5 купеческих, 2 дети ремесленников и 14 крестьянских детей 149 . – Ректор училища протопресвитер Петр Петранович, состоявший на службе с самого открытия Рельевской семинарии, в конце 1893 г. уволен, а на его место назначен проф. Фома Алагич 150 . По сообщению корреспондента «Моск. Ведомостей», прежний ректор, защищавший сербские интересы, этим самым не угодил гражданскому губернатору Боснии Кучере 151 . Кроме богословского училища, в Боснии и Герцеговине ныне три гимназии: две правительственных в Сараево и Мостаре (последняя открыта в 1893 г.) и одна иезуитская в Травнике. В гимназиях в употреблении «хорватские» тексты, профессорские и учительские места занимают хорваты, на что постоянно и справедливо жалуются босняки и герцеговинцы. Высшие женские школы – в Сараево и Мостаре. В Сараево, кроме того, техническая школа, учительская семинария, семинарии для магометан и католиков. Коммерческие школы – в больших городах. Основных школ в 1893–94 г. правительственных 161 и конфессиональных 96 152 . Основные конфессиональные школы содержатся на средства церковных фондов и на добровольные приношения. Общество назначает учителей. Но правительство имеет право утвердить или не утвердить выбор. Так как правительство очень часто налагает свое veto (не утверждает выборов), то школы встречают много препятствий к развитию. При том же правительство поддерживает конечно свои школы и этим уже создает последним сильную конкуренцию. Для характеристики положения основных приходских школ, приведем следующее, помещенное в «Боснийско-Герцеговинском Источнике» заявление «от сербской православной церковно-школьной общины в Варцар-Вакуфе» (в Боснии): «Для означенной общины требуется один учитель и одна учительница для местной православной основной школы. Учителю жалованья полагается 500 австрийских флоринов в год (около 400 рублей), а учительнице, если она будет супруга учителя – 300 флоринов, если она не замужняя – 360 флоринов в год, с бесплатным весьма удобным помещением. |
| В интервью 19 мая белградским «Вечерним новостям» адвокат семьи Младич Милош Шалич отмечает, что речь идет о дневниках, изъятых, как 23 февраля сего года, так и ранее. На вопрос, почему дневники хранились дома, и не были изъяты ранее, Шалич ответил: «Не было причин их скрывать. И раньше все знали об их существовании». «Пресс» напоминает, что обыски в доме Младичей проводились четыре раза. Источник «Новостей», «имевший возможность» прочитать дневники Младича, сказал, что в них не написано «ничего эффектного»: «Он писал о встречах, но нигде прямо о событиях в Сребренице, Жепе или Сараево». Тем не менее, пишут «Новости», гаагская прокуратура потребовала внести «дневники Младича» в список доказательств против Караджича, Й.Станишича, М.Станишича, Симатовича и Жуплянина. Издание подчеркивает, что «несмотря на то, что перевод еще продолжается, Прокуратура уже подтвердила их подлинность». В дневниках якобы описывается ситуация в Боснии и Герцеговине, говорится о стратегических целях и военном значении Сараево, а также о его разделе. На одной из описанных встреч сербского руководства в 1993 году речь якобы шла об «улучшении тактических позиций боснийских сербов», об отделении от хорватов и мусульман и ликвидации границы с Сербией по реке Дрина. А уже 20 мая «Вечерние новости» сообщили, что «военные дневники Ратко Младича» будут использованы и на полностью провалившемся для обвинения процессе над Воиславом Шешелем. «Военные дневники Младича» трактуются гаагским судилищем как официальный документ. Под датой «30 июня 1992» якобы имеется запись: «Успех Аркана и Шешеля». О том, что прокуратура гаагского судилища собирается внести «военные записки Младича» в «дополнительный доказательный материал» на судебном процессе над Шешелем сообщило 20 мая и сербское агентство «Фонет». Если эти «записки» будут приняты в качестве доказательств, то процесс над Шешелем вновь затянется на неопределенное время. Адвокат Радована Караджича, Горан Петрониевич, сообщил, что защита экс-президента Республики Сербской еще не получила «дневники Младича», но у него есть информация, что они будут введены в качестве доказательства против его подзащитного. |
|
|
